Люби, читай и поглощай.

Кёджуро Ренгоку × ОЖП (Икико).

      • Кёджуро являлся одним из немногих мужей, которые не принуждали к спешному обзаведению детьми. Учитывая то, что на момент заключения брака Ренгоку было семнадцать лет, а Икико — пятнадцать, прошло около полугода, прежде чем они смогли разделить постель и начать половую жизнь.       • Спустя неопределенный срок, когда истребитель демонов победил Вторую Низшую Луну и получил звание «Хашира» от Кагая, ему пришло письмо:       «Доброго дня, Господин Кёджуро. До меня дошли известия, что вы расправились со Второй Низшей Луной и стали Хашира. Поздравляю. И хотелось бы вам сказать хорошую новость — мы в скором времени станем родителями».       Кёджуро был приятно удивлен прочитанному. Две прекрасные новости за день: первая — удостоен чести стать Хашира, вторая — скоро станет отцом. Улыбнулся, сложил листочек и сунул в карман штанов, направившись домой.       • Беременность проходила спокойно, единственное — по ночам тянуло живот и толкался ребёнок, однако это мелочи. Большую часть времени Икико спала, но и не забывала о доме. Выполняла положенную работу, если чувствовала себя хорошо. Готовила еду, развешивала вещи, убиралась дома, а после снова отдыхала, сидя на скамейке у дома и гладя уличных кошек, которые ошивались из-за Ренгоку.       Когда Кёджуро находился не на заданиях — он помогал. Носил воду, рубил и заносил дрова, в целом выполнял тяжёлую работу, как и до беременности жены. Он делал всё возможное, чтобы Икико чувствовала себя комфортно и была спокойна.       • Столп Огня, Кёджуро Ренгоку, был по-настоящему заботливым мужем. Он всегда интересовался самочувствием супруги, стелил постель и делал массаж, если замечал усталость или отёки на её ногах. Следовал принципу: обрюхатил — заботься и лелей. Не был брезгливым и не видел ничего плохого в том, чтобы ухаживать за Икико. Напротив, считал своей обязанностью проявлять уважение и заботу, ведь именно ему предстояло стать отцом, а ей — рожать и проводить большую часть времени с ребёнком, всецело посвятив себя семье.       Каждый вечер Кёджуро нежно поглаживал растущий живот жены, разговаривая с ребёнком, мило беседуя и смеясь, пока Икико держалась за низ живота. Он был рад возможности разделить с ней эти моменты, превращая их в особые небольшие семейные посиделки.       — Как ты себя чувствуешь сегодня? — спрашивал он.       — Лучше, когда вы рядом, — отвечала Икико, улыбаясь.       — Позволь, я помогу, — говорил он, видя, как той тяжело вставать.       Он аккуратно поднимал девушку, поглаживал живот и мягко напевал, чтобы успокоить и её, и ребёнка. Икико чувствовала себя защищённой и любимой, а каждый его жест напоминал ей о заботе и нежности.       • Роды прошли достаточно тяжело из-за крупного плода, но мальчик родился здоровым и розовеньким, прямо как поросёнок, и со светлыми волосами, густыми бровями и жёлто-красными глазами. Губы у него были тонкие, словно ниточка, как у Кёджуро. Гены семьи Ренгоку оказались сильнее.       Икико рыдала от счастья, держа новорождённого на руках, и сказала: «Сообщите господину Кёджуро о рождении сына».       Кёджуро был на собрании Хашира, когда пришло известие о рождении ребёнка. Ворон сел на его плечо и закаркал: «Поздравляем! Поздравляем!». Прочитав письмо, руки парня затряслись, и он неосознанно произнёс:       — Родился... У меня родился сын. Сын родился! — говорил он всё громче и громче, потом вовсе закричал, радостно посмотрев на товарищей, которые раскрыли рты от удивления.       — У него сын, — раздались перешёптывания. — Не может быть такого.       Кёджуро не мог скрыть своего счастья. Его глаза светились гордостью и радостью. Он поспешил завершить все дела и отправиться домой. Когда он наконец вошёл в дом, Икико лежала в постели с ребёнком на руках. Подошёл к ней, осторожно взял сына на руки и посмотрел в его маленькие глаза.       — Наш сын, — прошептал Кёджуро, не веря произошедшему. — Мы справились.

Гию Томиока × ОЖП (Джун).

      • Откровенно говоря, никто не ожидал, что Гию когда-то с кем-то сможет полюбить или осчастливить, что уж говорить о жене, детях, счастливой спокойной жизни обычного человека. Гию Томиока — Столп воды, истребитель демонов. Один из самых сильных. Однако он не считал себя таковым. Но каково же было его удивление, когда семья Джун прибыла в его поместье с серьезным разговором о женитьбе, о которой была договоренность почти десять лет назад, когда ещё Цутако была жива. Гию не был рад, но сопротивляться не стал. Время шло. Отношения складывались более-менее хорошо. Джун оказалась довольно шубутной и частенько вытаскивала мужа на прогулки по возможности, из-за чего охотник точно не скучал.       Однако, когда Джун начала ощущать лёгкое недомогание, она пошла к лекарю, который сообщил ей новость, что перевернула её мир: она была беременна. Возник главный вопрос: как об этом сообщить Гию, который всей душой не любил неожиданности и что-то незапланированное? Джун была до чёртиков перепугана, боясь всевозможных последствий. Она разрыдалась, не зная, как рассказать мужу о своей беременности, и свернулась клубочком в комнате.       Раскрыв сёдзи, темноволосый завалился в поместье, негромко сказав:       — Я вернулся, — так его приучила говорить жёнушка, которая настойчиво требовала оповещать её о приходе, дабы она могла быстро выйти и встретить его. Но на сей раз никто его не встретили. Не то чтобы Томиока сильно переживал, ибо Джун могла лазить где-то на улице или уйти в город за новыми тканями.       Пройдя в соседнюю комнату, он застал её в слезах. Доносились всхлипы, шмыганье носом, жена вовсе свернулась клубочком на полу.       Джун подняла на него красные от слёз глаза и, увидев мужа, попыталась собрать всю свою храбрость.       — Гию… — её голос дрожал, как тонкая нить, готовая порваться.       Он подошёл ближе, присел рядом и нежно взял её за руку.       — Что случилось? — его голос был мягким и спокойным, но в глазах читалась тревога.       — Я… я беременна, — тихо выговорила Джун, стараясь не смотреть супругу в глаза, боясь увидеть там разочарование или гнев.       Гию замер на мгновение, осмысливая услышанное. Он чувствовал, как в нём сталкиваются разные эмоции. С одной стороны, это известие было неожиданностью, с другой — в глубине души он понимал, что это могло быть началом чего-то нового и прекрасного. Но опасно рождаться ребенку в столь беспокойное время.       — Справимся как-нибудь.       • Джун частенько "летала" в первые месяцы беременности и не раз падала на живот, из-за чего у Гию начался нервный тик. К её счастью, теперь успевал ловить её. Каждый раз она лишь мило улыбалась, когда её подхватывал муж, который смотрел с осуждением и беспокойством.       Сегодняшний случай не стал исключением. Джун, в своей привычной манере, снова потеряла равновесие и, едва не упав, была подхвачена истребителем. Он крепко держал её за предплечья, помогая удержаться на ногах. Девушка, опустившись на колени, продолжала держаться за мужа, стараясь поймать дыхание.       — Сейчас спросишь, куда я так тороплюсь? — неловко спросила она, глядя на мужа снизу вверх. Её глаза сверкали, а на лице играла смущённая улыбка.       — Ответ прост: мы очень скучали по вам, поэтому на радостях спотыкаемся. Прости... — добавила, с трудом сдерживая смех.       Мужчина слегка покачал головой.       — Никуда я от вас не денусь, — мягко сказал он, помогая ей подняться. — Постарайся вести себя спокойнее. Всё-таки ребёнка носишь.       Всё ещё держа его за руки, медленно поднялась. Ощутила, как его пальцы осторожно, но уверенно обхватили запястья, придавая ей уверенности. Она улыбнулась ещё шире, чувствую тепло его заботы.       — Я постараюсь, обещаю, — ответила она, нежно целуя его в щёку.       • У Джун была... Относительно гиперактивная беременность, что вынуждало столпа воды, периодически поглядывать за женушкой. То с детьми в салки играла, то воду в вёдрах носила с колодца, то бывало даже дрова колола, — не женщина, а сплошная ходячая проблема. Кто бы мог подумать, что будет себя вести подобным образом.       Выйдя на улицу, чтобы осмотреться и посмотреть, чем на сей раз решила заняться жена, Гию впал в ступор. Джун залезла на яблоню. Без лестницы, никого не попросила помочь. Сама залезла с немаленьким животом, который тёрся об кору, ибо она не могла дотянуться до самого спелого яблока.       — Джун! — тут же ринулся к ней.       Девушка, как ни в чём ни бывало, озадаченно изогнула бровь и посмотрела на супруга сверху вниз. Он выглядел напугано, его обычно спокойные глаза впервые настолько сильно расширились, что его было не узнать.       — Что такое? — спросила она, невинно хлопая глазами.       Гию, стараясь сдержать панику, подошёл ближе и вытянул руки вверх.       — Спускайся. Не хватало, чтобы ты ещё упала, — сказал он, пытаясь не выдать своё беспокойство.       Джун, немного смутившись, посмотрела на мужа с легким разочарованием.       — Но яблоко, — печально проговорила она, указывая на яркий плод, висящий на самой верхушке ветки.       Вздохнул и, слегка улыбнувшись, сказал:       — Сам достану. А ты слезай.       Осторожно начала спускаться, а Томиока, крепко держа её за талию, помог ей спуститься на землю.       — Ты должна быть осторожнее, — мягко напомнил он, когда она, наконец, встала на землю. — Всё-таки ты не одна теперь.       Джун кивнула, хотя в её глазах всё ещё была заметна тень разочарования из-за несобранного яблока. Заметив это, потянулся к ветке и сорвал плод, который она так хотела.       — Вот, держи, — сказал он, вручая ей яблоко.       • Забежав в комнату, при этом нарушив гробовое молчание, Джун громко и с хохотом заговорила:       — Гию! Гию! Малыш пинается! — держа руки на низу живота, она лучезарно улыбалась и глядела то на мужа, то на округлившийся живот.       Сидя за столом и державший в руках палочки и чашку с рисом, замер. Палочки зависли в воздухе, так же как и чашка, словно он боялся сделать лишнее движение и нарушить этот момент.       — Пинается? — повторил он, в его голосе звучало изумление, смешанное с трепетом.       — Да! — Джун, сияя от счастья, подошла ближе.       Она быстро убрала чашку из его рук, не спрашивая, и взяла за кисть, аккуратно положивна свой живот, прямо туда, где ощущались толчки их ребёнка.       Повисла минута молчания. Гию удивлённо уставился на место, где формировался его ребёнок. Лёгкие толчки отдавались в ладонь, как нежные, но уверенные сигналы новой жизни. Он чувствовал, как его сердце забилось быстрее, наполняясь одновременно радостью и благоговением.       Эти смешанные чувства захлестнули его. Он не до конца понимал, что именно ощущал, но был уверен в одном — этот момент был поистине волшебным. Его разум пытался осмыслить происходящее, а сердце уже принимало это чудо с открытыми объятиями.       — Она... правда пинается, — прошептал Гию, его глаза наполнились теплотой и нежностью.       • Роды прошли стремительно, словно бурный поток. Гию, чудом успевший на них, был глубоко потрясён увиденным. Этот опыт заставил его ещё больше восхищаться и уважать свою жену. Никогда не забудет он те мгновения, когда поддерживал за руку, чувствовал её боль и видел, как Джун пыталась родить.       Её крики, вырывавшиеся из уст, звучали эхом в его сердце, оставляя глубокий след. Сила и мужество, проявленные ею, поражали и вдохновляли. В промежутках между схватками, она, несмотря на боль, пыталась улыбнуться ему, черпая поддержку в его присутствии.       Каждая минута казалась вечностью, но в то же время всё происходило слишком быстро. Когда наконец-то раздался первый крик их новорождённого, слёзы радости и облегчения затопили Джун. Он слегка обнял жену, чувствуя, как их сердца бьются в унисон. Смотрел на ребенка с рук жены, ибо боялся брать малышку.