Сделка с дьяволом

Зуо сегодня какой-то особенно странный. Ни для кого, конечно, не секрет, что семпай немного с прибабахом, но сегодня его прибабах заметен издалека. Невооруженным глазом, так сказать. То лезет целоваться, то даже руки не протянет, да и вообще какой-то как будто взбешенный весь день. Дабы порадовать любимку я даже решил приготовить ему свое коронное блюдо — доширак с сосисками! Знаю, знаю — вы спросите: «Тери, ты что, не только гений, но еще и прекрасный шеф? Зачем ты скрывал от нас свои невероятные кулинарные навыки?». А я вам отвечу: не надо аплодисментов! Да, я действительно виртуозно кипячу воду и разогреваю в микроволновке сосиски! Зуочка, к сожалению, моего душевного порыва не оценил. Как только я поставил тарелку со своим кулинарным шедевром к нему на письменный стол, расплескав половину содержимого на его документы (кто вообще до сих использует бумагу), он поднял на меня тяжелый взгляд и спросил: — Это что? — Еда. — Для кого? — Для тебя. Зуо пристально посмотрел на содержимое тарелки, а потом сухо кинул «я это есть не буду» и уткнулся обратно в бумажки. Вот и готовь ему после этого! А я, может, старался? Потратил целых семь минут своей жизни. Ну и ладно, ну и пожалуйста! Больше не буду готовить ничего и никогда! Сначала я живо представил как выливаю содержимое тарелки ему за шиворот, но потом решил, что погода сегодня просто отличная, и умирать как-то не хочется, поэтому сел на диван рядом с его столом и демонстративно напустил на себя самый драматичный вид из всех возможных. Из-за того, что мой вид не возымел должного воздействия и мой семпай не кинулся мне в ноги вымаливать прощение, я решил добавить обиженного сопения. Когда и оно не подействовало, мне пришлось подключить всхлипывания. В тот момент, когда я уже было вспомнил, что Сопливые дрязги перестали снимать, и на мои глаза почти начали наворачиваться слезы, семпай, наконец, обратил на меня свой полный бешенства взор и сказал: — Не мешай мне работать. Я уже открыл было рот, чтобы выдать трагическую тираду о том, как сильно хрупкого меня ранил его жестокий отказ, но Зуо продолжил раньше, чем я успел ответить: — Собирайся, выходим через полчаса. — Куда? — Куда надо. — А куда надо? — Увидишь. А теперь сгинь с глаз моих. Погодите-ка… Это что, Зуо приготовил мне сюрприз??? Окрыленный радостью я сразу побежал надевать свои лучшие шмотки. Сегодня мой выбор пал на серое худи и темно-серые брюки. Так сказать, решил разнообразить цветовую палитру. Интересно, куда мы пойдем? У меня как раз есть на примете кафе, где продают аж целых десять видов очищенной съедобной глины! Вспомнил, и аж захотелось погрызть чего-нибудь. Хорошо, что на этот случай у меня есть засохший ком грязи, который я заботливо припас на черный день! Но ладно, так уж и быть, не буду перебивать аппетит перед … чем бы то ни было. Только я закончил наводить марафет перед свиданием (до сих пор не могу в это поверить), как Зуо пришел за мной. Посмотрел на него, и подумал — эх, какой же он у меня классный. Как же ему идут эти его рубашки и пиджаки. Заметив, что я строю ему глазки и томно вздыхаю, семпай посмотрел на меня и спросил: — Готов? Я с томным придыханием ответил: — Дорогой, за тобой хоть на край света … Зуо в ответ закатил глаза и вышел из дома, оставив дверь открытой. *** Садишься на мотоцикл, и чувствуешь как Тери обхватывает тебя руками, заползая холодными ладонями под полы твоего пиджака. Вы набираете скорость, и он вжимается в тебя всем телом, прижимаясь лицом к твоей спине. Через ткань рубашки и пиджака ты чувствуешь его размеренное дыхание и легкую дрожь от холодного вечернего ветра. Опять без шлема. Вместо того, чтобы просить его надеть, ты сбавляешь скорость, и вы размеренно плывете по вечерним улицам Тосама. Как только вы прибываете к пункту назначения, ты слышишь легкий писк радости, который доносится из-за спины. Вы действительно долго не были в этом месте, и это, конечно, к лучшему. Вы заходите в кафе, и вас встречает уже знакомый официант в костюме кролика. Ты не особо сопротивляешься надевая привычные уши волка. Садитесь за заранее приготовленный столик, где уже бегают белые кролики, и Тери смотрит на тебя круглыми радостными глазами. Пока он рассказывает тебе очередные бесполезные факты про отличия зайцев и кроликов, ты думаешь о том, как приятно тебе видеть его радостным. Ты никак этого не показываешь, но ты чувствуешь как по тебе разливается тепло. Такое ощущение, что в твоей груди плавится стальная стена, которую ты возводил годами. Отец говорил тебе, что любовь делает тебя уязвимым и слабым. За последний год ты понял, что отец был не совсем прав. Да, любовь делает тебя уязвимым, но также она делает тебя сильнее. Заставляет идти вперед, несмотря ни на что, и пробираться даже через самые тяжелые моменты, потому что ты знаешь, что есть кто-то, кто в тебе нуждается. Кто-то будет ждать тебя на выходе из черной полосы с бреднями про виртуалию, глупыми шуточками и коллекцией сушеных тараканов, и, как ни странно, это придает сил. *** Не знаю, что с Зуо случилось такое, что он самовольно привез меня сюда, но я радуюсь, пока есть чему радоваться. На эмоциях выдаю тираду обо всем, что знаю про животных, уплетая мороженое. Семпай сидит напротив меня, кормит капустный лист кролику, в основном молчит и только иногда отвечает на мои вопросы «мхмм». Когда на тарелке ничего не остается, а мой монолог доходит до деления одноклеточных, Зуо оплачивает счет, и мы выходим на улицу. Нас встречает вечерний влажный воздух, а в лучах уходящего солнца Тосам не кажется таким враждебным. Какой все-таки хороший вечер! Я оборачиваюсь к курящему семпаю, делаю щенячьи глаза и ненавязчиво предлагаю: — Давай прогуляемся? Зуо выдыхает сигаретный дым и говорит, как отрезает: — Нет. Боже мой, Зуо, ну почему ты такой кайфолом! Небось сейчас приедем домой и опять засядет за свои бумажки. Совсем уже света белого не видит. Скукотища какая. Ты мафиози или кто? Кинув окурок в урну, Зуо завел мотор мотоцикла, протянул мне мой любимый шлем, и мы двинулись с места. Вопреки моим ожиданиям, мы поехали не по той дороге, по которой приехали сюда, а на другой конец города. Интересно, интересно… Вечер перестает быть скучным! Ущипнув любимку, я снял шлем и спросил его: — А куда мы едем? Зуо раздраженно ответил: Шлем надень. Увидишь, когда приедем. Какой загадочный у меня сегодня семпай! Мне нравится. Загадочность ему к лицу. Пока я гадал, куда мы едем, перебирая в уме все возможные места, мы остановились возле одного из небоскребов в жилом районе на западе Тосама. Этот район считался лучшим в городе, воздух и вода здесь были самыми чистыми, а дома — продуманными до мелочей. Все знают, что в этом районе купить жилье не столько дорого, сколько сложно, по причине целой очереди желающих. Как следствие, в этом районе обитала вся городская элита, начиная чиновниками и заканчивая семьями глав тосамских группировок. Слезая с мотоцикла, я задал резонный вопрос: — Мы встречаемся с кем-то? Зуо вздохнул и сказал: — Закрой глаза. А становится все интереснее и интереснее. — Зачем? — Надо. — Не буду! Сначала скажи зачем! Зуо, явно не настроенный на препирательства, прошипел: — За тем, чтобы я тебе не врезал. В общем, глаза пришлось закрыть. Зуо берет меня за руку, и ведет за собой. Мы заходим в дом, поднимаемся на лифте, я слышу какой-то писк и звук открывающейся двери. Сам не замечаю, как начинаю рассказывать о дохлом еноте, которого нашел вчера на улице, пока мы проходим через какое-то помещение. Наконец, семпай отпускает мою руку и говорит: — Открывай. Я открываю глаза, и у меня захватывает дух. Мы стоим на террасе, с высоты которой видно весь город как на ладони. Пока мы ужинали, и добирались, уже совсем стемнело, поэтому ночной Тосам утопал в огоньках витрин, вывесок, светофоров и машин. Ночная жизнь била ключом, но людей с этой высоты было почти не разглядеть. Я вдохнул влажный теплый воздух, и понял, что в нем есть едва уловимый запах свежескошенной травы, которого я не чувствовал уже много лет, с тех пор, как в нашей школе перестали выращивать сад. А больше зелени в городе было нигде не найти. Отойдя от сенсорной перегрузки, я обернулся, в надежде увидеть, собственно, сад, но наткнулся взглядом на Зуо, который взял меня за руку. Мягкий свет ламп на террасе освещал его лицо, очерчивая его и без того идеальные черты лица. Засмотревшись на своего такого красивого семпая, я даже не заметил, как он протянул мне ладонь. На ладони лежало кольцо. В вечернем освещении серебристый металл переливался всеми цветами радуги. — Что это? — Предложение. — Предложение чего? — Выйти за меня замуж. Выйти КУДА? Зуо собрался делать предложение? Так и знал, что все закончится тем, что он женится на ком-то другом. Мое сердце ухнуло вниз, но я не подал вида: — Интересно. И кому ты собрался его делать? Зуо, и без того напряженный, ответил полным напускного спокойствия тоном: — Тебе. Погодите-ка … ЧТО? КОМУ? Из моих легких как будто выбили воздух. Я попятился назад, а потом развернулся и побежал. Пробежав насквозь гостиную, я выскочил в незакрытую дверь, и не дожидаясь лифта, побежал по лестнице. Интересно, на каком я этаже? Оказавшись на лестничном пролете, я увидел нарисованное краской на стене число тридцать. Боже мой, да вы издеваетесь? Я на тридцатом этаже? Недолго думая, я побежал по ступенькам вниз. С каждым шагом вниз моя голова все больше раскалывалась, а легкие все больше горели огнем. Миллион мыслей проносилось в моей голове, пока мой разум составлял полную картину происходящего по кусочкам, как пазлы. Недоуменный взгляд Зуо в ответ на мой хохот перед зеркалом в цирке, ремонт в особняке, странное поведение в последнее время… Все встало на свои места. Вы спросите меня: «Тери, зачем ты убегаешь? Ты что, совсем придурок?» А я отвечу: «Конечно, придурок, вы что, только что заметили?» Но, если говорить честно, сам не совсем понимаю. Просто для меня это слишком неожиданно. Во-первых, я не думал даже, что смогу дожить до этого дня, не то, чтобы планировать какое-либо будущее. Во-вторых, я всегда был уверен, что Зуо это самое будущее со мной строить не захочет. Разве я могу быть кому-то настолько нужен, чтобы терпеть все мои закидоны? Не проще ли сдать меня в дурку или пристрелить, чтобы не мучался? Кроме того, это безумно страшно. Сама мысль о том, чтобы быть привязанным к одному человеку до конца своей никчемной жизни пугает меня. Пусть даже это Зуо. Особенно, если это Зуо. И не потому, что он псих (это меня даже немного привлекает), а потому что я буду тянуть его вниз. Я прекрасно понимаю, что я ему не пара, и ни о каком браке речи идти не может. И вообще, мне семнадцать лет! Надо жить и радоваться, а не по замужам разгуливать. Хотя мама моя, наверняка, будет рада, и будет любить Зуо больше, чем меня. Но кого угодно можно любить больше, чем меня. Стойте, а если он захочет детей? На этой мысли я спотыкаюсь, и проезжаюсь несколько ступенек. Встаю и пытаюсь продолжить бежать, но не могу опираться на правую ногу из-за боли в щиколотке, поэтому ковыляю прихрамывая. Надо позориться до конца! Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как какая-то сила прижала меня к стене. У этой силы обнаружилась пара красных глаз. Зуо вперил в меня взгляд и прорычал: — И что это было? Все мои словесные навыки вдруг улетучились, и я промычал что-то нечленораздельное. Видимо, заметив мою неспособность разговаривать и искреннее потрясение в моих глазах, семпай ослабил хватку и сказал уже более спокойным тоном: — Зачем сбегаешь? Почему нельзя просто сказать? Я, уже находящийся на грани, почувствовал как к моим глазам подступают слезы и смог выговорить только одно слово: — П-прости… Вместо ответа Зуо вздохнул, поднял меня на руки и понес обратно. Посадив меня на кровать, он поджег сигарету и сел напротив. К тому времени, как мы вернулись, я уже заливался слезами, поэтому семпай просто сидел и ждал, когда я успокоюсь. Когда переизбыток чувств пошел на спад, я понял, что мы сидим в одной из комнат пентхауса, с террасы которого я так стремительно сбежал. Наконец, приметив слона, я спросил: — А где мы? Зуо ничего не ответил. Он сидел передо мной, и просто курил одну за одной. Он не кричал, и больше не злился, просто механически вдыхал и выдыхал сигаретный дым. Его так задел мой поступок? Почему он не бесится, как обычно? Несмотря на ком в горле, я попытался задать еще один вопрос: — Зуо… а ты … на самом деле хочешь … со мной. Не дав домямлить свое предложение, Зуо повернулся ко мне и сказал: — Тери, ты совсем придурок что ли? Я подарил тебе кольцо на террасе нашего будущего дома. Я не пойму, похоже, что я собираюсь кататься на лыжах? Уверенность и тон, с которыми говорил семпай, успокаивали. Может, я, на самом деле, себе все придумал? Но через секунду до меня дошел смысл словосочетания наш будущий дом. Я встал с кровати, пошатываясь доковылял до Шаркиса, уселся на пол у его ног, и посмотрев на него снизу вверх, спросил: — Так ты действительно хочешь будущего со мной? Он кивнул. Я продолжил: — Но как можно этого хотеть? Я и сам понимаю, насколько глупо это звучит, но это один из тех случаев, когда спрашиваешь, чтобы просто услышать ответ. Зуо перевел на меня недоуменный взгляд, и ответил вопросом на вопрос: — Так ты поэтому сбежал? Ты до сих пор не можешь поверить, что я тебя люблю и хочу завести с тобой семью? — Я знал, что ты меня любишь, но не думал, что настолько, чтобы предлагать выйти замуж. Зуо посмотрел в мои заплаканные глаза и ответил коротко: — Настолько. В моей голове что-то закоротило. Или может, наоборот, откоротило обратно? Пару секунд я обдумывал его ответ, а потом сказал: — Тогда да. — Что да? — Да, я согласен выйти за тебя замуж. Давай сюда свое кольцо. Вместо того, чтобы дать мне кольцо, Зуо дал мне подзатыльник. Как-то вяло. Теряет хватку, я ожидал более грандиозных люлей. Видимо, пожалел из-за ноги. — Еще раз подобное вытворишь — отправишься к праотцам. Кивни если понял. Я, конечно же, ничего не понял, но кивнул. А потом Зуо притянул меня к себе за подбородок, и накрыл мои губы своими. Поцелуй был недолгим. Зуо отстранился, и его взгляд упал на мою опухшую щиколотку. — Болит? Я кивнул. — Так тебе и надо. Кинув мне «только попробуй пошевелиться», семпай вышел из комнаты. Я осмотрелся, и понял, что сижу в просторной спальной. Через окно с пола до потолка видно темное ночное небо. А еще неестественно тихо. Я привык, что в особняке Дайси всегда кто-то есть. Но здесь, кроме нас двоих, больше нет никого. Вскоре Зуо вернулся ко мне с коробкой. Пощупав мою ногу и послушав мое кряхтение, семпай зафиксировал ее бинтами и протянул мне какую-то таблетку. — Просто растяжение. Вот, выпей обезболивающее. Таблетка подействовала, как всегда, очень быстро. Уже через десять минут я скакал вокруг Зуо, который явно уже на сегодня был сыт по горло моими выкрутасами и держался на последнем издыхании. Решив оставить его одного, я пошел осматривать новые территории. Ого, а тут оказывается два этажа! Обнаружил кухню, столовую, три спальни, гостиную, две ванные, кабинет Зуо, куда он уже перетащил большинство своих вещей (и когда только успел), и еще одну какую-то пустую загадочную комнату. Я недоуменно посмотрел на семпая, который, видимо, присматривая, чтобы я опять не сбежал, присматривал за мной, держась на расстоянии примерно трех шагов. — Это твоя. Можешь поставить все, что захочешь. Ничего себе! Наконец-то, можно выставить свою коллекцию сушеных тараканов! И никто не будет мне мешать! Я подошел к Зуо и обвил его руками. В мягком освещении коридора, мне показалось, что на его лице проскользнула улыбка. *** Ты оторопело смотришь вслед убегающему Тери, и не понимаешь что сделал не так. Ты слишком поторопился? Ему что-то не понравилось? Что происходит? Неужели … он тебя отверг? Сердце ухает вниз. Ярость застилает разум. Опомнившись через несколько секунд, ты бежишь вслед за ним. Боже, он реально побежал по лестнице? Примерно прикинув скорость его бега, вызываешь лифт и спускаешься на двадцать третий этаж. Как раз вовремя, чтобы пронаблюдать картину, как мальчишка съезжает с лестницы на пятой точке и неудачно приземляется на ноги. Ты поднимаешь его и прижимаешь к стене. Вглядываешься в его пустые глаза, и понимаешь, что он не в этом мире. Разговора с ним не получится. Он даже не замечает, что больше не может идти. Приходится нести его обратно. Ты кладешь его на кровать, а сам садишься неподалеку и ждешь, когда его истерика схлынет. Тери что-то пытается промямлить сквозь слезы, но ты не слушаешь. Ты куришь и думаешь о том, что квартира, в которой вы сейчас находитесь, могла бы спокойно вместить семью из четырех человек. После того, как все имущество отца перешло тебе, ты продал все, что ему принадлежало, и на эти деньги купил недвижимость в самом чистом районе Тосама. Здесь были самые лучшие школы в городе, и куча возможностей для семей с детьми. Ты куришь и думаешь о том, что, возможно, твоим планам на семью не суждено сбыться. Из размышлений тебя вырывает вопрос Тери. — А мы где? Очухался. Понял, что находится в каком-то доме. Прогресс. Но еще не время для разговора. Ждешь, когда он начнет его первым. Сначала он пыхтит и пытается что-то сказать. Но потом, когда ты слышишь причину его побега, то испытываешь немалое облегчение. Какое же он все-таки глупое существо. Если бы не его мама (и голос твоего разума), то вы были бы уже женаты три месяца. Облегчение вытесняет гнев, и заниматься рукоприкладством как-то не хочется. Через десять минут после волшебной обезболивающей таблетки, ты наблюдаешь как он бегает из одной комнаты в другую, как будто только что не заливался слезами. Он доходит до пустой комнаты, и смотрит на тебя вопрошающе. Ты говоришь, что это его комната, но это ложь. Это будущая детская. Но, судя по его реакции на предложение, ты понимаешь, что к этому разговору Тери еще не готов. Что ж… Вы еще молоды, и впереди вся жизнь. Ты подождешь. Он обвивает тебя своими руками, а ты подхватываешь его, и несешь в спальню. Кинув его на кровать, оказываешься сверху и накрываешь его губы своими. Углубляя поцелуй, скидываешь с себя пиджак и рубашку. Он цепляется за тебя так, будто ты — это его последний шанс на спасение (видимо, от своих же собственных тараканов), и ты чувствуешь, как у тебя на спине остаются следы от его пальцев. Проводишь ладонями вдоль его хрупкого тела, стягиваешь толстовку, а потом покрываешь легкими укусами его шею и грудь. Он шипит и пытается отстраниться, но его реакция и стоны действуют на тебя прямо противоположным образом, распаляя еще больше. Ты смотришь, как Тери, прижавшись к тебе всем своим существом, мирно сопит. Словно не устраивал никаких истерик, и не заливал какой-то сомнительной жижей документы о наследстве в единственном экземпляре сегодня днем. Ты невольно задаешься вопросом — а стоила ли того эта сделка с дьяволом? Смотришь на Тери, и чувствуешь его дыхание и сердцебиение. И понимаешь, что да. Стоила.