Часы остановились для них обоих

- дай-ка мне подлинее. Вот те, замшевые. Седена, маленькая милюзина, берет из украшенного аквамарином ящика пару черных мягких перчаток. Фурина принмает их бережно, слегка кланяясь милюзине и нежно улыбаясь. Наконец Архонт подошла к зеркалу и, прикинув перчатку к своему пышному платью, сказала. - хорошо, Седена. Ты свободна. Дальше я сама. Фурина отчего то стала намного чаще предпочитать длинные перчатки, не снимая их даже в периоды засушливого лета. Девушка всегда об этом очень заботилась - придавала незаслуженно много внимания малейшим деталям своего костюма. Держа в покоях красивые комоды, она нередко проводила часы, выбирая костюмы на каждое новое заседание, будто на большой праздник. Иногда Невиллет проходил мимо и, когда дверь оставалась слегка приоткрытой, мог ненароком засмотреться. Он знал одно - смотреть так на свою госпожу он не имел никакого права, но всегда не пытался переступить через свое собственное нежное чувство. Когда Фурина так пристально смотрится и, склонив голову, поправляет белесый локон, он не может устоять. Она улыбается. Берет любимые духи и делает несколько легких брызгов на голубую прядь. Склянка с небесного цвета духами блестит на солнце. Так же, как и ее глаза. Невиллет ей любовался. И мог бы делать это целую вечность. Смотреть на то, как Фурина примеряет новую цепочку с жемчугом и длинные серьги лазурита. Как отводит руку и стягивает шелковые легкие перчатки, желая сменить их на темные, что намного больше подойдут госпоже к этому строгому платью. Она кладет перчатки бережно, прямо на стол, обнажая испещренные ссадинами запястья. У Невиллета все сводит, когда Фурина начинает натягивать на порезы мягкую ткань. Он знал об этих ранах, но не мог ничего с этим поделать. - я вижу тебя, Невиллет. - из транса дракона вывел звонкий голос леди Фурины. - наблюдать за дамами неприлично. Ты знал об этом? Невиллет чувствует странный зуд в области сердца, когда раздражает свою госпожу. - простите меня, леди Фурина... - я не злюсь. Ты можешь зайти ко мне. Я разрешаю. И Невиллет осторожно заходит к ней, приближается осторожно, будто боится спугнуть нежную птичку на подоконнике. Он берет ее запястья и целует места, указывающие на несовершенства Архонтского тела. Ее раны никогда не затягивались за секунды, оставляя красные полосы на теле. Невиллет целует их бережно, а Фурина отводит взгляд. - ты заметил... я была уверена. - это самоповреждение вам ни к чему. Что вас гложет, моя леди? - ты знаешь... И он прекрасно понимает, что раны эти - лишь легкое отражение ее душевной боли. Когда свершится пророчетсво не знает никто, но Невиллет постарается сделать так, что даже сидя на троне в одиночестве на теле ее не будет этих красных полос.