Шипы

Цель Кранбер — сделать Ригатону своей. Она была готова пойти на всё ради её выполнения. Она была готова убивать всех и каждого, кто встанет между ней и её возлюбленной. Любой, кто решится на этот опрометчивый шаг, будет медленно и мучительно умирать в страшнейших агониях. Для таких смельчаков у Кранбер припасены особо жестокие пытки. Кранбер уверенно двигалась к замку, где уже давно орудовала её армия. Она знала: им не нужна помощь их капитана, они и без неё справятся. Она сама готовила их к битве и была абсолютно уверена, что её Демоны одержат победу. Она быстро и стремительно приближалась к вожделенному Ангелу, не думая более ни о чём, кроме их битвы. Кранбер уже наперёд знала, что победит в этом сражении. Ригатона отдавала слишком много сил бою, она совсем не умела беречь энергию, в отличие от своей противницы. Кранбер, несмотря на помутнение рассудка, весьма разумно расходовала свои силы, поэтому она всегда бодра. Кранбер на первый взгляд казалась глупой садисткой, которая кроме убийства ни на что не способна, но на самом деле она была намного умнее Йосафлейма, расчётливее Лоста и проворнее Атер и Арбус. Кранбер — самое ужасное, что может существовать в этой Вселенной. Если на её пути кто-то встанет, то он не выживет. Его ждёт ужасная судьба — стать обедом для безжалостной каннибалки, которая в лучшем случае оставит после несчастного тлеющий скелет, а в худшем — сотрёт его в порошок и даже пепла не оставит. Среди Ангелов считается, что, если кому-то удалось выжить после встречи с этим чудовищем, то тот кто-то везунчик. Она не привыкла отступать. Но какую цену ей придётся заплатить за исполнение своего желания?

***

Ригатона скрипнула зубами. Прямо перед ней — та, что разгромила её армию, даже не пошевелив и пальцем. Кранбер стояла и ухмылялась, смотря на неё безумными глазами. Этот взгляд раздражал. Ригатоне хотелось выколоть ей глаза, чтобы не видеть в них этой бесящей надменности, ей хотелось пробить её грудную клетку и вырвать вместе с сосудами демоническое сердце, она горела желанием разорвать её на мелкие кусочки, чтобы ни один Ангел больше не боялся за свою жизнь. Ненависть Ригатоны к Демонам переходила все границы нормального, но та, что сейчас стояла перед ней, вызывала у неё жгучую ярость и отвращение, которые было не передать словами. — Ну вот мы и встретились, Кранбер, — презрительно выплюнула Ригатона. — Да, наконец-то. Я так ждала нашей встречи, Ригатона, — расплылась в безумной улыбке та. Ригатона оскалилась и сжала в руках оружие. Между ними наступило напряжённое молчание. Никто не спешил нападать первым. Но это бездействие продлилось недолго. Первый удар решилась нанести Ригатона. Она резко сорвалась с места и ринулась к противнице, замахнувшись мечом. Кранбер стояла неподвижно, но в самый последний момент увернулась, и острое лезвие вонзилось в землю. Издевательски рассмеявшись, она нанесла своей любимой болезненный удар в плечо. Воздух наполнил оглушительный вой, сплошь пропитанный болью и злобой. — Сука! — рявкнула Ригатона, схватившись за раненое место. Из рваной раны хлынула горячая кровь, а от плеча по всему телу стремительно растекалась ноющая боль. Ригатона стиснула зубы и рванула на себя оружие. Она не могла так просто сдаться ей без боя. Для неё это было равносильно предательству своей Богине. Ригатона просто обязана победить. Ради Этив, ради других Ангелов, ради Сиэль, которая так рано умерла. Кранбер снова замерла, наблюдая за жалкими попытками своей возлюбленной вернуть себе былую решительность. Для неё, знающей исход этого боя, всё происходящее было лишь игрой, очередным развлечением. Она улыбалась, уворачиваясь от атак врага. Она смеялась, как сумасшедшая, нанося ей удары один за другим. Ей было весело, чертовски весело наблюдать за тем, как страдала и мучалась её любовь, как она бессмысленно и безуспешно пыталась задеть её. Но всё уже предрешено. Ригатона тихо рычала от злобы и безысходности. Она выглядела жалко: разодранная одежда, раны по всему телу, растрёпанные волосы и окровавленные крылья, в которых не доставало парочки перьев. Но, несмотря на своё плачевное положение, она не сдавалась. Эта её самоуверенность и стремление быть первой во всём притягивали Кранбер. Ей нравились такие, как она, ведь их было гораздо интереснее и веселее ломать. Этот бой, по мнению Кранбер, слишком затянулся. Её соперница уже достаточно ослабла, чтобы покончить с ней раз и навсегда. И Кранбер не ошиблась. Когда она стиснула Ригатону своими шипами, та лишь коротко взвизгнула и слабо дёрнулась. Из её рук на мокрую от крови землю упал меч, и теперь она была абсолютно беззащитна. По всему её телу струилась алая кровь, вместе с которой из неё вытекала жизнь. Постепенно адская боль, как и другие чувства, уходила на второй план. Единственное, что она сейчас могла, — это смотреть на ненавистное лицо той, кому проиграла, и медленно осознавать происходящее. Она проиграла. Ригатона чувствовала, как в её предплечье вонзались острые, словно как у акулы, клыки, как они с чавкающим звуком отрывали увесистый кусок плоти, как из неё стремительно уходила жизнь. Нет смысла вырываться, ведь она уже попалась в эту ловушку. Она просчиталась, понадеявшись только на свою силу. Конечно же этого было недостаточно, чтобы уничтожить монстра, пожирающего всё на своём пути. Щербет был прав: безрассудство Ригатоны свело её в могилу. Глаза цвета крови медленно закрылись, и Ригатона тихо прохрипела своей убийце прямо в лицо: — Я тебя ненавижу… И навсегда замолчала. Кранбер подняла голову и растянула губы в безумной улыбке. По её подбородку стекал живительный сок, и это лишь придавало ей более чудовищный вид. Она ласково провела рукой по щеке возлюбленной и накрыла её губы своими. — И я тебя люблю, — промурлыкала она, облизнувшись. Кранбер снова погрузилась с головой в процесс поедания вожделенной плоти. Вкус долгожданного мяса вскружил ей голову настолько, что она не заметила, как к ним кто-то подобрался. Не слышала она и того, как чей-то острый меч рассёк воздух. Для неё всё кончилось быстро. Острое лезвие за долю секунды отделило голову от тела, и из обрубка тут же хлынула гейзером кровь. Она пачкала трупы, землю и одежду убийцы жестокого чудовища, но тому было плевать. — Я оказался прав, — выдохнул Щербет, уходя прочь с поля боя. Кранбер достигла своей цели, но отдала за это жизнь. Теперь её запомнят как Демонессу, убивающую шипами.