Сколько времени?

Когда Люцифер проснулся в следующий раз, он сразу понял, что что-то изменилось. Сильный запах трав сменился запахом лаванды и эвкалипта. Это сочетание могло означать только одно, и когда он открыл глаза и увидел синие одежды, его подозрения подтвердились. — Г-Габби? — Спросил он низким, хрипловатым со сна голосом — Все в порядке, Люцифер, — заверил его старший брат. — Я с тобой. Рафи просто вышел на минутку, чтобы позвонить, он сейчас вернется. Падший ангел что-то бессвязно пробормотал, крепче прижимаясь к брату. Он почувствовал, как тот слегка взъерошил его волосы, и улыбнулся. Пальцы коснулись его щеки, и он что-то промурлыкал, наклоняясь навстречу прикосновению. — Я и забыл, насколько ты похож на кота, когда просыпаешься, — прокомментировал его поведение брат, и в его тоне послышались нотки юмора. Люцифер проворчал, но не отстранился. Сон все еще несколько затуманивал его рассудок. — Я не кот. Габриэль добродушно усмехнулся. — Ты ко-от! Ну или птичка. Ты даже издаешь тот странный горловой звук, который издают они. Он даже не осознавал этого, но теперь, когда его брат это сказал, он наконец осознал какой звук издавал. За последние годы он издавал этот звук всего несколько раз, что-то среднее между мурлыканьем и воркованием. Несмотря на то, что его щеки пожелтели, у него не хватило силы воли остановиться. Только не тогда, когда брат продолжал так нежно гладить его по лицу. — Видишь, ты знаешь, что я прав. Тебе просто повезло, что это чертовски мило, так что у меня не хватает духу смеяться над тобой. Падший ангел снова заворчал, но, несмотря на легкое смущение, обнаружил, что прижимается к Габриэлю еще теснее. Они молчали несколько минут, пока ангел не заговорил снова. — …пока здесь только мы, — это привлекло внимание Люцифера, он не заметил, что они были одни, — я…… Я хотел извиниться перед тобой, Люц. Падший ангел издал вопросительный возглас, глядя на своего брата широко раскрытыми, растерянными глазами. — Хм? — Еще до того, как Небеса забрали тебя, мы — я — пообещали, что никогда не позволим ничему подобному случиться с тобой снова. Но… это случилось снова. И… и мне так жаль, что мы не смогли это остановить. Прости, что я не смог найти тебя раньше. Я знаю… Я понимаю, что на самом деле не было ничего, что я мог бы сделать, чего я не пробовал. Но все же… Я не хотел видеть тебя таким. Только не снова. Ты этого не заслуживаешь, ты самый милый человек, которого я когда-либо встречал, и я просто… Мне жаль. Люцифер сильнее прижался щекой к руке брата, притягивая к себе его пристальный взгляд и крепче сжимая шелковую мантию. — Все в порядке. Я знаю, ты пытался, и… и это значит для меня больше, чем что-либо другое. Это было правдой. Просто тот факт, что всем им было не все равно, и они продолжали искать… Даже если он этого не понимал, он, черт возьми, был уверен, что ценил это. Габриэль улыбнулся, на его глаза навернулись слезы, когда он другой рукой убрал прядь волос с лица Люцифера. — Боже, я так сильно люблю тебя. Я так счастлив, что ты снова дома. Я так счастлив, что теперь ты в безопасности. — Я тоже, — промурлыкал падший ангел, снова закрывая глаза и прижимаясь к брату. — Люцифер не собирался снова засыпать, но в следующее мгновение его осторожно будили. Он что-то проворчал, подняв руку, чтобы протереть глаза, прежде чем открыть их и оглядеть комнату. Он все еще был в общем зале и по-прежнему аккуратно лежал на коленях у Габриэля. Рафаэль сидел рядом с ним, и, судя по виноватому выражению его лица, именно он разбудил его. — Прости, Ферушка. Но… здесь несколько человек хотят тебя видеть, — сказал ему брат, указывая куда-то за пределы поля зрения короля. Люцифер сел, меняя положение, чтобы можно было заглянуть ему через плечо, хотя он был уверен, что знает, кто были их новые гости. Оззи сказал, что они, возможно, придут сегодня. У входа в общий зал стояли два существа, одно из которых было похоже на быка, с большими рогами, широкими плечами и рельефной мускулатурой. Он был одет в одежду в стиле панк-рок, на его ботинках со стальными носками играли отблески пламени, на наплечниках и на кончиках рогов были шипы. Другой был гораздо стройнее, существо, похожее на водное, купалось в различных оттенках королевского пурпура и глубокого индиго. Их одежда была свободной, кричащей и броской, а их тела были украшены бесчисленными украшениями, которые просто кричали: «Посмотрите на меня, я важнее». Казалось, на их долговязых телах не было ни единого изъяна. Сатана и Левиафан, воплощения и правители Колец Гнева и Зависти. Пламя в облике сатаны опасно вспыхнуло, когда он увидел, в каком состоянии крылья Люцифера, его глаза слегка сверкнули, когда он шагнул вперед. — Это то, что эти пидарасы сделали с тобой? — Спросил он, распаляясь докрасна. Однако, небольшое прикосновение Греха зависти помогло сдержать большую его часть. — Полегче, брат. Для этого есть время и место, — голос Левиафана плавно разнесся по залу, привлекая всеобщее внимание своей почти мелодичной природой. Люцифер старался не хмуриться из-за того, насколько невозмутимым казался его собеседник, он знал, что такова уж их природа. Леви скользнули вперед, их рукава с лентами развевались за их спинами, когда они подошли к Люциферу в старательной, озабоченной манере. — Приятно видеть тебя, мой господин. Мы все очень беспокоились о тебе. Сатана последовал примеру другого Греха, подойдя к нему с возмущенным фырканьем. — Ты преуменьшаешь. Вы все, блять, будьте уверены, что эти святые хуесосы заплатят за все что они сделали… — подумав, он перевел свои пылающие красные глаза на их ангельскую компанию, — без обид. Люцифер почувствовал, как Габриэль зашевелился у него за спиной, и, обернувшись, увидел, что его брат неосознанно поднимает руку к своему нимбу, говоря: — Нет… нет. Я думаю, это правильно. Они на мгновение встретились взглядами, и Габриэль улыбнулся, прежде чем каждый из них снова обратил свое внимание на Грехи. — Как ты себя чувствуешь, Ваше Очаровательство? — Спросил Леви, официально сократив дистанцию. Люцифер на мгновение заколебался, прежде чем инстинктивно ответить — Я… Я в порядке. — Ты уверен? Это выглядит довольно болезненно, — поинтересовался Грех, с любопытством поднимая руку к одному из еще не обработанных крыльев Люцифера. Это движение заставило падшего ангела резко отпрянуть. Габриэль крепче сжал его, поддерживая, и Левиафан отдернул руку от этого внезапного действия. Почувствовав легкое смущение, Люцифер покраснел и отвел взгляд. — Они… с ними все в порядке. Было очевидно, что это не так, но он не собирался признаваться в этом Леви. Находясь рядом с Грехом Зависти, он и так чувствовал себя неполноценным. Они были такими идеальными и собранными, что по сравнению с ними все вокруг выглядели совершенно нелицеприятно. Люцифер не собирался усугублять это, признавая, насколько он сейчас уязвим. — Люцифер, — тихим голосом подсказал Рафаэль, привлекая все внимание падшего ангела. Он мог видеть намек в этих зеленых глазах и знал, что Ральс молча пытался сказать. Во-первых, он не должен был скрывать, что с ним не все в порядке, а во-вторых, им нужно было вернуться к лечению. Его брат выглядел почти таким же уставшим, каким чувствовал себя Люцифер, и он знал, насколько тяжелым должно быть для него использование всей этой магии. Это, в сочетании с наличием двух новых грехов, заставило короля покачать головой. — Пожалуйста, Ральс. Не сейчас… Я… я не могу… — он оглянулся на Грехи. Глаза ангела-целителя наполнились слезами. Он выглядел таким виноватым. — Я знаю, Фер. Но… ты должен. Мы должны… прежде чем… Ему не нужно было заканчивать это предложение, вид рук Люцифера был достаточным доказательством того, что произойдет, если они своевременно не обработают раны. Даже при такой перспективе, нависшей над их головами, Король Ада не смог найти в себе сил сказать «да». Только не с Левиафаном, стоящими прямо перед ними. Слава Семи Кольцам за Асмодея. Грех похоти сразу же оценил ситуацию и встал со своего места на одном из диванов. — Возможно… мы должны дать вам, ребята, немного побыть наедине. Он бросил взгляд на Вельзевул и Бельфегор, прежде чем они успели возразить или сказать что-нибудь о том, что им не нужно уходить. Не то чтобы ему это было нужно, пара уже поняла намек и была более чем готова подыграть. Люцифер был не единственным, кто знал, какими непреднамеренно снисходительными может быть Левиафан. Даже если они просто стояли там. Грех Зависти отступили. — Ах, да, замечательная идея. Он и сатана попрощались с Люцифером в последний раз, прежде чем исчезнуть за дверью. Люцифер остался один в общем зале со своими братьями и обитателями отеля, включая Реми. Люцифер снова уселся, а Рафаэль обошел его с противоположной стороны, сел и быстро осмотрел оставшиеся крылья. На этот раз Габриэль взял его за руки, позволив ему зарыться поглубже в шелковистую голубую мантию, и Люцифер крепко сжал тонкие пальцы, готовясь к предстоящей агонии. Он не был уверен, как к этому относиться, с одной стороны, он чувствовал себя крайне виноватым за то, какую сильную боль, должно быть, испытывал Михаил. С другой… он не хотел причинять боль и Габби тоже. Казалось, почувствовав его внутреннюю дилемму, ангел-посланник наклонился и поцеловал Люцифера в затылок. — Я держу тебя. Не успел он произнести эти слова, как пальцы Рафаэля соприкоснулись с ним. Он дернулся, вжимаясь глубоко в тело Габриэля, все мысли слились воедино, а его крики снова эхом разнеслись по отелю. — К концу дня первый этап исцеления на всех крыльях Люцифера был, наконец, завершен. Он более чем уверен, что, где бы Грехи не решили отсидеться, они могли слышать его крики. Однако, зная, что они не смогут своими глазами увидеть его боль, было намного легче встретиться с ними лицом к лицу, когда они наконец вернулись. К сожалению, его хорошее настроение было недолгим, когда Леви подошли осмотреть крылья. — Хм, они выглядят ненамного лучше, чем раньше, да? Их голос был достаточно невинным. Скорее, это был вопрос, чем оскорбление. И все же Люцифер немного напрягся. — Я… Пардон? — Я просто удивлены. Из-за всей этой суматохи я ожидали, что будет сделано гораздо больше. Не похоже, что они вообще улучшаются, — И снова, судя по тону, это заявление было всего лишь простым наблюдением. Тем не менее, Люцифер почувствовал себя неловко из-за того, что был таким громким. И из-за того, что у него такие крылья. — Левиафан! — Выругался сатана, подходя ближе. — Что?! — возмущенно спросили Грех Зависти, явно не понимая, как прозвучало то, что они только что сказали. Быкоподобное существо схватило его за один из плавников, оттягивая их от крыльев Люцифера. — Заткнись, блять, просто нахуй заткнись! Люцифер отвернулся, заметив крайне раздраженное выражение на лице Габриэля. Левиафан просто хотел высказаться, они не должны быть так враждебны к ним. Я имею в виду… это было похоже на правду, не так ли? Люцифер все еще выглядел дерьмово. В комнате повисла тяжелая тишина, прежде чем Левиафан испустил долгий, глубокий вздох. — Люцифер, мой Господин, я… — слова извинения застряли у них в горле, и Грех перешли на другую волну, — я не имел в виду ничего плохого. Я просто пытался завязать разговор. Падший ангел заставил себя улыбнуться и обернулся. — я знаю. Все в порядке. Я не… Я… я не…» Не хотел чего? Не воспринял это так? Не обиделся? Не был задет? Не смутился? Потому что все это было ложью, и в последний раз, когда Люцифер старался не врать так много людям, которые были ему дороги. Но из-за Левиафана было чертовски трудно быть честным, особенно из-за того, насколько они были, сука, идеальны. Они снова вздохнули. — Послушай, тебе потребуется столько времени, сколько потребуется, чтобы прийти в себя, и в этом нет ничего плохого, что бы я ни думали. Ты чувствуешь себя так, как чувствуешь. Какими бы добродушными ни были эти слова, он, казалось, снова не заметил, насколько… слегка снисходительным прозвучал их тон. Тем не менее, Люцифер знал, что они пытаются, поэтому решил не продолжать. Он заставил себя улыбнуться мягче. — Спасибо, Леви. Грех Зависти слегка кивнули. — Я надеюсь, тебе скоро станет лучше, — добавил Сатана, вмешиваясь, пока неловкая ситуация не стала еще хуже. — Что-то подсказывает мне, что ты нам понадобишься, раньше чем мы можем ожидать. Но не торопись. Я более чем готов поболтать с этими ублюдошными пёздами и показать им что куда, пока ты не вернешься в более-менее нормальное состояние Напоминание о текущей борьбе сил во Вселенной заставило Люцифера немного напрячься, но на сердце у него потеплело. — В этом я не сомневаюсь ни секунды. Просто… может быть, стоит убедиться, что ты нацеливаешься только на тех, кто действительно этого заслуживает. Он знал, каким становится Сатана, когда злится, и меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь невинный ангел столкнулся с гневом Гнева за то, что просто оказался в поле зрения. Особенно если они делали это, пытаясь как-то помочь. —Я… сделаю все, что в моих силах, — смягчился Грех. Это было лучшее, что они могли получить. Внимание Люцифера упало на мгновение, когда он смотрел, как Радио-Демон зашел в комнату, и что-то шепчет на ухо Похоти. Учитывая то, как демон отрицал все сексуальное, это было конечно… интересное зрелище. Что-то промелькнуло на лице Асмодея, и он шагнул вперед, обхватив рукой спины двух Грехов. — Это было весело, и я не хочу прерывать нашу встречу, но кто-нибудь еще обеспокоен тем, что мы слишком надолго оставили Маммона одного нести ответственность за наших людей? У всех, кто знал о грехе жадности, округлились глаза, и комнату наполнило ощутимое беспокойство. — Наверное, нам стоит вернуться и проверить, как он там, а? — Спросили Левиафан, и в его обычно спокойном тоне послышалась легкая озабоченность. — Да, — согласился Оззи, похлопав их обоих по спине. Сатана отступил назад, хлопая в ладоши. —Что ж, это было весело! Позаботьтесь о нашем короле и… э-э-э…… да! — Объявил он, поворачиваясь и отодвигаясь на некоторое расстояние от остальных гостей, когда огонь начал охватывать его фигуру. Левиафан последовали его примеру, но они быстро растворились в воде. Последнее, что услышали гости перед тем, как эти двое исчезли, был шепот сатаны: — Клянусь дьяволом, если я вернусь и увижу, что Маммон снова пытается превратить народ Ада в своих секс—роботов, я… Наверное, было лучше, если они не услышали окончания этого предложения. Люцифер моргнул, наклонившись в сторону и бросив на Аластора очень смущенный, очень проницательный взгляд. Он был не единственным, так как многие другие в комнате, казалось, тоже заметили это небольшое взаимодействие. Бэмби просто моргнул, и его обычная тревожащая улыбка расползлась по лицу еще шире, когда он заявил: — Они занимали слишком много места в моем зале. Не твоем зале, но да ладно, подумал Люцифер, когда грешник растворился в тени. Он никогда не поймет этого Радиодемона.