Искусство так обогащает

Столь долгожданное ограбление прошло удачно. Бандиты, покидая Замок-музей, разбегались по машинам через запасной выход. Благополучно покинув место преступления, они радостные умчали прочь. И только взвинченный Шеф, взглянув на пару весьма небрежно вырезанных картин, рассердился. Стоило начальству критически оценить «работу» как подчинённые принялись оправдываться, что извлекали полотна как можно аккуратнее. Стамп ругал их, укоризненно глядел подобно стервятнику. Сидевший возле гангстера Элек был невозмутим, но перемены в мистере Стампе ему не нравились. Словно в мгновение ока исчезли все те хорошие качества, за которые Эл уцепился. Мужчина заметил некую настороженность, что клубилась в мальчишке. Будто пелена перед глазами Электроника рассеивалась. Но уйти робот не хотел. Его захватывали новые впечатления, желание помочь и сам мистер Стамп. Гангстер знал, что Электроник верил ему, ведь добрый взрослый, подобно авгуру, умело претворял ложь в правду. Пока без надобности сажать паренька в чемодан. Удавшееся «представление» подошло к концу. Державшая в страхе полицию Тэймера банда вновь ускользнула с награбленным.

***

Электроник, открыв дубовую дверь, зашёл в кабинет Стампа, как в собственный дом. Шеф с присущей ему дотошностью копался в бумагах, попивая виски. Он нарочно сделал вид, что не заметил вошедшего гостя. Ему льстило то, с каким энтузиазмом паренёк шёл сюда сразу после операции. — Я хотел кое-что уточнить. Мужчина всё же отвлёкся от чтения, слегка повернулся своим птичьим профилем. — Слушаю тебя, малыш. Электроник всё ещё стоял в костюме и в приглушённом свете ламп отливался серебром. Словно сошедший со старинного полотна средневековый мальчишка. — Вы сейчас отправите меня домой? Гортань Стампа опять обжёг алкоголь. — Сейчас? — отложив бумаги и стакан, он подошёл ближе. Снимая колпак и поглаживая кудрявую макушку, продолжил: — Я обязательно отправлю тебя в Союз, но не в такую рань. Кстати, ты не хочешь мне помочь ещё один разочек? Стамп жадно ловил новые эмоции на лице робота. После затяжного молчания его рука легла на худое плечо. — Пожалуй, хочу. Даже очень, — с каждым словом голосок становился тише. Вдруг милые черты лица Элека обезобразила грусть, — но… — Вот и славно! — взрослый намерено прервал его. — Скоро расскажу весь план. Репетировать, как и всегда, будем заранее. Подготовимся… и на твою собачку найдём костюм. Мы продолжим нести искусство людям! Откинувшись на спинку кресла, он выдал театральный вздох, явно демонстрируя мнимую усталость. Электроник присел рядом на стол. Шеф аккуратно взял мальчонку за подбородок и, наклоняя к себе, поцеловал в нос. Потом, комично подставив свою щёку, постучал по ней указательным пальцем. Элек чмокнул его в ответ. Лицо робота тронула улыбка, потому что на щеке и губах взрослого остался серый грим. — Профессор ждёт меня, а мой друг наверняка волнуется. Стамп откинулся в кресле, складывая ладони замком. — Друг? А я не твой друг?! — В его голосе звучала трагедия целого театра. Электронику стало неудобно, даже стыдно. — М-мистер Стамп… — Профессор, который хотел тебя запереть в четырёх стенах… хм… — сразу мелькнула догадка, — а профессор не поставил на тебя какой-нибудь датчик? — Стамп был мягок, не хотел спугнуть своими вопросами, — не создал… кнопку, которая может тебя контролировать? — Что? Нет! — вдруг Элек неожиданно для собеседника засмеялся, но быстро отпустив смех, продолжил: — я андроид. Высокоинтеллектуальная машина. Мной сложно управлять. Я принимаю все решения самостоятельно, основываясь на приобретённом опыте. Когда Электроник столь радостно преподнёс всю эту информацию, то подбивал хмельного Стампа лишь на истерический смех. "Ёб вашу мать! Профессор профессором, а контролировать технику с искусственным интеллектом не додумался". Тяжело вздохнув, он посмотрел на этого андроида. Янтарные глаза сейчас очень выделялись, создавая контраст с серым гримом и одеждой. Сам паренёк наблюдал за мерцающей пылью, которая тонким слоем ложилась на старинную мебель и различные предметы роскоши в кабинете. — Ты очень красив, когда задумчив, — тихо озвучил свои мысли Шеф. Даже после осуществления своей цели он чувствовал, что Электроник – ценнейший трофей среди всего этого дорогого хлама. Стамп осознал, что мальчик не бездушная болванка, а творение со своими эмоциями и чувствами. — Я всего-то внешняя копия другого человека. Его зовут Сергей Сыроежкин. Он мой друг. Гангстер относился к людям как к вещам, но почему-то с роботом чувствовал подобное лишь наполовину. — Близнецы, несмотря на визуальное сходство, чаще всего разные по характеру. А ты прекрасен как снаружи, так и внутри. — На вытянутом лице появилась грусть, но захмелевший старательно отогнал её. — Скажи мне, профессор Громов когда-нибудь что-то недоговаривал тебе? — Вы волнуйтесь насчёт какой-то «кнопки»? — схватив его руку, Эл положил её себе на плечо, — Виктор Иванович как то сказал, что тут ранее был провод для зарядки, — пальцами еле уловимо Стамп прошёлся по бледной коже на шеи. Теперь Элек вёл чужую ладонь к своей груди. — А тут на первых этапах работы ничего не было. Сейчас же часто проводится диагностика. Поскольку я провожу её самостоятельно, то могу сказать, что подобной программы не замечал, а значит, её нет. Профессор не стал бы лгать мне. — Лгать и недоговаривать – это разные вещи, — тон Стампа стал серьёзнее. — А как это «недоговаривать»? — Во всей острой фигурке читалось желание быть ещё ближе: как вчера сесть на чужие колени. — Не отвечать на поставленный вопрос конкретно. Манера разговора мистера Стампа казалось Элу всё так же лёгкой, чутка игривой, но сейчас она была пропитана некой тайной. — Если я спрошу, Вы ответите конкретно? — Конечно. — Широкая бездушная улыбка, как и всегда, растянула рот, обнажая кривые зубы. — Почему Вы спросили о моём управлении? — Понимаешь, Эл… — имя, ласково слетевшее со лживых уст, обрело силу, — не хочу, чтобы профессор приехал и по щелчку пальцев забрал тебя. На миловидный лик легла тень удивления. Когда Стамп переложил ладонь на бедро Электроника, то словно кончиками пальцев почувствовал его внутренние метания после этих слов. — Вы же смотрите на меня не только как на друга? — спустя некую паузу спросил Элек, — проанализировав Ваше поведение, могу предположить, что я Вам нравлюсь. — Проанализировав? — с лёгкой иронией поинтересовался Стамп, медленно убирая руку с острой коленки. — Как я тебе и сказал ранее, моя работа была в области искусства. Искусство – моя страсть. Людям свойственно идти на поводу у своих страстей. Сложно удержаться, когда перед тобой шедевр. Я не смог удержаться. Хозяин кабинета взял со стола забытый виски и одним движением ловко опрокинул остатки содержимого в глотку. — А вот сейчас Вы как будто нарочно даёте иную информацию и нарочно не отвечаете. Шеф карикатурно приподнял бровь, отставив пустой стакан. — Верно. Я перевёл тему. — Почему? Уже мало отвечать завуалированными фразами. Это вечное «почему» хотело честности. — Потому что ты падок на прямолинейность, — ответил он, взирая на мальчишку с нежным прищуром. — Мне свойственно быть честным. Это плохо? — Честность и прямолинейность – разные вещи. А хорошо это или плохо – вопрос на миллион. Ты, наверное, замечал, что люди не всегда поступают логично? — собеседник Стампа тут же закивал. — Вот и не старайся довести всё до четкой схемы. Электроник призадумался. Он видел, как господин Стамп разговаривал со своими «друзьями». Будто те лишний раз не стоили внимания. Груб со всеми, но нежен только с ним. Кричал на других, а ему нашёптывал. Несложный человек… Как бы не так. — Я заметил, что Вы любите картины, но не людей. По губам Стампа пробежала усмешка. Мальчик весьма наблюдательный. Видел, как он обращался со своей бандой. Шеф ежедневно смотрел на лица бандитов, понимая, что многие физиономии не обезображены интеллектом. По разговорам сразу становилось ясно, что последние извилины в мозгах подчинённых закрутились тугими узлами. — Я бываю резок, — взгляд стал хлёстким, Стамп чутка повысил голос, умело маневрируя между пафосностью и гордостью. — Но если бы мои люди увидели не хладнокровие, а страх, вместо расчётливой тактики поспешные решения, то не пошли б за мной. — Вам иногда боязно помогать другим? — Электроник робко потянулся за объятьями. — Не без этого, — Стамп усадил мальчонку со стола на свои колени, не боясь испачкаться, — ведь то, что мы делаем, уголовно наказуемо, — шёпот тёк подобно ручейку, и мужчина не желал прерывать поток. — Я, как их лидер, боюсь провалиться, но и оставлять всё как есть просто не смог бы. Да, я люблю старинные полотна, но не люблю несправедливость по отношению к искусству. К людям я отношусь по-разному. Дыхание с запахом алкоголя опалило ухо паренька, а губы мазнули по гладкой скуле. — А как Вы ко мне относитесь? Уже знакомая дрожь так приятна. Элек всем видом показывал свою потребность в прикосновениях. — Ты должен был ещё вчера понять, как я восхищаюсь тобой. Он гладил золотистые кудри сначала с нежностью, но потом движения стали непроизвольными. Элек улыбнулся, наслаждаясь ощущением. Стамп заметил, как волосы покрывались серебром. Взглянув на свои ладони, он улыбнулся. — Вы испачкались, — спокойно констатировал Элек. — Ничего страшного. Я давно привык пачкать руки, — тихо произнёс гангстер, будто делясь тайной. Стамп заправил ему кудрявую прядь, задев мочку уха. Тронул пальцем нижнюю губу, затем оттянул и отпустил. Электроник коснулся кончиком языка кожи, что приятно покалывала после касания. Через несколько секунд он уже целовал палец Стампа. Взрослый не смог отказать себе в удовольствии слегка надавить на розовые губы, заставляя Элека облизать подушечку. Это было поистине восхитительное зрелище. — Ты хочешь то, что уже было? — грудной бас ложился на искусственную кожу мурашками. — Хочу доставить Вам удовольствие в том же виде, что и Вы доставили мне. — Хорошо, — Стамп скользнул пальцем по бледному лицу, щекоча маленький нос. — Импровизируй, а я погляжу. Оседлавший острые колени Элек принялся целовать Стампа. Раскованная ласка длилась долго. Горький запах виски летал в воздухе, и вкус алкоголя какое-то время оставался на их губах. Растрёпанный Электроник наслаждался звуками, который издавал одурманенный Стамп. Потом робот спустился ниже, задевая кадык острыми зубами. Элеку интересно всё то, чего не было у него самого. Тонкие, мягкие кисти создавали контраст с большими заскорузлыми ладонями. Гротескная, живая внешность смотрелась иначе по сравнению с кукольным лицом. Парень перебирал редкую седину в чёрных волосах, пока большие пальцы игрались в пшеничных кудрях. Внимание андроида привлёк весьма заметный бугор в белых штанах. Электронику нравилось получать, но отдавать он хотел больше. — Снимите одежду. Шея Стампа горела от мелких укусов, маленькие кровоподтёки расцветали на коже, нарушая её однотонный цвет, а серая краска испачкала лицо. Уголки припухших губ многозначительно поднялись, а захмелевшие глаза постепенно становились полноводными глубокими реками. — Я в твоей власти. Не забывай. — Он коснулся устами щеки, поцеловал размазанный в краске лоб. Электроник снял чужие свитер и рубашку. Неторопливо вёл пальцами по выпирающим ключицам, худощавым плечам, длинным рукам, где выступали голубые нити вен. Преступник чутка прищурился. Взгляд тяжёлой нитью вязал робота. Эл спустился к животу, оглаживая полоску волос, уходящих вниз. Ручонки потянули собачку молнии. Губы Стампа вместо привычной широкой улыбки открылись от стона удовольствия. Когда Элек стал гладить его, орошая жаром кровь, мужчина задышал чаще. Вслушиваясь, робот понял, что делал всё правильно. При каждом чужом стоне в искусственная плоть отзывалась знакомым покалыванием. Пареньку очень нравилось видеть, как менялось выражение лица напротив с каждым новым движением. Но Эл замечал, что этого было как будто мало. Свободная цепкая ладошка нашла приют на горле Стампа. Зрачки тёмно-аквамариновых очей расширились, а кадык едва заметно поднялся. Проводя по всей длине твёрдого органа, Эл решил поэкспериментировать: сильнее сжал член, размазывая прозрачные капли. Вдруг Стамп, сорвался на громкий рёв. Накрыл ладонью ласкающую его руку, умоляя ускориться, предвкушая подступающий оргазм. Словно почувствовав это, Элек быстро остановился и отпустил шею. Из горла Стампа вышел необычный стон. Стон, похожий на жалобный скулёж, от которого Элек был в восторге. Бандит облизал пересохшие губы и засмеялся. — Хочешь помучить меня, да? Признаю, я это заслужил. — Промурлыкал он, издавая скрипучий смешок. Стамп почувствовал что-то светлое к Элеку. Далеко не любовь, но глубокое чувство, которое привело бы к внутреннему покою. — Я Вас не мучаю, Вам нравится. — фраза Элека звучала не как вопрос, а как утверждение. Видя лёгкое недоумение мальчишки, Стамп вновь усмехнулся, но на сей раз громче и с нотками грусти. Теперь Электроник смотрел на него с непониманием, пытаясь понять, что происходило у его нового друга в голове. — Мой герой, прости меня, — пленённый стыдом и удовольствием Стамп шептал в пьяном бреду, пока Элек стремительно наращивал темп, — бедный Серебряный мальчик, который… помог не тем… Наконец вязкое тепло Стампа испачкало его собственный живот и руку Элека. Он ещё долго не мог усмирить галоп в груди. — Что Вы имели в виду? — настороженно поинтересовался Электроник. Стамп захлопал влажными ресницами и не без усилий пересадил Элека на стол. — Ты… слишком добрый, — он быстро надел бельё со штанами и, слегка шатаясь, опёрся рукой о кресло. — Нельзя… нельзя быть таким добрым. Механический юноша глядел в зрачки мистера Стампа и всё ещё не находил там подлости. С присущим ему любопытством, Электроник взялся распутывать чужие недомолвки. — Почему нельзя? Колючий холод обдал мужчину с головы до ног. Закружилась голова. — Я… я сегодня много выпил, — Электроник обнял гангстера. — Неужели ты так привязался ко мне? — робот лишь прижался сильнее. — Урри был прав. Надо по-человечески. Бирюзовые глаза на мгновение потеряли свой цвет. Грусть да стыд нашли в них отражение. — О чём Вы говорите, мистер Стамп? — не отпуская его, спросил паренёк. Стамп переставал быть тем живым и притягательным взрослым. Элек интуитивно понял, что с ним что-то не так. — Плохо мне, — низкий голос стал тише, а слова переставали произноситься внятно. — Отпусти меня, мой маленький, отпусти. Стамп хотел высвободиться из объятий, пока противоречия не утопили его. — Нет! Скажите мне, — Стамп покачал головой, не в силах что-либо ответить, — что Вы имели в виду? Трезвое желание извлечь выгоду сменилось пьяным альтруизмом. — Хорошо, хорошо. Мы ограбили музей, — тон Стампа бесцветен, будто он совсем не задумывался о сказанном. — Человек, который тебя похитил, работает на меня. Мне нужно было устройство, которое открывает замки. Я думал, Урри привезёт какие-нибудь железяки, гайки да болты, а он привез тебя. Этими словами Стамп запер дверь, которая вела Элека в западню, и отворил совсем иную, от которой не было ключа. Дверь, которая вела на свободу. Мальчик неторопливо выпустил Стампа из своих объятий. Молчание затягивалось. Казалось, они утратили дар речи. Когда криминальный владыка обернулся, то увидел, как на глазах Электроника наворачивались слёзы. Мужчина на пару секунд закрыл глаза, чтобы не видеть эту картину. Он не мог поверить. Быть не может! Почудилось! Но, открыв глаза, Стамп наблюдал всё того же плачущего в тишине робота. — Вы меня обманули, — дёрнувшись всем телом от этих слов, Стамп шагнул назад, — Вы меня не любите! — голос Электроника слегка надорвался. Больше ничего не произнося, Эл посмотрел на дверь. Стамп почувствовал не пойми от чего взявшийся ком в горле. Словно запретив себе оглядываться, юноша уверенным шагом направился к выходу. — С-стой! Стой! — Бандит замер на пару секунд, прежде чем ринуться вслед. Пошатываясь на ватных ногах, Стамп выбежал из кабинета. Миновав множество комнат, сиганул на парковку, но паренька уже и след простыл. Он просто исчез. Эти дни в Тэймере пробежали для робота клубком и закончились разматывающейся нитью. Электроник с Рэсси вернуться в Москву, но самостоятельно.