Издержки Профессии

      - Сорок первый, группа контактов в системе, - объявил голос с борта “Святогора”. - Сигнатуры ABR. Красное звено, полная готовность, авиагруппа в пути.        Началось. О том, что частный военный флот Тассмейера прибудет в систему, знали все, но никто не мог предположить, что это произойдет так скоро. Видимо, для того, чтобы разгневать главу зловещей организации было достаточно одного сообщения, не достигшего получателя. Может быть, сбитый курьер нес на борту плановый отчет о деятельности или что-то в этом духе.        Это было уже неважно.        - Красное звено, орбита тридцать шесть тысяч, круг, экватор, интервал - один километр, - распорядился сотый.       Ведущий отдал команду  перегруппироваться на заданном расстоянии от лидера. Там их встретят остальные экипажи, которые в скором времени произведут взлет с палубы “Сорок первого”. Бой будет неравным, сил авиагруппы ГСС-0441 едва хватит, чтобы сдержать натиск корпоративного флота до прибытия дополнительных носителей.        Поляков оторвался от ледяных пейзажей. Его взгляд устремился в экран навигации, где при помощи нейроинтерфейса “Волокна” в память корабля заносились данные предстоящего маневра. “Тридцать шесть тысяч, тридцать шесть тысяч, ноль, цель - ВКС-ГС-П-0441-100”, - капитан прокручивал в голове параметры новой (но почти идентичной старой) орбиты, и в ту же секунду цифры появлялись в соответствующих полях на многофункциональном дисплее.        Параметры маневра готовы, точка перехода задана. В работу вступила варп-ячейка. Стандартная процедура: наведение на цель, подготовка, выставка контуров, и спустя короткое время истребитель сто первого устремился в направлении командира.        Переход занял всего пару секунд, и варп-пузырь распался, едва успев сформироваться.        - Сто первый, на позиции.       Оставшиеся двое пилотов красного звена - Цинков и Прытко - поспешили присоединиться к весьма условному строю.        - Сорок первый, межсистемные в пути, - предупредил голос “Святогора”.        Корпоративный флот готовился к полномасштабной атаке. В первую очередь в ход шли массивные, неповоротливые и весьма предсказуемые межсистемные боеприпасы. В данном случае, разумеется, их полетное время исчислялось не в минутах, а в десятках секунд, так как пуски производились из той же системы, где находился противник.        - Двести первый в пути, - отчитался командир оранжевого звена. В его номере не было ошибки: суеверные летчики предпочитали не обозначать себя номерами, обозначающими в том числе убитых и раненых.        - Триста первый в пути.       - Четыреста первый в пути.       - Пятьсот первый в пути.        Еще несколько звеньев обозначились в эфире.       - Сорок первый, работает ПОО.       Противник послал флоту Союза “подарки” в виде тяжелых варп-ракет. “Святогор” ответил на такую любезность залпами системы противоорбитальной обороны - средства противодействия космическим кораблям и прочим потенциально опасным объектам в пространстве вокруг носителя.        Более двух десятков истребителей постепенно собирались на синхронной орбите, готовые встретить противника под защитой корабля-носителя. Тем временем сто первый, не прерываясь ни на секунду, высматривал вражеские сигнатуры. Его задача, его долг - не ошибиться снова. То, что он допустил два года назад - в прошлом.        По крайней мере, он очень хотел так думать. Ему по-прежнему не давала покоя злополучная операция на “Алом рассвете”. Александр - военный, значит, его долг - защищать граждан своей страны? Так какой из него защитник, если он допустил потерю стольких жизней?        Здесь, на чужой земле, ему в первую очередь предстоит защищать своих сослуживцев, что плечом к плечу отстаивают интересы Галактического Союза. Перед ним - его командир, прирожденный лидер и просто хороший человек, несмотря ни на что. Позади - Цинков, новичок Прытко и все остальные экипажи. Выстоять, продержаться, выполнить поставленную задачу. Других вариантов нет.       - Сорок первый, сигнал ячейки, группа целей, минутная готовность, - предупредил офицер с носителя.        - Сотый, минутная готовность. Авиагруппа, включить главный.       Поляков жадно впитывал последние мгновения спокойствия. По правому борту безмятежно сверкала почти сплошным снежным покровом ледяная планета. Свечение голубой атмосферы скрывало отблески далеких звезд, оставляя вокруг себя лишь непроглядную темноту. Издалека едва удавалось разглядеть очертания рельефа. Отчетливо виднелись лишь растянувшиеся на сотни километров горные хребты на севере, берега замерзших морей вблизи экватора… частично покрытый ледяной коркой океан. Множество деталей попросту исчезало среди снежных пустынь, где способны выжить только самые стойкие формы жизни. И люди. Где-то там, на поверхности, суетятся работники корпоративных объектов, бьют тревогу сотрудники охраны… здесь, в тысячах километров над планетой вот-вот развернется кровопролитная битва с превосходящими силами противника. Для чего это необходимо - вряд ли знает даже само командование, но, раз Партия решила, что должно быть сделано - оно будет сделано. Задача будет выполнена.        Прямо сейчас вражеский флот стремительно приближается рубежу атаки. Еще минута, не больше - и они будут здесь. Поляков безнадежно желал отсрочить их прибытие, но одновременно с этим ему хотелось как можно раньше встретиться лицом к лицу с противником. На его лице едва ли можно было заметить нотки смятения перед лицом смертельного боя, несмотря на страх, пожирающий нутро пилота. Они вот-вот будут здесь… скоро все решится… скоро.       Один за другим беззвездное небо заполнили десятки маркеров. Корпоративные сигнатуры. Сколько их здесь? Двадцать? Тридцать? Сорок? Уже неважно. Началось.       - Авиагруппа, работаем, - голос командира не дрогнул.       Работаем. Ближайший маркер все еще находился в сотне километров. Захват. Пуск. С пилона на левой консоли крыла сорвался варп-боеприпас средней дальности. Ракета, выпущенная Поляковым, в то же мгновение исчезла из вида, устремившись к цели. Первый выстрел за силами Союза.        Спустя считанные секунды завыла система предупреждения об облучении. По мере сокращения дистанции превосходящие силы быстро перехватят инициативу. Недопустимо.       В направлении корпоративного флота с бортов разных истребителей была выпущена очередная порция боеприпасов.        Несоразмерный по своим масштабам ответ не заставил себя ждать. СПО словно в истерике разрывалась предупреждениями о приближающейся угрозе. Не только в кабине Полякова - ни один истребитель авиагруппы не остался без внимания. В считанные секунды строй рассыпался в разные стороны в попытках уклониться от вражеского огня.         Резкое ускорение прижало Александра к сиденью. Надо что-то делать, прямо сейчас! Поляков, как мог, осмотрелся, выискивая маркер Цинкова. Повезло, товарищ жив и здоров, произвел ответный пуск и приступил к выполнению противоракетного маневра. Ослепительно яркое пламя подъемного двигателя сменило включение маршевого, корабль ведомого устремился вверх. Поляков последовал его примеру. СПО на мгновение замолчала. Пора.       - Сто второй, за мной! - скомандовал Александр.       Истребитель ведомого послушно, и в той же мере резко приблизился к сто первому. Капитан бросил взгляд за правое плечо, чтобы найти товарища в паре сотен метров позади.        Кому-то, кажется, повезло меньше, чем пилотам красного звена. На белом фоне, среди вспышек реактивных двигателей и отблесков обшивки уродливой кляксой расплывалось облако ракетного топлива вперемешку с искореженными обломками. Очередная смерть. Почти как в триста первом. Не уследил, не пришел на помощь, не смог… снова.        Времени оплакивать погибших не было.       - Фокус за их строй, сейчас! - приказал Поляков.        - Есть фокус!       Народное название “фокус с исчезновением” прижилось. Все просто: ячейка - аварийный режим работы. Контуры - авто. Инициация и отключение в ручном режиме. Техники будут проклинать пилотов за подобные маневры, из-за которых варп-ячейка терпит нагрузки, сравнимые с месяцами активного использования, но каковы альтернативы? Вперед.        - Сто первый, немедленно вернуться… - Мичков было выразил свой протест, но было уже поздно.        Поляков на невообразимой скорости ворвался прямо в рассыпающийся строй противника, спустя секунду к нему присоединился Цинков. Момент отключения ячейки они подобрали самый удачный: переход закончился слегка позади скопления корпоративных судов. В первые мгновения враг, как и ранее, метался из стороны в сторону, уклоняясь от боеприпасов, выпущенных группой “Святогора”. Хаотичные движения истребителей чем-то напоминали рой бешеных ос. И правда, своими действиями войска Союза, должно быть, серьезно потревожили их гнездо.       Сейчас, когда враг еще не понял, что кому-то удалось зайти в незащищенный тыл, лучший момент для атаки. Захват. Пуск. Две ракеты отправились к целям, исчезая в пустоте. Облучение! “Быстро сообразили, суки”, - мысленно выругался Поляков.        - Фокус! За мной! - скомандовал сто первый. Истребитель Андрея, изрыгнув очередной боеприпас, последовал за Поляковым.       Переход, что едва занял долю секунды, отправил пару вперед и вниз. Теперь пилоты наблюдали за роем снизу. Импульс маневровых двигателей направил корабли на скопление истребителей. Отсюда виднелись яркие вспышки силовых установок, пуски, должно быть, последних ракет средней дальности. За отблесками обшивки невозможно было разглядеть, что представляют из себя истребители корпоративной разработки. Может, еще удастся взглянуть на них поближе.        - Сто второй, сто первый, минус две цели, - отчитался Цинков. Действительно, в наиболее удаленной от авиагруппы части роя расплывались два скопления обломков.        - Сотый, у нас трое убитыми, вернуться в строй немедленно! - не на шутку разозлился Мичков. Видимо, несмотря на эффективность данного маневра, он не оценил самодеятельность Полякова.        - Сто первый, возвращаемся.       Но перед этим… Захват. Пуск. Боеприпас было отправился к очередной цели, но та пропала из поля зрения. За ней же с короткими, неравными интервалами последовали и остальные. Вероятно, запас ракет средней дальности у противника иссяк, поэтому “осы” решили значительно сократить дистанцию.       Пара секунд полета вернула Полякова на прежнюю позицию среди своих, но в этот раз корабли Союза оказались там не единственными.        Дальнейшие события не вызывали особой радости. На месте исчезающих дружественных маркеров то и дело возникало разлитое топливо, обломки конструкции, возможно, кровь и разорванные в процессе детонации реакторов тела. Поляков и Цинков без раздумий бросились в бой, отчаянно маневрируя и стремясь уйти от огня. Ракеты малой дальности должны сделать свое дело, но носителей этих ракет осталось не так много. Около шести дружественных контактов было потеряно в первые же минуты.        - Четыреста третий, поврежден, ухожу!       - Шестьсот первый, катапультируюсь! - вряд ли кто-то вернется за ним, но инстинкт самосохранения не обмануть.        В собачьей свалке опознавание целей стало настоящей проблемой. Маркеры смешивались в кучу, накладываясь друг на друга и усложняя обнаружение противника. Реактивные двигатели несли пилота туда, где, по его мнению, ждала относительная безопасность. Почему он был еще жив, он не знал. Контакт Цинкова все еще на месте. Хорошо, ведомый в порядке, продолжает борьбу. На мгновение бросив взгляд в его сторону, капитан обнаружил, что сто второй сцепился в ближнем бою сразу с двумя истребителями.        Плохо, плохо. Наобум отстрелявшись по первому попавшемуся враждебному контакту, пилот бросился на помощь товарищу. Направив судно на Цинкова, он бросил правую ручку управления вправо, изменив положение по крену на девяносто градусов. Одновременно зажглись оба основных двигателя - и подъемный, и маршевый. Стремительно (и с большим дискомфортом для пилота) погасив смещение, первый отключился.        Маневр завершился, истребитель на внушительной скорости двигался на помощь ведомому. Пора тормозить, но сперва - захват, пуск.        Разворот на сто восемьдесят градусов, тормозной импульс, спустя несколько секунд нос корабля снова обратился к Цинкову. Внезапное появление Александра, кажется, смогло напугать одного из пилотов корпорации. Когда ракета летит прямиком в цель, и до попадания остаются секунды, если не меньше, единственный выход - бежать. Это и сделала очередная “оса”. Атака сто первого открыла Андрею Цинкову возможность вырваться из ловушки. В мгновение сто второй развернулся на противника и, не теряя ни секунды, пустил боеприпас. Прямо на глазах Полякова ракета разорвалась вблизи корпоративного истребителя, превращая грозную боевую машину в истекающий различными жидкостями остов.        - Саня, хорош! - воскликнул Цинков, радуясь своему спасению.       За миг до этого Александру удалось взглянуть на силуэт передового корабля производства ABResearch. На фоне желтовато-белой звезды промелькнули очертания судна четырехугольной формы, с острым носом и почти плоской хвостовой частью. Аэродинамические поверхности, по всей видимости, отсутствовали. Другие детали конструкции разглядеть не удалось как из-за посредственного освещения, так и из-за недостатка времени на подробное изучение.        Радость длилась недолго. Снова завыло предупреждение, снова корабль сто первого бросился в сторону, уходя от ракетной атаки. Во время этого судорожного, но все же исполненного с должным профессионализмом маневра Поляков не сводил глаз с маркера товарища. Помочь. Поддержать. Спасти. Ошибка три тысячи триста первого года будет исправлена сегодня. Или?..       - Сто второй, ракета, десять часов! - выкрикнул капитан.       Поздно? Цинков среагировал на предупреждение очередным противоракетным маневром. Ожидаемо, боеприпас возник прямо перед его носом. Должно быть, силовая установка его корабля работала в чрезвычайном режиме, ибо ситуация сложилась по-настоящему критическая.        Поздно. Ракета разорвалась у правой консоли крыла. Обломки, разлив топлива из крыльевого бака, отблески искореженных кусков металла в звездном свете… “Опять. Сука, опять не вышло, - подумал Поляков. Естественно, в произошедшем он винил себя. И корпорацию. - Только не…”       На пару секунд Александр забыл и про развернувшуюся на орбите битву, и про задачу, и про все на свете. И каково было его удивление, когда вспышка реактивного пламени показалась из-за утекающего горючего. Жив, сукин сын, жив! Поврежден, серьезно поврежден. Правая консоль отсутствует, как и часть обшивки на соответствующей стороне фюзеляжа.       - Сто второй, домой! - строго велел Поляков.       - Нет, машина слушается! Еще повоюем!       - Довоюешься, домой я сказал!        - Что у вас?! - вмешался Мичков. Командир явно устал, годы давали о себе знать.       - Сто второй подбит, нужен возврат.        - Это… правильно.       Еще один фокус унес Цинкова с поля боя. Для него битва окончена. Он вернется на борт “Святогора”, а техперсонал с помощью простейших инструментов и такой-то матери залижет раны подбитой машине. Все-таки Поляков справился. Все-таки Поляков спас. Пилот слабо улыбнулся самому себе и вновь бросился в бой.       На поле боя вернулась “оса”, которую сто первому удалось отогнать от Цинкова. Ракетное вооружение на исходе, оставшиеся боеприпасы нужно использовать с умом. Подобраться поближе, не оставить противнику шанса уйти.        Фокус. Секундный запуск ячейки и умело спланированное отключение почти мгновенно перенесло Полякова в считанные сотни метров от врага. Пока корпоративный истребитель и его экипаж пытались понять, что происходит, сто первый уже держал его в перекрестии. Захват. Пуск?       Ракета сорвалась с пилона, но, не успев даже глазом моргнуть, Поляков потерял цель из виду.        - Очередной фокусник… - процедил Александр.        Пилот судорожно озирался по сторонам в поисках противника. Движение - жизнь, поэтому в тот же момент ожил маршевый двигатель. “Ну, где ты?” - внезапное исчезновение истребителя не на шутку напугало капитана.        - Авиагруппа, внимание! Они используют фокус! - крикнул в эфир командир.       - Двигайтесь переходами, так сложнее поймать! - посоветовал сто первый, его ведомый. Тем временем истребитель по-прежнему не появился в поле зрения.        Не жалея агрегаты судна, Поляков совершал прыжки в случайных направлениях, продолжая выискивать противника. Вот он, впереди! Захват! Пуск! Ушел, сука!        - Не справляемся, где резервы?! - запаниковал один из пилотов, чей голос сто первый узнал с трудом. Двести третий. Славный парень. Был.       Снова оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что из нескольких десятков истребителей ВКС Союза уцелели не больше шести. Пяти. Четырех.        - Надо уходить, сотый!        - Куда?! На тот свет?! - не стесняясь в выражениях, ответил Мичков. - Держать…       Вспышка разрывающегося реактора на короткое мгновение осветила пустоту. Чей-то боеприпас настиг командира. Майор оказался менее удачливым, чем Цинков. Мертв, несомненно: в груде изуродованных фрагментов обшивки и элементов конструкции очертания истребителя узнать было невозможно. Скорее всего, та же судьба постигла и его пилота. Короткая операция, завязка большой войны, обернулась катастрофой. Что делать, как быть? Поляков, действуя словно на автопилоте, перемещаясь от одной точки выхода к другой, ощущал себя безнадежно потерянным.        Так ощущается смерть на поле боя? Нужно сделать хоть что-то, иначе оставшиеся двое неминуемо погибнут.  Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?!       Спасти оставшихся.       - Авиагруппа, домой, сейчас! - во все легкие заорал сто первый. - Сорок первый, прикрывай ребят!       - Сорок первый, вас понял, готовы принимать экипажи, - и как ему только удавалось сохранять спокойствие?       Последняя выжившая пара совершила переход в безопасном направлении. Один истребитель корпорации бросился следом, остальные сфокусировались на сто первом. Поляков не будет бежать.        - Что, суки, попляшем?        Снова в бой. Фокус! Еще! И еще, для верности. На внешней подвеске остался последний варп-боеприпас. Пускай он достигнет цели. Пожалуйста… Захват! Пуск! Попадание!        Очередная победа галактического масштаба… еще один сбит, неизвестно сколько в остатке. С помощью встроенной пушечной установки, возможно, удастся зацепить еще пару, но исход предрешен. Рой бешеных ос окружил его со всех сторон, СПО заливалась воем, враги кружили повсюду, словно вороны над умирающим зверем, но машина жила, а ее пилот до последней своей минуты исполнял свой долг перед Родиной.        Незадачливому летчику ABR не повезло оказаться в перекрестии прицела. Палец мертвой хваткой сжал гашетку, изрыгая из ствола пушки килограммы осколочно-фугасной смерти, пока отсечка очереди не заставила орудие заткнуться. Нескольким снарядам удалось достичь цели. Еще один выведен из строя.       Фокус! Боекомплект еще не израсходован, значит, есть шанс забрать с собой больше. Захват, фокус, наведение на маркер упреждения…       [УТЕЧКА, ЛЕВЫЙ БАК]       [ОШИБКА, МАНЕВРОВЫЙ ДВИГАТЕЛЬ Л-1, Л-4]       [ОТКАЗ МАРШЕВОГО ДВИГАТЕЛЯ]       [КАТАПУЛЬТИРУЙСЯ]       [КАТАПУЛЬТИРУЙСЯ]       [КАТАПУЛЬТИРУЙСЯ]       Нашлемная проекция загорелась предупреждениями о критических отказах. Поляков даже не успел понять, откуда враг нанес удар. Едва осознавая происходящее, он принял единственно верное решение, которое могло спасти ему жизнь. Сто первый притворился мертвым.        Он отпустил органы управления, изрешеченный поражающими элементами корабль отправился в свободный полет. Медленно вращаясь вокруг своей оси, истребитель постепенно удалялся от скопления противников. Вот так все и закончится. Если повезет, корпоративный флот сочтет его корабль уничтоженным, если нет - добьет.        - Сто первый, поврежден, возврат невозможен.       - Сорок первый, сто первый, состояние систем? - запросил “Святогор”.       - Сто первый, отсутствует левая консоль, маршевый двигатель уничтожен, варп-ячейка цела, реактор в аварийном режиме.        - Сможете спуститься в атмосферу?       - С такой асимметрией? Вряд ли.       - Передаем навигационные данные лагеря на поверхности. Удачи, сто первый.       Системы жизнеобеспечения целы, значит, есть время на размышление. Вражеский рой, кажется, не обращал на сто первого никакого внимания, лишь иногда маневрируя с целью ухода от редких залпов противоорбитальной обороны. На первый взгляд безжизненный остов истребителя постепенно удалялся от корпоративного флота. Поляков, не без труда сориентировавшись в пространстве, огляделся по сторонам. Система кругового обзора работала не полностью, в поле зрения уничтоженных сенсоров пейзажи бесконечного космоса резко и бесцеремонно сменялись видом на кабину пилота. Спинка катапультного кресла, аккуратно уложенные кабели и шланги систем жизнеобеспечения, задняя стенка кокпита - конструкция корабля скрывала из вида уже успокоившихся ос.        От строя отделилась враждебная сигнатура. Коротким фокусом противник приблизился к истребителю, останавливаясь рядом. Если враг заметит движение в кабине, он непременно окончит последний полет сто первого. Поляков замер, боясь даже дышать. Его синтетические глаза сопровождали врага каждую секунду, когда тот появлялся в передней полусфере. В столь неудачных обстоятельствах наконец представилась возможность поближе рассмотреть передовую разработку ABResearch. В звездном свете сверкали угловатые формы истребителя, прямые линии и плоские сегменты обшивки напоминали ограненный бриллиант. Все поверхности были окрашены в черный цвет, что, несомненно, являлось… интересным решением. Очевидно, все это обуславливалось мерами по снижению радиолокационной заметности. Действительно, чтобы обнаружить такой истребитель в бою, приходилось сближаться с противником на весьма некомфортные дистанции. Впечатляющая машина. В глубине души Поляков даже сожалел, что ему не удастся прокатиться на борту новейшего корпоративного истребителя.        Одна едва заметная деталь не могла не привлечь внимание пилота. Из затемненной кабины на него смотрела пара глаз. Вроде бы ничего необычного, но оптическая группа летчика испускала призрачный, искусственный красный свет. Мертвый, ненастоящий взгляд неотрывно следил за замершим в ужасе Александром. Боясь пошевелиться, сто первый мог лишь наблюдать за искусственными глазами бойца частного флота.        Кажется, он не обнаружил признаков жизни в кабине подбитого корабля. “Оса” сдвинулась с места, собираясь уходить. Ошибка. Судно оказалось прямо в перекрестии прицела. Не думая, сто первый схватился за правую рукоятку, зажал гашетку…       Пушечная очередь прошла сквозь обшивку, как нож сквозь масло, и истребитель, разбрасывая металлическую крошку во всех направлениях, затих. Даже будучи выведенным из строя, корабль сто первого выполнил свою задачу. Теперь пора уходить, причем как можно быстрее. Фокус. То, что осталось от судна метнулось вперед, удаляясь на километры от поля боя.        “Святогор” передал навигационные данные, маршрут приведет прямиком к расположению бойцов на поверхности. Взвесив все за и против, Поляков пришел к выводу, что, возможно, спуск в атмосферу даст ему шанс спастись. Возвращаться на борт носителя было нецелесообразно: космос в окрестностях кишел корпоративными судами. Попытка посадить почти уничтоженный истребитель тоже вряд ли закончится чем-то хорошим, но, по крайней мере, не означает почти гарантированную смерть. Риск сгореть заживо, разумеется, присутствовал, но в положении Полякова любое действие представляло невероятную опасность. “Рискнуть? Хер с тобой, рискнуть”, - напряженно вздохнув, Александр повторил слова Андрея, сказанные во время операции на “Алом Рассвете”, пока остатки реактивной системы управления наводили корабль на навигационный маркер.       [ЗАПУСК ПЕРЕХОДА]       [ФОРМИРОВАНИЕ ПУЗЫРЯ]       [ПОЛОЖЕНИЕ КОНТУРОВ: НОРМА]       [ПЕРЕХОД ПО КОМАНДЕ]       Значительные повреждения конструкции никак не повлияли на работу варп-ячейки. Корабль, игнорируя законы физики, покинул поле боя. Утомительно длинную минуту истребитель провел внутри пузыря, стремительно снижаясь по мере приближения к точке входа в атмосферу.        Пузырь разрушился в штатном режиме. После завершения перехода судно двигалось на меньшей высоте - намного меньшей, на самой границе атмосферы. Однако орбитальная скорость осталась прежней, а она на синхронной орбите значительно ниже первой космической непосредственно над линией Кармана. Таким образом после короткого прыжка искалеченный истребитель оказался на суборбитальной траектории, а расчетная точка приземления - совсем рядом с расположением отряда первичной подготовки.        Разумеется, бортовая электроника рассчитывала параметры снижения в идеальных условиях, при отсутствии повреждений (особенно такого масштаба) и безупречном пилотировании на всем протяжении спуска. В реальности же ошибка могла исчисляться в десятках, а то и сотнях километров. В таком случае Полякову пришлось бы нелегко - в одиночку, в экстремальных условиях ледяной пустыни, что безмятежно проплывала в ста десяти километрах от пилота, оставалось бы надеяться только на чудо.        - Ну, брат, не подведи, - Александр разговаривал с боевой машиной, как со старым другом, зная, что кораблю покинуть планету уже не суждено.        [ОБНАРУЖЕНА АТМОСФЕРА]       Началось. Первые частички разреженного воздуха ударились обшивку, задерживаясь под уцелевшей частью крыла, заползая сквозь дыры во внутренние отделения фюзеляжа. Пока оповещение на проекции оставалось единственным признаком начала спуска, но по прошествии считанных минут асимметрия даст о себе знать.        Сто километров. Поляков изо всех сил пытался приготовиться к изнурительному снижению, попутно впитывая каждую деталь инопланетного пейзажа. Потрясающая картина… Впереди - свет далекой звезды, что благодаря “умной” оптической группе казался неестественно слабым, но от того не менее завораживающим. Внизу, слева, справа - повсюду - монотонная белизна снежного покрова, изредка прерывающаяся почти непроглядно черными склонами многокилометровых гор. За ними - та самая равнина, зона приземления. Издалека эта местность казалась абсолютно ровной, лишенной каких-либо перепадов высот, но по мере приближения становились все более отчетливыми очертания невысоких холмов. За одним из них разбили лагерь бойцы ОПП. Наверное, в этот момент “Свидетели” готовились к началу штурма.        Струйки белесого пламени вырвались из сопел маневровых ускорителей. Система управления начала борьбу за контроль над судном, но полная и безоговорочная победа плотных слоев атмосферы в этой битве являлась лишь вопросом времени.        С пугающей скоростью истребитель приближался к поверхности планеты. Пугающей она была лишь потому, что под управлением Полякова остались лишь три четверти судна, остальные его части затерялись в пустоте космоса, посреди поля боя.        Знакомая оранжевая оболочка начала формироваться вокруг корабля. Плазма. Одновременно с этим растущее атмосферное давление начало брать верх над маневровыми двигателями. Система управления не справлялась, судно начало вращаться по крену влево, сваливаясь на поврежденную сторону. Сначала движение было сложно заметить, но с каждой секундой спуска медленное вращение становилось все менее и менее контролируемым.        Больше так продолжаться не могло. Забирающийся под обшивку жар грозил сожрать судно изнутри. Нужно было действовать, спасать машину и, главное, себя. Зажигание подъемного двигателя. Отклоняемый вектор тяги должен был помочь сориентировать корабль. И он помог. Столь длительный импульс неминуемо увеличил отклонение от района посадки еще больше, но Полякова это нисколько не беспокоило. В общем-то, в тот момент, на грани жизни и смерти, он вовсе ни о чем не думал. Он просто действовал.        Снежные пустоши по-прежнему приближались, но уже не так устрашающе быстро. Маневровые двигатели в носовой части корабля в меру своих ограниченных возможностей помогали в торможении, но большую часть работы все еще выполнял атмосферный воздух.        Опасность почти миновала. Температура обшивки медленно, но верно падала вместе со скоростью. Оставалось лишь надеяться, что на протяжении всего спуска корабль сохранит устойчивость. Мимо проносились едва заметные, сглаженные снегом возвышенности. Теперь пришло время выбрать место, где истребитель совершит свою последнюю посадку.        Долго думать не пришлось, местность вокруг почти идеально подходила для приземления, нужно было лишь погасить остатки скорости и…       На высоте пяти километров над поверхностью Поляков почувствовал, что машина ведет себя неправильно. Даже с учетом повреждений корабль управлялся подозрительно неотзывчиво, каждая крошечная коррекция давалась ему с большим трудом, как будто…        Догадки Александра быстро подтвердились. Увеличение тяги подъемного двигателя заставляло судно крениться вправо. В нормальных условиях ОВТ должен был компенсировать действия пилота, но по какой-то причине этого не происходило. Скорее всего, сопло застряло в одном положении. Поляков мысленно выругался, попутно соображая, как поступить дальше. “Так мы не сядем”, - подумал он, занятый борьбой с умирающим истребителем. Он мог и дальше оставаться в воздухе в надежде на чудо, но и без того ограниченный запас топлива наверняка иссяк бы раньше.        - Ну, брат, спасибо. Дальше я сам.       Этот корабль ни разу его не подвел, протащил его сквозь “Алый рассвет” и рой бешеных ос Тассмейера, но всему приходит конец. Пришла пора оставить истребитель с номером 101.        Говорят, у них тоже есть душа. Будь ласков к боевой машине, и она с легкостью проведет тебя через все. Береги ее, и она сбережет тебя. Сто первый беспрекословно следовал этим словам. Под его управлением корабль пережил все, и даже издевательства в виде десятков фокусов он стерпел, не дрогнув. Пора на покой.        Одинокая слеза прокатилась по измученной щеке. Истребитель все еще боролся за жизнь, даже с множественными повреждениями он из последних сил держался в воздухе. Пора. Поляков дернул за рукоятки катапультного кресла, расположенные меж его ног. Невероятная сила сжала позвоночник, поток холодного воздуха ударил в защитное покрытие гермокомплекта. Автоматика сработала, с огромным ускорением унося пилота из кабины. Спустя бесконечно долгие секунды летчик отделился от кресла.        Неуправляемый истребитель камнем свалился вниз. Пилот не мог оторвать от него глаз, до самого конца он сопровождал взглядом то, что до последнего оставалось ему верным. Гибель судна даже смогла на короткое время отвлечь его от, по всем меркам, паршивой ситуации, в которой ему довелось оказаться. В свободном падении в километрах над землей, где нет ничего, кроме снега и ветра, а единственный шанс спастись был подвешен на его спине в ожидании команды от нейроинтерфейса. Вот он, одинокий и уязвимый перед безжалостной природой, лишенный надежной защиты гермокабины. А вот его корабль, что, потеряв хозяина, беспомощно несется навстречу смерти в холодной пустыне.       Истребитель ударился о поверхность, рассыпаясь на тысячи обломков. Больно было смотреть, как грозная боевая машина превращается в бесформенную груду металла, композитов, бронестекла и горящего топлива. Ничего не поделать, как бы ни было печально.        Предупреждение на проекции вернуло Полякова в реальность. Специально для таких случаев система реактивного маневрирования оснащалась парой мощных ускорителей, предназначенных для безопасного приземления в мирах со стандартной гравитацией. Нужно было лишь отдать команду, и двигатели оживут, обеспечат (относительно) мягкую посадку, спасут жизнь.       Зажигание. И без того измученная перегрузками спина отнюдь не обрадовалась очередному маневру. СРМ заревела даже громче, чем на учебных прыжках в училище. Это было, кажется, так давно…        “Не ссать!” - Поляков внезапно вспомнил слова своего инструктора. Полезный совет, на самом деле. Ссать или нет - неважно, важно то, что земля приближалась, а вместе с ней и совершенно не мягкая посадка. Приготовиться! Касание через 10… 9…       Совсем скоро наступит самая неприятная часть спуска. 8. Хотелось как можно быстрее коснуться ногами снежного покрова, но одновременно и отсрочить неминуемый удар. 7. “Твою мать, как долго…” 6. 5. 4. Скорость выше расчетной, чрезвычайный режим! 3. 2. 1…       0. Подозрительно громкий и отвратительный хруст. Поляков свалился на спину, потеряв всякий контроль. СРМ штатно сошла с крепления, на случай ее повреждения пилот инстинктивно откатился в сторону, невольно зарываясь в снег. Кажется, все нормально. Жив. Гермокомплект защищал от экстремального холода, но вечно лежать на земле нельзя. Нужно подняться, осмотреться, связаться с носителем…        Пронзающая боль прокатилась по нижней половине тела, настолько нестерпимо ужасная, что летчик едва не потерял сознание. Поляков вслух выругался, не стесняясь в выражениях описал свои ощущения. Попытка встать окончилась неудачей, капитан свалился обратно.        - Сто первый, - болезненно кряхтя, прошипел Александр. - Посадку… совершил. Аварийную посадку в районе… сука, вам сверху виднее.        - Сорок первый, данные переданы ОПП, помощь прибудет, ожидайте, - ледяное спокойствие собеседника слегка пугало.       - Сто первый, ожидаю. Конец связи.        Сколько придется ждать? Сколько понадобится на поиск сбитого летчика? Покажет время, а пока… сука, как больно.