Solis

Утро в лагере было отнюдь не тихим. В суматохе, по июльской жаре вертелись вожатые, дети с визгами выстраивались в шеренги, а предстоящая игра обещала быть захватывающей. В руках трепался на теплом ветру драгоценный красный флаг, а глаза соперников цепко всматривались друг в друга, предвкушая победу своей команды. Наконец из динамиков прозвучало громкое приветствие, все затаили дыхание, и слушали правила игры. Сегодня нужно было отыскать флаги других команд, не потерять свой, и прийти с победой, ведь уже завтра первая смена уезжает домой, и хотелось сделать это на ярких эмоциях. Команды развели по сторонам, выбрали лидера — конечно же, не Джимми, и оставили в ожидании сигнала. Некоторые опустились в неуклюжую позу низкого старта, с которой выбежать первым было бы нелегкой задачей. Глаза блуждали по командам соперников, кто-то уже выбрал имя, и с огромной радостью скандировали во всю глотку, не делая даже делать вид пристойного поведения. Лицо бросило в жар, когда Джимм встретился взглядом с Гордоном, который счастливо улыбаясь прошептал одними лишь губами уверенное «Удачи тебе», и душа с опасным свистом полетела в пятки. Вдруг, противным визгом раздался гудок, и вокруг заблестели калейдоскопом цветастые футболки и рубашки, вводя в состояние странного транса. На плечо размашисто приземлилась рука, приводя в чувства, ноги в миг избавились от горячего свинца, и подгоняемые в спину «Чего стоишь, бежим!» погнали вперед в лес. Пути разошлись, и благодарное «Спасибо» утонуло в шуме листвы, но все равно приятно грело сердце. *** Темнело. С разочарованием пришлось признать, что Джимми заблудился. Не было ни слышно гула далеких машин, не было слышно победного крика кого-то из ровесников. Вокруг пели птицы, кто-то время от времени властно жужжал над кустом с розами, а на горизонте солнце все ближе и ближе ползло к земле. Небо окрасилось в яркий оранжевый цвет, пахло спелыми абрикосами, и хоть было сейчас хорошо, становилось с каждой минутой страшнее. Сейчас бы Джимм отдал всю свою коллекцию наклеек с космосом, или карточек с теннисом, лишь бы рядом оказался хоть кто-то. Даже занудная Сильвия. Но тишина давила на барабанные перепонки, было некого взять за руку, и доверчиво ткнутся в плечо. Постепенно, кожа покрывалась укусами насекомых, круживших над мальчиков не хуже стервятников, а в лесу стремительно наступала темнота. Паника, повинуясь ситуации, судорожно визжала на всю глотку неразборчиво где-то в груди, мешая сосредоточиться, и решить, куда ему идти. За деревьями то и дело мальками темные силуэты, услужливо подаваемые напуганным воображением, загоняя все дальше и дальше в лес. В голове всплывали все воспоминания с советами о выживании, про костер, про то, как оборудовать из палок мелкую лачугу, чтобы укрыться от дождя. В воздухе с каждым шагом все отчётливее проступала влага, и до ушей донеслось слабое журчание воды. Воды! Похоже, рядом протекала речка. Наобум шарахаться в темноте было страшновато, а ориентироваться на звук глупо, ведь определить в какую сторону идти было невозможно, так что пришлось включать смекалку, и идти то в одну сторону, то в другую. Подходя к очередному кустарнику, под обувью захлюпала мокрая земля, а взору открылась мелкая речушка, задорно блестящая в лунном свете. Освещение в миг стало лучше, и получилось даже разглядеть собственные руки. Вокруг лениво летали светлячки, с неизменным треском ведая секреты друг другу они не боялись пришедшего, и доверчиво садились на поставленную руку. Один из светлячков незаметно рос, и когда в лицо неожиданно попал луч света, Джимм испуганно согнал светяшек с тела. А вдруг это инопланетяне? Вдруг они его сейчас похитят, и больше он никогда не попадет на землю? Кровожадный пришелец со вскриком кинулся на Джимма, сжимая его в своих объятиях, едва не сбив с ног в душистую траву. Пришелец осматривал руки, заглядывал в лицо, и требовательно спрашивал, в порядке ли он, и как так вышло, что он отбился от основной группы. Мальчик молчал, всматривался в тревожные глаза за линзами очков, и радовался, что именно такой пришелец нашел его, а не кто-то другой. Этот взял за руку, и повел за собой обратно, в сторону тропы, с которой пришел. Рассказывал, как лагерь встал на уши, как вожатые суетились и искали его по всему лесу, как он, Гордон, переживал за него. Переживал, и шел с ним сейчас рядом, крепко сжимая ладошку, будто боясь, что Джимм сейчас вновь сбежит ловить бабочек в темную чащу. Оказавшись близ лагерных ворот, Джимм застопорился, и бормоча извинения сунул в руку яркий жёлтый платок, который остался с ним за всю историю приключений. Не читаемо покачав головой, Гордон принял подарок, и уткнувшись ладонью в лопатки на спине, повел на свет. *** Утро вышло сумбурным. Из головы вылетело утро, как он собирал вещи в чемодан и говорил о чем-то с Сильвией, заглянувшей к нему утром. В карманах после ее прихода остались сладкие леденцы, а сама она благодарила за проведенную смену вместе. Вокруг все суетились, галдели, вновь мелькали одним разноцветным потоком перед глазами, и никак не получалось отыскать желаемого, дабы отблагодарить за вчерашнее. Нервничая, Джимм стоял возле колонны автобусов, набиваемые детьми, и ждал своей очереди. В голове мелькали мысли о том, что в нем разочаровались, и то, что прощаться парень тоже с ним не захотел доводили до горького щипания в глазах, и бесконечнвх расспросах окружающих, не видели ли они его. Лишь отойдя в тень, перед самим заходом его кто-то знакомо схватил за плечо. Гордон, глубоко дыша с порозовевшими щеками вновь отрывисто приобнял его за плечи, сунул в руки жёлтый конверт, и сказав, что запомнил его адресат, пообещал при прибытии домой отправить письмо другу. Уже сидя в душном салоне, дрожащими пальцами Джимм достал из конверта распечатанный фотографию затмения, которую мальчишка боялся пропустить, сложенный лист, и записку, с адресом, и почтовым индексом теплой Невады. Пораженно улыбаясь, отъезжая, мальчишка прижимал к груди бумажки, не зная, что совсем недалеко кто-то с таким же теплом в груди сжимал в руках жёлтый платок. Конец.