Love or Ride

Макс

      Я смотрю на календарь в своем телефоне, не зная, что дальше делать. Мы летим в Монако, и я начинаю жалеть, что согласился. У меня сейчас много проблем, и вечеринки с монегаском все усложнят еще больше. Именно из-за него я нажил так много врагов, и я сожалею об этом. Я чертовски сожалею, что доверился ему так скоро, потому что теперь я враг в своей собственной команде. Я чувствую себя там нежеланным игроком, забивающим голы. — Макс? — Я слышу голос Шарля напротив меня. — Да? — Я поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом. Я все еще чувствую себя странно, когда он называет мое имя после того, как обошелся со мной. В тот момент я мог бы равнодушно пройти мимо, оставив его одного, но когда я увидел, что он сидит в углу, зажмурив веки, когда ему в глаза попал перцовый баллончик, я не смог уйти. Он был похож на маленького ребенка, который не знает, что делать. — Может, выпьем? — он смотрит на бутылку водки. — Как ты собираешься держать стакан? Зубами? — Я шучу, на что он удивленно открывает рот и потрясенно смотрит на меня, не ожидая, что я скажу такое. — Ты придурок! — кричит он, на что я начинаю смеяться. — У нас всегда под рукой твои руки. — Он подвигается, садясь рядом со мной. — О, да? — Спрашиваю я, поворачиваясь к нему. — Боже, отвали. — Он бормочет, отворачивая лицо в другую сторону.       Я хватаю бутылку и открываю ее, Шарль слышит это и с любопытством поворачивается ко мне. Я наливаю алкоголь в два стакана, затем доливаю сок и бросаю кубики льда из ведерка, в котором он находится, чтобы охладить бутылку. — Профессионально. Я думал, ты заставишь меня пить из бутылки. — Говорит он, улыбаясь. — Не искушай. — Я подмигиваю ему и невольно бросаю взгляд на его руки.       Я сразу вспоминаю тот день. Мы все были в таком ужасе, думали о худшем, а он вышел из этого почти без травм, и в больнице у него все еще были силы так надо мной издеваться. — Выпьем за твою победу? — спрашивает он, ловко ловя стакан двумя руками и поднимая его. — Выпьем за твое здоровье, Шарль. — Я поднимаю свой бокал и, не дожидаясь, пока он что-нибудь скажет, опрокидываю его, выпивая все содержимое разом. Сегодня мне нужен алкоголь больше, чем когда-либо, потому что трезвый я буду слишком много думать об осторожности в его обществе, что все испортит.       Когда я ставлю свой стакан, я вижу, что мальчик смотрит на меня с улыбкой, и его бокал остается на месте. Я хмурю брови, уже желая спросить, что все это значит, но внезапно пилот уведомляет нас, что мы заходим на посадку, поэтому Леклерк выпивает содержимое стакана и тоже ставит его на стол. — Никто не увидит нас на яхте? — Я удостоверяюсь. Я не хочу снова иметь проблемы с Кристианом. В последнее время отношения у нас не очень ладятся. — Нет, никто не заходит так далеко.       Через некоторое время мы уже в аэропорту. Мы молча покидаем самолет и идем к такси. Я открываю дверь, ожидая, пока Шарль сядет внутрь. Я прекрасно вижу, как он улыбается себе под нос. Мы оба садимся на задние сиденья и молча слушаем музыку по радио, пока едем туда, где стоит его яхта. — Макс? — тихо спрашивает он, прислоняя голову к моему плечу. Я перевожу взгляд на него, пристально вглядываясь в все еще слегка покрасневшие глаза после случая с перцовым баллончиком. — Да? — Можем ли мы забыть обо всем и обо всех сегодня и провести это время весело? — с надеждой спрашивает он. Я вижу это в его глазах. Он устал от того, что с ним случилось, от СМИ, от постоянных вопросов о том, когда он вернется в Формулу, и от того, что Оливер так хорошо справляется на своем месте.       Но разумно ли будет, если я соглашусь? Я тоже сыт по горло, но это наша жизнь, от которой мы не можем убежать. Я поссорился с Кристианом, мой отец попал в аварию и лежит в больнице, а мои мать и сестра тоже люди, которые очень обижены на меня. Вся моя жизнь проебана человеком рядом со мной, и, несмотря на то, каким он был, я решил снова простить его, и, вероятно, я вращаюсь в порочном круге, но его идея слишком хороша. — Да, давай сделаем это, — киваю я.       На его лице снова появляется широкая улыбка. Он наклоняется вперед и берет бутылку ликера, которую отдал охранникам, чтобы они перенесли ее сюда. Он протягивает ее мне, чтобы я открыл ее для него. Когда я заканчиваю, он делает несколько глотков алкоголя, одновременно хрипя, и протягивает мне бутылку, чтобы я тоже это почувствовал. — Такими темпами мы не войдем на яхту трезвыми. — Я комментирую его поведение, на что он машет рукой в воздухе и выжидающе ждет, когда я повторю то, что он только что сделал.       Я закатываю глаза, делая несколько небольших глотков алкоголя из его рук. Я чувствую, как он стекает по моему пищеводу, приятно раздражая горло. Я не очень часто пью, хотя некоторым это кажется странным, поскольку я продолжаю побеждать и должен праздновать. Да, так было в начале моей карьеры, но когда я выигрываю целый сезон, празднование победы уже не доставляет такого удовольствия, как раньше, потому что не было конкуренции, поэтому мы отказались от нее.       Прежде чем я успеваю все проанализировать, время от времени беря бутылку у парня, чтобы отпить, эта бутылка остается пустой. Отличное начало вечеринки. Такими темпами она быстро закончится. — Может быть, яхта на двоих — плохая идея? — Внезапно спрашиваю я, когда голос разума проявляется в моей голове между алкоголем. — Мы на месте. — Я слышу голос водителя. — Это отличная идея, Макс. — Он с трудом открывает дверцу и, пошатываясь, выходит. Убитый горем, я тоже выхожу, поблагодарив водителя. Увидев людей вдалеке, я быстро догоняю монегаска и, чтобы они не могли видеть, хватаю его за руку, чтобы заставить идти прямо. — Эй, отпусти! — он возмущенно смотрит в мою сторону, когда я снимаю солнцезащитные очки и надеваю их ему на нос. — Макс. — Пыхтит он, желая снять их, но я не позволяю ему, заталкивая его на яхту. — Люди смотрят, успокойся. — Я говорю ему тихо, на что он немедленно кивает и перестает брыкаться, послушно идя к дивану.       Я усаживаю его, и человек, который присматривает за яхтами, которые стоят здесь, распутывает веревку, чтобы мы могли отплыть. У меня есть похожая яхта, так что я знаю, как ее завести. Я не знаю, сколько мы плывем, но в конце концов я решаю, что мы достаточно далеко, и вдобавок ко всему я все еще слышу, как пьяный Шарль кричит, пытаясь спеть какие-то песни, потому что ему скучно.       Я выхожу из каюты, смотрю на парня, который лежит посреди палубы и смотрит на облака, а рядом с ним стоят две бутылки водки. — Где ты это взял? — Спрашиваю я, садясь рядом с ним. — Это вообще-то моя яхта. — Он поднимается, чтобы сесть. — Тебе не кажется, что ты выпил достаточно, Шарль? — Я отодвигаю бутылки, наблюдая, как парень громко вздыхает, и его настроение улетучивается, оставляя печаль и депрессию на лице. — Выпивка от проблем не помогает. — Откуда ты можешь это знать, мистер Идеальная жизнь? — он скрещивает руки на груди.       Я сжимаю губы в тонкую линию, отводя от него взгляд. Идеальная жизнь. Да, я бы хотел, чтобы так было, по крайней мере, на какое-то время. Но этого никогда не было и никогда не будет. Даже когда я выигрываю чемпионат мира, мой отец подходит и говорит что-то, что все портит. Почему ты не выиграл все гонки, Макс? Для него победа не имеет значения, если я не был лучшим весь сезон. Всегда найдется, что улучшить, чтобы ему не пришлось называть меня идеальным сыном. — Я бы хотел. — Я парирую, хотя мне совсем не смешно. — Так что помогает? — тихо спрашивает он. — Ну… — Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, брюнет придвигается ко мне ближе.       На самом деле, из-за алкоголя в моей крови я не успеваю отодвинуться вовремя, прежде чем его губы касаются моих. Я хватаю его за плечи и прерываю мгновенный поцелуй, которого вообще не должно было быть. Значит, это была ошибка, которая не может повториться. Я вижу, как он смотрит на меня пьяным разочарованием. — Я не могу, Шарль. — Говорю откровенно. Если бы кто-нибудь узнал об этом, у меня был бы ад еще больший, чем сейчас, а это и так тяжело. — Но ты бы хотел. — бормочет он, невинно улыбаясь, как маленький ребенок. — Я не знаю. — Я вздыхаю, отступая назад. — У меня в голове запутанная ситуация, и ты совсем не помогаешь мне ее разрешить. — Добавляю я, открывая бутылку алкоголя. — Говорят, что если у тебя проблема, ты должен с ней переспать, так что… — Я не даю ему закончить, начиная смеяться. Он улыбается шире, довольный тем, что его попытка поднять мне настроение сработала. — Ну, тогда давай потанцуем. — Он достает свой телефон и включает какую-то песню, вставая.       Я удивленно поднимаю бровь, наблюдая, как он начинает извиваться и спотыкаться о собственные ноги. Это больше похоже на то, что он пытается удержать равновесие, вместо того, чтобы танцевать. Я смотрю на него, думая о том, что произошло несколько секунд назад. Я даже не могу назвать его другом, и это уже второй раз, когда мы целуемся. Насколько я могу назвать этот второй раз поцелуем, потому что, как только наши губы соприкоснулись, я оттолкнул его от себя. Но если бы у меня не было проблем с командой, сделал бы я это? Я все больше и больше запутываюсь. Мне нужно было бы с кем-нибудь поговорить, но никто не может ответить за меня о моих чувствах.       До сих пор я думал, что единственные люди, к которым я испытываю сексуальное влечение, — это женщины. Но продолжаю ли я так думать? Проблема в том, что я не уверен, а это значит, что есть вариант, которого у меня нет. И дело не в том, что это плохо, или я боюсь этого и пытаюсь солгать себе, что это не так. Я просто не хочу разбрасываться словами, в которых не уверен, а в данный момент я ни в чем не уверен.       Я не уверен, будет ли он моим другом, есть ли шанс, что меня привлекают мужчины, смогу ли я доверять ему, восстановлю ли я контакт со своей матерью и сестрой, простит ли меня Кристиан и выздоровеет ли мой отец. Все пошло наперекосяк с тех пор, как я помирился с Шарлем, но я не виню его за это, потому что, в конце концов, он ничего не сделал. Я тот, кто принимал решения, а не кто-то другой. — Давай! — крик Леклера возвращает меня к реальности. — Мне нужно больше выпить, чтобы я согласился танцевать. Сейчас я определенно слишком трезв для этого. — Я улыбаюсь в его сторону.       Он кивает, не замечая того факта, что танцует один. Ему весело, он выглядит как ребенок, у которого нет никаких проблем, и эти травмированные руки ничего не значат. Я надеюсь, что когда он снимет бинты, он сможет вернуться в Формулу, потому что я знаю, как много это для него значит. Я пью алкоголь из бутылки, стараясь не хрипеть, когда смотрю в его сторону. Внезапно начинает звонить мой телефон. Я встаю, достаю его из кармана и иду в заднюю часть яхты, чтобы музыка звучала не так громко. Я смотрю на экран дисплея, и когда вижу на нем имя моего отца, мысленно считаю до трех и, сделав глубокий вдох, подношу телефон к уху. — Да? — Спрашиваю я, стараясь говорить вежливо. Мое нежелание говорить сегодня должно остаться внутри. — Приезжай в больницу. Я должен показать тебе, что ты сделал не так в гонке. — Говорит он без всякого приветствия. — Я выиграл. — Отмечаю я. Так всегда. Поздравляю, никогда не бывает, просто приди и посмотри, в чем были твои ошибки. — Ты победил, потому что они были хуже, а не потому, что ты был лучше. — напоминает он мне, как я должен думать. Я никогда не должен говорить о себе лучше, только о них хуже, хотя это, в конце концов, одно и то же, но, по словам моего отца, это важно. — Меня нет дома. У меня сейчас нет времени. — Я говорю прямо. — У тебя нет времени? Ты хочешь быть лучшим или предпочел бы стать кем-то вроде Леклера? Постоянный неудачник, который ничего не добивается. — он злится, почти кричит в трубку. — Определенно. — Я вешаю трубку, пытаясь не принимать эти слова на свой счет, но у меня никогда не получается. Мой отец всегда был и всегда будет важным человеком для меня, поэтому каждую ссору и его разочарование во мне я переживаю тяжело, хотя и стараюсь этого не показывать.       Я поворачиваюсь, чтобы вернуться к Шарлю, и почти врезаюсь в него, когда ему удается подойти ко мне, вероятно, не понимая, почему я убежал. Он смотрит на меня с эмоцией, которую я не могу угадать. — Ты напугал меня. — Я смеюсь, желая как-то сменить тему, чтобы он не спрашивал о разговоре с моим отцом, но, видимо, это не работает, даже если он пьян, потому что он внезапно подходит ко мне и обнимает.       Некоторое время я стою в шоке, ничего не делая. Только когда он хочет отойти, я отвечаю ему взаимностью. Я слышу ускоренное биение собственного сердца в ушах. Мое дыхание становится тяжелее, хотя я не знаю, чем это вызвано. Я кладу руки ему на спину, упираясь подбородком в его макушку, в то время как он прижимается щекой к моей груди. Я не знаю, как долго мы так стоим, но в конце концов мое сердце успокаивается и не бьется так быстро, как вначале. — Лучше? — спрашивает он, наконец отстраняясь. — Я… — начинаю я, заикаясь. Может быть, я снова становлюсь наивным, но я думаю, что честность — основа наших отношений, если я хочу снова доверять ему. — Да, спасибо. — Я добавляю более спокойно. — Так теперь мы можем пойти потанцевать? — нетерпеливо спрашивает он. — Показывай дорогу, балерина. — Я закатываю глаза, когда он возмущенно хочет что-то ответить.       Он угрожающе прищуривается, направляясь к носовой части яхты, и я следую за ним, полностью выключая телефон по дороге. Сегодня я больше не хочу беспокоиться об этом. В конце концов, я сказал Шарлю, что сегодня день, когда нужно забыть о проблемах и можно только хорошо повеселиться, поэтому я должен расслабиться, чтобы не испортить этот вечер.