Туманные Пути

      «Дорогой дневник,       это вновь я. Мое имя все так же Бальтазар, без фамилии. Нет, она у меня есть и я ее помню, но моих папы и мамы возле нет, поэтому я без фамилии. Это трудно объяснить. Мне в принципе трудно объяснить многое из того, что я вижу. Не так давно, я видел летающую лошадь. Лошадь с крыльями, большими крыльями как у голубя на спине. Такую лошадь, кажется, называют пегасом. За ним гнались орлы. Не такие, как обычные, а большие орлы. Очень большие, они едва ли уступали лошади в размерах. Я точно знаю, что таких в природе не бывает. Но я их видел.       Ну вот, снова сбился… Мое СДВГ все так же не позволяет мне сосредоточится на вещах, когда я начинаю чем-то заниматься, я постоянно отвлекаюсь. Хотя мне и говорят, что для моего возраста это нормально, но мне уже 6. Это не нормально, что я не могу спокойно почитать книжку. Хотя ночью…ночью я могу сосредоточиться на чем-то одном будучи в тишине. Мне нравится ночь. Но я не люблю монстров, которые приходят ночью.       Я слышу их. Прямо под кроватью. Скребутся, скулят, рычат и воют. Но я прячусь под одеялом и они не могут меня найти. Жаль, что я не могу посмотреть из-за этого на звезды. Я люблю звезды. И Луну. И ночное небо. Опять сбился…»       Неспешно откладывая ручку, я тихо выдохнул закрывая свой блокнотик. Моя небольшая записная книжка и ручка. Это были одни из немногих вещей, что остались со мной с самого рождения. Я плохо помню это. Нет, я помню все хорошо, но именно это плохо. Я помню как плавал в какой-то теплой воде, потом меня выбросило на холод.       Я помню ее лицо. Она была такой светлой… Нет, это называется бледной. Да, моя мама была очень бледной. Бледной как смерть, кажется так говорят о таком цвете кожи. Я помню ее глаза, в которых не было ничего кроме темноты. Платье, будто состоящее из тумана. Тогда она меня не напугала. Она улыбнулась глядя на меня. Это были мои последние воспоминания о маме.       Вскоре я очутился в месте с белыми потолками, где меня положили в странную прозрачную коробку. Я много спал и кушал, пока меня через много времени не забрали другие люди. С тех пор я живу с ними. Это называется приемная семья, когда взрослые позволяют детям без родителей жить с ними, пока не найдутся другие взрослые которые официально заберут ребенка как своего. Я так и не понял эти вещи до конца, но звучало очень сложно.       Те кто забрал меня к себе на время были милыми людьми. Они сначала боялись, что я не веду себя как ребенок. Но другой взрослый в белом халате и очках сказал им, что со здоровьем у меня все в порядке. Они успокоились и просто продолжили за мной приглядывать.       Другие дети которые жили у них не были такими милыми. Они были странными. Почему-то цеплялись ко мне, называя немым. Я тогда не знал почему, но они прекратили когда я начал говорить. Я заговорил с ними, потому что они меня достали. Взрослые почему-то удивились. Я тоже, я ведь молчал и слушал, зачем мне было с ними говорить?       С тех пор все стало проще. Меня перестали трогать и дергать, хотя и не дали играть вместе. Кроме Ники. Ну точнее Николь. Она была милой девушкой лет 14 которая любила со мной возится. У нее еще были такие смешные глаза розового цвета. Когда я сказал ей об этом, она почему-то испугалась. Она сказала мне никому это не рассказывать. Я не понял почему, но пообещал что никому не расскажу.       Почему-то только Ники верила мне, когда я рассказывал про пегасов. А еще про странных черных собак. И больших людей с одним глазом. И даже странных людей со смешными рожками и копытцами. Когда я все это рассказывал, Ники испугалась и пыталась убедить меня, что это просто моя фантазия. Я согласился, но я то знаю что это не фантазия.       Просто… Просто они почему-то не видят. Ну, все вокруг. Ники видит, хотя и пытается убедить меня что не видит. Но я то вижу, что она врет. Я всегда понимаю, когда люди что-то пытаются скрыть или врут. Просто чувствую. А еще я вижу, что Ники вызывает странные реакции у старшего мальчика в нашем доме. Иногда она говорит что-то очень необычным тоном, буквально мурлыкая и он бежит выполнять ее хотелки как послушный песик. Это выглядит смешно.       Я хожу в младшую школу Хейли. Легкая дислексия почти не мешает мне. Школьный врач сказал, что у меня она была, но своим чтением и письмом я ее преодолел и теперь главное не забывать и нарабатывать навыки. Я не спорил, буковки действительно смешно прыгали из стороны в сторону не давая их прочитать. Сначала я хмурился, немного злился и плакал, но потом научился читать и все стало лучше. Как оказалось, я неплохо понимаю греческий, хотя я не говорил об этом взрослым, просто нашел картинки в интернете и смог прочитать. Это было интересно.       Греческий… О чем я говорил? А точно, школа. В общем, я хожу в школу и учительница часто хвалит меня за хорошие оценки. Но наверное на этом все. Школа интересная, но другие дети там скучные. Нет, я тоже ребенок, но мне просто не интересно. Я больше люблю читать, чем носится по коридорам или что-то в таком роде. Меня называют занудой. Но мои опекуны наоборот рады, что я очень спокойный ребенок. Но я не ребенок, мне уже 6! Или ребенок… Я большой ребенок, вот!       Так, нет, греческий, после школы… Точно, Николь! В общем, когда я рассказал ей, что понимаю греческий, она сильно испугалась и ушла в ванную. Я слышал стук монетки, а после она с кем-то говорила. Насколько я услышал, ей сказали, что мне нельзя ничего рассказывать и нужно подождать. Но чего? И почему?       Но я не сказал ей, что слышал ее разговор. Зачем, если она все равно ничего не скажет и начнет только больше нервничать. Поэтому я и промолчал, сделав вид, что ничего не случилось.       На чем я остановился… А точно!       «… В общем, дорогой дневник, я должен сказать что меня начинает волновать пропажа Николь. Ее не было ночью, а когда она вернулась домой она, была перепугана и тоже кому-то позвонила в ванной. Она еще так странно посмотрела на меня собирая рюкзак. Когда я спросил куда она собирается, она только обняла меня говоря, что мы еще встретимся, но сейчас ей нужно уходить. И еще сказала не говорить об этом взрослым взявшись со мной мизинчиками.       Я большой мальчик, я чту обещания. Но Николь нет уже второй день и я видел ее во сне. Как она кричала. Ей было страшно, а еще я видел там большого паука. Сны… Мои сны очень часто страшные, в них я попадаю в странное темное место, где только и могу что убегать от теней и боятся. Но я взрослый мальчик, я справляюсь. Стоп, опять… Николь. Я волнуюсь о Николь, я уверен с ней что-то случилось. Я чувствую это, я видел ее во сне. Я хочу помочь, но не понимаю как. А сказать… Сказать взрослым я тоже не могу. Не только из-за обещания, они же ничего не видят…»       Я вновь отложил карандаш, пряча его в своей сумке, которую постоянно таскаю с собой. Солнце уже начинало заходить и наступали сумерки. Приятное время для меня. Я давно понял, что все вокруг боятся ночи. Но мне почему-то она нравилась всегда. Мне приятно было в ночной прохладе. Темнота и спокойствие приходящие с ночью успокаивали меня как ничто. Если бы только не монстры под кроватью, ночь была бы лучшим временем дня.       Но и сумерки, когда Солнце исчезает за горизонтом накрывая небо красными лучами привлекает меня, давая какой-то прилив энергии. Будто нечто снимает пленку с моих глаз и тела, заставляя пробудится какие-то силы внутри меня. Я думал о том, как бы я хотел найти и помочь Николь. Тени будто услышали меня.       Я вновь услышал знакомое рычание, скулеж и вой. Такой же, как идущий из-под моей кровати каждую ночь. Только теперь, солнце еще не зашло за горизонт до конца. Я затряся, сжав губы. Я не мог поверить. Оно приходило только когда последние лучи заходили за горизонт и становилось темно.       Прижавшись к окну в своей комнате, я не мог произнести и звука. Тени, клубни мрака и тьмы начали строиться под кроватью, все еще обходя последние полосы заходящего солнца. Но вскоре, когда мрака стало больше, прямо из тени кровати на меня посмотрели глаза. Кроваво-красные глаза.       Мгновение и вместе с глазами появилось и тело. Доберман, размером со льва или тигра. Огромный пес с удлиненной пастью и красными глазами смотрел на меня. От его шерсти расходились тени и сам он состоял из них. По лицу потекли слезы. Я ощутил холод и не мог даже закричать.       Секунда за секундой он стоял передо мной. Нас разделяла лишь небольшая полоска света от заходящего светила. Но постепенно она начала исчезать вместе с сияющим диском за горизонтом, и чудовище сделало шаг. Мне сразу вспомнились истории о гончих Аида, адских псах которые никогда не отпустят своих жертв. Но я ведь этого даже не читал.       Доберман сделал ко мне шаг. Свет пропал полностью. Я зажмурился прижимаясь к стене. Однако я не ощутил боли. В мою руку стукнулся мокрый нос, а после шершавый язык прошелся по моей щеке стирая дорожки слез.       «Ты чего детеныш?» — раздалось в моей голове.       Я опешил. Начал оглядываться.       «Да чего ты оглядываешься, тут я, перед тобой.»       Вновь этот глубокий, немного рычащий голос раздался в моей голове и я наконец поднял взгляд на огромного добермана перед собой. Он… Нет, она виляла хвостом, потому что голос был женским. — Я… Это ты? Я тебя понимаю?       «Конечно понимаешь, твоя матушка сказала что ты будешь сильнее других детенышей. Главное с жабами не общайся, они противные и не вкусные» — Э.я…       «Ну все, хватит слезы лить детеныш. Чего звал?» — шершавый язык вновь прошелся по моему лицу, слизывая остатки слез.       Кажется, она лишь наслаждалась их вкусом и тем что напугала меня. — Звал? Я тебя не звал.- я вытер лицо рукавом от кофты.- Я вообще не понимаю кто ты.       «Звал, звал детеныш. Так звал, что даже потянулся ко мне когда было светло. Не люблю солнце. Ты, кажется, хочешь найти другого детеныша? Я запомнила ее запах. Как только небо потемнеет отправиться к ней.»       Огромный доберман прошелся по комнате, а после плюхнулся прямо в ее центре, сшибая одну из полок и тумбочку. В моей комнатке явно было мало место для такой огромной собаки. Я только радовался, что взрослые похоже заняты, что не заметили такой шум.       Наконец, небо утратило свой персиковый цвет и собака так же резко поднялась. Я приоткрыл окно, выбираясь в него по ее же приказу. Как вышла она, я, так и не понял. Просто раз и она уже на крыше гаража вместе со мной.       «Забирайся детеныш. Держись крепче»       Я послушно залез на нее и схватился за шерстку, неожиданно нащупывая металлическое кольцо. Похоже это был ошейник. Мои пальцы сжались вокруг него, и я прильнул ближе к шее огромного добермана. Она резко прыгнула на землю и тут же побежала.