together

      — Ты почему без куртки выперся? — вроде бы Илья говорит грубо, но на самом деле вкладывает в эти слова все тепло и заботу. Все переживания и беспокойство.       — У меня было всего полминуты, чтобы выбежать из квартиры, пока Костя был заперт в комнате! — в свое оправдание отвечает Юра.       Он ближе к Тихонову подходит, не прижимается, но все равно чувствует то тепло, которое исходит от парня. Юра чувствует что-то родное, что-то близкое и комфортное. От понимания того, что у него есть такой человек, такой парень, Исаковский даже непроизвольно улыбается, за что тут же слышит:       — Такое табло, будто предложение мне собрался делать. А, Юр, я угадал? — ухмыляется Илья, при этом тянется к чужой ладони и, казалось бы — романтично, а на самом деле издеваясь, переплетает свои пальцы с чужими.       — Пошёл нахуй, дебил, — ругается тот, но руку не убирает. — Ты почему еще ничего не подготовил?       Юра хватает рюкзак, лежавший где-то на полу, и достает от туда плед. Принимается расстилать, пытаясь уложить одеяло на снег. Сегодня слишком ветрено, и это не дает возможности спокойно выполнить действие - ткань то и дело подлетает вверх.       Юра тихонько материться себе под нос, не сдаваясь в, не очень честном, поединке с одеялом, а Илья, так и не сдвинувшись с места, смеется над ним.       — Помогать не собираешься?       — А ты уверен, что идея прийти на крышу зимой и устроить тут пикник — удачная?       — Вообще-то это ты придумал. Я лишь исполняю твои желания.       Илья, высокомерно фыркнув, наконец пришел в движение, помогая уложить плед на пол. Вдвоем им наконец удается всё сделать и, довольные, как никогда раньше, они устраиваются поудобней и достают еду из рюкзака.       — Как красиво, — подмечает Исаковский, осматривая красоту зимней природы. С крыши многоэтажки все отчетливо видно. — Но пиздец холодно.       — Ты сидишь на заснеженном полу, да ещё и без куртки! Боже, почему тут они бутерброды?       — У Аверьяновых дома только такая еда!       — Ты спер это из дома Кости? — Вопросительно спрашивает Илья, теперь напряженно осматривая продукты. Юра согласно кивает в ответ. — Ну ты реально дебил.       Разговор кажется логично завершенным, поэтому парни замолкают. Вдруг Юра понимает, что тишина рядом с Ильей не ощущается, как обычно, угнетающей или неловкой, а только наоборот. Он расслабляется в этой тишине. И на душе становится так хорошо, а сердце будто наполняется той любовью, которую он чувствует к Тихонову. Да если б он был диснеевской принцессой, он бы уже запел, ведь хочется сказать ему об этом, излиться в чувствах. И Юра почти делает это, однако Илья, перебивая его, сбивает весь настрой:       — Юр, что с тобой? Зачарованный какой-то. Прямо как малолетка, влюбившиеся в старшеклассника.       — Ненавижу тебя.       Вместо ответа Тихонов приближается к чужому лицу и кратко чмокает в щеку, оставляя слегка жгучее ощущение на коже. Переходит к другой щеке, проделывая то же действие.       — Чего это ты? — Исаковский правда пытается скрыть улыбку, скрыть то, что ему это безумно нравится.       — Здороваемся по-христиански, — смеется Илья, целуя в третий раз.       — Мудила.       Юра отталкивает от себя парня, но тот не отодвигается ни на сантиметр. Улыбка исчезает с лица Ильи и он, наконец, целует Исаковского в губы.