Спасти тебя

POV Бан Чан – На дворе 2017 год, а ты всё ещё не снял видео, где делаешь Дэб? Ты действительно старпер, – Минхо усмехается и копошится в своем рюкзаке. Мы снова репетируем вдвоем. Сегодня нам объявили о пред-дебютом шоу с нашим участием, как полноценной группы. Мы даже ещё не думали над названием, но коллективу, который я самостоятельно собрал по крупинкам, дают шанс показать себя. От чего-то, впервые за 7 лет в шкуре трейни, я ощущаю уверенность. У нас всё получится. Мы не можем не справится. – У меня есть кое-что, чтобы отпраздновать, раз уж младшеньких вместе с Уджином мы отправили спать, – Минхо подтаскивает свой рюкзак ко мне и показывает спрятанные под одеждой пару баночек пива. – Я вообще-то не пью... – стушевался я, но танцора это будто не смутило. – Значит мне достанется больше, – парень открывает шипящий напиток и делает глоток. – Ладно! Но только одну... Я не любил алкоголь, но сегодня был действительно весомый повод дать себе немного расслабиться. Мне не хотелось бросать Минхо, и поэтому я решился составить ему компанию. Моя рука тянется к зелёной баночке, но танцор достает для меня серебристую, на ней нарисован лимон и мята. Кажется, будто Ли заранее позаботился о том, чтобы мне было вкусно! Это трогает меня. – Хан повздорил с Сынмином, – я делаю большой глоток и морщусь, но напиток оказывается на вкус, как лимонад, и я на мгновение отвлекаюсь на надписи на баночке, чтобы убедиться, что он и вправду алкогольный. – И что? – Минхо наклоняет голову на бок так, словно отношения в коллективе его совершенно не касаются. Как он может быть таким? – Я беспокоюсь, – я отпускаю голову, но тут же чувствую, что на мою макушку ложится чужая ладонь, мягко ероша волосы. Это невинное действие пробуждает во мне волну мурашек. – Хан со всеми, кроме меня, успел перессориться. Двухтысячный лайн ещё совсем дети, их ребячество поутихнет со временем, поэтому беспокоиться не о чем. Минхо делает ещё глоток и ложится на паркет, подогнув одно колено. Он выглядит немного уставшим. Не удивительно, ведь в общей сложности наша танцевальная практика длится уже седьмой час. Сначала мы репетировали с группой, но ближе к двум часам ночи я отправил бо́льшую половину ребят в общежитие. Некоторым из них нужно было вставать утром в школу. Мой взгляд скользит по прикрытым векам, по темным пышными ресницами, по аккуратному прямому носу и острой линии челюсти. То ли алкоголь начал действовать, то ли я действительно так считал, но Минхо был одним из самых красивых людей, что я встречал. В нем было что-то аристократичное, возвышенное. Его внешности и умению танцевать позавидовал бы любой трейни. Как так вышло, что он до сих пор не дебютировал? Мы в пол голоса болтаем обо всём и ни о чем. Рюкзак потихоньку пустеет, а вместе с ним меня утягивает в какое-то неведомое для меня состояние лёгкости. Мысленно я ручаюсь, что это был первый и последний раз, когда я пью. Если нас застукал бы стафф, нам непременно бы влетело. – Ты красивый, – спустя неопределенное количество времени произнес я, допивая третью баночку. – Ты тоже, – вдруг неожиданно произносит Минхо и моё сердце начинает биться чаще, я смущённо ударяю танцора кулаком по плечу за враньё, а он возмущённо ругается: – Эй, жить надоело? Кот недовольно хмурится, потирая руку, хотя я его едва коснулся. Меня забавляет его реакция. Парень приподнимается на локтях и разглядывает меня, будто пытается найти подтверждение своих слов. Я знаю, что это не просто: кудрявое гнездо на голове, маленькие глаза, большой нос, несимметричное лицо. – Мне нравятся твои кудри, похожи на лапшу. Уши Минхо немного краснеют. Все знают, что он делает комплименты действительно редко, поэтому от осознания чужих слов мое тело будто проваливается в невесомость. С Минхо всегда было так. Он был особенным. Он был тем человеком, что всегда был рядом. С ним у команды большое будущее. – Я не знаю, чтобы делал без тебя, Минхо-я, я так обрадовался от сегодняшней новости и от части, это всё твоя заслуга! Я так был благодарен, что хотел вас всех расцеловать! Танцор усмехается и вытягивает губы трубочкой, заставляя меня смутиться ещё сильнее, но я принимаю этот вызов. Гордость не может позволить мне отступить! Я подаюсь вперёд и моя рука ложится поверх чужой кисти. – Так я могу? – Вперёд, – невозмутимо произносит Минхо и хихикает. POV Минхо Чан определенно был уже пьян. Нужно было заканчивать посиделки, чтобы не пришлось тащить Кристофера на себе, но я ощущал себя настолько расслабленно и комфортно, что позволял себе продлить это мгновение ещё на пять, десять, двадцать минут? И таким образом хотелось продлевать до бесконечности. Мы были знакомы с Австралийцем почти год и чем больше узнавали друг о друге, тем сильнее проникались новыми познаниями. По началу Чан казался мне довольно суровым, сейчас он тоже таким бывает, но за этой суровостью и строгостью скрывается страх потерпеть неудачу. Теперь, когда я об этом знал, рэпер казался мне тем, кто на самом деле нуждался в поддержке больше остальных. Чан не любит, когда о нем заботятся или когда его жалеют. Он повернутый перфекционист, который строг с самим собой больше, чем с кем либо ещё. Я не люблю заботиться о людях и узнавать об их проблемах, но в тайне ото всех, я приглядываю за ним. Всегда оказываюсь рядом. Меня удивляет это осознание, но я понимаю, что к Чану привязан сильнее, чем к остальным. – «Вперед», – моя провокация срабатывает против меня, Чан действительно придвигается ближе. Я сжимаю пальцы под чужой ладонью, а он сильнее стискивает мою кисть, словно не желая отпускать её вовсе. На мгновение он замирает в паре миллиметров от моего лица, я отчётливо чувствую его дыхание и моё сердце замирает, как и все остальное тело. Трезвая часть меня просит отступить, но этот отголосок здравого смысла спугивает чужой взгляд прямо напротив моих глаз. В зале повисло напряжённое молчание. Я не мог больше терпеть и поэтому двинулся чуть вперед, Чан сделал тоже самое и наши губы соприкоснулись в самом обычном поцелуе. Этот чистый чувственный порыв был желанным глотком воздуха, в нем не было ни пошлости, ни страсти, но было нечто более глубокое, от чего заходилось сердце. Меня вдруг обухом накрыло осознание: неужели это то самое чувство? Это любовь? Я как ошпаренный отдергиваюсь от Чана и смотрю на него, вылупив глаза, а он улыбается мне и медленно и сонно моргает. Я вытираю ребром ладони губы и делаю вид, будто мне это было противно, а Чани пьяно хихикает и я понимаю, что скорее всего, завтра он ничего и не вспомнит. Оно и к лучшему. Как будущим айдолам нам не стоило проникаться друг к другу чувствами. Умом я это отлично осознавал. Собрав весь мусор в студии, я подхватил сонного Австралийца и мы вместе отправились в общежитие. На следующий день, как и ожидалось, Чан не вспомнил ничего, кроме наших диалогов. Я этому был лишь рад. Мне не хотелось проблем в жизни, поэтому я попытался убедить себя, что тот поцелуй – лишь глупая пьяная шутка, вышедшая из под контроля. Как ни в чем не бывало, днём мы всей группой вернулись в JYP, для начала практик, как вдруг, в вокальную комнату, где я практиковался, пошел заместитель директора и потребовал, чтобы я непременно отправился за ним. Через пару минут я уже стоял в кабинете Пак Чин Ёна, поедаемый взглядом руководства, будто совершивший преступление разбойник перед лицом суда. Меня нехило так потряхивало от волнения. – Ты ничего не хочешь нам рассказать, Минхо? – начинает заместитель. – По твоёму нормально то, что произошло вчера? – Я прошу прощения, – мне проще признаться в ошибке, чем начать оправдываться, – Это моя вина. – То есть это не Чан заставил тебя купить алкоголь, а то была твоя инициатива? – уточняет одна из работниц. – Чан здесь ни причём, это моя идея, я хотел отпраздновать новость о пред-дебютном шоу. Чанни-хён не хотел пить, это я настоял. Я клянусь, что больше такого не повторится, я обещаю. Я опускаю голову и чувствую, как все моё лицо краснеет от стыда перед старшими. Выпивать вчера в стенах танцевального зала было и вправду безрассудно. Вероятно, кто-то из работников застукал нас вчера. Так я подумал. – Минхо, – директор наконец-то подал свой голос. – Вы молодые стажёры, ещё и парни, ваше баловство с выпивкой я могу простить и понять. Но есть то, что JYP – порицает. Все знают, что айдолам и трейни СТРОГО НАСТРОГО запрещены отношения. Не мог бы ты объяснить это? Охранный пост передал мне этот фрагмент сегодня утром. Я поднимаю голову и директор поворачивает на меня экран ноутбука, где на коротком отрывке с камеры видеонаблюдения видно, как мы с Чаном целуемся. От волнения я едва ли держу себя в руках. Я и представить не мог, что в танцевальном классе есть скрытая камера. На видео не было звука, поэтому они не слышали наш разговор. – После тебя я вызову сюда на разговор Чана, но прежде, мне хотелось услышать твою версию происходящего. – Я... – моё тело на мгновение сковывает паника, глаза бегают по полу в поисках оправдания, но время шло, поэтому даже не успев что либо обдумать, я выпаливаю: – Это я... настоял на поцелуе. – Но зачем? – вопрос вызывает во мне тошноту, я знал, что сейчас от моих слов зависит судьба Чана. – Тебе не нужно врать и защищать Криса. Он иностранец и у них более свободный менталитет. К тому же видно, что он он первый приблизился. Я не могу допустить такого безобразия. В вашей команде ведь есть Уджин и ты, корейцы во главе группы нового поколения к-попа от JYP... – Нет! – я произношу это более резко, чем сам того хочу. – Простите, Директор Пак, но это все моя вина. Чан-хён поцеловал меня, потому что я об этом попросил. Мне казалось, что у меня к нему были чувства, и чтобы это проверить, я попросил его поцеловать себя. Он не хотел этого, но я надавил. Это было ошибкой, но он не виноват. Он даже не помнит этого. Этот поцелуй ничего не значит. Без Чанни-хёна группа не сможет существовать, это я вам гарантирую. Никто кроме него не справиться с ролью лидера. Прошу вас. – Значит ты что-то чувствуешь к Чану? И это все действительно твоя вина? На кону было семь лет Криса в роли трейни и ещё мечта о дебюте семи человек, которые за последние полгода стали для меня как братья. Я согласно киваю на чужие слова и низко кланяюсь, замирая в таком положении. – Минхо, ты осознаешь, что я не могу рисковать и оставлять тебя в группе? Чан не может отвлекаться на такие глупости. Никто не может. – Да, – мой голос дрожит. – Господин Пак, – одна из сидящих в кабинете женщин, продюссер грядущего шоу, поднялся вверх ручку. – Давайте не будем выносить случившееся на всеобщее обозрение и сбивать настрой комнады, лишая их участника ещё до шоу? – Что в таком случае ты предлагаешь? – Молодые люди имеют право на ошибку в столь юном возрасте. Я согласна с вашим решением, что лучше разлучить Минхо и Чана до того, как между ними завязалось бы что-то серьезное. Но чтобы не раскрывать истинную причину разрыва контракта Минхо, как трейни, я предлагаю исключить его в рамках шоу, чтобы поднять рейтинги. Я понимаю, что для тебя, Минхо, это может быть немного больнее, но взамен JYP позволит тебе продолжить карьеру в компании, в качестве танцора. – Я согласен, – немедля я соглашаюсь, но добавляю: – Но вы можете не вызывать Чана и не говорит никому о произошедшем? Прошу вас. Я сделаю и подпишу всё, что необходимо. Мне не хотелось, чтобы Чан знал. Мне не хотелось, чтобы ему пришлось волноваться или стыдится за вчерашнее. Хотелось оставить вчерашний вечер в его памяти безнаказанной шалостью двух друзей, болтающих под выпивкой. Мне не хотелось, чтобы об австралийце распускали слухи и это отразилось на нашей команде. Я был согласен на все, лишь бы не навредить чужой репутации. Я сам согласился на это. Я сам во всем виноват.