a future untold / Нерассказанное будущее

— Ты когда-нибудь пил пиво со специей? — спрашивает Пол. Он смотрит на полуобнаженного Фейда-Рауту, который развалился на его кровати и играет лезвием своего изогнутого ножа. — Не приходилось. — Хочешь попробовать? Фейд поднимает на него взгляд. — Я правильно понимаю, что все это время у тебя здесь, на Каладане, было пряное пиво с Арракиса, и ты только сейчас мне об этом говоришь? — Я получил посылку, — Пол приподнимает уголок рта в полуулыбке. — Мы скоро улетаем. Думаю, стоит немного расслабиться напоследок, а? — Снова на пустынную планету, — говорит Фейд со вздохом. Он улыбается мягко и печально. — К твоей любимице… — Мы об этом говорили. — Ладно, к Чани, — поправляет себя Фейд, произнеся имя нараспев. Едва заметный румянец окрашивает его точенные скулы, выдавая вспыхнувшую жгучую ревность. Он пытается спрятать это чувство за показным равнодушием, но Пол теперь знает его слишком хорошо. — Я выпью с тобой, Атрейдес. Пол не хочет покидать Каладан. Не хочет лишиться жизни, которую у них украли, потерять эту параллельную вселенную, которая у них есть здесь. Наивная и трусливая часть его очень хочет спрятаться на Каладане вместе с обманутой судьбой и игнорировать войну, ведущуюся под его знамёнами. Но Пол — федайкин, Муад’Диб, Лисан аль-Гаиб, и часть его сердца навсегда остается в пустыне рядом с Шай-Хулудом. Они запираются в спальне Пола с небольшим ящиком пряного пива и потягивают его из тепловатых бутылок. Разговор то начинается, то затихает: сначала о добыче специи, потом о Поле и его жизни в пустыне, затем о семье. — Я думал, ты убил свою мать, — говорит Пол. Специя блестит и переливается на губах Фейда. — Это выдумки, — мурлычет он. — Меня забрали у матери, когда я был ещё ребёнком. Дядя занимался моим воспитанием. — Тогда я мог бы стать первым родственником, которого ты убил. — У тебя всё ещё есть шанс им стать, — смеется Фейд. — Моя мать — мой враг, — признается Пол и откидывается на кровать рядом с Фейдом, уставившись в потолок. Специя обволакивает его разум, притупляет каждое касание и движение. — Она не знает об этом, но я чувствую. Она и есть тот замысел, стоящий за всей этой Священной войной. — Ты — Муад’Диб. Останови это. — Если отменить то, что уже сделано, будет только больше вреда. Фейд рычит, как хищная кошка, и поднимает голову, опираясь на локоть. — Ты придешь пить со мной на Арракисе? — хриплым шепотом спрашивает он. Фейд выглядит невозмутимым, но тон его голоса жесткий. — Придёшь в мою постель? Или всему настанет конец, когда мы приземлимся в Арракине? Пол допивает третью бутылку и ставит её рядом с кроватью. — Чани — фременка. Для её народа браки с несколькими партнёрами считаются нормой. — Меня это не волнует. — А что тебя волнует? — Не прикидывайся глупым. — Скажи это, Харконнен. Фейд-Раута одним молниеносным движением оказывается сверху на нём. Без единого звука он седлает бедра Пола и нависает над ним — смертельно опасный — опираясь ладонями по обе стороны головы Пола. Они смотрят друг на друга. Пол уже достаточно пьян, и невольно улыбается и пытается провести рукой по груди Фейда, но тот хватает его запястья и прижимает к постели. Фейд молчит, и Пол сглатывает комок в горле. — Ты бы меня напугал, — признаётся Пол, резко и тихо. — Если бы всё пошло по плану Бене Гессерит, и ты достался мне в мужья, Каладан приветствовал бы тебя. Но я встретил бы тебя неласково и грубо, как ребенок, которого бросили в воду, а он не умеет плавать. Фейд наклоняет голову и медленно моргает. — Но со временем я бы увидел тебя таким, какой ты есть, и я бы полюбил тебя, — говорит Пол. Он тяжело дышит, каждый удар сердца отдается эхом по всему телу. Одурманенный специей, Пол не может сопротивляться правде. Не может не говорить. — Ты придёшь ко мне, когда мы будем на Арракисе, Фейд-Раута. Где бы я ни был, и где бы ни был ты, — он делает короткий, резкий вдох. — И я приду к тебе. Фейд смотрит на него во все глаза. Может быть, это был не тот ответ, которого он ожидал. Может быть, гладиатор думал, что у Пола внезапно появится нож в руке. Его пальцы скользят вдоль выпирающих вен, выступающих под тонкой кожей запястий Пола, он выдыхает с облегчением. — Это украли у нас, — говорит Фейд. Пол кивает. Моя мать украла все это. Но он не осмеливается произнести это вслух. — Я знаю. — Ты видел моё будущее, Лисан аль-Гаиб? — Иногда у меня бывают видения, как ты тренируешь мою сестру. Иногда я вижу, как ты умираешь. Иногда бывают видения, в которых мы наблюдаем, как растут наши дети. Иногда ты — далёкая падающая луна. Иногда мне снится, что я ослеп, и слышу, как твой голос приближается и удаляется. — Сколько у нас времени? Вопрос с множеством ответов. — Не спрашивай меня об этом. — Пол… — рычит Фейд. — Возможно, лет тринадцать. Фейд-Раута задерживает дыхание. — Твоя магия — проклятие. — Предвидение, — поправляет его Пол, сгибая пальцы, чтобы коснуться рук Фейда. — Но да, так и есть. Фейд-Раута пристально смотрит на него. Это не первый раз, когда Пол видит смятение на бледном лице барона, но никогда в его глазах не было столько боли. Поражения. Он сглатывает, и Пол наблюдает, как дёргается его кадык. — Не трать время впустую, — говорит Пол, выдыхая. — Давай не будем… И Фейд целует его. Их зубы сталкиваются, сердце Пола ухает куда-то вниз. Он закрывает глаза и наслаждается знакомым вкусом специи на языке Фейда, его горячим дыханием, медленной глубиной этого поцелуя — откровенного и возбуждающего. От пива их движения медленные и заторможенные. Желание разжигается, как огонь. Поднимается необузданное стремление — к жизни, которой они не могли жить и никогда не получат шанс построить, к единству, которого их лишили, к счастью, которое у них отняли. Судьба играет в странные игры. Шептала ли сама Вселенная Полу в Арракине, настаивая на том, чтобы он сохранил жизнь Фейду-Рауте? Возможно, будущее Пола протянуло к нему руку через время. Или альтернативная реальность взбунтовалась против этой. Пол не знает. Все, что он знает — это гнев; все, что он знает — это разбитое сердце; все, что он знает — это благодарность. У нас хотя бы будет это. Руки скользят по одежде, расстегивая пуговицы и срывая ткань. Они сильнее возбуждены, чем обычно. Возможно, из-за пряного пива. Или, возможно, они оба остро осознали, что время на Каладане подходит к концу. Эта ложная жизнь, которую они достали из останков наследия Лето Атрейдеса, умрет в тот момент, когда Муад'Диб вернется на Арракис. Священная война продолжит бушевать. Какой бы мир они не взращивали на планете океанов, он скоро исчезнет. Фейд-Раута толкает Пола на спину и начинает ласкать губами и зубами его грудную клетку, живот, ребра, выступающие под кожей тазовые косточки, потом берет в рот его член. Полу досадно, что он не познакомился с Фейдом, когда они были мальчишками. Они могли бы встретиться в детстве, когда он искал приключений и дружбу на бескрайних просторах вокруг себя. Но вместо этого Фейд встретил его в битве, воспитанный как враг, оторванный от судьбы, которую они могли — должны были — найти и прожить. Пол проводит рукой по гладкой голове Фейда и хватает его за затылок, удерживая. Губы барона выглядят идеальными и розовыми, влажно мерцают в желтом свете светящегося шара, а его темные глаза становятся стеклянными, когда он расслабляет горло, побуждая Пола толкнуться бедрами. Из-за специи сложно удерживать контроль над телом. Открыв рот, Пол тяжело дышит. Эйфория поднимается изнутри, зажигаясь каждым прикосновением, притупляя мысли. Когда Фейд начинает мокро посасывать головку его члена, Пол ахает и скулит от непривычных сильных ощущений. Фейд тянется рукой и достает флакон с маслом, прижимает его к груди Пола. Пол хватает его, кивает, как будто отвечая «да», как будто отвечая «конечно». Он поднимается и берет Фейда за затылок, направляя его вниз лицом, прижимается губами к его шее. То, как специя действует на Фейда, как он выглядит из-за нее — мокрые опухшие губы, расфокусированный взгляд, расслабленное тело — все это приводит Пола к мысли почаще угощать его этой священной субстанцией, будто специально созданной для оргий и ритуалов. До этой ночи Пол много раз брал Фейда. Но он никогда раньше не целовал каждый его позвонок, не кусал ямочку над копчиком, не спускался ниже, касаясь языком. Никогда раньше он не ласкал его там языком и никогда не слышал, как удивленный, сдавленный вскрик Фейда переходит в стоны. Полу нравится, как Фейд цепляется пальцами за постель. Как его костяшки становятся еще бледнее, рот приоткрывается, а веки трепещут. Ему нравится, как легко гладиатор с Гьеди Прайм теряет голову. — Почему ты никогда раньше этого не делал? — хрипло мурлычет Фейд с ленивой улыбкой и трется лбом о постель. Каждое слово дается ему с трудом, с прерывистым дыханием, застревая на непослушном языке. Пол дразнит пальцем его вход и смазывает свой член маслом. — Никогда не приходило в голову. — Нам нужно пить почаще, — хрипит Фейд и раздвигает ноги в коленях, выгибая поясницу. — Это полезно твоей голове. Громкий смех срывается с губ Пола. Он растягивает Фейда пальцами совсем недолго, потому что Фейду нравится боль. Он не возражает против тугих толчков члена Пола, предпочитая стиснуть зубы и глубоко дышать, переживая обжигающую боль. Он описывал это Полу однажды, когда они переводили дыхание на полу тренировочного зала. Я не знаю почему, сказал он тогда, пожимая плечами, и игриво щелкнул зубами на руке Пола. Боль заставляет меня чувствовать себя живым. Но удовольствие тоже приносит подобные ощущения. Пол планировал научить его этому. Не то чтобы он отказывался — тяжесть руки Фейда на его горле всегда была желанной, а его острые зубы глубоко в коже Пола никогда не были преступлением — но причинение боли Фейду-Рауте было тем, чему Полу нужно было научиться. Это не получалось так естественно, даже когда Фейд просил. Фейд прикусывает нижнюю губу, зажмуривается, когда Пол толкается в него первый, а затем и второй раз. Тело Фейда ощущается горячим и упругим, как хорошо смазанная машина, и Пол наклоняется над ним, оглаживает ладонью бедра, талию, грудные мышцы, прижимается к его спине всем телом и берет его горло в крепкий захват. Пол трахает своего барона медленно и глубоко, кожа к коже, внимательно слушая его поверхностное дыхание и наблюдая, как дрожат пухлые губы. Он останавливается, когда Фейд тянется рукой к своему члену. — Не смей, — резко приказывает Пол Голосом. — Ещё нет. Фейд издает звук разочарования: какой-то более глубокий, чем стон, более хриплый, чем всхлип. Он хватается за бедро Пола, впиваясь пальцами в розовую кожу. — Ведьминские штучки, — яростно хрипит Фейд. Пол кусает заднюю часть шеи Фейда, оставляя багровые следы. Затем запрокидывает ему голову назад, сжав еще сильнее горло. Ритм движений его бёдер становится все более рваным и неустойчивым, почти неуклюжим, и когда Фейд перестает сладко стонать, звуча все более низко и хрипло, Пол сжимает его член свободной рукой. Фейд кончает почти сразу. Он задыхается и дрожит, трахаясь в ладонь Пола, сжимая внутри его член. Пол крепко держит его, слушая, как стоны переходят в затихающие хриплые всхлипывания. Специя электризует все. Делает восприятие каждого движения сверх чувствительным, выжимая удовольствие на полную катушку. Пол чувствует себя совершенно пустым, и в тоже время заполненным. Когда он глубоко толкается членом в Фейда, положив руку ему на живот, прижимая его к себе и удерживая неподвижным, его разум отключается, переполненный желанием, удовольствием, освобождением, экстазом, совершенством. И когда все заканчивается, и он расслабляется на Фейде, Пол точно знает, что никогда не позволит Харконнену сбиться с пути. И никогда не отпустит его. Фейд поворачивает к нему лицо, жадно тянется губами. — Муад'Диб, — говорит он и целует Пола в губы. — Пол, — произносит он. На Каладане я всего лишь Пол. — Зови меня по имени, Фейд-Раута. — Пол Атрейдес, — отвечает Фейд, погладив его по щеке, по едва заметному шраму, оставшемуся после их первого боя в тренировочном зале. Фейд притягивает Пола к себе и повторяет: — Пол.

~~)|(~~

Лисан аль-Гаиб вернулся на Арракис с Преподобной Матерью Джессикой и ее новорожденной дочерью — своей сестрой, Алией Атрейдес, полубогиней и антиментатом. С ним также была его невеста, императрица Ирулан, барон Фейд-Раута Харконнен, и небольшая группа федайкинов, которые присоединились к поселениям на севере. В Арракине для них был подготовлен жилой комплекс, включая военную комнату, где Пол должен был встретиться со Стилгаром и Гурни, чтобы обсудить текущие дипломатические переговоры, и отдельные комнаты для каждого гостя. На третий день после их прибытия на Арракис Пол наблюдает, как Чани Кайнс выпрыгивает из орнитоптера в клубы пыли. Смотрит, как ветер треплет её волосы. В городе он слышал знакомые звуки ситча и вдыхал меловый привкус воздуха пустыни, но он не чувствует себя как дома, пока не видит, как она выдергивает носовую трубочку — выражение лица суровое, как камень — и шагает к нему. Ничего из всего вокруг не кажется реальным, пока ладонь Чани не хлопает его по щеке, а затем ее губы прижимаются к его губам в запоздалом поцелуе. — Усул, — произносит она, готовая накинуться на него с упреками. Но ее блестящий от специи взгляд вдруг вскидывается за его спину и останавливается на фигуре в черном, прислонившейся к колонне наверху лестницы. Чани замирает. Пол знает реакции ее тела, понимает ее мысли. Она раздумывает. Он выдыхает: — Фейд-Раута — это… — Наш враг, — перебивает она резким шепотом. — Полезный враг. Чани хмурит густые брови. Затем заливается недоверчивым смехом и небрежно машет барону рукой. — Ты что же, приручил его? — с ехидным сарказмом спрашивает она на фременском. Пол оглядывается через плечо. Фейд-Раута стоит, скрестив на груди руки. Отвечает кивком головы. С легкой улыбкой. И змеиным взглядом. — Не совсем, — отвечает Пол. Сердце его колотится. — Но что-то вроде того.

~~) The End (~~