– Був би ти дівчиной...

Нигелю нравятся девушки. Всегда нравились, ещё с детства он пытался привлечь их внимание: дарил цветы, сорванные на чужой клумбе. Ему потом знатно прилетало от озлобленной соседки, но ему было важно видеть смущение и неловкий взгляд какой-нибудь Дианы с детской площадки; на каждый день святого Валентина он получал и дарил много валентинок. Не сказать, что ему кто-то нравился, нет, это была какая-то базовая потребность – добиваться внимание девушек, хотеть выглядеть в их глазах тем самым парнем. Нигель красивый и харизматичный, разве девчонкам в их возрасте нужно что-то ещё? Нет, а Нигель этим пользовался. Он не искал взаимности, а если ему ей отвечали, то он спешил побыстрее смыться. Девушек он любит, а отношения с ними нет. Нигелю никогда не нравились парни. Если быть точнее, он даже не задумывался об этом. Эта тема от него далека. Конечно, он знал, что такие парни, именуемые педиками и пидорами, существуют, но Нигелю посчастливилось их ни разу не встретить в жизни. До определенного момента. Саки лучший друг Нигеля. А ещё Саки гей. Когда им было по 15 лет, Саки рассказал обо всем Нигелю. Естественно, он не поверил. Блондин истерично смеялся и шутил об этом, пока не заметил серьезный взгляд друга. Тут уже было не до смеха. Он выдавил ещё пару смешков в надежде, что Саки подтянется и засмеётся вместе с ним. Он не засмеялся. Была очень неловкая пауза. – ну ти ж это, все ще мій друг, не парься. Головне щоб не тикал в мене своїм стручком, ха-ха, – было все ещё неловко, но атмосфера начала переходить из напрягающей в более спокойную. Саки расслабился и вздохнул. Главный рубеж пройден. Нигелю было трудно пересмотреть свои гомофобные взгляды. В его голове геи это что-то извращённое, запрещённое и мерзкое, Саки никак не мог быть таким. Но время лечит, Нигель начал относится к геям... терпимо, хотя все ещё где-то внутри надеялся, что Саки нормальный парень, который одумается или повзрослеет. Этого не произошло. Сейчас им по 17 лет, они пьяные старшеклассники, идущие по ночному парку после какой-то вечеринки. Ночь была белая, фонари вокруг ярко светили и раздражали глаза. Стоял запах сырости и пьяных подростков перемешанный с мужским одеколоном. Саки держится с Нигеля, чтобы не упасть, а Нигель в свою очередь держится с божьей помощью. Они болтают и смеются, обсуждают такого же пьяного Теркеля, который пьет крайне редко и прямо сейчас лежит где-то в туалете недалеко от собственной рвоты. Естественно, заботливая Джоана поможет ему сразу же после того, как успокоит своего взбешённого парня, кажется, он собирается подраться с кретином, который приставал к его девушке. Никогда не знаешь, когда ломик может пригодиться. Нигель точит пьяную шутку и сам же с нее смеётся, пока смех не перетекает в визг. Ноги Саки заплетаются и он падает, пока его друг пытается удержаться и не свалиться следом. У него не получается и они валяются на влажной после моросящего дождя тропинке – ти шо зовсім головою пізданулся раз об воздух спіткнувся?! – Нигель кряхтит и пытается выпутаться из длинных ног товарища, который что-то неразборчиво мычит, – шо ты там мукаеш? Саки переворачивается на спину и открывает глаза. Его взгляд то ли задумчивый, то ли пьяный, не поймёшь. Тело дрожит от холодной земли и болит голова, только ноги все ещё чувствуют тепло чужого тела. – говорю, ты теплый, у меня ноги замёрзли, – и закинул ноги ещё сильнее. Нигель, который успел привстать под весом чужих ног, снова не по своей воле лег, смешно матерясь на украинском под смешки товарища. Так они лежали минуты три пьяно хихикая и изредка толкая друг друга. Они заметили, что в их сторону кто-то идёт, это заставило быстро подняться и свалить. Грязные и замёрзшие они сели на ободранную лавочку, с которой давно слезла краска. Саки достал из кармана раздавленную пачку сигарет и кое-как, расфокусированным взглядом и непослушным пальцами попытался достать пару сигарет. Ему это удалось и он протянул одну Нигелю, который лег себе на колени и, кажется, задремал с открытым ртом слегка похрапывая. Саки добрых секунд 10 пытался осознать, что ему делать и его пьяный и влюбленный мозг не придумал ничего лучше, чем аккуратно (максимально как это можно было в его состоянии) потрогать лицо напротив. Он поднес руку и почувствовал на пальцах чужое дыхание, внутри что-то затрепетало и начало тошнить. Смесь алкоголя и безответной влюбленности плохо на него влияла. Кожа была мягкая и в некоторых местах виднелись родинки. Конечно, Саки их заметил давно. Когда влюблен в человека, замечаешь все в нем. Но чтобы вот так трогать... Было в этом что-то чувственное и... запрещённое. – шо ти робиш? – трогаю тебя, – в тупую ответил Саки, все ещё не убирая руки. – я вижу, а навіщо? – немного зло спросил Нигель убирая его руку. Он немного протрезвел и эта ситуация напрягала. Саки не нашел, что ответить и отвернулся, уставившись куда-то в даль. Взгляд немного потяжелел и кажется пьяная дымка начала немного растворяться. – не знаю. Нигель неловко поджал губы и было уже хотел сказать "зато я знаю", но вовремя остановился. Он знает. Он все знает. Он далеко не глупый парень. Не хотелось терять друга, с которым они знакомы пол жизни, тем более из-за такой тупости. Ему нравился Саки, правда нравился. Он интересный, смешной и вообще самый лучший. Они многое пережили вместе. Казалось, что даже родители не знают о них столько же, сколько они знали о друг друге. Но ему нравятся девушки, а не парни. А Саки парень. И Нигель ничего не может с этим поделать. – слухай, ти мій найкращий друг, і ти крутий, все таке. Мені подобається проводити время разом с тобой, – Нигель говорил это с какой-то неловкостью и смущением, не смотря в сторону Саки. Бледная кожа блондина покрылась красными пятнами, а нога пинала небольшой камушек на земле. Поведение Нигеля показалось Саки неоднозначным. Было ощущение, что тот признается ему в симпатии, что в его голове было невозможно, но чувства внутри подсказывали самые желанные варианты. Нигель говорил медленно и неуверенно, как обычно говорят влюбленные школьницы, что было далеко не свойственно блондину. У Саки начала появляться та самая мысль о возможности взаимности, о которой он мечтал последние пол года своей влюбленности. Не до конца трезвый мозг не спасал ситуацию и уже представлял нежные объятия, поцелуи и взаимные признания в любви. – але ми не можем встречаться. Эта фраза внезапно больно и неожиданно ударила по Саки, который впервые за долгое время позволил чувствам захватить разум и тело. Он на автомате спросит: – почему? – був би ти дівчиной... Кажется, что-то разбилось. То ли кто-то в далеке разбил бутылку, то ли что-то внутри Саки. Дыхание стало тяжёлом и в районе лёгких начало неприятно жечь. Это было очевидно, почему он так реагирует? В последний момент позволил чувствам внутри раскрыться и внезапно их ставят в ничто. – извини, мені дівчини... Не успел Нигель договорить, как Саки резко встал и перед тем, как быстро уйти, ответил: – я, блять, и с первого раза понял, можешь захлопнуться? Хотелось плакать и злиться. Злиться на себя, на Нигеля, на свою ориентацию, влюбленность. Он шел быстрым шагом не разбирая, куда вообще идёт, главное – подальше. Хотелось побыть одному и выплакаться. Холодный ветер неприятно дул в лицо, заставляя и без того мокрые глаза слезиться ещё больше, дыхание участилось из-за кома негативных эмоций и захотелось ударить по чему-нибудь твердому. Очевидно. Это, блять, было очевидно, почему он вообще посмел на что-то надеяться? Между ними всегда была дружба. Возможно, были какие-то намеки, они спали в одной кровати, ненавязчиво касались друг друга, некоторые слова тоже можно было отнести к взаимной симпатии. Нет, это не намеки, это обычное поведение друзей. Одурманенный мозг Саки принял это все за намеки. Нигелю нравятся девушки. Он не может изменить ориентацию. Но он может ее осознать.