Naughty Babe

Тача Вонгтиравит молча сидел перед палатой неотложной помощи. Плотно сжав тонкие губы, он смотрел на дверь, через которую медсестры не так давно провезли Хиа’И. Юноша все еще был ошарашен случившимся: он повалил Хиа’И на пол… когда тот целовал его. Однако он вцепился в голову Хиа’И и повалил его на пол. Неужели он нанёс мужчине ещё больше травм? Может быть, он получил еще одно сотрясение мозга? Когда Кон Дио опомнился, то нажал кнопку вызова, чтобы Хиа’И отправили в травмпункт. Хиа… Хиа’И ничего не говорил, хотя в первый раз, когда пришел в себя, был очень разговорчив. Неужто он так сильно пострадал, что уже не мог говорить? В конце концов, Кон Дио нисколько не сдерживался. Его сердце болезненно сжалось от чувства вины. Юноша боялся, что состояние Хиа’И может ухудшиться. Он переживал, что Папа будет снова разочарован тем, что Кон Дио стал причиной увечья Хиа’И. Если бы не он, ничего бы и не случилось… Какой была бы семья Чэн без него в их жизнях? Юноша опустил свои блестящие глаза на колени. Он выглядел худым и хрупким со стороны, просто его тело не становилось крепче и больше, как бы он ни старался. Сколько бы он ни упражнялся, его тело особо не менялось. Он был даже меньше Кыа Кирати, своего лучшего друга. Несмотря на это, если бы кто-то прикоснулся к нему, то обнаружил бы, что мягкими были только его щеки. Кон Дио обладал достаточно упругими мышцами… чтобы одним махом отправить Хиа’И в травмпункт.

***

Непрерывный кошмар заставлял Тачу каждую ночь дергаться в ужасе… Пума, прыгающая на него, выстрел и багровая кровь, разбрызгивающаяся по всему телу… Единственным способом избавиться от пугающего наваждения стали занятия спортом. В английской школе-интернате для мальчиков работали различные клубы. Из-за маленького роста Тача плохо играл в футбол, регби или бейсбол. Он не блистал в музыке, в отличие от Кыа Кирати, и не обладал никакими художественными или артистическими способностями. Такая ситуация приводила его в ступор. Он не знал, чем заняться, ведь у него не было никаких особых талантов. Тогда Кон Дио решил стать немного сильнее, чтобы затем присоединиться к спортивному клубу вместе со своими друзьями. Так он выбрал один из клубов боевых искусств, не требующих занятий в командах. Клуб тхэквондо вдруг заинтересовал тринадцатилетнего мальчика, самого младшего из всех его товарищей по клубу. Взгляд зацепился за учителя-полуяпонца, ростом меньше, чем старшеклассники. Тачу сразу же впечатлил ловкий прыжок и удар ногой по доске, расположенной практически на такой же высоте, как и он сам. Это жутко вдохновило его на освоение тхэквондо. За шесть лет обучения в школе Тача успел принять участие в нескольких соревнованиях. Пускай его не взяли в национальную юношескую команду по тхэквондо из-за тайского гражданства, ему удалось добиться чёрного пояса второго дана. Он вполне мог стать помощником инструктора. И все же Тача оставался маленьким, несмотря на все свои заслуги в спорте. Тот факт, что он был женихом Пхаяка Чатдеча Чэна, доставляло немало хлопот. Выросший в Англии, в школе для мальчиков, Тача с трудом воспринимал некоторые аспекты тайской культуры. В отличие от Кыа Кирати, который время от времени возвращался в Таиланд… Тача до восемнадцати лет жил в Англии. Объединение с Чэнами в одну семью в какой-то момент стало целью жизни отца. Тот говорил сыну, что именно он подходил на эту роль лучше, чем кто бы то ни был. Привлекателен и вежлив, одним словом — идеальный вариант для наследника Чэнов. Проблема оставалась в том, чтобы понравиться старшим членам семьи, но и те остались в восторге от жениха после всего одной встречи. И… этот союз казался прекрасным лишь со стороны. Улыбаться так, будто все в порядке, было нелегко. У Тачи не хватало смелости признаться в своих чувствах, спросить, почему Хиа’И не была так добр к нему, поинтересоваться, где мужчина задержался в этот раз, или рассердиться на него за то, что не вернулся ночью домой. Пусть они и собирались вот-вот сыграть свадьбу, юноша всё ещё не решался спросить, почему всё-таки Хиа’И сделал предложение… раз уж ему так не хотелось становиться его мужем. Первый год в просторном выставочном зале прошёл непросто. Тем не менее, как бы не было трудно, Тача со временем привык к всепоглощающему чувству одиночества. Он не желал вечно ждать Хиа’И дома. Не желал иметь статус забытого жениха. До боли в груди боялся, что Хиа’И в один прекрасный день разорвёт помолвку и оборвёт связи с Вонгтиравитами. Кон Дио не мог понять, почему отец так просто отдал его Чэнам в качестве приданного. Он никогда не был полезен, да и Хиа’И не появлялся дома первую неделю их помолвки. Тача мысленно всегда готовился к тому дню, когда все вокруг обратится прахом. Что скажет его отец, когда этот момент в итоге наступит? Как бы сильно не желали того родственники, Чэны не станут больше их опекать. Тача ненавидел вечные наставления отца о том, что нужно быть паинькой и никогда не идти против Хиа’И, и тогда у его ног будет весь мир… Никто никогда не спрашивал юношу, чего он сам по-настоящему желал. По словам многих, быть женихом наследника Чэнов довольно привлекательно. Якобы между ними была идеальная химия, прямо как в любовных романах. Холодный мужчина, на лице которого почти не виднелось улыбки, и милый, нежный юноша. Люди говорили об этом с такой уверенностью, будто это была их помолвка. В связи с аварией Хиа’И в прессе появились сообщения о том, что очаровательный жених не отходит от его постели. «Пхаяк Чэн получает активную поддержку от своего будущего супруга и быстро идет на поправку». Некоторые СМИ не удержались и опубликовали статьи о том, как любовь победила всех и вся, и как возлюбленные не отпускали руки друг друга с того самого момента… Как драматично. Никакой любви в этих отношениях не наблюдалось… Речь шла о взаимовыгодном соглашении. Никаких чувств не предполагалось. Тот хрупкий мир, котрый окружал юношу, мог быть утерян в любой момент… Тача со страхом ждал этого дня с восемнадцати лет. Последние семь лет он провел без серьезных планов на будущее, надеясь, что их отношения рано или поздно наладятся, но этого так и не случилось. Тем временем его лучший друг, Кыа, уже достиг успеха в карьере, вот и Тача решил, что ему пора подумать о себе. *** Пхаяк мрачно посмотрел на своего лучшего друга, заливавшегося смехом рядом с ним. Он сжал пальцами сигарету у губ и разочарованно втянул дым. После того, как его одним махом повалили на пол, мужчина испытывал только недоумение. Как в столь крошечном Нонг’Дио может быть столько силы? Более того, юноша первым пришел в себя и позвал врачей и медсестер, чтобы те отвезли Пхаяка в травмпункт. К счастью, парнишка бросил его наземь не на сломанную руку. В итоге Пхаяк получил всего лишь ушиб левого плеча, вывих левого запястья, вывих правой лодыжки… В этом году ему явно не везло. — Я не удивлен, И, — хохотал Лиан, — он лучший друг моего любимого. Два бесстыдника. Мужчина только цокнул в ответ. Пхаяк потерял сознание. Как только он поступил в отделение неотложной помощи, медики провели тщательный осмотр его организма. Когда мужчина очнулся, Кон Дио уже и след простыл. Лишь его лучший друг сидел рядом с кроватью, держа в руках планшет. Помимо этого, пришел врач и сообщил ему, что у него транзиторная глобальная амнезия. Поэтому велика вероятность, что он может испытать внезапный приступ потери памяти. Как правило, люди с таким заболеванием не могут вспомнить имена, даты, места, словно их мозг лишился кусочков паззла. Вот почему мужчина не мог вспомнить Килена Вана, хотя его лучший друг много раз называл ему свое имя. Пхаяк затушил недокуренную сигарету в чашке из-под кофе «Starbucks» Килена Вана. Что за чувство досады клокотало в его груди? Нет, он вовсе не сердился на Тачу, так просто сбил его с ног. Мужчину беспокоило то, что у жениха всё это время была совершенно неизвестная ему сторона. Более того, врач сказал ему, что Пхаяк не помнит того дня, когда у него случится приступ, поэтому единственный человек, знавший, что такого безумного он наговорил, — это Кон Дио. — Когда ты узнал все секреты Кыа, — вдруг поинтересовался мужчина, — был ли ты расстроен? — Я так разозлился, что сказал, будто не люблю его. Тогда мы чуть не расстались. Наша помолвка была в таком же шатком состоянии, как и ваша сейчас, — пожал плечами Лиан. Прежде Пхаяк никогда не спрашивал у друга всех подробностей. Знал только, что было время, когда Килен Ван внезапно всё бросил, сосредоточившись на решении разногласий со своим женихом. С тех пор прошли годы. Пхаяку казалось, что это было сугубо его личное дело, и поэтому он никогда не беспокоился, почему друг не рассказал детали. — Как ты всё исправил? — Я сделал все, чтобы наши отношения наладились. Долго разбирался и искал способы решения проблем, составлял различные планы, воплощал их в жизнь и отслеживал результаты, — Лиан улыбнулся, — спрашиваешь так, будто никогда не слышал о научном методе. Пхаяк ненавидел эту душную натуру своего лучшего друга. Впрочем, винить его было не за что. Лиан был во многом лучше его, по крайней мере, он уже сыграл свадьбу с Кыа. И тот день был поистине великолепным. Все сходили с ума, даря свадебные подарки. Казалось, отец Лиана хотел забыть о сыне и переписать всё наследство на зятя. — Мои проблемы с Кон Дио более комплексные… Вы узнали секреты друг друга и обсудили их. У нас всё в разы сложнее. — Пхаяк зажёг ещё одну сигарету. Не то чтобы ему никогда не приходило в голову поговорить с Кон Дио обо всём, но он не знал, с чего начать. Всё-таки их ситуация не была простым недоразумением или недомолвкой. — Ты в самом деле хочешь помириться с Кон Дио? — Спросил его лучший друг. — Хочешь ли ты, чтобы он навсегда остался в твоей жизни? Хочешь ли ты заботиться о нем, быть с ним, чтобы просыпаться по утрам и видеть его перед собой, состариться вместе и держать его за руку до последнего дня своей жизни? — Всё продолжал и продолжал спрашивать Лиан. — Спроси себя, почему именно ты рванул за ним в аэропорт. Боялся ли ты унижения из-за того, что тебя бросили и рассторгли брак, или боялся больше никогда не увидеть его? Пхаяк погрузился в пучину своих мыслей и невольно помрачнел. Килену Вану не стоило задавать эти вопросы, поскольку, честно говоря, Пхаяк прекрасно знал ответ. Ведь он неоднократно спрашивал у себя то же самое. — Чего ты боишься на самом деле, И? Если ты не скажешь мне, я не смогу понять, как тебе помочь. — Я страдаю от бессонницы, — вдруг произнёс мужчина. — Знаю, — тяжело вздохнул Лиан, — в четырнадцать тебя взяли в заложники, и с тех пор у тебя проблемы со сном. Но серьёзно, разве это может быть причиной вести себя так тупо? Шляться непонятно где среди ночи. Пхаяк иногда хотел задушить своего лучшего друга. Должно быть, он собирался издеваться над ним в отместку за удар во время приступа. Хорошо ещё, что Кон Дио и Ну’Кыа были на прогулке, так что никто не видел безумие мужчины. — Тогда, — вспоминал Пхаяк, — меня даже не удивило дуло пистолета у виска. Меня морально готовили к такому моменту с самого детства. Наследника Чэнов рано или поздно обязательно бы похитили. Отец тренировал меня справляться с такими ситуациями… — Мужчина резко прикрыл глаза, — по правде говоря, у меня бессонница с того дня, как я чуть не убил человека. — Угу. Но ты так никого и не убил, так что перестань так загоняться… — Я чуть не убил Кон Дио! Лиан, человек, которого я чуть не убил, — это Кон Дио. — Голос потерялся где-то в глубине горла, а свет в глазах за секунду померк, сменившись тьмой печали. В те времена Кон Дио был ещё совсем ребенком. Большеглазый мальчик с пухлыми розовыми щеками, маленькими губами и милым носиком, он больше походил на прелестную куклу. Все, кого он когда-либо встречал, восхищались им. Для тогдашнего Пхаяка это была вовсе не любовь, а скорее умиление. Кон Дио был так юн. Тем не менее, услышав слова отца об их будущей свадьбе, он почувствовал радость… Только вот, похоже, Кон Дио вытянул несчастливый билет. Пума, которую завел Пхаяк, покинула свою территорию и бродила по саду. Сам он был занят приготовлением угощений для младшего гостя и не думал проверять своего питомца. Старшие знали, что мальчик должен оставаться в гостиной. У отца Пхаяка тоже было две пумы, отец и мать его Леле. Все в доме привыкли к тому, что рядом живут хищники. Хотя Леле и была выдрессирована, она всё ещё оставалась диким животным и не была полностью ручной. Да и разве можно было воспитать питомца будущего главы семьи как домашнюю кошку? Леле знала, когда быть свирепой, а когда — послушной. Никто и подумать не мог, что Нонг’Дио покинет пределы гостиной. Нонг’Дио был таким крохой… ниже любого своего ровесника. Когда Пхаяк нашел его, маленький мальчик с копной вьющихся волос протягивал руку, чтобы погладить Леле. Судя по поведению Леле, пума не собиралась причинять ребенку никакого вреда. Леле просто было интересно, кто это находится перед ней, она казалась лишь большой кошкой, ластившейся к малышу. Однако отец Нонг’Дио страшно удивился, увидев сына с хищником, и закричал настолько громко, что Леле в шоке прыгнула на ребенка, отчего тот упал на траву. Пхаяк выронил из рук угощения и схватился за пистолет, закрепленный на ремне… Этот револьвер, ему когда-то подарил отец, самое первое оружие в жизни юноши… Унёсшее жизнь его Леле. — Я убил Леле, потому что боялся, что она покалечит Нонг’Дио, — тихо проговорил Пхаяк, — но по пробуждении он ничего не помнил. Совершенно ничего. Ни меня, ни моего отца. Только страшный сон, где он стал жертвой клыкастого хищника. Лиан… он был таким маленьким. Он проснулся посреди ночи, потому что ему приснилось, что его укусила пума. — Дыхание мужчины сбилось, его глубокий голос и сигарета в руке дрожали. — Я… Лиан… это из-за меня. В тот день Пхаяк потерял не только любимого питомца, которого он растил с самого рождения, но и Тачу, полностью забывшего его. — Серьёзно, ты, что ли всё это время держал всё в себе? — Вдруг разозлился Лиан. — Мог бы и рассказать мне, кусок ты дерьма. Я дружу с тобой столько лет, а слышу эту историю только сейчас! — Мужчина цокнул языком. — Об этом нужно было рассказать. Тебе нужно было выговориться. Задействуй бонус в виде лучшего друга, идиот! Килен Ван был ошеломлен. Пхаяк мучился чувством вины с четырнадцати лет и до тридцати двух. Лиан знал, что Пхаяк не может заснуть нигде, кроме своего дома, и речь, конечно же, не шла об особняке Чэнов. Когда друг переехал в выставочный зал, Килен был уверен, что во всём виновата близость здания к школе и колледжу… На самом деле, Пхаяк не мог вернуться в фамильную крепость из-за преследовавших воспоминаний. Когда Пхаяк обручился с младшим мальчиком и съехал из выставочного зала, Килен подумал, что друг просто-напросто не любит Кон Дио и что помолвка была против его воли. Однако его действия доказывали обратное. Не будь у него чувств к Кон Дио, он мог бы заставить мальчишку жить в любом другом месте. Но, пускай в квартире с головой хватало комнат, он предпочел слинять. Каким же дураком надо быть, чтобы выгнать себя же из собственного дома — единственного места, где ему удавалось высыпаться? Более того, Пхаяк перебрался в соседний кондоминиум, расположенный всего в каких-то пятистах метрах. Прямо из окна он мог видеть крышу выставочного зала. — Я думал, что мне станет легче и что я смогу спокойно смотреть на его лицо, но это слишком тяжело. Образ Леле, прыгнувшей на него, до сих пор жив в моей памяти. Спустя восемнадцать лет я всё ещё вижу во снах его образ в тот день, когда он очнулся в больнице и со страхом в глазах спросил, кто я… — Все в порядке, И, — уверенно сказал Лиан, — все в порядке. Я понимаю. Прошлого не изменить. На тот момент И было всего четырнадцать. Он был таким же ребёнком, что и семилетний Нонг’Дио. Для Килена Вана семилетний Ну’Кыа казался таким хрупким, что он обдумывал каждое своё действие, боясь причинить боль, если не будет достаточно осторожен. Даже если бы он едва ли подверг Кыа смертельной опасности…их отношения сейчас были бы совсем другими. Детские травмы так просто не исчезают. — Послушай, ты должен простить себя. Леле больше нет. Я знаю, как сильно ты любил её, и думаю, она это понимала. Ты не хотел причинять ей страданий. И, человек, который сейчас по-прежнему рядом с тобой, — это Кон Дио. Если ты не простишь себя, как ты сможешь построить отношения с ним заново? — Рассуждал Килен Ван. — Я боюсь, что он вспомнит все, если я буду находиться рядом, — признался мужчина, — я боюсь, что Дио вспомнит Леле. Я боюсь, что он вспомнит, как я стрелял в неё, как из-за меня он был залит кровью. Я боюсь, что прошлое вернётся и принесёт Дио такую же боль, как мне все эти годы. Эта исповедь заставила кулаки Килена зачесаться, но его друг и без того был в плачевном состоянии. Пхаяк по-прежнему оставался Пхаяком. Даже когда он говорил о себе, выражение его лица оставалось невозмутимым, а глаза — мертвыми, словно бездушными. Если бы Лиан не был его лучшим другом всю жизнь, не смог бы сказать, отчего он так переживает… Чэны поддерживали политику одного ребенка. Они горячо любили своего единственного сына и всецело доверяли ему… Но даже окружённый такой сильной любовью, И едва ли мог проявлять эмоции. Чем старше он становился, тем больше Килен начинал забывать своего улыбчивого школьного друга, участника компании, поднимавшей на уши всю школу. — Кон Дио забыл, И. Прошло столько времени. Восемнадцать лет. Он наверняка все забыл, что стоило бы сделать и тебе. Полжизни впустую — достаточно большой срок. Да и… если не можешь забыть по-настоящему, притворись, — пожал плечами Лиан. — Притвориться? — Да. — Спокойно кивнул лучший друг. — Прошло восемнадцать лет. Семилетнего Нонг’Дио больше нет, как и четырнадцатилетнего Пхаяка. Сфокусируйся на том, что происходит сейчас, в настоящем. Ты — Пхаяк Чатдеча Чэн, владелец крупнейшего автосалона в стране. В твоих силах позаботиться о Нонг’Дио. Предоставь возможность доказать это своему нынешнему «я», человеку, сидящему передо мной. Просто возьми всё в свои руки, ладно? — Смогу ли я? — Засомневался Пхаяк. — Он не любит меня так, как Кыа любит тебя. Нельзя выстроить отношения за одно мгновение. Пхаяк всегда завидовал своему другу, он знал Кыа Кирати с детства и до самой их свадьбы. Они никогда не были посторонними друг другу. Ни один из них не оставался потерянным в чужих воспоминаниях. Пхаяк считал, что после этого случая его отношения с Тача сошли на нет. Однако он все еще продолжал оставаться рядом, не решаясь отпускать. — Пусть это будет делом завтрашнего дня. — Выдохнул Килен Ван. — Любовь не может расцвести в невединии. Посуди сам, ты едва знаешь его. Например, — принялся рассуждать Лиан, — ты не знал, что он достаточно силён, чтобы сбить тебя с ног. Ты не знаешь, какие у него мысли, какой у него круг общения и какой образ жизни. — Мужчине казалось всё это очевидным. Если бы только этот дерьмовый лучший друг рассказал ему о своей травме из прошлого раньше, он бы давно осыпал его советами. — Точно так же и он не знает, чем ты живёшь, с кем общаешься и о чём думаешь. Как могут влюбиться люди, которые едва знают друг друга? — Семилетний Кон Дио и двадцатипятилетний…не могут быть одним и тем же человеком. Люди меняются каждый день. Так и ты стань новым человеком. Только тогда вы сможете начать всё с начала. Мы с Кыа проходили подобное. Я ужасно старался узнать все его стороны. Иногда приходится совершать усилия. Пхаяк улыбнулся столь нужному сейчас совету от лучшего друга. Должно быть, его ситуация действительно чем-то походила на ту, в которой много лет назад оказался сам Лиан. Пхаяк не был глуп. Просто он был слишком слеп, чтобы увидеть всю картину своих проблем, но с точки зрения стороннего наблюдателя… Признаться честно, он никогда не думал об этом в таком ключе. Стоило попробовать метод Лиана. — Ты так заинтересован в наших отношениях. — Да, я. И буду продолжать вмешиваться в ваши дела дальше. Я хочу быть шафером на вашей свадьбе. Прямо как ты на нашей, — Лиан усмехнулся, — с таким недовольным лицом держал наши обручальные кольца, что гости, должно быть, подумали, что ты не шафер, а враг, желающий всё испортить… И всё же тебя такого никто кроме меня в качестве друга вынести не сможет. — А что, если я не смогу себя подать? — Вдруг заволновался Пхаяк, — я не такой чертовски хороший болтун, как ты. Я даже не знаю, что должен сказать ему при встрече. — Храбрым судьба помогает. Пусть ты и разучился говорить, все равно попробуй. — Лиан нагло улыбнулся, отчего Пхаяк недовольно скривился. — Даже если ты не знаешь, как проявить свои чувства действиями, все равно попробуй. Если у тебя не хватает смекалки, напиши сочинение. Используй тактику. Будь умнее. Задействуй все свои навыки обольщения. Если его не заинтересует твоя настойчивость, попробуй предложить ему что-то ещё. Я имею в виду, это как продавать машины. Предложи ему, своего рода, дополнительные шины и гарантию к машине. Добавь что-то сверху. Лучше попробовать и потерпеть убытки, чем ничего не сделать и остаться в минусе. Пхаяку стало интересно, не проворачивал ли подобное сам Лиан во время ухаживаний за Кыа. Мужчина вопросительно поднял бровь, Килен Ван повторил за ним. На самом деле, можно было представить Лиана, следовавшего своему же совету. — Здесь нет ни победителей, ни проигравших. Отбрось гордость, И! — Сказал Лиан. — Если мне придётся ползать на коленях ради своего возлюбленного, я сделаю это, без задней мысли. И я уверен, что получу больше баллов уважения, чем ты за все эти годы, — рассмеялся мужчина. — К тому же, И, разве не ты жаловался на то, какими наглыми стали Вонгтиравиты? Проморгаешь Дио, и ему придётся вернуться туда. Пхаяк опустил сигарету в кофейный стакан Starbucks. Он поднял вывихнутое левое запястье и запустил пальцы в волосы. Мужчина понимал, что настало время принимать решение, потому что Тача предпочел уйти от него. Бездействуй он дальше, и придется отпустить Тачу навсегда. И правда, где тогда окажется юноша, если не в своем доме, полном тех жестоких и алчных людей? В его памяти еще живы воспоминания о том, как отец Тачи показывал на него пальцем и обвинял в потере памяти сына. Эта семья потребовала большую сумму на содержание, проживание, медицинские расходы и пособие. Отец только рад был заплатить за все это и даже предложил оплачивать обучение Тачи заграницей. Пхаяк не знал, о чем думал его отец в тот момент, но глава Вонгтиравитов принял предложение. Он не мог отказаться от «бесплатного» обучения сына в престижной английской школе… Только когда Пхаяк подрос, он узнал, что отец не хотел, чтобы мальчик рос в доме, полном эгоистов. «Когда Нонг’Дио выйдет за тебя, его семьёй станут Чэны. Лучше отдалить его от Вонгтиравитов сейчас, чтобы ему было легче отвязаться от них потом» Возможно, все началось с простого восхищения его отца маленьким мальчиком и его долгосрочных планов на будущее… но, на самом деле, они оба знали, что однажды им придется оставить Вонгтиравитов в стороне. Когда настанет этот день, Тача превратится в независимого от старой семьи человека… Как он мог позволить Кон Дио вернуться домой при нынешних обстоятельствах? — Ладно, — уверенно произнёс Пхаяк. — Что? — Я послушаю тебя. Притворюсь, что всё забыл и начну сначала. — Да, забудь обо всем, сходи с ума, делай все, что хочешь. Не думай больше ни о чем. Да. Думай только о себе. — Неожиданно воодушевился Лиан. — Тогда тебе не придется беспокоиться о том, что ты скажешь во время очередного приступа. Пхаяк понятия не имел, как далеко всё это может зайти, но он сделает так, как велел ему Лиан. Дело было не в победе или поражении, пусть даже он чувствовал себя полностью поверженным. — Думаю, дело не только в том, что я хочу начать все сначала. Теперь, когда ты об этом упомянул, я понял, что есть кое-что, о чем нужно позаботиться. — О чем? — Не совсем понимал Лиан. — Я разбил машину не из-за своей небрежности. С той Ferrari было что-то не так. Я всю жизнь занимаюсь машинами. Уверен, что кто-то испортил ее. Подозреваю кое-какую группу людей, продолжающих преследовать меня. — Вонгтиравиты. — Вонгтиравиты. Два лучших друга переглянулись и обменялись озорными улыбками. Конечно, план притвориться, что у него амнезия, звучал довольно безрассудно, но подобные новости могли бы сыграть на руку. Ему не придется переживать о ком-либо, кого он не может вспомнить. Отвечать за экономические вопросы в качестве лидера Чэнов — это одно. Проблема с Кон Дио — другое. Пора было разобраться со всем раз и навсегда. Пхаяк резко вскочил, после чего тут же сел. Сейчас он должен был покинуть больницу по-настоящему, несмотря на то что его тело еще не восстановилось. Впереди было много проблем, которые нужно было решить. Он не знал, что та семья планировала в этот момент. Но будто у них была возможность хоть немного преуспеть… — Куда это ты? — Раз уж тебя так волнуют мои дела, пойди и займись моей выпиской, только не забудь предупредить врачей, что моё состояние должо оставаться в тайне. Я, вроде как, совершеннолетний, поэтому они не обязаны сообщать о моем здоровье отцу. В противном случае мы увидемся в суде. — Слова мужчины заставили Килена Вана только покачать головой. Вернулся прежний Пхаяк. Раздражённый и смотрящий на всех так, будто весь мир находился у него ног. Именно таким был настоящий И, унимавший свою гордость только в те моменты, когда речь заходила о его ненаглядном Кон Дио. — В какой дом ты вернёшься? Пхаяк пнул ножку стула, на котором расположился его лучший друг в белом халате. И зачем только он задал такой очевидный вопрос? — В твой грёбаный дом, Лиан, — сурово ответил мужчина. — Я поеду в выставочный зал.