В платьях по капканам прыгать веселее

      После побега Сергея и Волкова охрану номера Августа усилили, ему запретили выходить без сопровождения, под окнами выставили двоих офицеров. Ладно хоть кормили за свой счёт.       Каждый день на протяжении десяти дней к нему приходили суровые мужчины в штатском, прилежно записывавшие все его истории времён проживания с Варей и энергично кивавшие каждому конкретному имени или дате. Под вечер у Августа отсыхал язык и садилось горло, утром всё начиналось заново. Его спасали визиты Ники, приносившей ему горячее молоко с мёдом, куски арбуза и новости из внешнего мира.       Чемпионат, конечно, отменили, после того как все участницы дружно избили всех находившихся в спорткомплексе представителей спонсора и сдали их полиции. Никто ни о чём не жалел, полиция им объявила благодарность. («Медаль любой дурак заработать может, — выдал Андрей, — а ты попробуй получи диплом за то, что помог преступной группировке навалять».) Счета Вари арестовали, авансом она оплатила только половину стоимости проживания, так что пошла суета с покиданием Астрахани или выбиванием из Минспорта компенсации — тут уж кому на что хватало прыти.       На следующий день после ареста Варю вывезли из Астрахани. Ирландец поехал за ней, следить, чтобы добычу не умыкнули из-под носа. Выглядело его общение с конвоем так, что он готов был её выкрасть у ФСБ, если понадобится.       «Хольт интернешнл» отозвали свои обвинения в адрес российских спецслужб. Отец заявил, что Августа похитила русская мафия, и отказался сообщать подробности, отчего СМИ стояли на ушах. Про «Стержень» в прессу не просочилось ни слова.       ФСБ обнаружили неприятный сюрприз: ни один из найденных при обыске лаборатории рабочих файлов Сергея не открывался, все до единого безнадёжно испортил неистребимый компьютерный вирус. Чертежи вовсе исчезли. Приходилось медленно восстанавливать крупицы работы по записям и снимкам, сделанным командой.       Одиннадцатое… или двадцатое… утро началось необычно: с прихода Ники в красном платье. У неё на указательном пальце висели наручники.       — Думал, ты уже не предложишь, — сказал Август, промывая лезвия бритвы.       — Мы выезжаем.       — Куда?       — Секрет.       — На опыты не поеду.       — Обещаю, что не на опыты.       — Ммм, напомни, почему я должен тебе верить? Прошлый раз ты меня на пытки отвела.       — Я не хотела, прости меня, — опустила руку опечаленная Ника. — Мне нужно было вывести Свартжель из себя. Заставить сделать что-то, что мы ей сможем предъявить с ходу, а то она обычно осторожна в новой обстановке. Я проверила, регенерация у тебя сработала, когда я тебя поцарапала. Вот и подумала…       — «А не подвесить ли мне Августа, как боксёрскую грушу».       — Мне до сих пор противно. План был, что я отойду, и как только она нанесёт несколько ударов, я ворвусь и задержу её. Но она отдала приказ меня прикончить, пришлось с её головорезами повозиться. А там уже мы воссоединились с Волковым и Разумовским. Я им вкратце объяснила обстановку, Разумовский побежал на арену отнимать микрофон, дальше ты в курсе.       — Волков знал, что ты крыса.       — Он знал, что я выполняла заказы для Вороновых, — говорю, мы с ним однажды пересеклись. И откуда-то узнал, что я была в поезде. Сложил два и два. Караулил меня. Почему не прикончил, не знаю. Опасался, наверное, что у меня есть подстраховка, и тебя кто-нибудь из моих прикончит.       — Что за заказы?       — Разные. Неважно. Они были задолго до тебя, ещё до вербовки Майором.       — И кем ты была до заказов для ФСБ?       — Никем, — отвела взгляд Ника.       — Врёшь.       — Хочу, чтобы это было правдой. — Чёрт, когда она становилась грустной, хотелось её обнять, а не глумиться. — Идём. Следующее окно у нас будет только завтра.       — Что за окно?       — В Европу.              Ника отмахалась ото всех возражений бравых парней в униформах бумажкой, пестревшей оберегами-печатями. Аж из самого Санкт-Петербурга на Астрахань снизошёл приказ о транспортировке закованного в наручники Августа, и водителя утвердил лично Майор. Охрана не потребуется: конвоиры поедут на левом автомобиле, отвлекать на себя внимание.       Марку бордовой машины, в которую его усадила Ника, Август не знал. Видел её пару раз в московских дворах. Сергей уверял, что её полное и единственно верное название — «Ведро с гайками». Вся на механике. Пассажирское кресло рядом с водительским заранее отрегулировали под Августа. Удобно.       — Теперь расскажешь, куда мы едем? — спросил Август, когда они вырулили с парковки и Ника бросила ему ключ от наручников.       — Это ты мне расскажешь. Тебя правда приказали перевезти, в Москву. В мешок не сунут, на эксперименты силой не поволокут, ты всё-таки голландец из богатой семьи. Но будут, думаю, активно склонять к добровольному сотрудничеству.       — Им нечего мне предложить.       — Вообще-то тебя есть за что посадить, как сообщника Свартжель. Просто стоя рядом с ней, ты запачкался кровью по уши. Из плюсов: они не заинтересованы в причинении тебе вреда и британцам точно не отдадут.       — Ты говоришь так, словно дальше перечислишь альтернативы.       — Если хочешь, я позвоню О’Райли. Тебя заберёт британская разведка. Отобьют тебя от ФСБ, сможешь забыть обо всех обвинениях в России.       — И о возвращении домой тоже.       — Скорее всего.       — Переходим к варианту с Амстердамом?       — Он есть… но его нет. Думаешь, ФСБ с МИ 6 о тебе забудут, как только ты пересечёшь границу родины? За «Стержнем» в этом случае будут охотиться обе спецслужбы. Они и все, кто дополнительно о нём узнает.       — Так себе вариант, — согласился Август.       — Выбирай любой.       Август поразмышлял о том, насколько реально было бы вести войну со шпионами пары-тройки ведомств за раз. Местами, пожалуй, весело. Но ведь его игры заденут Мико, как почти задели игры отца в пацифисты.       — Есть четвёртый вариант, — сказала Ника.       — Фокус с исчезновением?       — Да. Пропадёшь для всех. Дома тебе показываться будет нельзя, зато ты никому не будешь принадлежать.       Звучало неплохо для временной меры. Потом он поймёт, как ему дальше быть, обзаведётся своей агентурной сетью, пролезет, куда понадобится, и отобьётся ото всех обидчиков. Сейчас против него играло время.       — В четвёртом варианте я буду принадлежать тебе, — посмотрел на Нику Август. Она удерживала взгляд на дороге.       — Почему?       — Ты ведь со мной останешься.       — Я думала, ты мне больше не доверишься.       — Сам так думал, — честно сказал Август. — Но лучше тебя кандидатуры на телохранителя нет.       — Телохранителя? Зачем тебе телохранитель, что ты собрался делать? Весь смысл в том, чтобы залечь на дно и не отсвечивать, ни с кем не…       — А ты подумай. Британцы забрали дочь Воронова. При этом они хотят заполучить и меня. Как бы ты поступила на месте Воронова?       Ника постучала пальцами по рулю.       — Предложила бы обменять тебя на мою дочь.       — Именно. На меня объявят охоту. Я знаю связи этой семейки, тюрьма им рулить не помешает.       — Тут ты прав.       — По цене договоримся, не обижу. Я сейчас на мели, но это ненадолго.       — У тебя есть ещё одна дочь главы ОПГ на примете?       — Ха-ха.       — Я же не осуждаю. Схема отработанная у тебя есть, почему нет. «Ах, как я буду рассказывать друзьям о самой красивой женщине в мире, не зная её имени…»       — Главное — сработало. — И Август спохватился: — Тебе кто об этом рассказал?       — А ты ещё не понял? — глянула на него Ника.       — Неужели Варя?       — Август, ау, я её веду который год. Я следила за ней. Устанавливала прослушку и камеры у неё и в местах обитания её отца. Обыскивала её вещи по сто раз. Потом ты ворвался, как слон в посудную лавку… — Ника покачала головой. — Мне пришлось ставить прослушку и камеры у тебя тоже.       — Камеры? — Августу вспомнилось странное обвинение от Вари. Он расплылся в довольной улыбке. — Любишь подглядывать?       — Подглядывать?.. Нет! — залилась румянцем Ника. — Это не то! Я не ты, я старалась не… Только по необходимости!       — Понимаю, у всех у нас естественные необходимости.       — Это не то, что ты подумал. — Её щёки пытались слиться цветом с платьем. — Если я слышала, что ты кричал, или видела, что Свартжель брала верёвку, мне приходилось… проверять. Что ты в безопасности. Я рассчитывала тебя завербовать, поэтому…       — Ну и раз уж начала, чего не досмотреть до конца, да?       — В исследовательских целях! — Его улыбка ширилась, её смущение крепло. — Я… изучала тебя. У тебя это важная часть жизни. Я искала подходы.       — Подход очень простой. Смотри, если ты меня хочешь…       — Не хочу! — воскликнула Ника и врубила дворники вместо поворотника. Чертыхнувшись, она исправила ошибку.       — …завербовать, я хотел сказать. Но теперь потерял мысль.       — Её не было.       — Чёрт с ней. Не понимаю, чего ты стыдишься. Хочешь наблюдать — я не возражаю. Более того, я готов повторить для тебя все твои любимые хиты.       — Прекрати, я же сказала, я не сплю с сообщниками.       — А с нанимателями?       — Тоже! Ни с кем.       — Целибат приняла, что ли?       — До свадьбы.       — Глупо, — вытянулся в кресле Август, запрокинув руки за спинку сиденья. Красный свет грозил гореть ещё долго. — Нормальные мужчины не берут машины без тест-драйва.       — И как, нормальный мужчина, хоть одну машину после сотен тест-драйвов взял? — язвительно спросила Ника.       — А надо было брать в автосалоне первую попавшуюся? Подумай, тогда бы тебе ничего не светило.       — Мне и так не… Хочешь сказать, потом женился бы?       — Не исключаю.       — С предыдущими исключал?       — В случае с Варей — да. Так что всё в твоих руках, Ника.       — Гадость.       — Я понимаю твои страхи.       — Это не страх.       — Ну фетиш, называй как хочешь.       — И не фетиш! — ткнула его кулаком в плечо Ника. — Это мои принципы.       — Хороший, хороший принцип, — растёр плечо Август. — Замечательный. Тебе важно сохранить девственность до свадьбы, чтобы твой муж её увидел и оценил.       — Нет, не поэтому…       — Я не осуждаю. Просто говорю, что в этом случае существует всего один способ проверки. — Август наклонился к ней прошептать на ухо: — И масса форм невинного разврата, которые она не выявит.       — Перестань, — отодвинула ладонью его лицо Ника. Светофор выдал наконец зелёный свет, и машина тронулась с места. — Лучше скажи, что ты в итоге решил.       — Мы исчезнем вместе.       — Как сообщники.       — Мгм. Обязательно отправимся на совместный обыск. У нас осталось незавершённое дело.       — Так и знала, что ты себе придумал… Я тебя отвлекала. Ты психанул, заговорил, что побежишь в полицию назло отцу, у меня бы план сорвался. Я тебя переключила. Всё.       — Притворялась? — со снисходительным весельем спросил Август.       — Да!       — Защищала тайну операции.       — Да.       — И при этом назвала меня настоящим именем.       — Не было такого.       — Кажется, нужен следственный эксперимент.       — Нет. И вообще. Даже если я… — Ника ударила по клаксону, прогоняя из-под колёс самокатчика. — Ты жульничал, так что это ни о чём не говорит.       — Когда это я жульничал?       — Электричеством. По сути, грубая стимуляция мышц. И нервных окончаний. Всё равно что взрывать дверь, вместо того чтобы подобрать отмычку, и считать себя взломщиком.       — А, ты сомневаешься в моих навыках. Ну да, подходящей видеозаписи-то для оценки не было.       — Я не записывала!       — Варя сказала, записывала.       — Оно само сутки хранилось, потом стиралось. Я сохраняла только важное, то, что смогут использовать ФСБ.       — Нет, Варя говорила, что не только, — решил подстегнуть её блефом Август.       — Случайно могли затесаться.       — Дашь посмотреть?       — Нет, я их сотру.       Машина остановилась на светофоре. Красный свет, красное платье. Выглядело как знак.       — Ты бросила мне вызов. Я этого так не оставлю. — Август провёл ладонью от колена Ники под платье, втирая тёплую щекотку. — И к тому же, ты должна загладить передо мной вину.       — Я сказала… — Она на выдохе зажала его пальцы бёдрами, но выдёргивать их не торопилась. Август поцеловал её в губы, в щёку, в шею. — Есть правила…       — Мы их будем очень строго соблюдать, — прошептал Август ей на ухо. Он чувствовал движение тока по её коже всякий раз, как касался её губами. — Всё будет невинно.       — Не будем…       — Это не нарушение, это тебе… штрих для портрета. Для работы.       — Спецзадание закончилось, — попыталась отодвинуть его Ника. У неё глаза блестели, кого она обманывала, она обожала целоваться.       — Хочешь, — сказал Август, куснув её ухо и получив укус шеи в ответ, — надену платье.       — Не хочу, — выдохнула Ника после поцелуя.       — Какое надеть?       — Синее.       За окнами ещё долго злобно выли клаксоны.