Метод Шахерезады

      Конечно же, Ангелус не обрадовался, когда вернулся с охоты и обнаружил, что к изначальным замкам на клетке Баффи прибавилась толстенная цепь, обвивающая-соединяющая прутья двери с прутьями основной «стены» клетки и закреплённая огромным замком, ключа от которого у Ангелуса не было. И, конечно же, он мигом послал миньонов за инструментами; плевать, что вот-вот рассветёт. Самоё мягкое, что он пообещал Баффи, - освежевать её заживо. Причём пообещал ровным, ласковым голосом, от чего становилось намного жутче. Спайку Ангелус тоже напророчил мрачное будущее, но пока не мог на данном будущем сосредоточиться – вся ярость была посвящена Баффи. Ангелус так рассвирепел - хотя не подал виду, - что не обратил внимания на полуобморочные причитания Друзиллы: «У нас гости, у нас гости. Кто-то новый. Новый и старый, старый, старый».       = Сама ты старая, - фыркнула Маргарит. – Да ещё и страшная, как продовольственный кризис. Баффи, с этой юродивой мы ещё разберёмся, но пока не отвлекаемся. Сосредоточься. Делай как я учила. Если что, я подскажу. Действуй. И побольше уверенности, но не наглости.       = Тебе легко говорить – уверенности. А если я скажу вслух хоть слово, у меня голос сорвётся от дрожи.       = Послушай. Не бойся его. Бойся того, что он может с тобой сделать.       = Какая разница?!       = Огромная. Если ты будешь бояться его, он станет повелителем, станет для тебя богом. Ангелус этого и хочет, к этому и привык. Но если ты будешь бояться не его самого, а того, чтоб он может с тобой сделать, страх не затмит твоего понимания, что Ангелус – всего лишь садист, у которого сейчас есть власть, и твоя задача – не дать ему воспользоваться этой властью тебе во вред.       = Но он всё равно воспользуется.       = Вероятность будет меньше, если ты сохранишь ясную голову.       = Меньше, но всё равно близка к ста процентам.       = Баффи, я понимаю, что тебе страшно. Мне самой жутко от этого типа. Но посмотри на него внимательнее и уясни: он опасный, он ужасный, но он не всемогущий, даже если ты какое-то время будешь притворяться, что считаешь иначе. На самом деле он мерзкий и мелкий. Он хоть раз выбрал себе противника сильнее или хотя бы равного по силе? Нет, он мучил исключительно тех, кто слабее его. А ты сильнее него, не зря же он держит тебя в клетке и на цепи.       = Что технически делает меня слабее него.       = Только до подходящего момента.       = Он ведь смог схватить меня и доставить сюда. – Баффи уже знала, что «сюда» - это в какой-то особняк на окраине Саннидейла (Маргарит прошлась по окрестностям и рассказала об увиденном).       = Он сделал это не в честном бою. А сейчас твоя очередь вести нечестный бой. Как говорится, око за око. И ты справишься, я в тебя верю. – «Ну, я на тебя надеюсь, по крайней мере». – Соберись, тебе не стоит молчать и дальше – у Ангелуса уже иссякает поток угроз. Он сейчас выговорится, остынет и начнёт по-настоящему думать и придумывать, а нам это не нужно. Давай, у тебя всё получится.       - Я и не подозревала, что у тебя такая бурная фантазия, - сказала Баффи Ангелусу, с облегчением отмечая, что её голос почти не дрожит.       - Ты не знаешь и десятой доли, - многообещающе заявил он.       Баффи заставила себя не передёргивать плечами от ужаса.       - Верю, верю. Вообще, я в тебе ни капли не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что очень скоро ты сможешь сделать со мной всё, что захочешь. Но пока этого не случилось, почему бы тебе просто не послушать меня?       - С какой стати?       - Из любопытства.       - Не думаю, что в твоих угрозах будет что-то любопытное. Разве что ты могла бы поумолять меня о милосердии – ничего не обещаю, но, если мне понравится, твоя расплата будет менее болезненной. Зато более долгой.       Баффи с трудом сохранила относительно спокойное выражение лица.       - О, я не собираюсь ни умолять, ни угрожать. Я хочу рассказать тебе историю. Ты позволишь?       Он пренебрежительно кивнул и расселся на полу. В любом случае надо скоротать время до прибытия инструментов, а уж потом он поквитается с Истребительницей.       Баффи подошла ближе к прутьям, но осталась на расстоянии, не позволившем бы Ангелусу схватить её. Она села на пол, подобрав под себя ноги.       - Итак, далеко-далеко, а если конкретнее, то посреди джунглей Южной Америки есть плато, огороженное и защищённое от всего внешнего мира высокими скалами и свирепыми воздушными потоками. Плато, на которое почти невозможно проникнуть извне. И с которого невозможно выбраться наружу. Плато, которое миллионы лет хранит свои тайны, и главная из этих тайн – динозавры.       - Динозавры? – невольно переспросил Ангелус, слегка поступившись самоуверенно-непроницаемым имиджем. Какое отношение ко всему происходящему сейчас имеют динозавры? И плато? И Южная Америка? Истребительница уже рехнулась? Вроде рановато, он же ещё толком и не начинал с ней развлекаться.       - Динозавры, - с полуулыбкой подтвердила Баффи. – По всему остальному миру они вымерли, а на Плато прекрасно сохранились и продолжили здравствовать до наших дней. Ну, как минимум до начала двадцатого века – тогда они точно были в полном порядке. И тогда-то начинается моя история. – Баффи расправила плечи. – На заре двадцатого века группа искателей приключений решила доказать невозможное – существование доисторического мира. Возглавлял эту группу английский профессор Джордж Эдвард Челленджер – гениальный учёный, но, как часто бывает, его гениальность современники принимали за чудачество, жульничество или вовсе сумасшествие. Именно он утверждал, что динозавры до сих пор существуют и их можно найти на Плато. Пожилой профессор Артур Саммерли придерживался строго противоположной точки зрения, он считал Челленджера аферистом, мистификатором и отправился с группой в Южную Америку, только чтобы лично вывести «обманщика» на чистую воду. Лорд Джон Рокстон присоединился к группе, поскольку был отважным и отчаянным искателем приключений, охотником, путешественником, дамским угодником, бывшим разведчиком и, господи-боже, как же ему шла военная форма!.. Извини, я увлеклась. Также с группой отправился американский репортёр Эдвард Ти. Мелоун - Нэд. Он был молод, но уже опытен в своей профессии. Хотя неопытен во многом другом, зато честен, смел и романтичен.       - Перебор с персонажами, Бафф. Мне скучно.       - Потерпи немного, надеюсь, они все понадобятся; если мне повезёт, я смогу рассказать тебе не одну историю об этих людях. К тому же, остался только один член экспедиции, о котором я ещё не упомянула. Леди Маргарит Крукс. Авантюристка, безутешная вдова и похитительница сокровищ, которую разыскивала полиция пяти континентов. Она бы тебе понравилась. Итак, наши искатели научной истины и приключений добрались до Плато и даже сумели пробраться на него на воздушном шаре, но едва не погибли из-за восходящих потоков. Выбраться обратно тем же путём они не могли. Они застряли на Плато, и их уже занимали не столько динозавры, коих там впрямь оказалось предостаточно, сколько собственное выживание и поиски пути домой. Наверное, они погибли бы в первые же дни, если бы не встретились с Вероникой Лэйтон. Её родители много лет назад прибыли из большого мира, сама она родилась уже на Плато. Когда она была ребёнком, её родители пропали, с тех пор Вероника жила одна в большом доме-на-дереве.       - Бафф, ты действительно начинаешь утомлять меня.       - Станет ли твоё утомление поменьше, если я скажу, что Вероника была юной, золотоволосой, подтянутой дикаркой, выросшей в джунглях и носившей очень, очень мало одежды? Топ чуть больше бюстгальтера и юбка, едва прикрывающая ягодицы. Хотя с такими шикарными ногами, как у Вероники – длинными, ровными, крепкими, можно ходить и вовсе без юбки. Ты бы оценил. Но полунагота – лишь дань удобству, а не показатель распущенности. Вероника была сильной, независимой, сообразительной и при этом невинной. Она была девственницей.       Ангелус ничего не сказал, но шевельнулся. Девственницы его всегда привлекали как класс. Интереснее девственниц ему были только монашки, в идеале – монашки-девственницы. Хотя, разумеется, его тянуло на разнообразие, и он активно интересовался шлюхами.       - Возможно, между Вероникой и Нэдом возникло притяжение именно потому, что они были похожи. Нэд, как я сказала, был неопытен. В некоторых сферах жизни опыт отсутствовал начисто, если ты понимаешь, о чём я.       = Маргарит, стесняюсь спросить: откуда такая осведомлённость насчёт сексуальной жизни друзей, вернее, её отсутствия?       = Что-то почёрпнуто из дальнейших, особенно женских, разговоров по душам. Что-то в виде смутных образов подбросил Временной Шторм в сочетании с силой Морриган. И не забывай, что я приукрашаю истории, додумываю то, в чём не уверена, или даже то, чего не было. Нам же надо в первую очередь заинтересовать Ангелуса, а не ознакомить его с правдой.       Ангелус тем временем презрительно фыркнул в адрес Нэда.       - Ладно тебе, - ухмыльнулась Баффи. – В мужчине-девственнике определённо есть нечто привлекательное. – Она отвела мечтательный взгляд в сторону. – Подумать только: молодое, мускулистое, загорелое тело, сильное и ловкое, ты смотришь на него и понимаешь: с ним можно сделать столько всего интересного, и это будет впервые.       - Я не интересуюсь мужчинами.       - Но я-то интересуюсь.       Ангелус тихонько зарычал, не одобряя сей интерес и прозрачно намекая, что Баффи за оный ещё поплатится.       - Брось, я просто тебя дразню, - мягко улыбнулась она. – Ты же прекрасно знаешь, что был у меня первым. Так что у меня все девственники ещё впереди.       = Баффи, без самодеятельности!       = Прости, я случайно. От страха.       Хорошо, что их безмолвные переговоры занимали гораздо меньше времени, чем любые устные диалоги, ведь мысли намного быстрее слов. При обычной разговорной скорости Баффи бы жутко «тормозила», пока проговаривала про себя реплики и выслушивала ответы. А так окружающие даже не замечали, что она отвлекается на что-то.       - Не рычи, я пошутила. На чём мы остановились? Ах, да, Нэд и Вероника. Они сразу понравились друг другу, и их симпатия переросла в более глубокое, светлое, тёплое чувство – наивную, но искреннюю юношескую любовь. Горячую и в то же время невинную. Они даже могли искупаться вместе голышом и не зайти дальше объятий и поцелуев.       Судя по фырканью Ангелуса, такое он считал менее вероятным, чем наличие живых динозавров в двадцатом веке.       - Но, как бы они ни были юны и неопытны, их отношения развивались. И настал момент, когда оба поняли, что готовы двигаться дальше. Вероника сознавала, что решающее слово за ней, что Нэд ничего не предпримет без её согласия. И в его День Рождения она дала ему такое согласие. Не прямыми словами, но полунамёками, мимикой, жестами и поцелуями. Предстоящая ночь могла стать лучшей в их жизни, если бы вскоре после полудня Нэд, утомлённый работой под палящим солнцем, не решил искупаться. Он пошёл к пруду, наклонился к воде…       - И оттуда выскочил динозавр и разорвал его на кусочки? Это единственное, что могло бы сделать твою идиотскую историю лучше.       - М-м-м, нет. Из воды вынырнула абсолютно голая и весьма симпатичная молодая женщина. Она поцеловала Нэда, и что-то в его мире изменилось. Она сама стала его миром. Они вместе вернулись домой, где Вероника, Челленджер и Саммерли ждали Нэда за накрытым праздничным столом. А он вместо спасибо предъявил им голую, то есть одетую лишь в его рубашку Кайю (так звали женщину). Ты можешь себе представить, как все «обрадовались».       - Особенно Вероника.       - Точно. Но и учёные мужи не были в восторге, прежде всего Саммерли – коснувшись руки Кайи, он обнаружил, что у девушки нет пульса. Совсем.       - Подумаешь. Она была вампиром, только и всего. Не пытайся разводить интригу на ровном месте, у тебя плохо получается.       - Будь внимательнее. Я ведь сказала, что Нэд отправился купаться солнечным днём. Если б Кайя была вампиром, она сгорела бы на солнце. Но этого не произошло.       - Значит, она была ещё какой-нибудь нежитью и околдовала простофилю журналиста.       - Ты знаешь много видов нежити, которые околдовывают так, что у жертв в спине прорастают подобия огромных вен? У Нэда как будто разрослись ветки под кожей.       Ангелус был вынужден признать, что не знает. Не вслух, само собой.       - Нэд и слушать не хотел ни о каких подозрениях насчёт Кайи. Не позволял больше никому к ней прикасаться, почти постоянно был рядом и словно вовсе забыл про Веронику. А ночью эта бесстыжая девка – Кайя, не Вероника – прыгнула к Нэду в постель. И он не подумал её оттолкнуть, он весь словно растворился в ней, он дышал ею. Вся его жизнь свелась к одной-единственной цели – заняться любовью с Кайей. И вдруг откуда-то – сначала казалось, что совсем издалека, но на самом деле из двора под домом – донеслись крики. Кричали Вероника и Челленджер – на них напал динозавр. Им нужна была помощь. Но даже тогда Нэд не сумел оторваться от Кайи. И лишь когда ворвался Саммерли с оружием и потребовал помочь друзьям, Мелоун более-менее очухался. Настолько, что, выйдя на балкон, сумел подстрелить динозавра – к счастью, то был всего лишь раптор, а не какой-нибудь ти-рекс. В общем, той ночью интим между Нэдом и Кайей не состоялся. Но на следующий день они, видимо, решив, что в доме им не дадут покоя и надо уединиться, отправились к тому пруду, где познакомились. «Я люблю её», - выдохнул Нэд в отчаянии, имея в виду Веронику, но целуя и раздевая Кайю. Кайя не слишком расстроилась. Ответила: «Я знаю», но напомнила Нэду, что у него есть долг. У них обоих – они должны сохранять жизнь, иначе останутся только прах и тлен. – Баффи примолкла.       - Что это значит? – нетерпеливо потребовал объяснений Ангелус после нескольких секунд её молчания.       Баффи заговорила снова, но начала не с ответа на вопрос:       - Вскоре после того как у них всё закончилось, подоспела Вероника. Она была в ярости. Держала свой верный нож, которым собиралась зарезать Кайю. Кайя быстренько разделась, нырнула в воду и больше не показывалась. Вероника рвалась вдогонку. Она готова была кинуться в воду следом за Кайей, да Нэд остановил. Он удержал Веронику и спросил, неужели она готова убить женщину только за желание иметь ребёнка. Вероника остолбенела, а Нэд объяснил: та, что назвалась Кайей, была последней из своей умирающей расы. Раса была не человеческой, но разумной. И вот последняя её представительница однажды нашла на берегу умирающую женщину – Кайю. И вселилась в её тело, распространила по нему свои, ну, назовём это, ростки. Или споры. Но этого не было достаточно. Она была женщиной, и для размножения ей требовался…       - Мужчина, - хмыкнул Ангелус.       - Да. А тут попался Нэд. Она заразила его частью спор, от которых у него помутился рассудок в нужном направлении. И оставалось лишь подождать, когда организм, запущенный в тело Нэда, созреет, приобретя… скопировав часть функций носителя, то есть способность к оплодотворению. А дальше самое простое и приятное – переспать. Та, что назвалась Кайей, спасла свой вид, но конкретно испортила личную жизнь Нэда и Вероники.       - Они потом помирились?       - М-м-м, возможно, но это уже совсем другая история. – Сейчас самый опасный период. В любой момент могут появиться миньоны с инструментами, и надо успеть заинтересовать Ангелуса следующей историей. – А я расскажу тебе ещё одну.       - Не надо. Мне хватило предыдущей. Ты паршивый рассказчик.       - Тебе как слушателю виднее. Наверно, я впрямь рассказываю плохо, но это не значит, что сами рассказы плохи. Позволь мне это доказать. Я готова выложить на стол козырную карту – историю, в конце которой ты узнаешь настоящее имя Джека-потрошителя.       Ангелус поднял бровь. Баффи ответила тем же самым.       - Я в критическом положении, приходится пускать в ход козыри. Это классная история, правда. Однажды прекрасным солнечным днём Маргарит и Рокстон были на пляже, любовались морем, подумывали о купании, но главным образом флиртовали друг с другом.       - Море? Плато ведь где-то в центре Южной Америки, какое там может быть море?       - Внутреннее. И чертовски опасное, учитывая, что населяют его доисторические хищники. Потому-то Маргарит и не спешила лезть в воду, хотя ей очень нравилось, как Рокстон уговаривал её искупаться голышом. Представь себе, он её уговорил, но едва она начала расстёгивать блузку, как из подступающих к берегу джунглей выбежал какой-то человек. Одетый по-западному и вооружённый ружьём; что было удивительно для тамошних мест. Но ещё более удивительными были слова незнакомца. Он сказал – и, кстати, не соврал, - что он инспектор Роберт Андерсон из Скотланд-Ярда. «Но Скотланд-Ярд довольно далеко отсюда», - резонно заметил Рокстон, стоя так, чтоб прикрывать собой Маргарит. «Я шёл по следам преступника, - ответил инспектор. – Возможно, это один из самых известных преступников в мире. Я ищу его тридцать лет». «Тридцать лет? – поразилась Маргарит. – Кто же это?» «Надеюсь, не Вы», - хмыкнул Рокстон, мельком глянув на Маргарит. Не успела она возмущённо спросить, сколько, по его мнению, ей лет, как инспектор Андерсон огорошил: «Джек-потрошитель». – Баффи замолчала.       - Ну? – с обманчивым безразличием протянул Ангелус спустя несколько секунд. – И что было дальше? – Он притворялся, что ему совсем не интересно, что он слушает лишь постольку-поскольку.       И Баффи поверила бы, но куда более опытная Маргарит видела, что ему любопытно.       - Я расскажу тебе об этом завтра, когда ты вернёшься с очередного своего ночного променада.       = А что такое променад?       = Прогулка.       = Я так и подумала.       - Лучше расскажи сейчас, Бафф, до завтра ты можешь и не дожить.       - Это зависит только от тебя. Дай мне ещё сутки, и я расскажу, кто на самом деле был Джеком-потрошителем.       - Пытаешься торговаться? – Ангелус едва не расхохотался. – Твоя история – дурацкая выдумка.       - Но ты ведь всё равно хочешь узнать продолжение.       С неожиданной резкостью, быстротой и гневом он бросился к внешнему рычагу, регулирующему цепи, и пару мгновений спустя Баффи оказалась фактически распята на стене в Х-образной позе.       = Спокойно, - велела Маргарит. – Это было ожидаемо.       = Вот спасибо! Я умру жуткой смертью, но мне будет легче от того, что она была ожидаемой!       = Ты не умрёшь. Действуй по нашему плану.       - Думаешь, я не смогу тебя заставить? – Умел Ангелус говорить тихим голосом так, что собеседник съёживался сильнее, чем он самого громкого крика.       - Конечно, сможешь. Но что это будет за история, если её рассказывать едва двигающимися окровавленными губами, дрожащим от слабости и боли, еле слышным голосом? – Баффи мотнула головой, отбрасывая с лица пряди растрёпанных волос. – Ты ведь слышишь, как колотится моё сердце. Чувствуешь запах моего страха. Ты отлично знаешь, что я тебя боюсь. Как знают и все остальные вампиры в этом особняке, а то и во всей округе. – Она перешла на полушёпот-полухрип: - Я боюсь тебя, Ангелус, Бич Европы. – Помолчала, затем заговорила чуть громче, отведя взгляд: – И я хочу жить. И я борюсь за свою жизнь так, как умею. Разве тебя это не забавляет? – Баффи снова посмотрела на Ангелуса.       Ангелус усмехнулся, но промолчал.       - Ты можешь заставить меня. Например, можешь притащить сюда какого-нибудь несчастного невинного человека или даже кого-то из моих близких и пытать у меня на глазах. Кусать, насиловать.       = Маргарит, напомни, зачем мы подаём ему идею?       = Затем что он сам всё равно до неё додумается. Но если ты додумаешься первой и проговоришь вслух, он не захочет повторяться. Он захочет доказать, что сам может изобрести нечто подходящее.       = И изобретёт что-то даже хуже того, о чём я ему сказала.       = Не изобретёт, если мы успеем перенаправить его мысли в нужное нам русло.       - …Но это тоже не поспособствует раскрытию моего таланта рассказчика. Я расскажу тебе всё, чтобы спасти несчастного от мук, но из-за волнения буду постоянно сбиваться, комкать слова, неловко перескакивать с одного события на другое. Ты не получишь никакого удовольствия.       - Что ты знаешь об удовольствии? – похабно, самоуверенно и уничижительно усмехнулся Ангелус, явно намекая на то, что она не доставила никакого удовольствия ни ему, ни Ангелу в ночь после её Дня Рождения.       - Много чего, хотя в основном теоретически. Слушай, запытать меня до полусмерти, а то и до смерти никогда не поздно, это ты успеешь в любое время. Но если ты это сделаешь, из меня уже не получится хорошего рассказчика. Логичнее сначала дать мне рассказать интересные истории, а уже потом истязать меня, верно?       - Кем ты себя возомнила? Шахерезадой?       - Почему нет? – Губы Баффи изогнулись в лукавой улыбке (ну, она очень старалась, чтоб улыбка получилась лукавой). – Тем более что тогда ты, выходит, будешь царём Шахрияром.       - Кем? – опешил Ангелус.       - Царём Шахрияром. Это муж Шахерезады, из «Тысяча и одной ночи». Думала, ты знаешь.       - Я-то знаю, но откуда, чёрт побери, знаешь ты? – Ангелусу с трудом верилось, что Баффи в своей жизни читала что-то посерьёзнее журналов мод. Впрочем, наверное, она смотрела какую-нибудь беззубую сказочку по мотивам.       - Я читала «Тысячу и одну ночь».       - В кратком пересказе?       - В полной версии. Я даже видела балет «Шахерезада».       - Балет? – Ни один мускул на лице Ангелуса не дрогнул, но сам Ангелус испытал шок. Балет?! Баффи и балет?!!       - Ага. – Баффи усмехнулась. – Так забавно. Сидят почтенные зрители, дети, дамы в мехах, все с умным видом глядят на сцену, и вряд ли кто-то соображает, что в самом начале им показывают оргию.       - Оргию?       - Ты что, не читал? Там же вся заварушка случилась из-за неверности первой жены Шахрияра – он неожиданно вернулся во дворец, а там его жена мало того что с любовником, так ещё и в окружении кучи других совокупляющихся людей. У Шахрияра снесло крышу, он убил жену, ещё кучу народу, а потом принялся жениться чуть ли не каждый день и убивать своих жён почти сразу после свадьбы.