When I look out the window at you, I thank the snow

Времени прошло дохуя, не на шутку много, почти пол часа, и о боги! К подъезду подъехала машина, и из нее вышел довольный Тортушка, о Боги! Наш Чайлд удосужился приехать! Больше никак тебе уступков, мудачье. — Ты опоздал на ебанных тридцать минут. — Прости-и! Таксист мутный какой-то, и пробки. — Он видимо вообще бессовестный, но что уж поделать, приехал так приехал. Он конечно ещё какое-то время построит из себя обиженку, но потом перестанет, тем более ладно, это первый раз. — Мм.. Ты типо на такси приехал чтобы потом ко мне домой зайти? Я пока спать с тобой не буду, сразу говорю. Давай, ты пригласил ты и веди, чего встал? — Мда, вот он конечно выдал его в потрохами, но ему все равно было обидно, что о нем такого мнения. — Я вообще-то не собирался с тобой спать, жаль, что ты обо мне такого мнения. — Скарамуш глаз не поднял, а лишь вытащил со своего рта окурок сигареты и кинул куда-то в сугроб. Опять обвинив себя в таких поспешных заявлениях, ч другой стороны, почему ему не должно быть похуй? — Я просто... — Он оборвался на полуслове, и замолчал, бедный, совсем растерялся. Он мигом занервничал, и это было ужасно слышно. Ох, снова флешбекает его с детства, как отчитывала его мать, заставляя разговаривать с ней и смотреть в ее ужасные бездонные глаза. — Скараму-уш, давай не будем об этом, давай лучше разберемся с мелким тобой. — Снова его бестактный голос, чтож, раз его это сильно задело, то значит это ему и не надо, Скарамуша мигом отрывает от своих дежавю услышав «мелким тобой». Тортуша доставал из кармана своей куртки телефон, сколько у него вообще этих курток? Сейчас в черной Норт Фейс, мамкин модник, ну показывай. — Вот, это не ты разве? — Он поставил телефон у него глаз, заставляя чуть нагнуться и прищуриться. И о боже, как он был удивлён, это правда он, на фотке ему лет семь, серьёзно. И откуда у него это? Тем более в него там лицо будто он щас всех попереубивает. — Боже, откуда у тебя это вообще... — Он еще какое-то время играл в гляделки с телефоном, а потом все с тем же прищуром глянул и на него. Он улыбался, как обычно, он серьёзно будто светился во всей этой темноте, сюда ели попадает фонарный свет. — Хаха, наши мамы были знакомы, я же говорил. Я помню, они хорошо дружили, и хотели чтобы мы тоже ладили, но... ты на самом деле был очень... Молчалив. — Он сунул руки в карманы и склонил голову вниз, чуть утыкаясь носом в свой вырвиглазный красный шарф. — Я еще помню, на какой-то горе я незнаю, тебя туда мать привела, ты был не очень рад. Там все гоняли на этих, ватрушках я незнаю, я что-то там ходил внизу, и ты короче как влетел в меня! Хаха, твоя мать вечно таскала тебя куда-то, а ты ходил с кислым лицом, а когда тебя спрашивали что такое, ты говорил что ничего, и молча сидел и пялился в одну точку, у тебя это с детства я вижу. Молодец, Шерлок. Не то чтобы ему было неприятно, просто.. Он его значит помнит, а Скарамуш нихуя не помнит от слова совсем, он и не пытался вспомнить, для него это дело не из приятных. — Как у твоей матери дела? — Он наверняка спросил это для простого поддержания разговора, но спешу его огорчить, но ничего, сейчас послушает. — Я незнаю, она уехала в Анапу. — Он чуть сжался и потускнел на глазах, они уже вышли к дороге, совсем скоро дойдут. — Зачем? — Он был удивлен, Эи была выглядела довольно жизнерадостной, хоть и мрачной. Она была ужасно статная, и будто бы смотрела на всех с высока, но в общение казалась довольно милой и улыбчивой. Очередная лицемерка? — Ей надоела зима, она захотела вечного лета, я отказался, она отвергнула меня, и перенаправила всю семью, со мной сейчас никто из них не общается. — Была слышна явная обида или некая злость, он как будто сейчас заплачет, грохнется на мокрый асфальт и судорожно затресется параллельно плача и захлебываясь. — Пиздеец, бедни Скарамуш. — Он как навалился на него посреди улицы как бы обнимая, что за придурок. — Слезь с меня..— Он лишь исполнил жалкую попытку брыкнуться, но особого толка это не дало, оставалось лишь нюхать его одеколон, прикольный кстати, от него вкусно пахнет. — Ладно, куда мы идем? — А мы уже пришли. — Быстро ответил он, и взял брюнета за подбородок, подняв его голову чуть выше. Кафешка какая-то, может ресторан, он не знает, на самом верху здания, и то большая часть крыши — одна сплошная веранда, застеклённая веранда. Очень смело было строить открытый ресторан у них в городе, типо ну холодно же. Высвободившись от чужих рук, он последовал за Тортушкой, который видимо шарит. На входе стоял мужичок, охраничек типо, пару постеров со всякими киноактёрами, и музыкантами по типу Курта Кобейна, и дальше огро-омная лестница, шершавые кирпичные стены, с рисунками Мерлин Монро и Ланы Тёрнер с явно специально сделанными подтёками, интересно долго ли это рисовали. На четвертом лестничном пролёте — гардероб, туалет, и много банкеток и зеркал в пол, дохуища травы и мха, использованные для освещения, и всякие настенные резные светильники. Где он вообще, небось тут слитки золотые подают. Вешая куда-то вниз свою куртку, что за пиздос, тут дорогущие шубы и пальто, у зеркал крутятся телки в открытых платьях на шпильках и с дорогушими сумками. У него на карте не больше тысячи, серьёзно. На каком-то не то стреме, он плелся за старшим, на эту веранду чтоли? Епт твою мать. Он стоял в полном ахуе от того, куда его привели, Тортушка усадил его на какое-то креслице в углу веранды, хотя она больше походила на балкон с подогревом. — Ты куда меня привел? У меня нет таких денег. — Уже тише говорил он, тут конечно поменьше людей чем в зале, но все равно они тут есть. — Я заплачу. — Ладно. — Ладно, пусть платит, его дело, все равно ему просто как-то не по себе, слишком дорого... Бегая глазами по огромному меню, и ахуевая сколько сейчас стоит обычный салат, он остановился на лишь на горячем шоколаде, который и то стоил чутли не четыреста рублей за стакашку. — Что ты будешь? — Он оторвался от меню, и только щас Скарамуш заметил на его запястье часы, ах да, как у такого безвкусного мажора могут не быть эпл воч на руке! Точно, как же ты позабыл, глупый Скарамуш. — Горячий шоколад. — И..? — И всё. — Ах, ладно, я тебя понял. — Он мигом окликнул молодую официантку, которая сразу же побежала к их столу, открывая телефон. — Я Наташа, буду вашим официантом на этот вечер, вы уже определились с заказом? — Ебать, продолжая рассматривать этого ублюдка, пока он общался с официанткой, он как истинный консультант шоурума сразу подметил его футболку «Hilfiger, New York» Даа, модняцки конечно «Tommy Hilfiger», но это блять ебейше дорогая футболка, серьёзно, двенадцать тысяч. — Да, нам горячий шоколад, тирамису, Павлова, двое каноли, прагу, и.. Панна котту, и латте. — Он будто не глядя зачитывал все эти десерты с меню, и выражение «нам» витает отголоском где-то на задней плане в его голове, пока он ужасно осуждающе глядел на бубнящего Тортушку. — Мгм, спасибо за заказ, ожидайте. — Девчушка ушла, вместе со способностью здраво мыслить. — Ты все это съешь? — Я и тебе заказал вообще то, все кроме одного каноли и панна котты. — Ты ахуел чтоли? Я столько не съем, да и это дорого. — Он обиженно отвернулся, был зол, за чужую раскрепощённость, и.. Он незнает почему, просто в очередной раз делают что-то против его воли. — Брось Скарамуш, ты не сможешь съесть три десерта? Ты же студент. — Какую же хуйню он сморозил, наибанальнейший стереотип про бедных студентов. Но ведь он прав, он бы что-то поел, дома он съел только пачку мармелада, но надо же стоить из себя боженьку, который совсем не голоден. — Ты такой сложный, и милый. Он несет столько разной дичи, но Скарамуш не мог отрицать, что его это не смущало. Он уверен, что скоро Тортушка станет для него слишком близким, но это его и пугало, хотя кого это волнует, он сам того не понимая обмякнет в нем, полюбит, станет чем-то большим, короче джекпот сука залупа, залупа лупа. — Ладно Скарамуш, давай о чем нибудь поговорим. — О чем? — Я незнаю, я завтра хочу сходить на каток, не хочешь присоединиться? — Он быстро поменял своё положение, он сел, чуть нагнувшись к Скарамушу. Он бы заобнимал его до смерти, но вот он точно такого не оценит в людном месте, да и стол слишком большой. — Я бы не прочь, но... Есть одна проблема. — Он слегка недовок улыбнулся, поправляя на себе кофту. Какая еще проблема, решим все, только бы он пошел на каток, эти плюс еще четыре или даже больше часов, проведённых вместе. — Какая же? — Видно, что он специально церемониться, что бы его спросили, но ничего страшного, лишний раз поговорить во Скарамушем не проблема. — Я не умею кататься. — Тортуша удивлённо дёрнулся, и начинает будто взглядом окидывать его с ног до головы, оценивая по виду, умеет ли он кататься. — Правда? — Все также ошарашенно спросил он чуть тише, не специально, просто так получилось. В ответ он получил спокойный кивок, будто его вообще не заботило то, что он мог его чуточку разочаровать. — Нашел проблему, я научу. Тем более, ты лыжник, думаю быстро схватишь. — Только я не пойду на тот, на котором я работаю. — Не проблема, Скарамуш. — Он вечно смотрит в глаза и обращается по имени, это обычный психологический трюк, но ведь рабочий, если сейчас еще и руками жестикулировать начнет, то вообще капец. Он так пафосно сидит на этом кресле, закинув одну ногу на другую, сложив руки на бедрах и по своему лукаво улыбаясь, у него ужасно легкие и пушистые волосы и веснусчатое лицо, не реально, он весь в этих веснушках, у него даже на руках они, светлые и ели заметные. А еще.. У него большие руки... И сам он довольно крупный я хз, но наверняка это нормально для его возраста. Они так и сидели молча, глядя друг на друга тщательно узучая, но их гляделки прервала официантка с подносом, выставляя весь сахарный диабет на стол, говоря что-то про заказ. Поблагодарив девушку, Тортушка сразу начали хлебать кофе их кружки, получше конечно, чем остывшее кофе которое он взял в той кофейне у Скарамуша, но он оставил бумажный стаканчик у себя, он стоит где-то на полке в его комнате, ему казалось это глупым какое-то время, но все равно. Скарамуш же начал дуть на свои горячий шоколад, в попытках остудить его, но у него все равно нихуя не получилось, и он обжигая язык начал потихоньку хлебать напиточек из чашки, исподлобья глядя как этот, как с цепи сорвался глотал своё горячющие кофе с чашки. Бедный, потом будет ходить с ошпаренный ртом, или он будто специально, сейчас начнет канноли хавать, а там же типо начиночка охлажденная обычно, но все равно что-то он как-то немного по своему себя ведет, ну по разному воспитали блин детей, пусть теперь косо смотрят друг на друга. — Ешь давай, я тебе заказал.— Сказал он, хватая чайную ложку и начиная жрать свою противную панна котту, она серьёзно на вкус как говно. — Я тебя не просил. — Он сидел и смотрел на него, конечно он не будет есть добровольно, лишь из-за принципов. — Хаха, брось, Скарамуш. — Он схватил десертную вилку, и отломив кусочек от торта, начал вертеть ею перед его ртом. Он очень сильно смутился и с неким призрением смотрел на весь этот пиздец, и такой детский поступок с его стороны. — Ну же, Скарамуш. Он чуть хихикая подставил вилку у его губ, и наконец-то открыв глаза, миловидно улыбается и смотрит на него, ожидая инициативы. Он выглядел ужасно смущённо, хотя его выдавали только его краснющие уши, а так он выглядел очень жалобно, видно чего то стыдясь, выглядя как ребёнок. Он потянулся чуть ли не дрожащей рукой взять вилку с чужих рук, будто его прямо сейчас отпиздят, он правда выглядит жалобно, как будто сейчас должен кто-то ударить кулаком по столу, он ужасно дёрнется, будет сидеть склонив голову вниз и всхлипывать как маленький ребёнок. Тортушку конечно смутила, и даже чуть напугала такая реакция, но он лишь отдернул вилку от чужой приближающейся руки, и нарисовав ей круг, снова поставил у его рта, просто съешь уже этот несчастный кусок... Он посидев еще немного под взглядом его голубых глаз, стыдливо поднял голову, и неуверенно разинул рот, образовав ели заметную струнку слюны, которая же мигом оборвалась, когда он нервно поместил кусочек в рот, вилку мигом выдернули из его рта. Он начал мигом оглядываться, будто всем есть дела до двух пацанов сидевших в углу веранды, и то тут никакого доступа нет, практически каждый столик тут огражден растениями. Торт практически размок в его рту, и он чуть ли не со слезами глотнул все это, лишний раз поднимая глаза но рыжего, будто убеждаясь добился он своего или нет. Торт вроде неплохой, но он даже не жевал, он уже совсем есть перехотел, будто его сейчас стошнит. Он потянулся за чашкой, в попытке запить свою растерянность и застрявший в горле ком, растопить свое переживание и обжигать горло. Жадно глотнув два раза, он уже более менее спокойно уселся и подняв глаза, обнаруживает что старший все это время просто смотрел на него, жуя свое безвкусное желе и запивая это все кофе, будто он тут что-то интересное делает. — Правильней было сказать угощайся.. — Пацан слегка поерзал на креслу, и взял вилку и ткнулся в маленькую баночку с тирамису, наверное это единственное что его тут привлекло. Тортушка улыбнулся типо «не умничай, ты только что чуть не расплакался» и продолжил смотреть как он аккуратно перетаскивал кусочки тирамису на своей вилки себе в рот, лишь изредка запивая маленькими глотками. Куда он столько поназаказывал? Если хотел накормить его, то вполне мог заказать нормальной еды. Хотя он уже накидался этого тирамису обосранного. — Я съем максимум еще твое канноли, Павлова целиком я не потяну, забери себе... — Он отодвинул тарелку с уже пустой баночкой, и огромным количеством сервировки, кидая взгляд на Тортушку, уже пожирающего вафельную трубочку. Канноли легкая и вкусненька штучка, но она ужасно жирная, серьёзно, с нее можно выжать бутылку масла. — Себе заберешь, мне то зачем это надо? Дома поешь. — Мне в руках это нести? — Тебе выдадут пакет, приличные люди же. — Да, это он конечно не учел, если тут кофе пятьсот рублей стоит. Он мигом позвал официантку с просьбой упаковать это, она послушно взялась за дело, и через какое-то время принесла два контейнера в небольшим черном пакетике. — Пожалуйста, вам принести счет? — Да-да... — Он пытался уже спроводить ее куда-нибудь, на улице уже ужасно темно, по улице катались машины, служившие почти основным источником ночного освещения. Скарамуш сидел сжавшись на фоне всего этого, мелкими кусками давясь этим канноли, видно, насколько ему тут некомфортно, хотя на него это не похоже, он видимо ужасно стыдливый, бедный мальчишка, чтож его мелкого там замучили. — Ладно, я вижу тебе тут некомфортно... Прогуляемся? — Он пытался ладонью убрать остатки крема со своей щеки, но не мог просто задеть его. — Пошли... — Явно видно, ему тут не капельки не нравится, надо было сначала вести его просто гулять, или хотя бы в простую кафешку, ему ужасно неловко. Скарамушка встал с кресла, все еще пытаясь оттереть кляузу со своего лица. Конечно, как истинный натуральщина, он заботливо убирает с чужого лица крем, мысленно удивляясь мягкости его кожи. Конечно, кожа у него ужасно мягкая и фарфоровая, бледнющий капец. Конечно, у них тут солнца ничтожно мало, но все же люди тут не настолько бледные, как этот пацан, его щека прям просела под чужим пальцем, словно мелкая подушка. Пацан чуточку понегодовал, но все равно поблагодарил его, выходя из зала, снова оказываясь на лестнице. Они и сорока минут тут не пробыли, ему была ужасно стыдно, что так получилось, правда, а еще ему теперь было плохо от этих тортов, там ему еще и с собой их собрали. Он просто молча шел за ним, молча надевал куртку, иногда поглядывая на старшего, в попытках оценить его настроение, но почти всегда был замечен, Скарамуш быстро отводил глаза в пол, у Тортуши вроде все хорошо. — Прости, я просто... — Какая муха его укусила? Он теперь всю жизнь перед ним извиняться будет? Ну ушли и ушли, он же сам предложил лол. Он сам не знал что на него нашло, но ему правда было ужасно стыдно перед ним. — Да ладно хватит, все нормально же, ты просто там так сидел будто я тебя бить буду, мне самому аж не по себе стало. Пойдём походим просто. — На улице уже стало значительно холоднее, и темнее хотя это не было особо видно. Но блять чет реально холодно пиздец, они просто пошли куда-то, и такое чувство будто тут не Скарамуш живёт, а Тортушка, он тут и все парки знает, и ведет его куда-то, правда непонятно куда, но видимо в какой-то парк, наверное. Конечно не особо его успокаивали его слова, но он и правда уже видит себя кринжовым, надо прекращать это, нельзя казаться слишком слабым, хотя он это уже сделал своим странным припадком тревожности в кафешке. — Скараму-уш, не переживай, а то ты и вправду будто сейчас заплачешь. — Ему захотелось плакать, будто как по щелчку пальца, он не мог допустить такого, не мог просто зареветь на улице, боже как это контрить. — Боже, я сейчас заплачу, хватит нести всякий бред, я сам успокоюсь, ты пригласил меня на свидание, так выполняй свои обязанности, просто ходи и бубни как ты это обычно делаешь! Меня успокаивает твой бубнеж... — Сказал он уже более тихо, будто бы он не должен был это говорить. Но тортушка конечно же все слушает, и очень даже умилился чужими словами, не смотря на то что он тут на него ругается. — Хаха, а я ведь знал, что не безразличен тебе! — Он весь такой япии, снова навалившись на Скарамуша обнимая, он там уже стоял как под кумаром, пытаясь понять что он только что сморозил. — Скараму-уш, ты такой милашный и классный, я так рад что увязался за тобой. Он уже чутли не расцеловывал его, чуть приподнимая пацана заставляя подниматься на носочки, он покряхтел немного, когда его чуть ли не поднимали и не вертели туда сюда прямо по парку, людей крайне мало, но блять какая разница? Скарамуша видимо может заставить стесняться абсолютно все. — Всё-всё, угомонись. — Он только сейчас понял, что эти спонтанные объятия успокоили его, ужасно успокоили, видимо его боязнь привязаться уже становиться явной. Та ладно, какая разница, он чуть похлопал по его спине ладонью, которую он вытащил из теплого кармана, убеждаясь что холодрыга пиздец. После того, как его с явной улыбкой отпустили, он вытащил из кармана перчатки, натягивая их на свои ладоши, и накидывая на голову капюшон, конечно от простуды его это не упасёт, но шею хотя бы не продует. Чуть зарывается носом в куртку, смотря на свои кроссовки, и слушая как хрустит снег под ногами, вот это прикол, а что бы он делал в ебанной Анапе сейчас? — Тебе холодно? — Самую малость, на себя лучше посмотри, у тебя ни капюшона ни шапки. — Буркнул он в ответ, и перевел глаза на активное движение справа от себя, он снимал со своей шеи шарф. — Эй, что я только что тебе сказал! — Бе-бе-бе, если я делаю это, значит мне не холодно, так? — Скарамушка явно был растерян, снова, главное опять не засмущать его до слёз. — Но я ведь... — Он снова не успеваем договорить, рыжий снова перебивает его, его блять вообще не воспитывали или что? Можно хоть капельку уважения. — Скарамуш, я уже понял что ты ужасно поломанный, и что ты обижаешься и теряешься когда тебе противоречат. Но я ведь сам это делаю, а, я настаиваю. — Он протянул ему шарф, но в ответ брюнет лишь поглядел сначала на предложенный шарф, а потом на него, и так и не дождавшись желаемого результата, он снова берется за своё. Идет на него как зомбак со своим шарфом. Тот пятиться назад, и спотыкается на собственной штанине, падает в сугроб с едва слышным вскриком. Тортушка засмеялся, и грохнулся на него в снег, брюнет опять взвизгнул как свинья, и поняв что не встанет, просто сидел в снегу, ожидая когда его уже отпустят. — Ну же, Скар. — Он потянулся к его лицу, уже сбрасывая капюшон, он выглядел немного уставшим, но все равно каким-то смущённым, но делать он ничего не собирался, он просто валялся будто готовый заснуть тут. Он просто обмотал его шею своим шарфом, кафемир ебать, теплюший, и пахнет еще приятно, правда он какой-то огромный, чего на первый взгляд не скажешь. — Давай поднимайся. — Он встал сам, голыми руками прям карабкаясь по снегу, всякий раз отряхивая свою куртку, хотя он даже не намок. Протянул ему руку, чуть мокрую от расстастаевшего снега. Он схватился за нее теплой перчаткой, заставляя чуточку вздрогнуть, и пробежать мурашкам по коже. Чайлду почему-то никогда не было холодно, наверняка они все просто привыкли к климату, просто он чуть больше приспособился. Дернув Скарамуша за руку, поставив его на ноги, он принялся отряхивать его мокрющую жопу, джинсы у него уже вообще в пизде, чуть ли не все насквозь мокрые. Брюнет снова свернулся калачиком, заспихав все руки по карманам, и ткнулся носом в чужой шарф, который блять реально был как мелкий обогреватель, приятно. Они так и шли молча, Тортушка шел, ветер дул ему в лицо, поднимая пряди его волос, явно продувая шею, но почему ему не холодно? Они прошли куда-то, видимо центр парка, тут фонтан, конечно не работающий и мерзлый, старая брусчатка, много снега, и какие-то большие беседочки, на которых висели какие-то прикольненькие брусочки, болтающиеся из стороны в сторону от малейшего шороха ветра. Внутри были какие-то ели работающие гирлянды, где-то в одной из таких беседочек сидели двое людей, парочка видимо, они что-то ели, но какая разница вообще. Скарамушу вдруг резко стало интересно, он поплёлся к свободной беседке, и пытался всеми силами потрогать висящие деревяшки. Он чуть ли не начал скакать на носках, но все же прекратил после одной попытки, для него это видимо слишком позорно, и на лавку лезть не стал, тем более у него ноги скоро отвалятся. Выглядел он и вправду по детски, стоя весь укутанный на носках и с мокрыми штанами, милашно типо. — Подними меня а, я хочу потрогать это. — Он обернулся, смотря как старший снова хмыкает, и идет к нему. Стягивая перчатку с правой руки, он лишь недовольно ждет, и смотрит так будто сейчас развернется и уйдёт, оставив его тут. Он как будто уже сдох там от стойки на месте, будто у него какой-то там синдром, весь перемялся, измучался. Подхватив его, он как-то нервно схватился за рукав его куртки, будто его сейчас в снег кинут, но видимо убедившись что этого делать не собираются, явно ослабил хваточку, но руку не убрал, будто на всякий. Как только он коснулся обтесанного дерева, ехидно хмыкнул, и по хитрому улыбнулся, и что это может значить? — Щас прикольчик будет. — Многообещающе. И тортушка ожидал все что угодно, сальтуху, пинок в живот, яица, поцелуйчик как никак. Но этот школяр как дёрнул бедную деревяшку, она конечно оторвалась от такого поворота, но он лишь хихикнул, и слегка хлопнул его свободной рукой по куртке, чтобы спускали его. — Пошли, малоли спалят еще... — Он спрыгнул с чужих рук и ели поморщился, видимо настолько сильно на него сыграл сноуборд, хотя и от лыж тоже ноги болят, особенно с его то синяками, которые он хуй знает как получал, серьезно, все ноги в синяках, из-за чего? Тортушка конечно немножко прифигел, заметив как дернулся свет когда он оторвал брус, тем более целующейся парочке видимо было вообще дело не до них, да кому они нужны ваще. Брюнет сунул палку в пакет, болтающийся на чужом запястье, непонятно что он с ним там будет делать, и куда денет его вообще, а может дилдак из него выпилит, вот это я придумала конечно, скачешь такой на хую, и тебе заноза в жопу буквально. Они по всей видимости пошли обратно, на часах уже поздновато, хотя бы для гулянок. — Так ты у меня останешься получается? — Говорил он снова тихо, наверняка бубня в шарф, но тишина на улице позволяла такое. — Я надеюсь, ты не против? — Да не в принципе, мне завтра никуда не надо... — Вот и славно, и что ты планируешь делать? — Спать. — видимо поддержание разговора — не его тема. Хотя тут и говорить нечего, но мог хотя бы воды добавить, типо «Да так, наверное посплю, потом там чего-нибудь придумаю, с тобой поняшусь, мой любимый Тортушка» вот так и будет сто проц, просто он на него поворчит и покричит. Ну спать так спать, все равно потом вытащит его на каток, кататься научит, правда походу опять какой-то хуйни напридумывают, возьмет Скарамуша, разгонит его там, пустит в свободное плавание, он там ели как на ватных ногах прямо поедет, попытается затормозить, влетит в Тортушу, тот будет с него угорать, даже не смотря на то что это он придумал, и пока брюнет будет пытаться встань ровно, и оторвать свои руки он чужих плеч, еще раз грохнется, но он как-нибудь научится. Они молча шли, уже проходя пустующию детскую площадку, на которой лишь курили пару мужиков. Подходя ко второму подъезду, Скарамушка полез во внутренние карманы куртки шарясь по ним ища ключи. Найденные ключи зазвенели в его уже голой руке, видимо ему уже самому жарко стало от своего прикида. Ключи вечно стучали вместе с тобой, еще и переплетаясь с каким-то брелоком, он сидел, пытался разглядеть его за вечно болтающийся брелок так витает из стороны в сторону переливаясь своим металлом каким-то с вырезанным на ней текстом КХЛ. Вот это прикольчик, вот видимо почему он так расспрашивал тогда в машине, узнав что он там какой-то псевдо-хоккеист. — Ха, не знал что ты увлекаешься хоккеем. — Он снова усмехнулся, прокручивая в голове его поведение, и странная реакция на вопрос о возрасте, ему восемнадцать хотя бы есть? А то посадят мало ли. — Заткнись. — Он будто бы специально молчал, ни слова про хоккей больше он не говорил, видимо предвкушая как он его застебет со своим хоккеем. На его короткий возглас и взгляд, который он недовольно кинул на него он лишь посмеялся, уже смотря как он прикладывает магнитный ключ в домофону, и он ужасно пищит. Скарамуш дергает дверь, и сам заходит чуть толкая дверь для подхватающего ее тортушки, который сам со своей улыбкой шел за ним. Подъезд видно новый, да и дом тут элитный какой-то, два подъезда ограждены калиткой, огромная детская площадка, дворники убираются, тут клумбы, беседки у подъездов, пепельницы, короче вообще элита какая-то. Он рукой прошелся внутри почтового ящика с номером шестьсот тридцать четыре, и ничего там не обнаружив, он подлетел к лифту, сразу вызывая его. Лифт на удивление сразу открывается, и оба сразу туда заходят, Скарамуш легонько нажимает одиннадцатый этаж, поехали нахуй. Они стояли по обе стороны лифта, облокотившись спиной, стояла параллельно, смотрели друг на друга. — Я хочу тебя поцеловать. — Тихонько сказал он, прожигая пацана полуоткрытыми глазами. — Ну так целуй. — Он хмыкнул, скорчив какую-то ухмылку. Не такого ответа ожидал рыжий, но все равно его устроило, и он медлительно отлепившись от стены, потянулся к нему руками, и снова мёртво навалился на него обвивая руками. Прижал его к себе, снова чуть приподнимая, уткнувшись головой в его волосы. Пацанчик конечно ждал что его целовать щас будут, но в принципе если ему надо пусть обнимает, очередной раз подмечая что он вкусно пахнет. Ну так че целовать будет или нет, я уже сама незнаю целовать их или нет. Он бережно цепляется за его губы, будто боясь спугнуть, но он не сопротивляется, протяжно выдохнув он ели кряхтит в поцелуй, чуть пошатываясь на носках, че он его поднимает вечно. Они так и стояли, Тортушка просто ничего не делал, ни туда ни сюда, просто мял его губы, на его холодных губах будто бы остался ели уловимый вкус вишни, да ладно, это ведь еще не далеко не предел мечтаний, просто видимо первое свидание для него было слишком, слишком для поцелуев. Лифт остановился, Скарамуш начал стучать по его руке, но что-то ему было как-то немного поебать, он отклеился от его губ, просто пиздецки крепко обнимая его, снова пристроив свои нос в чужие волосы, от которых несло ягодами. — Мне тебя бить или что? Я тут живу вообще-то, меня люди знают, что они обо мне подумают если увидят как ты тут меня целуешь? — Недовольно буркнул он, стаскивая с себя чужие руки, и выходя из лифта, переменая и перекручивая ключи на своем пальце. — Ну так никого же не было. — Он раскинул руки пожав плечами, довольно улыбнувшись, смотря как Скарамуш сует ключ в замочную скважину. Провернув его два раза, он дергает ручку двери, заходит, оставляя дверь открытой, дожидаясь гостя. Разуваясь, и ставя свои кроссовки на небольшую двух этажную обувницу под полкой, среди остальных кроссовок. — У меня довольно мало места дома, и если там всякие обертки валяются меня не вини, я тебя не приглашал. — Вешая ключи на крючок рядом с курткой, он грохнулся на кровать, с едва слышным хрипом, который перекрыл хлопок закрывшейся двери, Тортушка зашел в его дом, осматривая его мелкую квартиру-студию, явный лофт. Тут тебе и ламинат, и деревянные панели, и кирпичи, короче ваще модняво. В углу стоит зонтик, этот огромный чехол, который он тащит в руках и вечно шатается, полок дохуя, у него тут и шлем, и очки, висят. Где-то в углу небрежно валяется пара горнолыжных ботинок, и пару фантиков, а на полке рядом с дверью в туалет, открытая пачка мармелада. Вешая на какую-то рандомную вешалку свою куртку, он проходя дальше, продолжал оценивать его квартиру, но осмотрев кухню, находящуюся прямо за углом, оценивать уже ничего не осталось. — У тебя есть сигареты? — Спросил рыжий, стоя облокотившись на угол плечом, и смотря как Скарамуш развалившись на кровати, уже там чуть ли не дремает в мокрых джинсах. — Да.. Там в кроссовках лежат в обувнице. — Ему видимо самому потребовалось время, чтобы вспомнить где они лежат, вот так место, в кроссовках. Удивленный, но он все таки полез в обувницу, и вправду, в одной паре синих кроссовок лежала открытая пачка сигарет. — Там зажигалка, ну там около чипсов вроде... Его квартира выглядела крайне уютно, еще учитывая что он так распихивает свои вещи, то вообще бомбезно. Пока тортушка рыскал по этажерке в поисках заветной штуки, пацан же раздвинув шторы, открыл дверь на балкон. По ногам сразу обдуло ветром, заставляя чуть скукожиться и мурашкам пробежаться по коже, он видимо сам на балкон не часто выходит. Пока старший пересчитывал сигареты в пачке, и проверял горит ли зажигалка, пацан во всю там уже устроился, окошко открыл, облокотился на подоконник глядя в открытое окно, и десяток этажей под собой, высота завораживала, и он уже будто опьяневший глядел вокруг, даже не видя конца, размывающийся в белом снегу. Могла быть очень романтичная сцена, Тортушка заходит на балкон с сигаретами в руке, Скарамуш лениво переводит на него взгляд, и ели разнимая рот произносит: —«Я люблю тебя» — И мёртво и безмолвно валиться в окно, но Тортуша лишь успевает в догонку ему крикнуть «Стой!» но поделать уже ничегошеньки не может, лишь кидается к окну, будто бы это что-то изменило, он бы мог последовать его примеру, и полезть за ним, и тогда разбились бы они от один асфальт, в один день. Ну ладно кароче всё. Тортуша улыбается, и ловко достает из пачки сигарету, протягивая пачку уже полу-спящему брюнету. Пачка была окинута на подоконник рядом с пепельцей, а сигарета в чужом рту. Пока он подходил к окну, параллельно поджигая сигарету, смотря как Скарамуш тоже глазеет на него полу открытыми глазами. — Дай прикурю чтоли... — В очередной раз усмехаясь, ты ему слово, он тебе усмешку, поднося свою уже горящую сигарету к чужому рту. Смотря на опушённые глаза брюнета, и как он старательно пытается сконцентрироваться и поджечь свою сигарету, он выглядел забавно, вообще Скарамуш забавный, и милый. Так оба стояли и курили молча, губы обжигало от резких температур, а сигарета предательски сгорает до тла, на самом деле это очень приятно, вот так вот стоять вдвоём на балконе, и без лишних слов стоять курить, глядя на уже почти спящий город. Стоят оба думают о своём, один думает как бы перенять на себя доверние Скарамуша, а то он ужасно боится этой привязанности, а второй обдумывал весь свои день, понимая где он не так поступил, но это просто не имеет никакого смысла, все равно ему уже ничего не вернуть. И его ужасно донимала вся это близость, ему не то чтобы было стыдно, он просто чего-то стеснялся. — Так куда ты ляжешь? — Тихо спросил он, отряхивая пепел с сигареты даже не оборачиваясь на стоящего справа Тортушу. — Куда положишь туда и лягу. — Снова шутливо ответил он, он конечно вроде бы умеет серьёзные вещи морозить, но видимо не сегодня. — Ну со мной ляжешь тогда, только надо тебя во что-то переодеть. — У тебя не найдётся одежды на меня? — Он глянул на него, он так же стоял, держа горящую, уже почти окурок несчастной сигареты меж двух пальцев, все также безмолвно глядя на улицу. — Может и не найдется. — Он тоже разраернулся на него, стояли оба смотрели друг на друга, между ними считанные сантиметры, уголки губ рыжего снова чуточку приподнимаются, дунул ветер, волосы чуть разлетелись по сторонам, пепел упал с конца окурка. Тортуша кинул сигарету в пепельницу, и снова обняв Скарамушку принялся его целовать. Он лишь тоже слегка приобнял его, прикрыв глаза, целует его спокойно, будто бы слегка прилизывая, обволакивая его под себя. Он просто сминал его под собой, пуская пятерню в чужие волосы, а другой прижимать к себе тоже чуть сминая ладонь на чужой талии, Скарамушка будто бы правда поддался простой манипуляцией, обмякнув в его руках. Уткнувшись носом в чужую шею, дыша и щекоча чужую шею. Сверху издаётся протяжный выдох, он хлопнув по чужой спине пару раз, опускает руки, чуть тяжело дыша. — Все, давай, щекотно. Мне еще голову мыть надо. — Он снова принялся скидывать с себя руки, крепко охватившие его, снова чуть обдуло ветром, и он потянулся закрыть окно, он кстати туда сигарету выронил. — Хаа.. Боже Скарамуш, ты такой.. — Его нос снова зарылся в чужой одежде, вдыхая и снова щекоча дотрагиваясь кончиками волос бледной шеи. Он будто правда пьянел, пока ему не вдаришь. Втащив ему подзатыльник, он все равно особо ничего не сделал, короче оторваться от него получилось лишь воспользовавшись всеми своими конечностями, и чуть не упав на пол. Так и оставив его на балконе, пусть сам разбирается, он поскакал к шкафу, набирая себе в руки всякие шмотки. Так и не дождавшись пока этот гений удосужиться выйти с балкона, он уже хлопнув дверью заперся в душе. Тортуша все еще с улыбкой медленно шатаясь вышел с балкона, закрывая его и задвигая дверь шторой, упал на чужую кровать, на которой уже валялась кофта, комната проветрилась пока они там сосались на балконе, и в ней стало довольно прохладно. Кровать у него большая конечно, для такой то квартиры, но у него что-то тут все понапихано, но прикольненько уютненько, вроде не грязно выглядит. Скоро в душе постучала вода, ну и он уткнулся в свои телефон, тыкаясь в интеренете и играя во всякий бред типо поиска слов, или вк полистать. Вода перестала литься, и буквально через пару минут заревел фен на всю хату, и зачем он все это делает то? У него и так волосы хорошие, мягкие такие, пахнут вкусно, видно ухаживает. Через минут пять дверь открылась, он лениво вышел из душа, держа в руке одёжку, а другой почесывая свои волосы, небрежные и... Кудрявые.? — Ха, не думал что у тебя кудрявые волосы. — Шутливо сказал он улыбнувшись, но Скарика этот ответ видимо не очень обрадовал. Он удивлённо посмотрел на него, и коснувшись прядок снова, тихо ойкнул. — Ой.. Я забыл из вытянуть... — Уставший сказал он, и развернувшись, кинув вещи на стиральную машинку, снова включил свет в туалете. — Ээ, ну тебе так иде-ет! — Грустненько протянул он, и встал с кровати, все еще в надежде отозвать его от идеи выпрямлять волосы. Тем более они были даже не кудрявые, просто безобразные, наверное их достаточно причесать, но ему видимо нужны именно прямые волосы. Брюнетик стоял, и чуть ли не клевал носом в раковину, разматывая провод утюжка для волос. Зайдя в ванную, показалось что она больше чем вся его квартира, еще такая плитка прикольная белая, будто мраморная, на стиральной машинке были аккуратно сложены вещи по стопочкам, ванная с душем, и собственно раковина. Конечно эффект пространства создавала белая плитка на стенах, но кого ебет, визуально просторно. — Ты сейчас в раковину лицом ебнешся и нос разобьёшь. Ты выглядишь мило с такими волосами. — Он не еще постоял так какое-то время, и начал накручивать провод обратно. — Ты прав, я хочу спать. Ложись так, мне лень искать тебе шмотки, или можешь сам поискать.. И почему-то только сейчас он вспоминает что чужую татуированую руку, которая даже в глаза не бросается. Вообще на самом деле там какой-то бред, какие-то глаза, палочки какие-то, будто китайский какой-то, вообще довольно прикольно, но будто бы не для его кожи, она у него белая и фарфоровая, как у куклы. Он быстренько вышел из ванны, после того как поспешно повесил джинсы на батарею, и полез на кровать, доставая с верхушки шкафа коробку, и вытаскивая из него еще одно одеяло, и ели как закинув коробку обратно, уже стоял на носках и пихая ее подальше кончиками пальцев, непонятно как он ее потом доставать будет. Уже замучившись, он открыл свои шкаф, все таки недоверив шкаф который скоро лопнет от объема вещей в нем. — Да я незнаю, у меня нет на тебя шмоток, но можешь это посмотреть. — Он кинул какую-то белую футболку с мелкой надписью «I'll Never Grow Up» довольно в его стиле, тем более это было куплено только из-за музыкальной группы, и то она оказалась на три размера больше. Рядом он положил какие-то безобразные белые льняные штаны с какими-то черными загагулями, я хз. — Может подойдёт. Свет выключишь вон там на углу. Он сам нырнул под одеяло, ложась на сторону ближе к балкону, завернувшись в одеяло, бля короче че то он там прихерился как хомяк с забитыми щеками, и сидел там уже с закрытыми глазами. Ну че, он взял предложенную одежду, и стянув с себя свою, начал пытаться просунуть свою бошку в футболку, сама футболка нормальная, а вот ворот... Ох уж эти китайцы. Пролезла у него только его рыдая макушка, что со стороны выглядело довольно забавно. Да и штаны подошли более менее. — Че ты там возишься... — Он высунул нос из под одеяла, и с хмурыми бровями поглядел на него, но сразу же хихикнул, увидя представленную картину. — А ведь на футболке написано, что ты никогда не повзрослеешь. В итоге он подпозл к несчастному Тортушке, и начал помогать натянуть ему ворот на бошку, как только они там не по перетягивали будную футболочку, но ели как все же получилось, и этот слон плюхнулся на кровать придавив бедного мальчишку, скорбим и помним. Посмеявшись, старший снова поднялся с кровати, и пошел выключать свет к углу, Скарамуш глянул на его сладенькие пяточки ням-ням, и заметил там носки со Спайком. Лол, небось ебанный анскил и винтрейдер. — О, у меня такие же носки с Леоном. — Парные типо? — Динаху, мудачье. — Он обратно залез под одеяло, снова кутаясь в нем, пока этот снова улыбнулся, и снова был готов сморозить какую-то дичь. — Ну чего ты, ты же сегодня был со мной на свидании, целовался со мной... — Это видный стеб, но Скарамушка на это никак не ответил, он улегся на кровать, чуть поджав ноги к себе, даже не сняв носки. Слегка пройдясь пальцем на выключателю, комнату мигом охватило темнотой, и упав рядом на кровать, укрывшись предложенным одеялом, конечно довольно рано он улегся спать, но учитывая что он дрыхнет по десять часов в день, можно и поспать лишний раз. Скарамуш рубанулся буквально за минуту, отчётливо слышно его дыхание, и почему то каждый его третий выдох сопровождался непонятным звуком, похожим то ли на стон то ли на кряхтеж. Еще какое-то время покрутившись, повалявшись на кровати он лежал, глядя в чужой затылок, на его пушистые волосы, и конечно не сдержав соблазна лишный раз его потрогать. Перебирая прядку волос, смотря как падают маленькие пряди, волосы мягкие и густые, но при этом ужасно лёгкие. Скарамушка видно весь ухоженный и аккуратный, все вещи у него аккуратно сложены, даже на стирке, в шкафу у него все битком, но аккуратно ведь, все по полочкам разложил, хотя это привычки наверное. Через какое-то время он и сам заснул, но его проблема с тем, что он ужасно ворочается во сне вообще не зависила от места сна, он мог хоть на полу спать, но все равно все попереломает. Да и Скарамуш особо не отстаёт, весь перевертелся, в итоге одеяло свернул в комок, лёг ближе к центру, развернувшись лицом к Тортушке. Короче оба нашли друг друга, переплелись оба как верёвки, сначала рыжий на него лапы свои закинул, а этот и прехерился где-то на его ключице, так и дрыхнули там. Проснувшись посреди ночи, Тортушка конечно ничего не сообразил, но поднятув его поближе и ткнувшисл ему в бошку носом, нюхач йопаный.