Издержки Профессии

«ОРБИТА. 100, 101, 102, ИНСТРУКТАЖ», — ярко-красный текст на табло не означал ничего хорошего. Разбуженный воем бортовой системы оповещения Поляков подорвался с кровати. Молодой пилот в спешке прыгнул в нательный костюм гермокомплекта «Волокно-М1». Массив сенсоров биометрии крепко прижался к телу. [СОЮЗНЕЙРОПРОМ] [СОЕДИНЕНИЕ: НОРМА] [ОПТИЧЕСКАЯ ГРУППА: НОРМА] [ПРОВЕРКА АУГМЕНТАЦИЙ. ГРУППА «РУКИ» 7К10: НОРМА. ИТОГ: НОРМА] [ПРИЕМ-ПЕРЕДАЧА: НОРМА] [ВНИМАНИЕ: КОРТИЗОЛ ВЫШЕ НОРМЫ. СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ] [КОГНИТИВНЫЙ СТИМУЛЯТОР: ОТКАЗАНО ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ] [ОЖИДАНИЕ ГЕРМОКОМПЛЕКТА] Итоги первичной диагностики пронеслись перед синтетическими глазами Александра. Костюм успешно подключился к приемному блоку, скрытому где-то внутри черепной коробки офицера. Пора на выход. Поляков пулей вылетел из тесной жилой ячейки, оставив позади родную панцирную кровать, прибывшую на борт носителя, казалось, прямиком из двадцатого века. Несмотря на все неудобства, связанные со сном на этом артефакте древних времен, сейчас Александру Евгеньевичу больше всего на свете хотелось вернуться туда, получить свои недостающие два часа отдыха, явиться на завтрак в пищеблок… но нет. Красному звену авиагруппы поступила команда немедленно прибыть в планерку на инструктаж. С грохотом захлопнулась дверь ячейки. Едва выйдя в узкий коридор, соединяющий жилой блок с остальными секциями носителя, капитан встретился взглядом с Андреем Цинковым — пилотом истребителя с бортовым номером 102. По счастливой случайности выходцам Государственного Училища Воздушно-Космических Сил №7 довелось нести службу в составе авиагруппы одного корабля-носителя. Еще больше им повезло оказаться давними друзьями. — Какого хрена происходит? — явно недовольный ранним пробуждением летчик нервно потер заспанные глаза. — Разберемся, — коротко ответил Поляков. — Идем, Мичков наверняка уже ждет. — Может, ГСовцы опять что-то устроили? Суки, поспать не дадут спокойно… — А может и они. Александр оказался прав: командир авиагруппы нервно расхаживал по пустой планерке. Среди ровных рядов парт и неудобных стульев майор вооруженных сил был единственной живой душой. Пилоты шагнули в распахнутую гермодверь в ожидании плохих новостей. — Прибыл курьер с АСДО, — судя по тону майора, подозрения пилотов подтвердились. — Разведчики в бешенстве, верха в шоке, впрочем, как и обычно. Под контролем «Голоса Свободы» находится гражданская станция «Алый рассвет». Мичков начал говорить, как только пилоты перешагнули порог помещения, значит, ситуация сложилась серьезная. Офицер нервно расхаживал вдоль обшитой листами металла стены, то и дело заслоняя собой плоский экран, на котором черным по белом был расписан полный отчет о происшествии. — Я все понимаю, — в его голосе слышалось недовольство вперемешку со злобой. — Страна у нас большая, информация доходит долго. Особенно до армии. Но ДВОЕ СУТОК?! Гребаный дрон летел до нас двое суток! — Товарищ майор, какая наша задача? — обратился Поляков с плохо скрытым волнением в голосе. — Удержать пространство вокруг объекта, обеспечить безопасность работы спецназа, — отмахнулся Мичков, указывая пальцем на текст документа. — Здесь все написано, читайте, разбирайтесь. У меня времени на это нет, мне пора лететь. Скоро стартовое выйдет, пока вы спите. — А… — В министерство, разбираться, какого хрена курьеры так долго летают. Поляков, за главного. Не подведи. С этими словами майор практически бегом покинул планерку. Андрей в смятении приземлился на стул. — И как мы должны это сделать? — немедленно возмутился Цинков. — Вдвоем против… — Понятия не имею, — выдохнул Поляков. — Ладно, хрен с ним, разберемся… что тут написано… ага, вот оно: «Потенциальные угрозы: истребители МКИ-51М2». Это же те, которые угнали с той авиабазы в Серноморске-2 месяц назад! — Точно. Два боевых корабля, хоть и устаревших, — констатировал Александр. — Лучше не расслабляться. — Отлично, — глаза Цинкова загорелись нездоровым энтузиазмом, но быстро погасли, будто пилот вспомнил что-то, что вызвало в нем заметную тревогу. — Дальше: «Транспортные суда, оснащенные пушечным и ракетным вооружением. Полевая доработка. За период наблюдения обнаружено два экземпляра». Больные люди. Придумают же такое. — Это все? — спросил Поляков, не желая заглядывать в текст. — Судя по всему. — Мичков говорил про спецназ, что по этому поводу? — Сейчас. Сука, зачем меня заставили читать… — Ты сам начал. — Твою мать… ладно, спецназ. «Прибытие обозначенного выше отряда СпН на борт носителя «Святогор-Д», рег. номер ГСС-0441 согласовано и назначено на 6 апреля 3301 года в 6:30 единого времени», — Андрей пробежался глазами по стенам планерки в поиске часов. К счастью, поиски увенчались успехом, но это едва ли можно было назвать хорошей новостью. — Это через два часа. — Твою, сука, мать, — в ругательствах Полякова слышалась не столько злоба или обида, сколько разочарование. — Не армия, а цирк с животными. Хрен с ним, идем, разберемся на месте. Александр не мог позволить себе потерять ни минуты. Уже ставшая привычной дрожь в коленях мешала идти, казалось, что ноги капитана вот-вот подкосятся. Сто второй не мог не заметить очевидное волнение своего ведущего. — Опять трясешься? — Цинков попытался разрядить обстановку. — Да, плохо дело. Я тебя таким не видел с тех пор, как мы в училище приперлись на… как оно называлось… ох, сука, как же спать охота… орбитальную навигацию? Помнишь? Опоздали на сорок минут, а у тебя с похмелья башка болела так, что ты говорить боялся! Такой же кислый был. Поляков, как и тогда, в три тысячи двести девяносто втором, предпочел промолчать, лишь слабо улыбнулся, впуская в голову воспоминания о славных студенческих временах. Он знал, что скоро страх пройдет. В кабине истребителя нечего бояться и не о чем переживать. Там, среди экранов, рукояток и тумблеров, все, что имеет значение — это поставленная задача и методы ее выполнения. Следующая остановка — блок подготовки. Там пилоты наденут гермокомплекты и ранцы системы реактивного маневрирования на случай экстренного катапультирования. Их встретила надежно закрытая гермодверь. Тяжелые переборки должны были сохранить жизни персонала в случае разгерметизации близлежащего отсека. Только благодаря им судно удалось сохранить до настоящего времени. В далеком тридцать втором веке, в ходе Центральной войны, очередной корабль-носитель «Святогор» ранней модификации сошел с верфей. ГСС-0441, он же «сорок первый», нес на борту внушительную авиагруппу, состоящую из тридцати истребителей, спасательного судна и нескольких десятков беспилотных курьеров для передачи информации между звездными системами. Судно поступило на боевое дежурство в самый подходящий момент: к 3100-му году крупнейшие сверхдержавы Галактики исчерпали все возможности мирного урегулирования территориального вопроса в Ядре. Открытый конфликт был неизбежен. Имперские войска ударили первыми. Скоординированная атака привела армию «зеленых человечков» (в Союзе часто подшучивали над имперцами, ссылаясь на знаменитый салатовый цвет, лежащий в основе культуры державы) прямо к рубежам оранжевой страны. «Сорок первый» одним из первых прибыл к государственной границе в секторе 1-0. В соседней системе завязались ожесточенные бои с участием авиагруппы «Святогора». Сражение оказалось неравным, императорские ВКС обладали значительным численным преимуществом. Им удалось отследить местоположение носителя и нанести массированный удар межсистемными варп-боеприпасами, часть из которых достигла цели. Раненый, но не поверженный корабль до последнего отражал атаки, принимая на борт остатки авиагруппы. Можно представить, что творилось внутри: многочисленные отсеки были отрезаны пожарами, часть судна оказалась разгерметизирована или уничтожена. В таком состоянии «сорок первый» героически отражал удар за ударом, после чего искалеченную машину удалось отвести с поля боя. Проблемы ГСС-0441 на этом не закончились: одно из попаданий пришлось на машинное отделение, где за толстой броней скрывались самые важные агрегаты любого корабля — бортовой реактор и варп-ячейка. Лишь чудом массивная боевая часть боеприпаса не преодолела защиту этих узлов, успев при этом серьезно повредить бортовую электронику. Отказало автоматическое управление ячейкой, погибающее судно вели домой «на руках». В это время сотни членов техперсонала, не жалея себя и свои силы, поддерживали работу носителя. Команда техников вручную устанавливала положение стабилизационных контуров варп-ячейки непосредственно во время ее работы. Два часа перелета показались для них вечностью. «Святогор» выжил. Рулевые в ручном режиме привели судно к орбитальным верфям в самом сердце Галактического Союза и произвели стыковку. После подсчета потерь и оценки повреждений корабль-герой встал на многолетний ремонт. Выжившие члены команды были представлены к государственным наградам за доблесть и отвагу, проявленную в бою. Сегодня, двести лет спустя перед командой «сорок первого» стояла куда более реальная задача. В течение последних месяцев добровольческая организация «Голос Свободы», признанная на территории Союза незаконным военным формированием, распространяла внутри страны призывы «бороться с кровавым режимом». Время от времени террористы совершали вылазки на государственные объекты, где их, разумеется, встречали с присущим народу Союза гостеприимством. После подсчета потерь и, вероятно, очередной порции имперских денег рейды повторялись. Недавно сторонники Голоса Свободы решились на очередную госизмену — с наземной авиабазы Союза были похищены два истребителя МКИ-51М2. Теперь же пилоты-предатели приняли участие в вооруженном захвате очередного гражданского объекта. Они знали, что Партия не оставит это просто так. Они знали, что рано или поздно будут уничтожены. Они знали. Но аромат свежих имперских талеров взял верх над инстинктом самосохранения. Три тысячи триста первый был удивительно богат на трагедии: в одних системах бесчинствовали террористы, а в других бушевала пандемия смертельно опасного воздушного бешенства. Словом, скучать не приходилось. Полякову и Цинкову было поручено исправить то досадное недоразумение, которым являлась активность «Голоса Свободы». По-прежнему оставался открытым вопрос о том, как именно подойти к выполнению боевого задания, но перед тем, как на него ответить, двоим пилотам предстояло подготовиться к предстоящему вылету. Андрей, как обычно, вошел в отсек первым. Блок подготовки скорее напоминал очередной коридор, чем отдельное помещение, отличаясь от паутины переходов лишь шириной. Он тянулся на многие метры по обе стороны от входа, оканчиваясь входом в пустующий склад слева, и гермодверью летного блока справа. Строго напротив двери разместили ряд закрытых капсул, каждая из которых содержала индивидуальный гермокомплект «Волокно-М1», носимую систему реактивного маневрирования «Бурлак» и гермошлем с массивом сенсоров нейроинтерфейса. Каждая капсула была предусмотрительно подписана фамилией и инициалами владельца. По старой привычке Поляков уверенно направился в сторону толстой гермодвери по правую руку от входа. Память его не подвела: капсула с его именем ждала в самом конце коридора. Спустя тысячу лет с тех пор, как человечество впервые отправилось к звездам, технический прогресс шагнул далеко вперед. Первые серийные гермокомплекты были известны внушительной массой, громоздкие скафандры сковывали движения и даже не оснащались нейроинтерфейсами. В четвертом десятилетии пилоты уже не могли представить свою жизнь без подобного симбиоза с электроникой. Множество систем управлялось буквально силой мысли, различные данные проецировались прямо на искусственные оптические группы экипажей. Для комбинации скафандра, противоперегрузочного костюма и системы жизнеобеспечения современные гермокомплекты весили неприлично мало — не более полутора десятков килограммов. СРМ увеличивала общую массу комплекта еще на половину, однако ее потенциал в качестве системы аварийного спасения определенно стоил дополнительной нагрузки на позвоночник. Наспинный ранец, оснащенный рядом реактивных двигателей не раз спасал экипажи от неминуемой смерти на борту погибающих судов, в том числе и во время печально известной Центральной войны. Поляков осторожно погрузил ноги внутрь костюма, затем привычно пропустил руки сквозь рукава, оканчивающиеся перчатками. Контактные площадки, расположенные в области спины на внутренней стороне гермокомплекта и внешней поверхности нательного костюма, крепко вцепились друг в друга. [ОБНАРУЖЕН ГЕРМОКОМПЛЕКТ] [ВОЛОКНО-М1: НОРМА. ОЖИДАНИЕ ВНЕШНЕГО НЕЙРОИНТЕРФЕЙСА] [ТАКТИЛЬНЫЙ ОТКЛИК ЗАПУЩЕН] Система узнала подключение компонента. Следующая задача — зафиксировать оборудование на теле. Семь герметичных застежек на груди и вдоль живота, еще три — на поясе. Десять звонких щелчков — дело сделано. Александр снял гермошлем с настенного крепления. Легким движением очередной компонент обхватил крепления на эластичном воротнике. Массив сенсоров внешнего нейроинтерфейса бесцеремонно вцепился в волосы, прижимаясь к скальпу. [СОЕДИНЕНИЕ] [ОЖИДАНИЕ СРМ] [ОЖИДАНИЕ СУДНА] Очередные уведомления пронеслись перед глазами. Система работает, и это хорошо. Последний элемент комплекса — система реактивного маневрирования. Внушительный вес опустился пилоту на спину, когда испещренный соплами ранец освободился от настенных креплений. — Готов? — спросил Поляков, поворачиваясь лицом к Цинкову. — Готов, — зевнул Андрей. — Идем. Сто первый с показной решимостью направился к гермодвери летного отсека. Если бы сопроцессор, установленный в его ладонях, не фильтровал шумы, создаваемые нервной системой, руки капитана были бы скованы дрожью. Он из последних сил старался скрывать волнение, но в глубине души оба пилота знали, что отправляются на смертельно опасное задание, где им придется бороться с превосходящими силами противника. Значительное численное меньшинство не внушало уверенности в силах пары истребителей. Но то, что должно быть сделано, будет сделано. Поляков с видимым усилием разблокировал гермодверь, после чего та покорно освободила проход, распахнувшись на тяжелых петлях. Короткий коридор, еще одна переборка, за ней — летный отсек. Далеко вперед уходили три десятка шлюзовых камер — выходов в негерметичные ангары. Последняя проверка экипировки. Поляков убедился, что все фиксирующие элементы надежно закрыты, нейроинтерфейс плотно сидит на голове, а СРМ готова к получению инструкций в случае необходимости. Проблем он не обнаружил: годы опыта не подвели. Ангары сто первого и сто второго находились строго напротив друг друга. Через минуту пилоты поднимутся на борт своих кораблей. — Работаем? — Поляков решил удостовериться в готовности боевого товарища. — Работаем. После короткого, но по-мужски крепкого рукопожатия Поляков повернулся лицом к входу в шлюзовую камеру. Из-за спины послышались несколько коротких шагов — Андрей сделал то же самое. [СИГНАТУРА РАСПОЗНАНА. ВКС-ГС-П-0441-101] С этими словами гермозатворы с треском, скрежетом и скрипом разблокировались, впуская Александра внутрь камеры. Капитан шагнул вперед, с силой потянул дверь на себя. На удивление чистая, почти стерильная камера встретила его холодным белым светом. Вдох, выдох… Панель управления. [ВЫРАВНИВАНИЕ ДАВЛЕНИЯ] Камера зашипела, выпуская воздух. Постепенно установился вакуум, и вскоре пилота окружила мертвая тишина, нарушаемая лишь его дыханием внутри гермокомплекта. [АТМОСФЕРА НЕ ОБНАРУЖЕНА, АВАРИЙНЫЙ КИСЛОРОД ВКЛ] [ВЫРАВНИВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО] Панель управления уведомила о готовности. Медленные шаги глухо отзывались сквозь гермокомплект. Капитан не без труда сдвинул с места очередную, крайнюю дверь. Спрыгнув с высокой ступеньки, Поляков ступил на решетчатый пол ангара. Под ним распологались газоотводы, направляющие сгоревшее ракетное топливо за пределы носителя. Тесные стены вкупе с габаритами истребителя, ожидающего своего часа внутри зоны посадки, будто давили на Полякова, но пилот не поддавался. В другом конце отсека пара членов техперсонала поспешила скрыться в техническом шлюзе. Последние приготовления окончены. Судно заправлено, внешние соединения разорваны и аккуратно сложены в свои ниши в полу ангара. Все, что требуется от Александра — подняться на борт, запустить системы и произвести взлет. Едва Поляков встретил взглядом уже ставший родным корабль, его волнения будто и не было. МКИ-51М3М не подвел еще ни разу. Не подведет и сегодня. По крайней мере, капитан искренне верил в это. Тем не менее, руководство летной эксплуатации предписывало провести визуальный осмотр судна перед вылетом. Медленными шагами он приблизился к машине. В холодном свете ангара истребитель особенно ярко сверкал белоснежной обшивкой, оранжевыми звездами. В хвостовой части покорно молчал единственный маршевый двигатель, ждал своего часа. Ускорители системы ориентации, разбросанные по всей конструкции корабля, обеспечат управление в трех осях, а также ограниченный контроль смещения — основная масса маневров совершалась с помощью маршевого и подъемного двигателей. Последний едва выступал за пределы фюзеляжа, большая часть сопла была скрыта подвижным защитным кожухом. Капитан внимательно осмотрел консоли крыла и управляющие поверхности — на всякий случай. Он не планировал спускаться в атмосферу, но в случае крайней необходимости созданные для работы в вакууме истребители обладали возможностью выполнять полеты в воздушной среде «по-самолетному». Визуальный осмотр окончен. Пора подниматься на борт. Спустя десяток шагов пилот оказался у носовой части корабля. [СИГНАТУРА РАСПОЗНАНА. ВКС-ГС-П-0441-101] Послушно открылся каплевидный фонарь кабины, складной трап показался из своей ниши, скрытой за повторяющими обводы фюзеляжа панелями. Ждать нечего. После секундного промедления Поляков забрался по ступенькам, погружаясь в кабину истребителя. Наконец Александр вернулся в свою стихию. Еще совсем недавно парализованный страхом, теперь он с нетерпением ждал команды на старт. Щелкнул тумблер основного питания. Три многофункциональных дисплея загорелась логотипом производителя истребителя, госкорпорации «Союзвоенкосмос». Подобно новогодней елке, на пару секунд зажегся и ряд предупредительных табло, стартовала самодиагностика систем корабля. «ПОДКЛЮЧИТЕ НЕЙРОИНТЕРФЕЙС», — потребовали оба экрана. Для связи гермокомплекта с кораблем использовался один кабель, выходящий откуда-то из-за катапультного кресла. Поляков нащупал провод, оканчивающийся круглым штекером, подключил его в разъем, предусмотрительно вмонтированный в гермокомплект в области пояса. [ОБНАРУЖЕНО СУДНО] — Сто первый, запуск и проверка, — обратился пилот к руководителю полетами. — Сорок один, запуск и проверка по плану, отчитаться по завершении, — ответил уставший голос диспетчера. Получив одобрение РП, Поляков приступил к включению систем корабля. Первый этап — раскрутка бортового реактора. Секундная низкочастотная вибрация прокатилась по конструкции истребителя. С помощью нейроинтерфейса пилот вывел на левый дисплей информацию о состоянии источника питания. Раскрутка прошла в штатном режиме, вскоре реактор вышел на рабочую мощность. Прозрачный фонарь опустился над головой пилота, изолируя его от внешнего мира. [ГЕРМЕТИЗАЦИЯ КАБИНЫ. ОБНАРУЖЕНА АТМОСФЕРА. АВАРИЙНЫЙ КИСЛОРОД ОТКЛ] Теперь Поляков мог запустить остальные системы. Система управления оружием, РЭБ в положении «готовность», контрмеры, аварийное покидание… [ЦЕЛЕУКАЗАНИЕ ВКЛ] Перед глазами Александра загорелась нашлемная индикация. Проецируемое прямо на оптическую группу изображение содержало всю основную информацию, которая могла понадобиться в полете, в бою, на взлете и посадке: параметры орбиты, скорость и высота, перекрестие выбора и переключения цели, текущий режим работы (взлет, транзит, бой, возврат, посадка), и прочие необходимые данные. Перед стартом предстояло включить еще одну важную систему — комплекс кругового обзора. [ОБНАРУЖЕН ВНЕШНИЙ КОМПОНЕНТ ОПТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ] [СОЕДИНЕНИЕ ОДОБРЕНО] Массив камер, разбросанных по всей конструкции корабля, позволял пилотам смотреть «сквозь» судно, что значительно облегчало боевую работу. При этом важные элементы кабины, такие как дисплеи и табло оставались видимыми. Таким образом оптическая группа Полякова обрабатывала данные сразу из двух источников, совмещая их в простой для восприятия форме. Человеческий мозг в его изначальной форме не был бы способен на такое, но современные открытия в сфере аугментологии позволяли значительно расширить возможности разума, приспособить его к экстремальным нагрузкам. Именно такой модификации подвергся Поляков. Все системы запущены, корабль готов к работе. — Сто второй, запуск завершен, — Цинков слегка опередил Александра. — Сто первый, запуск завершен. — Сорок один, взлет по команде. — Взлет по команде, сто один, сто два. Защитные створки ангара не спеша поползли в стороны. Поляков в нетерпении следил за каждым миллиметром их пути, готовый сорваться с места в любой момент. — Сорок один, старт разрешаю, — одобрил диспетчер. Пора. Пилот отдал команду на зажигание подъемного двигателя — первое из многих. Языки желтовато-белого пламени ударили по жаропрочному покрытию ангара. На малой тяге корабль рвался вверх, но не мог оторваться от площадки. Капитан осторожными движениями левой рукоятки управления вывел ускоритель на взлетный режим. Истребитель с трудом преодолевал искусственную гравитацию носителя — использование максимальной тяги на старте строго запрещалось руководством по летной эксплуатации космического судна. Двигаясь не быстрее десяти метров в секунду относительно палубы, сто первый покинул ангар. На выходе из зоны действия искусственной гравитации корабль ощутимо дернулся в направлении движения, ускорившись при этом на пару десятков метров в секунду. Капитан перевел рычаг шасси в режим «уборка». Три опоры на нижней поверхности истребителя скрылись в своих нишах. — Сто первый, взлет произвел, — отчитался Поляков. — Сто второй, взлет произвел! — Сорок один, сто один, сто два, навигация по плану, удачной работы. Конец связи. — Конец связи, сто один, сто два. Александр в очередной раз осмотрелся в поисках ведомого. Андрей показался в поле зрения под кораблем сто первого — там, где без комплекса кругового обзора он был бы скрыт полом кабины. Местоположение пилота обозначалось характерным зеленым шевроном и было подписано его бортовым номером, расстоянием и относительной скоростью. — Занимаю строй, — сообщил Цинков, начиная маневр сближения. Пара истребителей медленно удалялась от массивного корабля-носителя. Где-то позади вновь сомкнулись двери ангаров. Поляков внимательно наблюдал за движениями корабля ведомого. — На удержании, — Цинков занял позицию на 4 часа от судна Александра. Автоматика сделает остальное за него. — Ячейка, — коротко скомандовал ведущий, запуская подготовку к прыжку. Дисплей в середине приборной панели продемонстрировал данные о предстоящем варп-переходе. Полет обещал быть недолгим — около сорока минут. На проекции показался маркер целевой системы. Поляков использовал его для начального наведения на пункт назначения. Корабль Цинкова последовал за ним, сохраняя положение в строю в автоматическом режиме. [ВЫРАВНИВАНИЕ: НОРМА] По конструкции прокатились три коротких толчка. Они обозначали первичную выставку стабилизационных контуров, призванных обеспечить правильные размеры, положение и форму пространственного пузыря, в котором будет находиться судно во время перехода. Их положение будет постоянно изменяться в ходе полета с целью компенсации влияния близлежащих небесных тел на процесс перехода. — Сто два, готов? — Готов! — от утренней ворчливости Андрея не осталось ни следа, теперь пилота переполнял энтузиазм. — Проверь синхронизацию. — Норма. — Работаем. [ЗАПУСК ПЕРЕХОДА] [ФОРМИРОВАНИЕ ПУЗЫРЯ] [ПОЛОЖЕНИЕ КОНТУРОВ: НОРМА] [ПЕРЕХОД ПО КОМАНДЕ] Осталось лишь инициировать прыжок. Поляков немного помедлил, но решился нажать на кнопку. Словно испарившись, корабли одновременно скрылись в межзвездном пространстве. Сразу после начала прыжка капитан инстинктивно бросил взгляд за правое плечо, с большим облегчением обнаружив там судно Цинкова. Автоматика сработала, контуры размеренно загудели, а пилоты, выдохнув, убрали руки с органов управления и приготовились к сорокаминутному переходу. Предстоящий полет означал возможность ненадолго расслабиться, изучить загруженную в память корабля документацию, связанную с текущим заданием. Поле зрения Полякова заполнилось стеной текста. Какое приятное времяпрепровождение — вид на звезды, удобное кресло, изготовленное индивидуально для каждого пилота, и даже есть, что почитать. Словом, не служба, а мечта. Александр устроился поудобнее — насколько позволяли ремни, удерживающие пилота на месте. «Алый рассвет» — гражданская орбитальная станция, расположенная в системе 4-1-6. Является одним из наиболее известных туристических объектов в космическом пространстве Союза. Построена на верфях Предприятия №43 в 3239 году по линейно-блочной схеме. Согласно известным данным, на текущий момент объект находится под полным контролем террористической организации «Голос Свободы». При проведении КТО необходимо учитывать наличие значительного количества заложников на борту станции, а также потенциальное распространение поля обломков, оставленных после уничтожения охранных судов. Далее представлены планы объекта. Отряду специального назначения предписывается ознакомиться с данной информацией.» Поляков перелистнул виртуальную страницу. Действительно, перед его глазами возникли подробные схемы станции, точное расположение основных узлов, точек соединения блоков, спасательных челноков и план помещений. Отдельно от остальных блоков был описан стыковочный, в тексте была оставлена пометка о нахождении там большого числа заложников. Хоть он, как пилот, совершенно не нуждался в данной информации, Александр, не желая сидеть без дела во время перехода, вскользь просмотрел схемы объекта. Следующая страница. «В радиусе нескольких километров от станции обнаружены суда «Голоса Свободы», в том числе похищенные корабли ВКС ГС…» С этой информацией Поляков уже был хорошо знаком. Пара истребителей в сопровождении нескольких доработанных с помощью простейших инструментов и отборного мата грузовиков. Ничего нового. Все написанное далее было известно еще полчаса назад. — Скажи, Сань, — Цинков явно заскучал. — Как думаешь, для чего они это делают? Во время полета строем создаваемые варп-пузыри соприкасались, что позволяло бортовым радиостанциям работать в обычном режиме. — Не знаю, — отмахнулся Поляков. — Стараюсь не думать об этом. — Как так? Интересно же. — Все равно мы ничего не узнаем. Это же политика, настоящие причины нам знать не дано. — И то верно, — задумался Андрей. — Но ведь мы еще с прошлогоднего налета знаем, что террористам платят имперцы. Какой смысл в этих деньгах, если тебя рано или поздно убьют? Александр многозначительно усмехнулся. — А чем это принципиально отличается от нашей службы? Кроме того, что мы правы. Готов поспорить, что и террористы уверены в том, что сражаются за справедливость в Галактике. Разве что их имперские хозяева так не думают. — Так их справедливость — херня! — оспорил Цинков. — Разве справедливо брать в заложники пятьсот туристов, грабить, убивать? — Для них — вероятно, да. Для нас — нет. — И кто же тогда прав? — Мы, конечно. — Твою мать, и не поспоришь. Получается, выиграет тот, чья правда убедительнее. Попробуем переубедить? — После наших доводов у них и выбора-то не будет, — слова Полякова прозвучали ненамеренно зловеще. Несмотря на это, где-то в глубине души он все еще готовился к худшему. — И тут ты прав. Твою мать, сколько еще лететь-то… — Пятнадцать минут, почти на месте. Истребители неумолимо приближались к пункту назначения. Спустя несколько минут полета сквозь межзвездное пространство прыжок завершится, и начнется самое интересное. Поляков приготовился к выходу из состояния прыжка. Его руки вернулись на органы управления судном, а взгляд пристально следил за таймером времени перехода. Александр бросил короткий взгляд через правое плечо. Корабль Цинкова исправно следовал за ним. Маркер сто второго корректно отображался на экране межкорабельной связи. Все в норме, все готово, еще минута — и в бой. Бортовая электроника уведомила об окончании перехода. Варп-пузырь распался контролируемо и безопасно, суда вооруженных сил вошли в целевую систему. Со всех сторон их окружала кроваво-красная туманность, растянувшаяся на пару сотен световых лет. Именно благодаря таким видам целевой объект получил свое название. Люди, ответственные за размещение станции, не прогадали: виды в этой части сектора действительно захватывали дух, беспорядочное, но прекрасное газопылевое облако порой напоминало работу неизвестного художника. Отчасти подобные места направили Полякова на путь службы в ВКС. Давно, в далеком детстве, будущий пилот напросился в очередную командировку отца. Он не помнил пункт назначения того полета, но тогда, впервые увидев бесконечную красоту Галактики, юный Александр едва не расплакался. Однако времени любоваться видами не было. — Сто первый, переход завершил. — Сто второй, завершил переход. Система вывела корабли точно в район цели. Контакт «Алый рассвет» появился в списке рабочих частот. — Выравниваемся, — скомандовал Поляков. Пилот потянул ручку на себя, следуя за маркером направления маневра. Проекция в виде зеленого ромба указывала необходимое изменение скорости, время до начала коррекции и ее продолжительность. Первый таймер показал три нуля, маневр начался. Александр плавно толкнул левую рукоятку от себя. Послушно зажегся маршевый двигатель. Простым нажатием кнопки пилот зафиксировал положение органов управления. Относительная скорость начала стремительно снижаться. Самое время связаться с террористами и предложить им сдаться по-хорошему. — Сто один, ухожу на частоту «Алого рассвета», — предупредил Поляков. Семью касаниями сенсорного экрана пилот установил соединение с захваченной станцией. Это не сработает, не может сработать. Они не послушают. Тем не менее… — Говорит флот Галактического Союза, — Александр пытался звучать грозно, но его голос предательски дрожал. — Террористы из «Голоса Свободы»! Сдавайтесь, пока можете. Наши корабли вооружены и готовы к бою. Мы превосходим вас в оснащении, снабжении и боевых навыках. Отказ сложить оружие приведет к вашему полному уничтожению. Это последнее предупреждение. Конец связи. Ответа не последовало. Покинув вражескую частоту, Поляков восстановил связь с ведомым. — Сделаем проход, оценим обстановку, — решил сто первый. — Не хотят по-хорошему? — ведомый изобразил разочарование, но тут же сменил тон. — Ну, суки, держитесь. Поляков сориентировал суда на цель. Задача — на высокой скорости пролететь мимо станции, определить количество и положение угроз, затем приступить к их устранению. Левая рукоятка от себя — разгон прямо на противника. Режим «орбита-орбита» включен, контрмеры готовы, комплекс РЭБ работает. Навигационный маркер станции стремительно приближался, на экране радиолокационной станции появилась метка массивной конструкции. Километр за километром истребители сокращали дистанцию до цели. Данные разведки не соврали: системы корабля обнаружили четыре сигнатуры вражеских судов. Две из них были хорошо знакомы сто первому: устаревшие, но по-прежнему смертельно опасные истребители производства Союза. Еще две метки имели неизвестный тип — террористы тщательно избавились от следов истинного происхождения грузовиков. Массивная станция превратилась из яркого отблеска в вполне различимые очертания линейно-блочной конструкции. Небольшая в сечении, но внушительной длины орбитальная гостиница состояла из нескольких последовательно соединенных секций. Такая компоновка делала объект чрезвычайно уязвимым к ударам современных варп-боеприпасов. Сохранение целостности станции являлось приоритетной задачей для пилотов. На бешеной скорости пара пронеслась над скоплением противника. В этот же момент, сто первый получил предупреждение об облучении, парой секунд позднее завыл звуковой сигнал о пуске вражеской ракеты. — Уводи от станции, — скомандовал Поляков, исполняя противоракетный маневр. — Работаю, — Андрей бросился к объекту. Отстрел контрмер, размазанная бочка, уход в сторону. Варп-снаряд появился из ниоткуда прямо перед носом истребителя. Положение спасло мгновенное включение подъемного двигателя. Машину удалось увести в последний момент. Повезло. Боеприпас прошел мимо, потерял цель и пропал в пустоте космоса. Сто первый ушел в сторону от станции, стремясь окружить противника. Открывать огонь нельзя — опытные пилоты врага без проблем уйдут от ракет, после чего та может столкнуться со станцией. Неприемлемо. Импульс маршевого двигателя приведет прямо к цели. Полякова вжало в кресло огромными перегрузками. Девять единиц на протяжении долгих пятнадцати секунд — не шутки. Набрав безопасную скорость, истребитель устремился вперед. — Смотри, как могу! Сто первый едва успел найти взглядом маркер ведомого. Мгновение спустя корабль Андрея исчез из поля зрения. Секундой позже сто второй оказался позади противника. Пустоту космоса осветили полосы трассирующих боеприпасов, в панике выпущенных из орудия одного из доработанных транспортников. — Жми, а я накрою! — скомандовал ведомый. — Бей, я прикрою! — отозвался сто первый, взяв один из истребителей в захват. В нескольких километрах от станции Андрей нашел возможность для безопасного пуска по грузовику террористов. Те, однако, не собирались, сдаваться без боя: Неуклюжая машина противника развернулась на сто второго, выпустив по нему сразу три варп-боеприпаса. Отсутствие бортовой РЛС означало, что сразу после залпа ракеты должны были заниматься поиском цели самостоятельно, по-прежнему представляя значительную угрозу для участников контртеррористической операции. Ведомый произвел ответный пуск, немедленно уходя от вражеского огня. От метки Андрея отделилась яркая вспышка желтого пламени. Сразу после этого боеприпас исчез из виду, секундой позже появился в непосредственной близости его цели. Именно поэтому варп-боеприпасы носили свое название: после пуска и наведения на цель ракеты совершали короткий варп-переход, переносящий их прямо к противнику. Легкие корабли, такие как истребитель Полякова, имели шансы избежать поражения при достаточных навыках пилота, но тяжелый, неуклюжий транспортный корабль был обречен. Ослепительно яркая вспышка голубого света озарила пространство вокруг себя. Детонация реактора. Импровизированная боевая машина в одно мгновение обратилась в скопление изуродованных обломков, окруженное расплывающимся вокруг облаком ракетного топлива, стремительно покидающего баки и трубопроводы. Первый пошел, еще трое в остатке. Последний грузовик судорожно выпустил весь свой боекомплект в направлении подошедшего Полякова, после чего ретировался, вероятно, совершив переход в неизвестном направлении. На поле боя остались лишь двое перебежчиков. Данная новость нисколько не успокаивала, скорее наоборот: пилотам предстояло вступить в схватку с самыми опасными противниками. Поляков без особых проблем избежал попадания ракет, лишенных корректного целеуказания. Пилоты вражеских истребителей быстро поняли, что союзные суда не рисковали открывать огонь вблизи станции. Пара МКИ-51М2 прижалась к объекту почти вплотную, кружа вокруг основной структуры «Алого рассвета». Без возможности совершения ответных залпов летчикам Союза оставалось лишь уклоняться от боеприпасов противника, не скованного вопросами безопасности. Снова завыло предупреждение о пуске. Контрмеры. Размазанная бочка. Уход в сторону. Разворот на сто восемьдесят. Тяга — чрезвычайный режим. Пронесло. — Твою мать, что делаем? — выругался Поляков, одновременно обескураженный и восхищенный смекалкой террористов. — Рискнуть? — сквозь зубы процедил Андрей, занятый уклонением от очередного боеприпаса. — Что? — Хер с тобой, рискнуть. Александр не успел узнать, что именно задумал сто второй. В следующую секунду ведомый снова исчез. Конечно. Можно было и догадаться. Андрей вернулся в эфир уже на хвосте у противника. Враг среагировал, но слишком поздно: крайне рискованный и, по правде говоря, безответственный маневр окупился на все сто. Вражеский истребитель на несколько секунд включил подъемный двигатель одновременно с разворотом на сто второго. Он попытался выйти на дистанцию безопасного пуска, тем самым совершив свою последнюю ошибку. Реакция Андрея оказалась быстрее. Ведомый «срезал» корабль врага хирургически точной очередью встроенной пушечной установки. Расстояние до станции все еще оставалось критически малым, но орудийный залп был совершен в направлении, противоположном объекту. Поврежденный, но еще живой истребитель «Голоса Свободы» заметно «прихрамывал» на одну из сторон, истекая топливом подобно раненому зверю. — Сука! — не сдержался сто второй, уходя от огня второго судна. — Добей! Поляков беспрекословно последовал просьбе ведомого. Подбитый корабль противника выпустил в его направлении очередную ракету. Хороший ракурс. Ответный пуск, контрмеры, и так далее. Враг был ранен, но не повержен. Отсутствующая правая консоль крыла накладывала некоторые ограничения на режим работы двигателей, так как маневровым ускорителям приходилось компенсировать смещение центра масс. Тем не менее, предатель уклонился от ракеты. Повторить. — Займись вторым, — приказал Поляков. Андрей ничего не ответил, спустя пару секунд провернув очередной фокус с исчезновением. — Вернемся — научу тебя так же прыгать, — тяжело дыша, пообещал сто второй. Пуск. Очередной боеприпас устремился к раненой жертве. Поляков постепенно сокращал дистанцию. В ближнем бою у перебежчика нет шансов. Пока его корабль занят компенсацией повреждений, истребитель сто первого полностью работоспособен. Александр с нездоровой улыбкой наблюдал за тем, как вражеский пилот борется с собственной машиной. Он прошел мимо противника так близко, что почти смог разглядеть очертания человека, сидящего в кабине. Оказавшись на шести, сто первый затормозил почти до полной остановки. Предатель попытался довернуть на Полякова, но реакция последнего оказалась быстрее. ВПУ. Залп. Очередь крупнокалиберных снарядов прошлась по остеклению кабины и фюзеляжу позади пилота. Метка противника сменилась на маркер класса «крупный космический мусор». Сотни новых отблесков заполнили звездное небо — уничтоженный истребитель разбросал вокруг себя стеклянную крошку и мелкие металлические обломки. Остался последний. — Боекомплект на исходе, — отчитался Андрей. Поляков бросился на помощь. Сто второй сцепился в смертельной дуэли с перебежчиком и, судя по всему, проигрывал. Цель опознана, цель захвачена. Небольшая коррекция курса направила машину в нужную точку. — Отходи, если можешь, — скомандовал сто первый. Пуск. Корабль Андрея снова исчез из поля зрения, появившись на безопасном расстоянии. Противник в замешательстве попытался обнаружить новую позицию сто второго, одновременно совершая противоракетный маневр. Повторный пуск. Не оставить врагу ни единого шанса сбежать. Первый боеприпас прошел мимо цели. Жаль. Тем не менее, второй варп-снаряд настиг противника. Детонация реактора превратила грозную боевую машину в металлолом. После завершения операции автономные сборщики подберут останки кораблей, после чего они будут переработаны и использованы повторно на одном из десятков кораблестроительных предприятий Союза. — Уничтожен, — отчитался Поляков. — Это все? — Грузовик куда-то сбежал… СУКА! Контакт! Захват. Пуск. Поздно. Многотонная машина словно из ниоткуда появилась в паре сотен метров от объекта. Пилот этого судна даже не попытался погасить скорость, оказать сопротивление. Он протаранил «Алый рассвет». Тяжелый корабль прошел сквозь структуру станции, как нож сквозь масло. Силы удара оказалось достаточно, чтобы отделить стыковочный отсек — основную точку доступа — в самом месте соединения блоков. Разрушенный грузовик продолжил свой последний полет в пустоту, оставив за собой след из обломков, уничтоженных узлов и фрагментов того, что еще недавно было одним из блоков станции. Все бы ничего, но, как Поляков узнал ранее из прочитанной документации, именно в стыковочном отсеке находилась значительная часть заложников. Это означало, возможно, сотни убитых гражданских. Обычных людей, которые верили в бойцов Союза, отправленных для их спасения. Все находившиеся внутри блока мертвы либо погибнут в течение считанных минут. И все лишь из-за одного упущенного корабля. Если бы реакция Полякова оказалась на десяток миллисекунд быстрее, ракета достигла бы цели, и удар группы обломков оказался бы гораздо менее ужасным. Если бы… — Твою мать… — хоть Андрей и не пребывал в таком же состоянии шока, как сто первый, от его эйфории не осталось и следа. — Пропустили, сука… — Пропустил. Я его видел, вел, отработал, я, мать его, не успел. — Чувствую, на палубе нас ждет серьезный разговор. Поляков предпочел не отвечать. Он просто не мог подобрать ни единого цензурного слова, чтобы описать то, что искренне считал своей ошибкой, то, что произошло, как думал он сам, по его вине. Дальше его восприятие словно окутал густой туман. Истребитель завис в километре от «Алого рассвета». Пустой взгляд пилота безмолвно следил за медленным вращением поврежденной станции. Сто второй время от времени что-то сообщал в эфир, но Поляков не слушал. Пока Андрей ожидал прибытия десантного корабля, Александр с головой погрузился в собственные мысли, каждая из которых настойчиво винила его в произошедшем. Спустя неизвестное количество времени прибыл отряд спецназа. Поляков безучастно наблюдал за тем, как транспортное судно кружит вокруг объекта в поисках альтернативной точки входа, затем за поднимающимися на борт «Алого рассвета» бойцами. Еще немного позже от десантного корабля отделился единственный курьер. Вероятно, небольшая автономная капсула содержала отчет о завершении работы отряда специального назначения. Беспилотный аппарат отправится в другую систему, где сообщение прочитают соответствующие органы, после чего будут приняты необходимые меры. Прибыли эвакуационные суда, обозначенные красными крестами на фоне оранжевых звезд. Завершилась погрузка гражданских. Конвой, в голове которого стоял десантный корабль, покинул систему. Пора домой. — Сто первый, возврат. — Сто второй, летим домой. Андрей занял привычное место в строю, включил автоматическое удержание. Выравнивание. Готовность. Переход. Сорок минут полета прошли в гробовой тишине. Выход, разрушение пузыря. Гашение относительной скорости. Вдалеке показалась массивная конструкция «Святогора». — Сто один, сто два, прибытие, — сообщил ведущий. — Сорок один, сто один, сто два, наблюдаю, прибытие по схеме. — Прибытие по схеме, сто один, сто два. Пилоты осторожно, соблюдая ограничение скорости подхода, приблизились к сорок первому. Зависнув в паре сотен метров над рядами ангаров, Поляков снова вышел на связь. — Сто один, сто два, посадка. — Сто один, сто два, посадку разрешаю, подтвердить получение данных прибытия. — Сто один, подтверждаю. — Сто два, подтверждаю. Двери двух соседних ангаров поползли в стороны. Диспетчер носителя сообщил о готовности принимать корабли. Следуя передаваемым с корабля данным о положении, Поляков сориентировал корабль параллельно «Святогору». Импульс маневровых двигателей запустил процедуру посадки. Маломощные ускорители, разбросанные по поверхности истребителя, идеально подходили для точных коррекций, необходимых для удержания правильного положения над ангаром. Метр за метром сокращалась дистанция до точки касания. Шасси выпущено. Постепенно истребитель оказался окружен металлическими стенами носителя. Корабль вошел в зону действия генератора гравитации, почти одновременно с этим вступил в работу подъемный двигатель. Поддерживаемый его тягой истребитель мягко опустился на решетчатый пол ангара. Посадка завершена. Поляков дал себе пару секунд отдыха перед тем, как отчитаться диспетчеру. — Сто первый, посадку произвел. Тяжелые двери сдвинулись навстречу друг другу над головой пилота. Это означало, что Александр мог приступить к отключению систем. Фонарь кабины послушно открылся, выпуская пилота наружу. Погасли экраны и система кругового обзора. Кабель, соединяющий пилота с машиной, вернулся на свое место. Ремни отстегнуты, пора на выход. Едва не выпав из кабины, Поляков коснулся ногами пола. Перед тем, как направиться в шлюзовую камеру, летчик обратил свой взгляд на пространство под остеклением. В очередной раз истребитель его не подвел. Жаль, что его экипаж не справился с задачей.