Без инстинкта самосохранения.

      Она опять в зале. Занимается, утомляя свой организм долгими тренировкам. Стрельба, груша, спарринг, метание ножей и снова стрельба. Так продолжается уже несколько часов.       Она снова в зале. Пытается стать сильнее. Как и обещала.       Она снова в зале. Тренируется и клянётся, что отомстит. Чего бы ей это не стоило.       Парни переживали о её состоянии, и один из них решился, несмотря на запрет с её стороны, рассказать Тэхёну.       Зайдя в помещение, Тэ сразу понял панику паренька.       — Остановись, — старший схватил девушку за запястье.       — Пусти, хён.       — Хватит насиловать свой организм. Успокойся.       — Успокоюсь, когда эти ублюдки сдохнут, — огрызнулась она. Теперь такое явление стало частым. Она всё больше огрызалась и не слушалась. Даже Намджуна.       — Все вышли, — сквозь сжатые зубы прорычал Тэхён-хён.       Когда все ушли, парень прижал её к стене.       — Тебе жить надоело? — он боялся сорваться. — Какого хрена ты не слушаешься? Особенно при всех.       — Хочу проверить железное терпение босса, — дерзко ответила она. И тут Тэ не выдержал. Впился жёстким поцелуем в такие давно желанные губы…       Элия была особенной для Тэхёна. Он растил Элию из бойкого подростка в сильную девушку. Они проходили испытания жизни не рядом друг с другом, но знали, что плечом к плечу.       Тэхён любит вспоминать озорные глаза девы, когда та была помладше. Она таскала его по красивым местам, даже если тот ворчал, что палящее солнце его убивает.       Парень до сих пор хранит в кошельке смазанные фотографии Элии, которые та делала в подобные моменты. Она частенько провоцировала его на эмоции, чтобы потом запечатлеть на снимках.       Как-то раз Элия вытащила Тэхёна, приводя того на красивое цветочное поле, а после грубо усадила под большим деревом.       — Итак, я успела нарвать цветы, — констатировала Элия, вытаскивая огромную кучу разных цветов и подавая всё это парню напротив.       — Сейчас мы будем учить тебя плести венки, хён!       — Я не смогу отвертеться? — вздохнул Тэхён, беря в руки ромашку.       — Нет, а теперь повторяй за мной… Это вот сюда, — комментировала девушка, следя за тем, чтобы хён всё делал без ошибок, — нет! Не сюда, вот так, — показала Элия, ударяя парня по руке и заставляя переделывать.       Спустя время на головах обоих красовались пёстрые цветочные венки, фотография Тэхёна в цветах и довольная Элия.

***

      Пак Чимин сегодня опять был на задержании. В этот раз — наркодиллера, который употребляет лёгкие наркотики. Хотя у всех барыг существует правило:       «Не хочешь сдохнуть или быть пойманным — не употребляй!»       Но этот похоже забил на это. И попался. Какого же было удивление Чимина, когда он узнал в барыге одного мальчика из его детского дома.       Перед ним стоял его детский мучитель, гроза детдома и его личный ночной кошмар детства — Ту Суонг. В голове сразу же возникло воспоминание из прошлого, которое он очень хочет и пытается забыть по сей день.

Флешбек.

      Ему четырнадцать. И уже целый год парень пытается отстоять своё право на спокойную жизнь. Суонг ни на день не отстаёт от него. И если до этого он просто избивал его, прижигал голое тело сигаретами, то сейчас он решился на большее.       Он пустил парня по кругу. И как бы сильно тот не сопротивлялся, не вышло.       Чимин был слишком мал, чтобы пережить это, и слишком умным, чтобы не понять, что за этим следует. Его тошнило от отвращения к самому себе, пусть мальчишка и не был виноват: он отбивался как мог, оставлял глубокие царапины на обидчиках, синяки, дрался, кусал, но… В груди с геометрической прогрессией росла обида и злость. Ненависть. Он стал избегать остальных, шугался каждых касаний и озлобился на сверстников. Мыло стало другом. Чимин всё сильнее тёр свои руки, тело, плечи, места, где фантомной болью ныли воспоминания, стараясь избавиться от этого. От чужого запаха. От чужих рук. От чужих следов.       Чимин злился. Чимин плакал горькими слезами в тёмные ночи. И поклялся самому себе не сдаться. Однажды… Однажды он всё изменит.

Конец флешбека.

      И теперь этот самый ублюдок стоял перед ним в наручниках. Но сколько бы Пак не испытывал к нему ненависти, он не мог бы сделать с парнем, стоящим напротив, то же самое. Через что прошёл когда-то сам.       Он не мог. Зато мог другой.       Леран. Он, наверное, был единственным, не предавшим и не отвернувшимся другом, из всех. Он единственный, кому Чимин доверял. И кто знает, через что тот тоже прошёл. «Благодаря» этому уроду напротив.       Судя по испуганным глазам Ту Суонг тоже узнал в этом парне — того самого мальчишку, которого очень сильно хотел сделать своим. И которого отдал своим парням, не получив желаемого. Он также помнил и взгляд, и слова этого непокорного младшего. Даже тогда, когда им воспользовались столько парней, он не сломался. Не встал на колени. И не вскрыл вены. Как это сделала одна из его «игрушек». Слабак. Неудачник.       Но нет. Парень знал. Чимин сильный. Справится с чем угодно. Добьётся своего. И никогда, никогда и ни перед кем не встанет на колени. Его не сломать. Даже, если Чимин и встанет на колени перед кем-то, то точно не из-за спасения собственной шкуры. И теперь, стоя перед ним в наручниках, он был рад знать, что тот в порядке. И даже если его ждёт то же, через что он провёл когда-то Чимина, то он не будет сопротивляться. Заслужил. Слишком много плохого он успел сделать. Слишком много…

***

      Лиса стала избегать своего хёна. Не смотрела в глаза. Пряталась. Намджун это заметил и позвал брата в свой кабинет.       — Признавайся, что уже успел натворить? — серьёзно спрашивает парень и строго смотрит на своего брата.       — Я её поцеловал… И приставал… А потом мы переспали.       — Ну нихуя себе. И я узнаю последним? Так почему она тебя избегает? Вы встречаетесь?       — Она извинилась. Сказала, что это была ошибка. И что больше она этого не допустит. Лиса считает, что это слабость. А она не может себе этого позволить. Особенно со мной.       — Пиздец. А ты что?       — Уже не помню сколько раз пытался поговорить, бесполезно. Что мне делать, хён?       — Не волнуйся, мелкий. Всё образуется, — Джун потрепал брата по волосам.

***

      — Ну здравствуй, Ту Суонг. Добро пожаловать в ад.       Это было последнее, что он услышал, прежде чем отключиться.