To Make You Feel

Пока вы добираетесь до комнаты, пелена возбуждения немного рассеивается, и твой разум начинает активно работать против тебя. Нет, ты нисколько не сомневаешься в своём желании, но речь идёт не только о сексе. Что, если не сможешь преодолеть свои проблемы и всё испортишь? Ты действительно хочешь помочь ему. И хочешь, чтобы он помог тебе. Но вдруг это просто невозможно? Тебе определённо необходима сейчас хотя бы частичка его спокойной уверенности. Наверное, стоит просто довериться ему, как он и просит. Астарион считает, что ему будет комфортно именно с тобой. И если ты не можешь поверить в себя, то должна, по крайней мере, поверить в него, как делала уже много раз… в самых разных ситуациях и смыслах. Закрыв дверь, вампир поворачивается к тебе и замирает, вглядываясь в твоё задумчивое лицо. — Что-то не так? — он вскидывает бровь. — Мы не обязаны этого делать, если ты передумала. Можем вернуться, забыв о моём предложении, как будто его никогда и не было. — Не передумала, просто… немного нервничаю, — ты искоса смотришь на него, теребя рукав блузки, ненавидя то, как неестественно нелепо себя ведёшь. — Это всего лишь я, — усмехается он, проводя пальцами по твоей щеке. Верно. Это Астарион. Перед глазами проносится множество совместных сражений, моментов ликования, невинных и не очень выходок, поразительно откровенных бесед у костра… В этом-то и проблема, не так ли? Ты боишься, что эта ночь, тем или иным образом, может внести разлад между вами. Он берёт тебя за руку и мягко тянет за собой к кровати, опускаясь на край. Ты прижимаешься спиной к его груди, позволив ему усадить тебя к себе на колени. — Мы не какие-то незнакомцы, оказавшиеся здесь ради мимолётного удовольствия, — говорит эльф тебе на ухо, обнимая за талию. — Двое хороших друзей, находящих друг друга очень привлекательными, собираются весело провести время и заодно решить свои маленькие проблемы. Всё, что для этого требуется, как я полагаю, — это озвучивать то, что представляется хотя бы немного важным, — тебе кажется, что за всей его уверенностью можно расслышать нотки волнения. — Ты дашь мне знать, если что-то будет не так? Если захочешь остановиться? — спрашиваешь ты, быстро оборачиваясь через плечо. Из-за этого чересчур резкого движения твой нос натыкается на его, и вы оба несколько мгновений удивлённо моргаете, прежде чем начать улыбаться. — Непременно, — его голос смягчается вслед за взглядом, а руки подталкивают тебя сесть поудобнее. — Ты ведь тоже мне скажешь, правда? — Да, — звучит твой ответ между вашими торопливо сближающимися губами. — И ещё кое-что, моя дорогая, — с вновь обретённой серьёзностью произносит вампир после краткого поцелуя. — Что бы ни происходило обычно в этой головке, ты должна пообещать не делать этого со мной. Хорошо? Тебе не хочется его подводить и разочаровывать, но ещё меньше — обманывать, поэтому легко соглашаешься: — Всё будет по-честному, обещаю. — Рад это слышать, — говорит он, прежде чем снова прильнуть к твоим губам. Ты поворачиваешься ещё сильнее и раздвигаешь ноги, чтобы оседлать его колени. Приглушённый рокот удовольствия, исходящий из глубины груди эльфа, вибрирует на твоих губах, когда он прижимает тебя к своей промежности. Ты не думала, что снова очутишься с ним в подобном положении. В конце концов, это не то, чем обычно занимаются друзья. Но что-то в этой позе кажется таким правильным, словно твоё тело наконец находится там, куда так долго стремилось. Ваши жаркие поцелуи и блуждающие руки не оставляют возможности надолго задержаться на этой мысли. Довольно скоро вы оба оказываетесь обнажёнными по пояс, ловко управившись со всеми шнурками и пуговицами. Астарион приподнимает бёдра навстречу тебе, побуждая медленно двигаться вдоль его подрагивающего от возбуждения члена. Несмотря на одежду, ты задыхаешься от ощущений, всхлипывая, когда к ним добавляются нежные прикосновения к твоей груди. — Я и забыл, какая ты отзывчивая, — восхищённо выдыхает он. Дразнящие пальцы тотчас усиливают давление на соски, и ты жалобно скулишь, уткнувшись в гладкую кожу его подбородка. Вампир посмеивается, продолжая ласкать с чуть большим состраданием, пока твой рот не добирается до заострённого ушка. Прильнув к нему губами, ты безошибочно чувствуешь лёгкую дрожь, пробегающую по застывшему телу мужчины. Похоже, он относится к числу тех эльфов, которые особенно восприимчивы к стимуляции этой зоны. — Мм, неужели это так приятно? — игриво спрашиваешь ты, не скрывая своего восторга, затем, не получив ни ответа, ни возражений — только глубокий вдох в попытке восстановить самообладание, — проводишь языком от мочки вверх по изящному изгибу. — Осторожнее, дорогая, — говорит он вкрадчивым бархатистым голосом, резко поворачивая голову и обжигая тебя хищным блеском своих тёмно-красных глаз. — Это может быть опасно. — Что, если меня привлекает опасность? — на твоём лице загорается озорная улыбка, прежде чем снова устремляешься к чувствительному месту, игнорируя предупреждение. Иногда ты забываешь, каким быстрым он может быть. Не успевают твои губы достичь цели, как в считанные секунды оказываешься прижатой к матрасу. Астарион нависает над тобой, обхватив коленями твой таз и удерживая оба запястья чуть выше головы, в то время как ты хихикаешь. — На этот счёт у меня нет никаких сомнений, — с лёгким рычанием произносит он, наклоняясь, пока его дыхание не касается верхней части твоей груди. — В противном случае тебя бы здесь не было. Вся игривость вмиг уступает место настойчивой потребности, когда мягкость губ на твоей коже превращается в лёгкое царапанье клыками. Не сводя потемневшего взгляда с твоего лица, он спускается ниже и стягивает с тебя штаны вместе с трусиками. Ты почти непроизвольно раздвигаешь для него ноги, чувствуя, как кожу покалывает от предвкушения. Прикосновение пальца к твоим складочкам заставляет вздрогнуть от осознания того, насколько ты мокрая. Такая невероятно влажная, что губы эльфа приоткрываются в судорожном вдохе, а глаза расширяются. Тебе хочется зажмуриться и сжать колени, но ограничиваешься тем, что отводишь взгляд, старательно изучая узор на одеяле. Ты не должна быть такой возбуждённой со своим другом, не так ли? — Незачем прятаться, — говорит он, сразу замечая твоё смущение. — Разве не очевидно, насколько мне приятно сознавать, что ты так отчаянно жаждешь меня? Его слова лишь отчасти звучат как поддразнивание, но ты всё равно прищуриваешься, собираясь дать ему резкий ответ, что-нибудь, по крайней мере, немного язвительное, способное слегка остудить самонадеянность вампира. Этому не суждено случиться, потому что в следующее мгновение его лицо оказывается у тебя между ног. Медленным, широким движением прохладный язык скользит по твоему лону, моментально занимая все мысли. Этот невозможный язык, с которого обычно срываются бесконечные колкости, сейчас невыносимо нежно обводит твой клитор, вынуждая крепко вцепиться руками в простыни. Астарион обхватывает руками твои бёдра, ещё немного раздвигая их и продолжая с заметным рвением ласкать тебя. Серебристые кудри слегка покачиваются, несколько локонов беспорядочно падают ему на лоб, а глаза полуприкрыты. Не выдерживая такого греховного зрелища, ты откидываешь голову назад, позволяя себе полностью сосредоточиться на ощущениях. Ритмично посасывая и облизывая тебя, он заставляет твою спину выгибаться, а мышцы ныть от усилий сопротивляться желанию прижаться к его рту. Теперь у тебя на уме только похвала, но ты обнаруживаешь, что сквозь всхлипы можешь вымолвить только нечто бессвязное, весьма отдалённо напоминающее слова. Он приподнимается, упираясь коленями в матрас, и спрашивает: — Всё хорошо? Тебе нравится то, что я делаю? — Очень… — выдыхаешь ты, ошеломлённая таким вниманием. Глаза опускаются на выпуклость, красноречиво натянувшую ткань его брюк, — Но разве ты не хочешь?.. Эльф проводит руками вверх и вниз по твоим бёдрам, прежде чем заговорить: — Я собирался сначала довести тебя до оргазма… — он замолкает, когда решимость в его взгляде встречается с твоим твёрдым намерением настоять на своём. — Но можем отложить это до другого раза… — ленивая ухмылка приподнимает уголок его губ, пока пальцы неторопливо развязывают шнуровку на штанах, — тем более что возможность почувствовать тебя и увидеть твоё лицо вблизи выглядит слишком заманчиво. Держу пари, это будет незабываемое зрелище. Тебе едва ли удаётся обратить внимание на уверенность вампира в том, что одного его рта будет достаточно, чтобы ты кончила, или что следующий раз непременно произойдет. Твои глаза и мысли прикованы к мужчине, который наконец полностью раздевается и приближается к тебе. Ты притягиваешь к себе его лицо, блестящее от твоей влаги, проводишь большим пальцем по губам, слегка изогнутым в улыбке, и порывисто целуешь, почти напуганная силой своего желания. Он ложится на бок, просовывает одну руку тебе под спину, дотягиваясь до груди, а другой отводит твоё бедро в сторону, опуская на свою согнутую в колене ногу. Полностью открывшись ему, ты дрожишь всем телом, чувствуя, как его твёрдая длина трётся о тебя, а язык вовлекает в глубокий, настойчивый поцелуй. Когда Астарион немного смещается, лишая всех прикосновений разом, твои глаза приоткрываются, а ягодицы инстинктивно подаются назад, чтобы прижаться к его эрекции. Он удерживает тебя, надавливая ладонью на поясницу, взгляд и голос полны вожделения: — Терпение, моя сладкая, я ещё не уверен, готова ли ты к этому члену. Не теряя времени даром, эльф скользит в тебя двумя пальцами, другой рукой лаская твою грудь. Он входит и выходит, снова и снова, восхитительно растягивая и немного меняя направление в процессе, жадно наблюдая за каждой твоей малейшей реакцией, за каждым судорожным глотком воздуха. За тем, как постепенно теряешь над собой контроль, изнывая и извиваясь от желания большего. Ему определённо нравится видеть тебя такой, и это заводит ещё сильнее. Если он будет продолжать в том же духе, ты кончишь ему на пальцы. На эти великолепные пальцы, разбирающие тебя на части уверенными движениями, как будто это едва ли сложнее, чем взломать очередной хитроумный замок. Он может заставить тебя кончить. Он может. Не ты, как это обычно происходит. Он. Осознание накрывает с головой, побуждая схватить его за предплечье, словно цепляясь за эти ощущения изо всех сил. Но всё же ты совсем не возражаешь, когда вампир вынимает пальцы, замирая возле твоего входа с горящим в глазах вопросом. Тебе нужно именно это. Нужно, чтобы он почувствовал, что делает с тобой. Сразу после твоего кивка Астарион медленно погружается в тебя. Его губы приоткрыты, брови сосредоточенно сдвинуты, рука, за которую продолжаешь держаться, напряжена, как и всё тело, стремящееся сохранять сдержанность, пока ты, с трудом переводя дыхание, приспосабливаешься. Твои стенки неосознанно сжимаются вокруг него, и он закрывает глаза, тяжело сглатывая. Сквозь интенсивность ощущений, норовящих полностью поглотить тебя, проступает беспокойство. Всего на несколько мгновений, потому что, когда вы снова смотрите друг на друга, оно исчезает безо всяких слов. На короткое время между вами повисает что-то массивное — гораздо большее, чем простая уверенность в том, что всё в порядке, — но это стремительно теряется в совместных покачиваниях бёдрами, тихих вздохах и усиливающемся удовольствии. — Посмотри на нас… — просит он, прерывисто выдыхая, как только вы находите особенно приятный ритм. — Посмотри, как идеально ты выглядишь, принимая меня. Твой затуманенный взгляд скользит вниз, задерживаясь на вздымающейся груди эльфа, затем на его изящных длинных пальцах, один из которых выводит мягкие круги вокруг твоей пульсирующей выпуклости. И тут ты понимаешь, отчего у него захватило дух, потому что на тебя это оказывает такое же воздействие. Ты не можешь отвести глаз, наблюдая, как он раз за разом скрывается внутри тебя, в то время как напряжение между ног неумолимо нарастает. Ты так близко… так близко, что из горла уже вырывается стон, который невозможно полностью заглушить, даже прикусив губу. Но в эту секунду Астарион крепко сжимает твои бёдра, замедляя ваш ритм почти до полной остановки. Хотел ли он вынудить тебя умолять об освобождении или просто оттягивал момент собственной кульминации, не имеет никакого значения. Каждая клеточка тела горит огнём, и ты действительно готова отчаянно молить, потеряв всякое подобие гордости, но совсем о другом. Всё твоё существо стремится задержаться в этом невероятном состоянии, когда сознание наполнено исключительно наслаждением, ярким и всепоглощающим. Насколько эгоистично желать, чтобы это не заканчивалось? — Можешь… — выдавливаешь ты, с трудом узнавая собственный голос. — Можешь сделать это ещё раз?.. пожалуйста… — Нравится балансировать на краю? Очень любопытно… — трудно сказать, чего в его тоне больше: восторга, удивления или самодовольства, но приятнее думать, что ему хочется продлить это так же сильно, как и тебе. — Да… пожалуйста… так хорошо… Астарион, пожалуйста… просто невероятно, — невпопад стонешь ты, двигая бёдрами навстречу его возобновляющимся толчкам. — Боги… — рычит он. — Продолжишь так произносить моё имя, и мне будет крайне сложно отказать тебе хоть в чём-то. Где-то внутри вспыхивает неудержимое стремление угодить ему, доставить удовольствие. Твой язык едва слушается, но искажённый стон, превозносящий эльфа, вновь и вновь срывается с губ, в то время как он следует твоей просьбе, несколько раз подводя и помогая удержаться на грани блаженства. Сладкий шёпот ласкает твой слух, отдаваясь эхом в голове, вознося тебя всё выше и выше. Он уверяет, как хорошо ты справляешься, какая у тебя восхитительная тугая киска, как потрясающе заставляешь чувствовать себя, насколько сильно нужна ему… Нет никакой уверенности, что хоть одна из этих фраз звучит на самом деле. Реальность всё сложнее отличить от вымысла. Но чем бы это ни было, всему виной разбушевавшиеся гормоны. Разумеется, это всего лишь эйфория от хорошего секса, не более того. Как раз в тот момент, когда кажется, что твоё тело может взорваться от испытываемых ощущений, хриплый, глубокий голос вампира доводит тебя до предела: — Вот так, дорогая… отпусти… дай это мне. И ты отпускаешь. Без малейшего колебания прыгаешь в эту пропасть, зная, что он поймает тебя. Делишься с ним каждой каплей своего наслаждения, ничего не скрывая, потому что оно принадлежит ему не меньше, чем тебе. Ты не уверена, падаешь, летишь или кувыркаешься в невесомости, но можешь поклясться, что видишь звёзды… мириады ослепительных искр, полностью застилающих взор. Наконец перестав чувствовать себя бескостной субстанцией чистого экстаза, ты поворачиваешь голову к Астариону. Он всё ещё лежит на боку, теперь подпирая щёку рукой и всем своим видом демонстрируя, что нисколько не сомневался в таком исходе. — Давай, скажи это, — подначиваешь ты с улыбкой, всё ещё пребывая в тумане блаженства, готовая признать, насколько он хорош. — Я же вижу, как тебе не терпится. — Что именно? — спрашивает эльф как можно более невинным тоном. — Что я оказался прав насчёт того, что твоё личико во время оргазма — настоящее видение? Усмехнувшись, ты проводишь кончиками пальцев по его груди и мягко произносишь: — Я хочу, чтобы тебе стало так же хорошо, как мне. — Тогда иди сюда, — говорит он, перенося вес тела на руку, чтобы сесть. — Мне понравилось то, с чего мы начинали. Без лишних слоёв одежды должно быть только лучше, — Астарион несколько раз поглаживает себя, после чего с ухмылкой приглашающе похлопывает по бёдрам. Поражённая его эротичным видом, ты медлишь всего несколько мгновений, внезапно осознавая то, что кажется абсолютно невозможным — слабая пульсация, напоминающая о недавней кульминации, вновь перерастает во что-то ноющее и нуждающееся. Он скользит ладонями по твоей спине, заворожённо наблюдая, как ты опускаешься на его длину. Звуки глубокого удовлетворения наполняют пространство, когда ваши бёдра соприкасаются. Ты обнимаешь эльфа за шею, и он спешит прижаться своими приоткрытыми губами к твоим. Поначалу поцелуи столь же томные, как и ваши движения, но постепенно они становятся всё более ненасытными. Зубы начинают сталкиваться чаще, чем языки, вызывая сдавленные смешки и побуждая цепляться друг за друга, подобно двум утопающим. Почувствовав, как напрягаются его мышцы и пульсирует член, ты ощущаешь мгновенную реакцию своего тела, трепещущего в ожидании разрядки. Предупреждение о том, насколько он близок, не требуется, но всё же звучит. Твой ответный шёпот, предлагающий ему кончить в тебя, заставляет его с полурычащим стоном крепче сжать твои ягодицы, слегка меняя угол. Потом ещё немного… и ещё… пока ты не вскрикиваешь, ошеломлённая внезапным всплеском наслаждения. Вампир одаривает тебя довольной ухмылкой, не переставая поддерживать твои дрожащие бёдра и надавливать головкой на обнаруженное место. Каждый толчок сводит тебя с ума, выбивая жалобные звуки, сбивая темп и путая обрывки мыслей. Он мимолётно целует тебя в шею, и ты встряхиваешь волосами, сильнее обнажая горло, давая понять, что не возражаешь против укуса. Было бы неплохо задуматься о следах, которые могут вызвать подозрения у ваших друзей при встрече, но с таким опьянённым похотью сознанием это последнее, что имеет значение. На твоё счастье, Астарион ограничивается страстными поцелуями, которые сменяются лёгкими покусываниями плеча, когда он оказывается в нескольких шагах от освобождения. Ты поворачиваешь голову так, чтобы коснуться губами его уха, после чего, слегка подразнив, посасываешь мочку. Он почти испуганно ахает, затем, вздрогнув всем телом, запрокидывает голову. С его губ срывается проклятие на эльфийском, перетекающее в низкий горловой стон, и тебе кажется, что никогда не слышала ничего более сексуального. Видя, как исчезают последние капли его самообладания, чувствуя разливающееся внутри тепло, ты достигаешь собственного пика. Если предыдущий оргазм можно сравнить с цунами, сбившим тебя с ног, то этот скорее подобен плавным волнам, которые мягко подхватывают и неспешно раскачивают на гребне наслаждения. Бёдра эльфа беспорядочно трясутся, беспомощные перед силой вашего совместного удовольствия. Он тихо поскуливает, пока со вздохом облегчения не увлекает тебя вниз, позволяя обмякнуть у него на груди. На твоём лице появляется улыбка, а глаза закрываются, погружая ненадолго в безмятежную негу. — Всё в порядке? — спрашиваешь ты, приподнимая голову. Его расслабленный вид говорит сам за себя, но убедиться будет не лишним. — Да… вполне… — Астарион недоверчиво смеётся, пытаясь отдышаться в промежутках. — Ты — настоящая угроза, — ворчит он, не в силах скрыть улыбку. — Дай мне несколько минут, и я готов продолжить… если хочешь. Твоя голова падает обратно на него. Он всё ещё внутри тебя, и это, конечно, совершенно не помогает как следует обдумать, во что ты ввязалась.

***

Выбраться из постели и дойти до своей комнаты в другом конце коридора кажется невозможным подвигом. К счастью, Астарион, похоже, даже не рассматривает такой вариант, устраиваясь поудобнее на спине рядом с тобой и укрывая вас одеялом. У тебя мелькает мысль, что вам не стоит вести себя подобным образом. Совместное засыпание никогда не входило в план по решению ваших проблем. Это уже чересчур интимно. Это может создать иллюзию того, чего между вами нет. Тебе нужно, по крайней мере, отодвинуться, а ещё лучше, повернуться к нему спиной. Пока ты ищешь в себе силы пошевелиться, эльф выражает категорическое несогласие с твоими намерениями, приобнимая тебя за талию. У него, как и всегда, имеется своё представление о нормальном и приемлемом. Что ж, тебе остаётся только разбавить атмосферу дружеским подшучиванием: — Не думала, что ты из тех, кто жаждет объятий после… — Я почти оскорблён, дорогая. Как ты осмеливаешься предполагать такое? Я всего лишь проявляю хорошие манеры… — он притягивает тебя к себе и немного опускает ладонь, поглаживая выступающую косточку нежными массирующими движениями. У тебя от этого точно не пробегают мурашки по коже, а внутри ничего не переворачивается. — Потому что ты действительно похожа на любителя обниматься. — Что? — возмущаешься ты, безуспешно пытаясь высвободиться из его хватки. — Тебе бы не помешало оправдание получше. Он только посмеивается над тобой. Слишком уставшая, чтобы даже пытаться казаться убедительной, ты перестаёшь сопротивляться, вздыхая с преувеличенным раздражением. Затем придвигаешься ещё ближе и кладёшь голову ему на плечо. Недовольно кряхтя, эльф ёрзает и несколько раз поправляет подушку, прежде чем ткнуть тебя пальцем в щёку: — Ты же не собираешься пускать на меня слюни во сне? А вот и он. Такой Астарион тебе хорошо известен. — Скоро узнаешь, — фыркаешь ты, отмахиваясь от его руки. Он может сколько угодно пыхтеть и притворяться, что ему неудобно. Ты совершенно уверена, что эльф наслаждается комфортом вашего нынешнего положения не меньше, чем ты. Отогнав все тревоги, способные помешать расслабиться, ты позволяешь векам отяжелеть. Для любых беспокойств и оценок своих поступков есть завтрашний день. — Знаешь… — немного погодя шепчет он тебе в волосы, — у меня ведь на самом деле никогда не было возможности проверить, нравится ли мне это. — И каков твой вердикт? — сонно интересуешься ты. — Пожалуй, я мог бы пристраститься к этому, — с лёгким смешком отвечает вампир после короткой паузы. Ты мурлычешь что-то бессмысленное, проводя рукой по его груди, согретой твоим теплом, и через мгновение проваливаешься в транс.