Пасха, куличи, любовь

Жилин

      Как-либо однозначно это утро Жилин охарактеризовать не мог. С одной стороны, все вроде было хорошо, а с другой – он сейчас в отчаянии уперся головой в закрытую дверь ванной комнаты, за которой отчетливо было слышно, как шумит вода. Ему, полковнику, расклеиваться никак нельзя, но его эти домашние стычки вкупе с кучей работы просто уже доконают скоро. Сил никаких нет.       Раздавшийся в коридоре телефонный звонок заставил его оторваться и от неприятных размышлений, и от двери. Молясь, чтоб это звонили не с работы, Жилин с опаской шагнул к телефону и поднял трубку.       – Полковник Жилин, слушаю.       – Здарова, Жилин, – в трубке что-то зашуршало, потом заскребло, а потом звонивший, видимо, выронил аппарат из рук, потому что в ушах у полковника все отдалось острым звоном. Послышались сразу несколько возмущенных голосов, какие-то скрипы, а потом голос Лидера вернулся в норму. – Извини, проблемы со связью.       – Ничего, ничего, я сам с ней не в ладах, – тронув пальцем черный витиеватый провод, идущий от трубки к аппарату, произнес милиционер. – Что случилось?       – Как говорят американцы: что случилось, того уже не минуешь никогда ты. Ты свободен?       – Смотря, что хочешь, – хмыкнул Сергей Орестович, развеселившись. Если бы случилось что-то серьезное, Стрельников бы уже в панике все рассказал, он же любитель все сообщать по телефону, особенно, свое местонахождение. Легендарное «на Ленина, 12» Жилин не забудет никогда. В крайнем случае, прилетел бы лично. А так, если все в порядке, то от чего бы не повеселиться и с хорошим человеком не поговорить лишнюю минутку-другую?       – Хочу тебя и твою…семью позвать сегодня в «Канарейку». Устраиваю званый ужин для своих. В честь Пасхи. Придешь?       – От чего ж к хорошему человеку в гости не прийти. Я надеюсь, там убивать никого не будут? У меня выходной, так что давайте там не это самое. И тебя спасать я не собираюсь. Сегодня. Завтра – хоть заспасаюсь, а сегодня – святой выходной.       – Да не нужны твои спасательные услуги. Ты нужен. Желательно, без формы своей, как человек простой. Так ты придешь?       – Конечно, конечно. Адрес записывать? Ленина, 12?       – Честно, Жилин, иди ты…в баню.       – Банька – это хорошее дело, только топить ее лень. Давай заставим кого-нибудь, тогда пойду.       – Все, давай, жду к шести. На связи.       Положив трубку на место, Жилин удивленно присвистнул. У них, с так называемой «семьей», были немного другие планы на этот день, но так тоже ничего. Во всяком случае, это повод примирить наконец две враждующие стороны.       Перед тем, как войти на кухню, Сергей Орестович стряхнул с плеч грусть и улыбнулся. Нечего такой солнечный день портить, если еще он духом упадет, то все – пиши-пропало. Игорь сосредоточенно замешивал свою порцию теста и делал это с таким видом, словно ничего важнее этого занятия сейчас не было. «Отвлечься хочет, самому неприятно», – мелькнуло в голове у Жилина. Надо было как-то теперь разрядить обстановку. Подойдя к строителю со спины, полковник чуть помедлил и, подавшись вперед, обвил руками талию мужчины, прижимая его к себе. Игорь тяжело вздохнул, на мгновение подняв голову, но месить тесто не прекратил.       – Игореш… – решив долго не затягивать с примирением, ласково произнес Жилин, отчасти пародируя самого Катамаранова сегодняшним ранним утром. Рабочий даже не шелохнулся, продолжая остервенело вымешивать тесто. Жилин придвинулся ближе, крепче обнимая мужчину. – Ну чего ты? Я же даже ничего не сказал.       – П-по лицу пнтно все было, – дернув плечом, отозвался Катамаранов. Жилин тяжело вздохнул и прижался к Игорю вплотную. Приблизившись губами к его уху, он ласково прикусил мочку, на что Игорь совершенно никак не отреагировал.       – Ну Ихорь… – смягчив имя рабочего, ласково произнес Сергей Орестович, точно зная – это должно сработать. Катамаранов отозвался тяжелым вздохом и вытащил руки из чашки. Полковник потерся лицом о спину мужчины, словно довольный кот и уткнулся лбом в нее. Игорь отряхнул руки от муки и, хотя получилось не особо, этими же мучными руками накрыл ладони милиционера, откидывая голову на его плечо.       – Н-не собирлся я ничго делать ему, – не слишком оправдывающимся тоном констатировал Катамаранов и Жилин, подняв голову, прижался своей щекой к его щеке, продолжая обнимать строителя сзади. – Я т-тебе добычу поймал. А п-птом кроссовк его ду-урацкий…и к-кактус мой…и я это…       – Да я понимаю, хороший мой, – Жилин переплел одну руку с рукой Катамаранова, пачкаясь в муке. – Жила, при желании, кого угодно доведет. Поэтому я стараюсь в ваши разборки не лезть, но меня это тоже задевает.       – Я п-понимаю…       – Ну ничего, примиритесь как-нибудь. Гриша, кстати, звонил, – как бы невзначай обронил Сергей Орестович, хотя изначально это и была основная тема этого кухонного разговора. Игорь в его руках заметно напрягся.       – Ч-че надо?       – Зовет на ужин в честь Пасхи. Мы же пойдем? – с надеждой спросил Сережа. Хотелось добавить: «Каков будет ваш положительный ответ?», но он удержался – будет неудобно потом перед Гришей оправдываться, он ведь уже за них за всех пообещал. Катамаранов, услышав истинную причину звонка, заметно расслабился.       – П-пойдем, кончно. Особенно, к-когда я спор вграю.       – Не дождешься, голубчик, – хмыкнул Жилин, целуя Катамаранова в шею. На кухне вновь материализовался Жила – на этот раз одетый и благоухающий свежестью. Сергей Орестович смерил младшего внимательным взглядом и прищурился. Тот чисто механически, по привычке, мимолетно коснулся рукой висящей на шее толстой серебряной цепи, проверяя, на месте ли она. Непереносимость золота в любом виде – их семейная черта, и от этого, увы, никуда не деться. Жиле, крутившемуся с самого детства в криминальных кругах, подчас приходилось очень нелегко. Да и не только ему – старший страдал от этого ничуть не меньше. – Ты куда это намылился с утра пораньше? Хотя у нас и мыла-то нет, закончилось давно, ухухуху.       – Тончика встретить надо. Дела у нас с ним. Есть че быстро пожрать? – поинтересовался парень, заглядывая в холодильник. Жилин с сожалением бросил взгляд на грязную сковородку, стоящую на плите.       – Мы последние яйца утром на омлет пустили. Остальное – вчера вечером отварили, чтоб сегодня покрасить. Ты, кстати, будешь участвовать?       – Если успею, – кивнул Жила, закрывая дверцу холодильника. – С мелким порешаем кое-какие вопросики и поглядим, как дальше пойдет.       – И что ты, голубчик, намылился голодным идти? – обеспокоенно уточнил Сергей Орестович, отлипая наконец от Игоря и выходя вслед за Жилой в коридор.       – Н-наседка, – донеслось недовольное с кухни и обувающийся Жила усмехнулся себе в усы. Жилин цокнул, бросив мимолетный взгляд вглубь кухни.       – Дай ему понаседничать, его хлебом не корми, дай запихать в кого-нить еду, – отозвался Жила как-то уж слишком весело, хватая с вешалки ветровку и натягивая на себя.       – Так, вы сейчас договоритесь оба, будете сами себе готовить! И вообще, займитесь-ка делом, – Сергей Орестович решил, что хватит с него этих двух юмористов, пусть поработают, чем нервы ему мотать. Шагнув вперед, он вытянул из кителя кошелек и, отсчитав пару купюр, втиснул их в руки Жилы. – Вот, купишь два десятка яиц, хлеба, мыло хозяйственное и к чаю что-нибудь. И даже не думай тащить что-то с прилавка, нарушишь мой святой выходной – отдам тебя в руки правосудию. Безжалостно и непреклонно.       – А к чаю-то зачем? – ошарашенно спросил Жила, для достоверности оперевшись о дверной косяк и заглянув в кухню. – Вы куличи печете на весь Катамарановск, куда еще?       – Это мы с собой в гости возьмем, балда. И тебя тоже, даже не спорь мне тут! – легонько щелкнув пальцами по носу брата, произнес Жилин, подталкивая его к выходу. – Все, иди, голубчик, быстрей уйдешь, быстрей вернешься. И не затягивай с покупками.       Выпроводив брата за дверь, милиционер тяжело вздохнул, но не успел ничего сказать, как его тут же вновь отвлекли.       – С-серег… – донеслось протяжное с кухни, и Жилин поплёлся обратно. Игорь одним точечным движением откинул челку со лба, тут же измазав ее в муке и у полковника, лицезревшего эту картину, перехватило дыхание. Игорь всегда был для него по-особенному красив, но сейчас…Жилин просто не мог подобрать внутри себя каких-либо слов, чтобы выразить то, что он чувствует. И эти потемневшие карие глаза, в которых можно было запросто и безвозвратно утонуть, и легкий прищур лисьих, чуть раскосых глаз, и его невероятная хитрая улыбка, когда он что-то задумал, крепкие руки, ловко заключающие полковника в объятия… Катамаранов, словно все поняв только по одному взгляду милиционера, подошел первым и, притянув его к себе за ворот футболки, мягко поцеловал в губы. Жилин привычным жестом скользнул по талии мужчины руками, крепче прижимая его к себе. Игорь легко скользнул языком в приоткрытые губы полковника, заставляя его сердце плясать в ускоренном темпе. Почувствовав почти критическую нехватку воздуха, Жилин мягко и с сожалением отстранился, касаясь пальцами подбородка строителя.       – Ты для этого меня звал, хороший мой?       – Х-хотел бы скзать, что да, но нет. Я забл тебе скзать – я гостей к нам приглсил. Ну, утром еще. Таксист и его этот…       – Что ж ты раньше не сказал, голубчик! – отчаянно взмахнул руками милиционер, охнув. – У нас же еды толком нет, не куличами же гостей почивать.       – Т-так нас самх пригласили же…       – Ох, Божечки, да, действительно, – расстроенно произнес Сергей Орестович, вспомнив, что уже пообещал Грише приехать самому и семью привести тоже. – Тогда надо еще раз этому голубчику набрать, уточнить – может, он и их позвал на ужин-то? Говорил раз, что всех собрать хочет.       – Г-голова! – приподнявшись на носочки, Игорь ласково поцеловал Жилина в лоб, заставив полковника счастливо рассмеяться.       – Но обед я все равно сготовлю, а то мало ли, – уже выходя из кухни, бросил через плечо милиционер, чем вызвал у Катамаранова очередную усмешку. Но вслух тот ничего не сказал.

***

      – Я вернулся, – голос Жилы, раздавшийся из коридора, отвлек Жилина от помешивания борща на плите. Чуть убавив огонь, он подхватил кухонное полотенце, вытирая руки, и выглянул в прихожую. Младший брат спокойно разувался, держа в руках два десятка яиц, а мявшийся за его спиной Тончик дополнял картину. В руках парня было хозяйственное мыло и орешки со сгущенкой.       – О, молодцы, все принесли, – Жилин потянулся вперед, забирая у гостя купленное, и Тончик приветственно улыбнулся и кивнул.       – Драстье.       – Заходите-проходите. Есть будете? Там борщец уже докипает.       – Будем? – обернувшись через плечо, поинтересовался Жила, стаскивая с ноги кроссовок. Тончик молча, но утвердительно кивнул. – Наливай тогда, быстро похаваем и свалим по делам.       «Да-да, голубчик, конечно», – мысленно позлорадствовал Сергей Орестович, возвращаясь на кухню. Пока он колдовал над сервировкой стола, парни успели помыть руки в ванной, снять ветровку и олимпийку, и головные уборы. Игорь вновь вольготно расположился на подоконнике, растекаясь всем телом по нему и прихлебывал из металлической кружки скипидар. Две кастрюли стояли возле него на кухонном гарнитуре, накрытые полотенцем, и Тончик с любопытством заглянул в одну из них, за что тут же получил по рукам от Катамаранова. Не больно, но весьма ощутимо – и исключительно в воспитательных целях.       – Н-не влезай…       – …убьёт! – радостно добавил Жилин, и собрав на себе недоуменные взгляды всех присутствующих, которые полковничий юмор не оценили, отвернулся к плите, чтобы разлить борщ по тарелкам. Поставив на стол тарелки, полковник сел на последний свободный стул, стрельнув глазами в сторону Игоря. Тот, ухмыльнувшись, сделал вид, что готов слезть с подоконника.       – Е-если хчешь, отобедаю на коленках у тбя…       – Один спокойный раз поесть – это все, че я хочу! – возмутился Жила, беря в руки ложку. Тончик хмыкнул себе в тарелку, и тут же был вынужден от нее оторваться, отвлечённый просьбой милиционера передать тарелку Игорю. Тот надумал лакать борщ языком, но под тяжелым взглядом Жилы быстро изменил тактику, взяв в руки ложку.       Одно Жилин мог сказать наверняка, глядя на то, как его приближенные с удовольствием прихлебывают – борщ точно не зря варил.

***

      – Ну мы пошли, – Жила с Тончиком вновь торчали в дверях, собираясь пройтись по Катамарановску. «Все, более удачного момента не будет», –мелькнуло в голове у полковника, и он, с полотенцем на плече и подносом в руках, высунулся из кухни.       – Так, голубчики, раз уж уходите, занесете это тете Гале, которая напротив живет. И Раисе Петровне пару куличей и яички тут сложены, она этажом ниже и наискосок. И Валентине Степановне через два этажа…       – Мы тебе служба доставки или где? – возмутился Жила, натягивая шапку и, мимолетно глянув в висящее на стене зеркало, поправил ее поровнее. – У нас дел по самые яй…       – Вот и сделаете по пути хотя бы одно хорошее дело, – Жилин уверенно шагнул вперед, впихнув в руки ошарашенного Тончика поднос. Тот едва успел подхватить неустойчивую ношу, как Сергей Орестович уже вновь скрылся на кухне. Следующая порция груза была впихнута в руки Жилы, который только рот открыл, чтобы возмутиться, как Сережа развернул его за плечи в сторону двери и едва не насильно вытолкал в коридор. И крикнул им напоследок, перед тем, как закрыть дверь, – и не уроните там ничего! Потом вернетесь – вторую порцию отнесете и только попробуйте слинять!       Хлопнув дверью, Жилин страдальчески прислонился к ней спиной и закрыл глаза. Материализовавшийся из кухни Игорь с сочувствием посмотрел на мужчину.       – Дмаешь, хорошая и-идея?       – Не знаю, хорошая или не очень, но зато у нас есть несколько спокойных минут, пока они не вернулись, – хитро усмехнулся Сергей Орестович и отблеск собственной игривости отразился в карих глазах напротив.