По осколкам (большой сборник)

Развалины Иакона, которые ещё десять ворнов назад были верхушкой архитектурного творения кибертронцев, сейчас изредка поблескивали в лучах восходившей звёзды. Проксима Центавра. Маленькая звёздочка на приличном расстоянии от планеты, раз в пять декациклов появляющаяся на небосводе, слабо мерцала за густыми серыми облаками. Небо — всегда темное и невзрачное — окрасилось в рыжеватый грязный цвет, освещая металл разрушенной планеты. Немезида приземлилась недалеко от колодца искр. Корабль был сильно покорежен, двигатель выведен из строя, а обшивка теперь совсем ни к черту. Кажется, это был последний полет знаменитого корабля десептиконской армии. Шоквейв поправляет повязку на глазу, пропитанную энергоном, и спрыгивает на землю. Глухой удар твердой подошвы о металл будто разносится по всему Кибертрону зловещим одиноким эхом. Учёный от досады рычит, проводя рукой в грязной рваной перчатке по обшивке. Определенно. Больше не полетит. Шоквейву горестно такое произносить, потому что звучит, как приговор. Пройдя стену из черного дыма, которая застилала весь обзор на восстановленную планету, учёный впервые за многие ворны неприрывного боя, состоявшего из моря энергона, увидел что-то столь прекрасное. Лучи восходившей звёзды освещали покореженный металл и груды обломков — некогда там возвышался Иакон. Из колодца искр исходило приятное, родное, голубое свечение. И всё-таки у них получилось. Вслед за Шоквейвом на поверхность спрыгнул командир военно-воздушных сил корабля, у которого ноги подкашивались то ли от переполняющих его чувств, то ли от вида воскреснувшей планеты. Прохладный ветер поспешно разгоняет тучи и с пылью попадает в глаза. Старскрим кривится, выключает комлинк, кладя его в карман плаща, и подходит к двигателю. — Что ж, — спустя минуту невыносимого молчания, пока вехеконы выносили остатки энергона и реликвии с корабля, произнес командир, — этот кусок металла пора разобрать на винтики. — Звучит, как приговор. — Шоквейв оглядывает колодец, где ещё недавно лежали тела погибших товарищей. Сейчас все кончилось. — Это он и есть, — спокойно пожимает плечами Старскрим, с пренебрежением окидывая солдат взглядом. — Шевелитесь! Вы же не хотите получить нагоняй от Лорда? — и солдаты слушают его. Беспрекословно. Учёный бы уже шею свернул этому нахалу. Вдалеке показалась статная фигура лидера автоботов, который медленно направлялся к Немезиде. Оптимус излучал то спокойствие и умиротворение, которого так не хватало десептиконам. В его искре мудрость Праймов, сила духа и величие — все это неподвластно лорду. И Шоквейв, скрипя зубами, принимает поражение. Ему больше не за что сражаться на этой пустынной планете. Автоботы идут следом. Их не так много, как думал учёный, но это и впрямь слаженная и дружная команда. А у них? Ежедневные ссоры с командирами, сотни прочитанных лекций доктору и некое презрение к собственному лидеру — все это, возможно, не есть хорошо, однако, все это — его жизнь, его привычка. Сам Мегатрон выходит чуть ли не последним с корабля, как бы навек закрывая книгу с историей Немезиды. Его леденящий душу взгляд проходится по всем, задерживаясь на Шоквейве, который не удосужился повернуться лицом. «Как невежливо.» — глухой рык главного деса заставляет всех вздрогнуть. — Лорд Мегатрон, вы уверены? — Шоквейв из приличия так спрашивает. Ему плевать. Хоть ещё ворнов десять воевать с автошлаком. Но привычка обязывает сомневаться во всем и в каждом. В том числе в лорде. — Да. Пора прекратить эту бойню. — лидер десептиконов оглядывает корабль с такой несвойственной тоской и горечью во взгляде, что складывается ощущение, будто это был дорогой член команды. Но все осведомлены о скором переплавлении Немезиды. Никому не жаль, кроме… Да, Шоквейв знал, что Нокаут пусть и циничная самовлюбленная тварь, но порой тварь еще и эмоциональная. «Давай реветь начни.» — проносится саркастическая мысль, и учёный спешит повернуться к подошедшим автоботам. На Кибертроне аномально жарко, но все так же темно (звезда мало чем помогает) и сухо, как несколько ворнов назад. С сегодняшнего дня начинается новая эпоха. *** Три ворна спустя. — Мы можем принять в отстроенные кварты еще кибертронцев десять, не больше, Прайм. Скажи этим, — Мегатрон пренебрежительно машет в сторону только что севшего автоботского корабля. — пусть ночуют на борту. Шоквейв и Балкхед уже третий ворн не покидают стройплощадок, на коленях царапая чертежи к новым жилым отсекам. Космопорт тоже, к слову, собрали из того, что было, немного отполировали и старались больше нужного не трогать. Ученый конечно пытался заверить всех, что конструкция устойчивая, но Мегатрон со своим скепсисом лишь усугубил положение. Если не ебнится сейчас, то когда-нибудь - точно! — Ладно, я передам им. — Прайм, уже смирившейся со вспыльчивым и вечно недовольным коллегой, еще пару кликов рассматривал в панорамном окне рассвет. Даже спустя столько времени главе автоботов не верилось, что у них получилось. Кибертрон все еще не был живым, но и мертвым, слава Праймусу, тоже. Яркие лучи звезды прорывались сквозь серые редкие облака, становясь рыжими у металлической поверхности. Сегодня обещают похолодание. Мегатрон, облаченный в простецкую серую футболку, армейские штаны и высокие берцы на шнуровке, подпер щеку кулаком и, потягивая из кружки энергон, изучал досье на всех прибывших. Кажется, среди них были знакомые разрушителей. — Элита тоже тут? — его густые темно серые брови взметнулись вверх. Десептикон еще пару раз пробежался глазами по документу и вручил его не менее удивленному Оптимусу. — Я думал, твоя фанатка сгинула. — Она не моя… фанатка. — с Элитой Прайм познакомился еще в начале войны и впервые за свой актив пожалел об этом. Девушка она была яркая, активная и совершенно не знающая, что такое личное пространство. — Я не буду помогать тебе, если эта бестия решит наведаться в гости в штаб. — Мегатрон удовлетворенно хмыкнул, наблюдая за тем, как лицо Прайма становится с каждым нанокликом все грустнее. От их дружбы остался лишь серый пепел, осевший в искре, а потому ни автобот, ни десептикон не горели желанием проводить рядом друг с другом времени больше, чем позволял им рабочий орн. — Надо встретить их. — Оптимус очень неуверенно подходит к двери, в надежде на то, что Мегатрон все же сжалится над ним и составит компанию до космопорта. — Счастливой дороги, Прайм. — но лорд глумится над коллегой, картинно вздыхая и вновь прячась за стопкой дападов и листов. Штаб. Слишком громкое название для двухэтажной ржавой постройки, собранной руками Рэтчета, Шоквейва и Балкхеда. Однако именно здесь располагались на первом этаже столовая, медотсек и лаборатория, а на втором: кабинеты глав фракций и их заместителей. Оптимус спускается по шаткой лестнице, приветствуя по дороге Би и еще парочку солдат, заворачивает за угол, выходя в главный зал, и направляется прямиком к выходу. Двери медленно разъезжаются перед главным автоботом и режут слух своим скрежетом. Со входа в штаб открывался бы фантастический вид на Иакон, но увы, пока отстроена лишь часть Дионской эстакады и всего несколько помещений Архива. Лучи лениво облизывают бледное лицо Прайма, когда он выходит чуть ближе к кораблю. — Оптимус? — Элита предстает перед ним уже куда более взрослой, но все с такими же розовыми волосами, ярким пятном мелькающими среди прибывших. Лицо ее осунулось, пропал тот блеск в почти неоновых голубых глазах, но девушка все так же лучезарно ему улыбалась. Будто не было того ужаса войны. «Как хорошо, что Мегатрон не вышел.» — пронеслось тогда в голове у главы автоботов. Мегатрон все еще внушал многим первобытный страх и вызывал ненависть, что сжигала искры кибертронцев изнутри, поэтому старался лишний раз не мелькать перед особо впечатлительной публикой. — Добро пожаловать домой. — Знаешь, — она подходит чуть ближе, озираясь по сторонам и с интересом разглядывая мимо спешащих вехеконов, — даже не верится, что все закончилось. Мы так долго скитались в космосе…. — Я понимаю. Вам всем стоит пройти медицинский осмотр, я вас провожу. — Прайм вежливо улыбается, протягивая руку какой-то дряхлой старухе и помогая ей подняться по ступенькам с посадочной полосы в штаб.