Тысяча строчек

      – Вы знакомы? – спросил Антон и наконец затянулся.       Дым вылетел из его рта, а губы сложились в шокированную улыбку. Несколько секунд лицо Арса – как будто и впрямь окоченевшее в своей последней эмоции – не выражало ровным счётом ничего, было похоже на неожиданно погасший экран монитора. Его выдернули из розетки без предупреждения. Случившееся выходило за рамки ожидаемого и возможного по всем параметрам.       Антон нетерпеливо бросал взгляд то на одного, то на другого. Дима был растерян не меньше: эти двое были знакомы? Он ни черта не понимал. Кроме того, что разрулить эту ситуацию ему точно не под силу.       Если бы Арс был техникой, то, по-видимому, располагал неплохим аккумулятором. Как только прозвучал этот ожидаемый вопрос, он был вынужден сделать перезагрузку и работать без электричества, пока его снова не подключат. Временно. Желательно, без перебоев.       – Ага, – легко кивнул он на Диму. – Недавно познакомились.       Спокойную, невозмутимую улыбку можно было бы по праву назвать его визитной карточкой. И сейчас он вежливо протягивал её, будто знакомясь заново. Арс осанисто расправил плечи, привычным движением поправил края расстёгнутого пальто. И хотел сказать что-то ещё, но Антон опередил его:       – Ты здесь работаешь?       – Нет, – возразил Арс и кивнул на Диму. – Мы сотрудничаем. Я тут по рабочим вопросам.       Дима держался не так естественно и непринуждённо, как его приятель-писатель: в его собственных движениях читалось напряжение, осторожность и опасение сболтнуть чего-нибудь лишнего. Он поднял голову на своих высоких приятелей и кивнул в знак согласия. И согласился бы на любую версию. Просто потому, что был не в праве строить свои.       – А-а-а, – протянул Антон, изогнув брови. – Так вы типа коллеги? Вы же оба ре…       – Да, – опередил его Арс. – Оба редакторы.       Дима бросил на своего союзника по лжи осторожный взгляд исподлобья и снова кивнул. Он наконец поднёс зажигалку к сигарете, что была всё это время в его губах.       – А вы? – перевёл стрелки Арс, взглянув поочерёдно на Антона и на Диму.       Антон повёл плечами то ли от холода, то ли от непонимания.       – Ты не помнишь? – удивился он. – Поз. Димка Позов. Я же рассказывал тебе.       Арс изобразил человека, догадавшегося об этом впервые. И чувствовал себя актёром и ублюдком. Враньё не доставляло ему удовольствия, но обстоятельства крепко держали за горло. А может, спотыкаясь о свои нескончаемые ошибки, он угодил в эту ловушку сам.       – Ладно, – торопливо выговорил он. – Мне пора, побежал.       На то, чтобы задержаться здесь ещё хотя бы на минуту, у него не хватит аккумулятора. Не хватит спокойствия и невозмутимости. И чем быстрее он уйдёт отсюда, тем меньше возникнет лишних вопросов, которых он избегал как пуль. Антон улыбнулся, обменялся с ним рукопожатием и мягко стукнул его плечо своим в знак прощания.       – Спишемся, – попрощался он.       Антон ещё какое-то время смотрел вслед Арсу, быстро шагавшему к машине: тот осматривался по сторонам так, будто совершил самую сумасшедшую кражу, а теперь опасался преследования. Выглядело привычно и профессионально.       Зажав сигарету между губами и даже прихватив фильтр зубами, Антон задумчиво прищурился и глубоко затянулся, почти забыв о том, что стоял здесь не один. Дима нарушил тишину первым.       – А это..? – осторожно спросил он.       – Мой интернет-друг, – ответил Антон.       Несколько секунд Дима обдумывал эту новость.       – Случаем, не тот, к кому ты постоянно гоняешь?       – Ага, – усмехнулся тот. – Он самый.       Антон повернулся к нему с улыбкой, но Дима совершенно не разделял ни его беззаботности, ни его приятного удивления. Оказывается, его друг-журналист уже хорошо знаком с писателем, о котором собирает информацию для громкой статьи. И Диме оставалось только гадать, насколько они близки и как скоро правда вылезет наружу. Он должен поговорить об этом с Арсом. И желательно как можно скорее.

***

март, 2022       Арс заверил Диму, что никому не распространяется о своей второй стороне. И, в общем не соврал. Это были не оправдания, а обсуждение важных моментов: его редактор всерьёз обеспокоен крайне нехорошим стечением обстоятельств. Арс был на взводе не меньше его, но успешно маскировал своё «хождение по канату» короткими репликами с напускным безразличием и спокойствием. Так, словно мог контролировать ситуацию. А на самом деле сидел на пороховой бочке.       Антон продолжал заглядывать к нему. Иногда ненадолго, иногда оставался на ночь. И бывало, вставал посреди ночи с дивана, где устраивался изначально, забирался к Арсу под одеяло и закидывал на него ногу так, как сделал это впервые, когда был пьян. Без вопросов, без реплик, без сонного бормотания. Привычным движением поднимал край одеяла, плюхался на соседнюю подушку и шумно, устало вздыхал перед тем, как его дыхание выравнивалось, как это бывает у любого спящего.       Негласно это стало у них каким-то особым ритуалом, мотивов которого Арс так и не сумел понять. Зачем Антон это делает? Дело шло к весне, в квартире было вполне тепло, а этот парень сначала устраивался на диване, якобы намеренный не нарушать личное пространство друга, а потом запросто приходил к нему ночью. И это щекотало нервы Арса похлеще того, что Антон теперь живёт в Москве, и правда норовит вылезти наружу.       Утром Антон, бывало, просыпался по будильнику и убегал на работу. А, случалось, спал до часу дня, накануне просидев полночи в телефоне. Этот парень был всё тем же полуночником. Правда, жизнь начинала мотать его так же, как мотает любого взрослого, готового обеспечивать себя самостоятельно.       Арс отворачивался к стене, но чувствовал его дыхание на своей шее. Талию грела длинная, угловатая нога. У Антона, бывающего здесь теперь довольно часто, даже появилась «своя» домашняя одежда. Это был один из тех безнадёжных свитеров с дурацкой вышивкой и выцветшие от многочисленных стирок, свободные летние брюки, которые ему одолжил Арс. По размеру было впору. Правда, одежда висела на нём, а брюки были даже коротки. Выглядело забавно и даже смешно, но ему было глубоко на это насрать, чем он зачастую вызывал у Арса необъяснимые, спонтанные и беззаботные скачки настроения.       Время от времени, когда Арс убеждался в том, что лежащий рядом спит, он трогал его ногу, медленно водил по ней пальцами, щупал коленку, икру, мышцы. Пододвигался ближе настолько, что прижимался спиной к его плечу и груди. И сдерживался. Бесконечно и стойко. Теперь он не мог позвонить любовнику и выплеснуть те эмоции и желания, что копились в нём. Он сковал свои руки наручниками по своей же воле. И чувствовал себя гораздо лучше. Не физически. Морально. Надеялся, что, отказавшись от случайных знакомств и половых связей, идёт на поправку.       Но подсознание коварно и вредно подкидывало ему куда более откровенные, чем раньше, сны. И утром частенько приходилось снимать это напряжение самому. Только он и его рука. «Самая прекрасная компания», – сказал бы девственник. «Да ты ебанутый на всю голову», – сказал бы развратник. Есть доля правды и в том, и в другом, но Арс не понимал, оправданы ли такие жертвы. Ведь он слишком привык жить в угоду своему телу и желаниям.       Антон проснулся от чужого голоса. Разобрать, было ли это эхо сна или реальный звук, он сумел не сразу. В квартире Арса висели плотные, тёмные занавески, которые не раз вводили его в заблуждение. Ночь? Утро? День?       На этот раз он разглядел тонкую полоску утреннего света, пробившуюся меж двух занавесок. Он сонно, шумно вздохнул и хотел было снова провалиться в сон, но услышал голос снова. Совсем рядом. Это было сонное мычание, прозвучавшее у самого уха. Непонятливо сдвинув брови, Антон приподнялся и разлепил щиплющие со сна глаза. Рядом спал Арс: лежал на спине в одних трусах. Это было первое утро, когда Антон – обычно случайно забирающий всё одеяло себе – обнаружил, что оно было теперь на самом краю кровати.       Антон взглянул на подбородок с пробивающейся щетиной, на несколько тёмных прядей волос, лежащих на светлой подушке, на вздымающуюся от дыхания грудь. Шевельнув ногой, он почувствовал под коленкой чужой затвердевший член и быстро убрал её с чужого живота так, будто обжёгся. Дыхание Арса сбилось, а брови дёрнулись, но уже через несколько секунд быстро приняли прежнее спокойное положение.       Затаив дыхание, Антон смотрел на него так, будто ни при каких обстоятельствах не должен был разбудить его. Просто лежал рядом, приподнявшись на одном локте, и рассматривал спящего сверху. Дыхание Арса восстановилось, но ненадолго. Он снова хрипловато промычал во сне. Антон взглянул на его дёрнувшийся вместе с этим звуком кадык и напряжённо потёр заспанные глаза пальцами.       Какое-то время он молча разглядывал усыпанные родинками грудь и живот, голые ноги и обтянутый трусами, напряжённый член. И Арс снова промычал. На этот раз протяжно и чертовски эротично. Так, как если бы его мучили, не давая ему кончить.       Антон не успел сообразить, что к чему – кровь прилила к голове, как сумасшедшее количество алкоголя. Его бросило в жар, он уставился на закрытые глаза спящего, задержав дыхание и сжав губы, как не имеющий права ни на один звук. Он слушал сбивающееся время от времени дыхание спящего и ждал, не решаясь шелохнуться. И чего ждал? Ещё одного сонного стона?       Как только он об этом подумал, ресницы Арса дёрнулись. Он медленно открыл глаза, сосредоточив взгляд на стене, а потом повернул голову и встретился с чужим внимательным взглядом. И мог бы удивиться такому, но пребывал в сонном непонимании ещё несколько секунд. На его губах заиграла мягкая улыбка. Он взглянул на узор своего же свитера, что был на Антоне, на его растрёпанные со сна волосы, а потом вдруг разглядел на его щеках румянец, расслышал его сбитое, неровное дыхание и заметил в его глазах странный огонёк. Это заставило его беспокойно приподняться на локтях и непонимающе сдвинуть брови.       – Что случилось? – спросил он.       – Да ничего, – буркнул Антон, пожав плечами.       – Я что-то болтал во сне? – предположил Арс.       Антон отрицательно качнул головой, быстро сел в кровати и развернулся, чтобы встать. Он неловко запутался в скомканном одеяле и почти свалился: его руки упёрлись в пол, а ноги остались на кровати. Арс быстро ухватил его за щиколотки и рассмеялся такой неловкости.       – Так что случилось? – не успокаивался он. – Приснилось что-то? Колись.       Арс перехватил его за внутреннюю сторону коленок.       – Да это тебе походу что-то приснилось, – недовольно выговорил Антон.       Он попытался слезть с кровати, но вместо этого лишь развернулся на руках и шлёпнулся на пол спиной – чужие руки до сих пор удерживали его ноги на кровати. Арс взглянул на него сверху и усмехнулся. Даже в полумраке комнаты, лишённой утреннего света из-за плотных занавесок, он разглядел его растерянность и притворное недовольство вперемешку с каким-то странным ожиданием. И до Арса дошло.       «Да это тебе походу что-то приснилось»       Арс опустил голову и взглянул на себя. Он возбуждён. И это было для него не в новинку. Он привык просыпаться заведённым каждый раз, когда Антон приходил к нему ночью, закидывая на него ногу. Но до этого дня оставался незамеченным. Что ж. Сегодня не фортануло.       Да и если начистоту, что в этом такого? Антон мог бы прекрасно понять его как мужчина мужчину, как друг друга, а не краснеть и не смотреть на него вот так. Последняя мысль пошатнула его и так неустойчивую крышу. Несколько секунд он смотрел на Антона, лежащего на полу, и крепко сжимал его ноги, боясь упустить его как рыбу, которую ухватил за хвост.       С этим парнем было что-то не так.       Именно так он подумал в их первую встречу, когда они прощались. Тем осенним днём в растерянности Антона тоже сквозила какая-то тайна. Тогда он неловко положил руки на талию Арса, а потом быстро поднял их на спину, сделав их объятия максимально дружескими.       Арс наконец отпустил его ноги, и тот встал с чётким намерением уйти. Другого случая может не выпасть: Арс вскочил следом за ним, схватил за свитер, посадил обратно на кровать. Тот хотел встать, но на его плечи мягко и настойчиво легли чужие ладони. Антон молча поднял голову и взглянул на Арса с явным предубеждением и пристальностью. Что было у него на уме, Арс не очень понимал, но пазл начинал складываться. Он был намерен собрать эти куски если не до конца, то хотя бы до половины. С интересом и азартом того, кто наконец разгадал механизм какой-нибудь сложной игры.       Арс опустился на колени, положив руки на ноги сидящего перед ним и поднял голову. Поймал взгляд очаровательно и по-юношески круглых глаз, смотрящих прямо на него. О том, что происходит сейчас, он думал сотню, а может и тысячу раз. Арс втиснулся между ног Антона и взялся за край его брюк, сидящих на худощавой талии. Потянул их вниз вместе с трусами, и Антон приподнялся, чем позволил легко их снять.       Пазл сложился. Подчёркнуто дружеский настрой Антона всё это время. Игнорирование всех «голубых» – как он их называл – шуток со стороны Арса. Неловкая растерянность, когда Арс позволял себе не совсем дружеские объятия. Избегание и напряжение при любом упоминании гей-темы. Нежелание грузить Арса зазря и жить у него. Желание быть с ним на равных. Странные, но безобидные ночные посещения чужой кровати. И почему Арс не обращал внимание на эти знаки раньше? Антон тоже был отличным актёром. И видать, избегал этого не просто так. Хотелось бы Арсу знать его мотивы. О многом хотелось спросить напрямую.       Арс обхватил полувставший член пальцами и снова взглянул наверх. Ему хотелось видеть смущение и обворожительную растерянность, какие были несколько минут назад, но от них не осталось и следа. Лицо Антона выражало спокойствие, любопытство и некоторое превосходство: перед ним стояли на коленях. Он мог возомнить о себе слишком много, имея на это полное право.       С лукавой улыбкой Арс крепко стиснул в пальцах его член: ему хотелось поспорить с этой уверенностью, с этим самомнением, и Антон дёрнулся, тревожно схватившись за его запястье. Он убрал руку лишь тогда, когда Арс ослабил хватку, наклонился к его члену и коснулся языком основания, скользнув кончиком носа по его животу. Неторопливо и мягко провёл рукой вверх и вниз.       Долго стараться не пришлось. Член твердел в его руке с каждой секундой. Антон не сопротивлялся, полностью отдавшись моменту и чужим рукам. Он шумно выдохнул и непроизвольно подался навстречу, когда Арс обхватил губами его член и скользнул по нему вниз. Антон приподнял край свитера и открыл рот в беззвучном стоне, когда увидел, как губы его друга скользят по члену вверх и вниз, как он выпускает его изо рта, собирая слюну, тянущуюся от головки к его языку. Происходящее сводило его с ума. Он терял голову. Путался дрожащими пальцами в тёмных волосах, хотел подмахивать бёдрами, чувствовал, как чужая рука движется от его ноги к бедру, к талии. Арс забирался свободной рукой под его свитер, сжимал его талию до красных пятен.       – Арс… Арс… – срывалось с губ Антона.       Гласные в этом имени превращались в стоны. Арс чувствовал, как горят его щёки, когда начал слышать первые несдержанные вздохи-стоны. И растерянно остановился, когда почувствовал, как чужая нога легла на его член через ткань трусов. Он поднял голову. Во взгляде Антона не осталось ничего от прежней сдержанности. В этих глазах не было ничего кроме желания и тумана удовольствия. На мгновение Арсу даже показалось, что этот парень был не в себе: он тёр ногой его член через трусы. Обхватывал такую же твёрдую плоть пальцами ноги, опираясь руками о кровать и отклонившись назад.       Если бы Арс только знал, что Антона может так уносить, он был бы решительнее. Но какая к чёрту решительность, если он был твёрдо уверен в том, что Антон — натурал и не заинтересован в нём ни на йоту?       Ошибки. Заблуждения. Недоговорки. Терпение. Неконтролируемое желание. Ни одной мысли о последствиях. По течению. По взаимной безрассудности. Несколько капель спермы на свитере, на ногах, на одеяле, на пальцах и губах Арса. Антон обессилено упал на кровать и слышал только собственное частое дыхание, до сих пор кружившее голову.       – Почему ты пропал пять лет назад?       Этот вопрос долетел до Антона сквозь оглушившие его ощущения. Собственное тело напоминало ему телефон, по неосторожности сбросившийся до заводских настроек.       – Ты ведь понял… – выговорил он, закрыв глаза.       – Я нравился тебе? – озвучил свои предположения Арс.       Антон открыл глаза и повернул голову, взглянув на севшего рядом. Арс, сбитый с толку и восхищённый, был в смятении и восторге. Антон молча кивнул и тут же заговорил:       – Ты должен понимать, что за херня это была. И почему я свалил тогда... Почему послал наше общение далеко и надолго.       Арс согласно кивнул в ожидании продолжения.       – Мне было 17. Ты ведь помнишь, что тогда об этом особо не говорили. А если и говорили, то яро осуждали. И мне нравились девчонки, понимаешь? А ты уже тогда слишком странно шутил…       Он умолк, уставившись в потолок, а потом снова заговорил:       – Я не гей, Арс. И никогда им не был. Будь это какой-нибудь другой мужик, меня вывернуло бы на раз-два. Меня тошнит от любой мысли, что какой-то чел может трогать меня. Меня тянет к девушкам, но… За эти грёбаные пять лет я не увидел и не нашёл в них того, что есть у тебя. Даже близко.       С этими словами он повернул голову. Его брови были сдвинуты, а губы напряжённо сжаты в ожидании понимания. Арс тепло улыбнулся и выговорил:       – Похоже, нам и правда нужны были эти пять лет, да?

***

март, 2022       Антон пришёл к нему без предупреждения, посреди дня. Переполошенный, встревоженный, с горящими глазами.       Тем пасмурным, ужасно стылым для весны днём Арс стучал по клавиатуре, набирая очередное рабочее письмо. Поставив компьютер на блокировку, он пошёл в прихожую, готовый поспорить на миллион, что знал, кто стоял по ту сторону железной двери.       – Он меня знает! – выговорил Антон с самого порога.       Кажется, он бежал. Кончик его носа покраснел, а волосы были сбиты сильным, капризным ветром. Он быстро сбросил с себя кроссовки, достал из рюкзака книжку и прошёл в комнату прямо в куртке.       – Артур Пятницкий, – пояснил он, развернувшись к вставшему позади него Арсу. – Он меня знает.       Он открыл последнюю страницу книжки, расхаживая из одного угла комнаты в другой.       – Только послушай!       Он перевёл дыхание и ткнул пальцем в последнюю страницу романа в поисках нужной строчки.       – «Его рука каменела каждый раз, когда нужно было коснуться холста. Пальцы не слушались его на протяжении года. Тонкая, беспощадно замаранная красками кисть дрожала, наотрез отказываясь от этого портрета. А сегодня он чувствовал себя мёртвым. Или, напротив, слишком живым. Принявшим простой, но приводящий его в ужас вот уже несколько лет факт. Его возлюбленный мёртв. И оставил этот мир будучи совсем молодым и наивным. А кто он сам теперь? Обессиленный художник, наконец сумевший написать уникальный, насквозь пропитанный болью шедевр. На холсте не хватало только одного»…       Не отрывая взгляда от финальных строчек, Антон нервно потёр пальцами подбородок и продолжил:       – «Он макнул кисть в бежево-коричневый и лёгким движением руки оставил на холсте последнее, что мог вложить в эту «бумажную» жизнь. Родинка на кончике носа того, кто навсегда был для него потерян, стала последней деталью на портрете, несколько лет рвущем его душу на куски. Последнее усилие. Последний портрет. Закат его творческой карьеры».       Антон медленно закрыл книжку и взглянул на него ошарашенно и взволнованно. Дверь в комнату была закрыта. Арс молча стоял у неё, крепко удерживая ручку двери за своей спиной.