Тысяча строчек

      – Эй, голубоглазка. А что я тут забыл?       Антон спросил это, не оборачиваясь. По шорохам за спиной он догадался, что Арс проснулся. Тот провёл рукой по своим растрёпанным со сна волосам, хоть его и не видели.       – Тебе было холодно вчера, – ответил он, сев в кровати и потерев заспанные глаза.       Антон не шелохнулся, будто пробуя на вкус этот аргумент: испорчен или есть можно? Правда или ложь? Через несколько секунд он недоверчиво уточнил:       – И что?.. Я пришёл сюда, потому что было холодно?       – Ага, – легко кивнул Арс. – А что в этом такого?       Плечи Антона дёрнулись, словно ему наконец удалось опомниться от своих мыслей. Он вздохнул и встал с кровати.       – Да нет, ничего.       Так и не взглянув на Арса, он дошёл до проигрывателя и молча остановился у стойки с пластинками. Эту часть квартиры можно было по праву сравнить с винтажным кафе или музыкальным магазином для ценителей атрибутов прошлого. Сколько Антон помнил его, Арс всегда был таким. Странным, эксцентричным… В нём удивительным образом уживались противоположности. В нём было столько же от современного человека, сколько от чудака, застрявшего в прошлом веке. И Антон поверил бы даже в небылицу про путешествия во времени, если Арса действительно занесло сюда из далёкого прошлого. Этот человек жил в каком-то своём мире, который, казалось, был Антону совершенно не доступен. Не этим ли Арс зацепил его несколько лет назад в самой идиотской, анонимной флудилке, где будто не было ни одного здравомыслящего?       Антон перебирал цветные конверты с виниловыми пластиками, как искал бы отличник в библиотеке нужную книгу. Правда, делал это с растерянной задумчивостью, с медлительностью обдумывающего какую-то серьёзную вещь человека.       Выбор пал на чёрный конверт. Виктор Цой. Группа «Кино». Антон вытащил пластинку из плотной бумаги и положил на диск проигрывателя. Покрутил головой в поисках розетки и воткнул в неё потрёпанную временем, старинную вилку на сером проводе. Опустил иглу звукоснимателя на винил. Эта песня значилась в списке первой на стороне «А», и он знал её наизусть. Под первые энергичные звуки гитары и хруст записи он покрутил головой, размяв шею.

«Начинается новый день И машины туда-сюда»

      Антон наконец обернулся. Его губы сложились в лёгкую, ностальгическую улыбку. Он взглянул на голые плечи, грудь и живот сидящего в кровати. Он впервые видел Арса таким. Естественным и настоящим. Тот сонно улыбнулся ему в ответ.

«Раз уж солнцу вставать не лень, И для нас, значит, ерунда»

      Дёргая плечами в ленивой подтанцовке, Антон подошёл к своему пуховику, брошенному вчера на стул. Вытащил пачку сигарет и схватил одну из них губами, сунув зажигалку в задний карман джинсов. Арс внимательно следил за его движениями с кровати, почёсывая шею и оставляя на коже красноватые пятна. Антон выпрямился и посмотрел ему в глаза. Сигарета качнулась вместе с незамысловатым, лёгким движением его губ.

«Я не люблю, когда мне врут,

Но от правды я тоже устал»

      Арс отвёл взгляд, снова плюхнулся на подушку, ловко зацепил со стола телефон и уткнулся в него с деланным интересом. Антон молча накинул на себя пуховик и вышел на балкон, прикрыв за собой дверь. В комнату просочился холодный зимний воздух, и с балкона послышался щелчок зажигалки. Арс отложил телефон и приподнялся, чтобы взглянуть на курящего Антона. Вот, он затянулся и выпустил первый клуб дыма в морозный воздух. Вот, прищурился от неестественно белого зимнего света и повёл плечами от холода.

«Я пытался найти приют,

Говорят, что плохо искал»

      Арс сбросил с себя одеяло и прошёлся до шкафа. На его плечах снова повис один из тех непримечательных свитеров, в которых он щеголял по квартире. Его босые стопы шлёпали по полу вплоть до самой кухни. Свитер надел и то хорошо. Хватит с него и этого.

«И я не знаю, каков процент

Сумасшедших на данный час,

Но, если верить глазам и ушам –

Больше в несколько раз»

      На этот раз – вопреки своим привычкам – он заварит чай. А может, даже кинет на сковородку пару яиц. Сегодня он не один. И прекрасно помнит, что Антон не фанат кофе. Странно и почти мистично, но это парень вёл себя так, словно жил здесь всегда. Будто на протяжении нескольких лет запоминал всё, что происходило здесь, знал каждый уголок этой квартиры, понимал все «законы» этого места.       – Арс, а ты куришь? – спросил Антон, когда зашёл на кухню.       Из-за шума чайника и звуков музыки из комнаты Арс не сразу заметил его.       – Нет, – пожал плечами он. – Не помню, когда курил в последний раз.       Антон непонимающе нахмурился, но расспрашивать не стал. Пепельница с десятком затушенных в ней бычков, которую он увидел на балконе, никак не стыковалась с ответом Арса. Если не его, то чья? Эта мысль быстро погасла на фоне новой: его друг снова был в одних трусах и свитере. Антон весело рассмеялся, чем вызвал у Арса, наливающего в кружки кипяток, недоумение. Это зрелище не перестанет веселить его.

***

январь, 2022       – Обними меня.       Услышавший эти слова парень застыл на пороге комнаты и взглянул на Арса: тот стоял к нему спиной. Со скрещенными на груди руками, у рабочего стола он выглядел так, будто хотел о чём-то поговорить. Хоть зачастую и оставлял все свои размышления при себе, облачая в слова лишь самое важное, подходящее конкретному моменту и ситуации.       – Иди сюда, – снова позвал Арс, не оборачиваясь. – Обними меня.       Парень растерянно и удивлённо подошёл к нему сзади. Его руки скользнули по чужой талии, и он заключил своего любовника в объятия, нежно прижавшись к его плечу щекой.       – Что с тобой в последнее время? – улыбнулся парень. – Хотя… Мы давно не виделись, да? Мне тоже чертовски одиноко в последнее время.       Арс закрыл глаза. Чужие руки лежали на его талии легко и естественно. Откровенно и интимно, но вместе с тем совершенно бесчувственно. С каких пор Арс стал следовать претворению своих снов в реальность, как собака командам хозяина? Он мог поклясться, что слышит, как трещит под его ногами пол. Не пол его квартиры, не асфальт, по которому он ходил, и даже не бетонные ступеньки подъезда. Под ним трещало то, на чём он стоял все эти годы. Он мог провалиться вниз, потерять последнюю опору. А под ним, как он вдруг понял, было самое настоящее болото.       – Возьми его.       Чужие пальцы спустили с него штаны с трусами. Стоящий сзади взял его член и сжал в пальцах с неприсущим для него коварством и хитростью: его об этом попросили. Очарованный телом, которое ему ужасно нравилось, он скользил свободной рукой по талии Арса, покрывшейся вдруг мурашками. Прижимался к нему сзади, спускал пальцы на его живот и перехватывал член другой рукой. Он был растерян и приятно удивлён нынешним Арсом, который ни разу не давался ему вот так, который всегда сам контролировал, в какой позе и как они будут заниматься этим.       Тонкие, длинные пальцы с кольцами. Запястья с браслетами. Грубая ткань джинсов Антона. Его нога, лежащая на животе. Его дыхание на щеке. Память раскладывала перед Арсом куски воспоминаний, как продавец ювелирного, желающий угодить состоятельному клиенту. Серебро. Золото. Алмазы. Изумруды. Янтарь. Всё, что душе угодно.       Арс упёрся руками в стол. Одной рукой его крепко обнимали за талию, а другой всё никак не могли довести до оргазма. Это нравилось ему всё меньше и меньше. Что, если у него нет с Антоном ни одного шанса?       Арс остановил движение чужих пальцев на своём члене.       – Хочешь, отсосу? – предложил его любовник.       – Не надо, – возразил тот и перевёл дыхание. – Может, спать? Я устал.       Арс обернулся: тот неопределённо пожал плечами и растерянно кивнул, согласившись с предложением пойти спать.       Они нередко засыпали в обнимку. И перед тем, как провалиться в сон, болтали о какой-нибудь незамысловатой чепухе. Но этой ночью ни один из них не сказал больше ни слова. Арс смотрел в затылок своего любовника: тот по привычке подтянул колени к груди и лёг к нему спиной. Спящим он зачастую смахивал на креветку. И эта мысль каждый раз забавляла Арса. Он полусонно запустил пальцы в его каштановые волосы и трогал их, будто заплутав в своих мыслях и не отдавая себе отчёт в том, что делало его тело. Он приобнял его за талию и вскоре почувствовал, как его пальцы мягко и нежно обхватила небольшая ладонь.

***

январь, 2022       В дверь позвонили сначала строго и коротко, как сделал бы это приличный человек. Но не дождавшийся никакой реакции незваный гость позвонил второй раз, третий – так, словно знал, что в квартире кто-то есть. Арс разлепил глаза вместе со спящим рядом парнем.       – Кто это? – обернулся в непонимании и раздражении его любовник.       – Без понятия, – сонно буркнул Арс в ответ.       – Соседке приглянулся? – лениво хохотнул тот в ответ.       Арс выбрался из западни между одеялом и завёрнутым в один его край парнем. И мог бы открыть дверь квартиры перед кем бы то ни было в чём мать родила. Благо, на нём всё-таки были трусы. Он прошлёпал босыми ногами до прихожей, громко щёлкнул замком и раздражённо, с размаху распахнул дверь вместе со звуком наверняка двадцатого по счёту звонка. Открыл и окоченел. Ему впервые стало так холодно. Ледяной холод сковал его тело, покрывшееся в один миг крупными мурашками.       Сквозняк ловко скользнул из подъезда в квартиру и схватил его босые ноги – как он мог поклясться тогда – острыми крокодильими зубами. Антон растерянно бросил взгляд на затвердевшие от холода соски стоящего перед ним и нелепо улыбнулся.       – Блин, ты спал? – выговорил он растерянно и виновато. – Я писал тебе… Время видел? Чего спишь-то? Там, видишь какая шляпа…       Он снова быстро окинул Арса взглядом, а потом сказал чуть тише:       – Поз не один живёт, у них шуры-муры, сам понимаешь. А я как бы иногда немного там не в тему… Короче, трахаться им мешаю, понимаешь?       Стоящий в дверях медленно кивнул и машинально сделал шаг в сторону, когда Антон прошёл в квартиру. Бросая короткие, напряжённые взгляды в комнату, Арс наблюдал за тем, как его гость снимает ботинки и расстёгивает пуховик. Как ни в чём не бывало Антон снова заговорил:       – Я, кстати, завтра улетаю.       – Да, я помню… – ответил Арс, не узнав своего голоса, охрипшего от волнения.       Антон вытащил из кармана пуховика телефон и развернулся было в сторону кухни, собираясь сказать что-то ещё. Он остановился, расслышав чьи-то шаги. Из комнаты вышел парень. На нём были прямые чёрные брюки. На ходу он надевал на себя цветастый свитер. «Странное сочетание» – вот, что первое пришло ему в голову.       – Привет, – растерянно поприветствовал его Антон.       Но тот бросил на него короткий, небрежный взгляд, кивнул в знак приветствия и, как только надел на себя свитер, снял с вешалки свою куртку. Антон скосил вопросительный взгляд на Арса, но тот смотрел не на него.       Эти несколько молчаливых секунд длились, казалось, вечность. Для всех троих. Антону казалось, что он оказался не на той сцене, не в тех декорациях. Он чувствовал себя заменяющим главного актёра, забывшим к тому же весь текст придурком.              Одевшись, незнакомец обернулся к Арсу, лениво улыбнулся и бросил на прощание:       – Созвонимся.       Антон встретился взглядом с этим человеком и мог поспорить, что так неуютно ему не было ещё никогда. Это была бешеная по скорости смена эмоций: со спокойной, ненавязчивой улыбки на пристальное… как будто недоверие и заведомую неприязнь.       Дверь хлопнула, и они остались в тяжёлой, густой тишине. Несколько секунд Арс стоял у двери, спиной к нему – так, будто хотел уйти вслед за этим человеком. Не прошло и минуты, как он всё-таки обернулся. Правда, взгляд так и не поднял. Он смотрел куда угодно, но не на Антона. Приглаживал тёмные растрёпанные волосы, неспешно двигал плечами, разминая затёкшие мышцы. Взгляд он поднял только тогда, когда услышал смешок. Антон смотрел на него со странной, абсолютно нечитаемой улыбкой.       – Походу, сегодня я всем мешаю трахаться.       – Не понял, – напрягся Арс. – Это ты к чему?       Антон пожал плечами и кивнул на закрывшуюся недавно дверь.       – Я не дурак, Арс. Может и кажусь придурком, но прекрасно понимаю такие вещи.       Был ли смысл отрицать очевидное? Нет. Иначе, помимо эгоиста и распутника, Арс ещё и законченный лжец. А падать в своих глазах настолько он не хотел. Поэтому решил просто промолчать. На что и стоило бы обратить внимание, так это на то, что слова Антона прозвучали вполне спокойно. В них не было ни отвращения, ни насмешки, ни тем более обвинения.       – И что? – серьёзно взглянул на него Арс. – Разочарован?       Брови Антона поднялись в непонимающем удивлении.       – В смысле? – переспросил он. – Нет. О чём ты вообще? Я просто… Не думал, что ты из таких.       – Из каких? – на взводе выпалил Арс.       – Ну… – стушевался Антон. – Я не думал, что тебе нравятся парни.       – Я ведь тебе говорил, что мне нравится многое, – напомнил Арс. – Ты прекрасно знаешь, что я не раз встречался и с девушками.       Повисла пауза. Кто из них должен был злиться? По праву, никто. Но Арс был взвинчен так, словно на него хотели повесить преступление.       – Ты ел? – осторожно заговорил Арс, сменив тон на спокойный. – Хочешь чего-нибудь? Чай?       Антон, будто отвлёкшийся от своих мыслей, беззлобно вскинул брови, легко кивнул и ушёл на кухню первым.       Метафорический «пол», треск которого Арс слышал ещё вчера вечером, рухнул под ним сейчас, этим январским утром. Он стоял в прихожей ещё несколько минут, пытаясь взять себя в руки. Антон не сказал ему ни одного плохого слова, не бросил ни одного осуждающего взгляда, не отказался от общения с ним, как друг-натурал. Но он узнал. И всё, что было у Арса с его любовником, обесценилось для него в одно мгновение. Эти отношения показались ему до невозможного искусственными, в миг лишились той надуманной значимости, какая крепко сидела в его голове несколько месяцев, утратили нужность – исключительно телесную.       В погоне за нужными эмоциями, в потребности выплеснуть самые важные из них – нереализованные, он ни в чём себе не отказывал. Давал волю потребностям своего тела и, как результат, совершенно сбился с пути. А теперь хотел бросить всё: пустота готова была заполнить его тело, как пустой, растерявший всё своё содержимое сосуд.       Он вдруг понял, почему так плохо спал в последнее время. Почему ел, от силы, один раз в день. Почему пытался найти, чем можно заполнить съедавшую его с каждым днём пустоту. «Любовь исцеляет». «Любовь делает нас лучше». Какой мудак придумал это? Взаимная – может быть. Безответная – только разрушает.       Арс надел свитер и домашние спортивные брюки, вернувшись на кухню. Антон заговорил о погоде. И не на шутку удивился тому, что сегодня Арсу вдруг стало холодно. Он обещал записать своего интернет-друга в клуб начинающих зябликов.       Эхо неловкости и недоговорок растворилось через несколько минут, как дым от погасшей спички. И это была заслуга исключительно Антона: он вёл себя так, будто ничего не видел, будто не был шокирован или задет. Он предложил заказать пиццу, оставив эту заморочку Арсу, а сам пошёл рыться в пластинках с неподдельным интересом, как только допил чай.       Это был последний январский день, когда Антон мог быть рядом. И вместо грандиозных прогулок и осмотра достопримечательностей Москвы – это занятие казалось Антону столько же утомительным, сколько «прикольным» – он предпочёл слепить из этого дня ленивый, беззаботный отрывок времени, не несущий никакой смысловой нагрузки. Его выбор снова пал на Цоя. Оказалось, пластинок с его песнями было целых три.       Арс медленно проследовал мимо него, уткнувшись в телефон. Озабоченный выбором пиццы, он задумчиво тёр большим пальцем нижнюю губу и хмурился. Доверить Антону выбор пластинки – всё равно, что посадить его за руль своей машины. Всё равно что снова идти вслед за ним, видя лишь его затылок. Всё равно что доверять безоговорочно и сумасшедше.       Звук виниловой записи оживил комнату. Антон взглянул на Арса выжидающе и осторожно, как если бы делал то, на что ему не давали разрешения. Хоть тот ни разу ещё не запрещал ему трогать пластинки и проигрыватель.

«Ты часто проходишь мимо, не видя меня,

С кем-то другим. Я стою, не дыша»

      Их перепалка по поводу выбора пиццы, случившая через несколько коротких, быстро цепляющихся друг за друга реплик, закончилась тем, что пришлось заказать две: острую и обычную.       – Ты слышал, что острое нравится любителям бдсм? – хмыкнул Антон.       Арс задумчиво сжал губы.       – Не сказал бы, что я любитель бдсм.       – Да? – изогнул бровь собеседник.       Антон задержал на нём пытливый, любопытный взгляд, а его улыбка сдала с потрохами его интерес к обсуждению подобных тем. Арс пожал плечами: он не соврал. Любителем бдсм он себя никогда не считал. Хоть порой крышу ему и правда пробивало.       – Выглядишь паршиво, знаешь? – улыбнулся Антон, развалившись на диване с телефоном в руках.       – А ты как с картины сошёл, – едко отшутился Арс.       И стоило им встретиться взглядами, оба глупо рассмеялись. Вид у Арса действительно был нездоровым. Он был бледен, а на руках в странном напряжении выступали вены. Так выглядел бы робот, выходящий из строя по неизвестной разработчику причине. В то время, как робот был не в состоянии понять мотивы неполадок в силу отсутствия нужной функции, Арс понимал причины своего состояния как никто другой.

«Сделай так, чтоб сбылись все мои мечты

Мне нельзя больше ждать, я могу умереть»

      Стащить у Арса кусок острой пиццы было плохой затеей. Антон вернул его в плоскую коробку покусанным, что привело Арса в замешательство и вызвало возмущённый смешок. Они болтали о высоком и низком, о серьёзном и глупом до тех пор, пока Дима не начал вызванивать своего друга.       Антон вышел на балкон, чтобы выкурить напоследок сигарету. Пасмурный, рано темнеющий зимний день совсем не обрадовал его. Как и завтрашний рейс, который снова бросит его на несколько сотен километров отсюда. Пепельница, что по-прежнему была здесь, на балконе, смешала его сигареты с чужими, и он то и дело косился на неё, напряжённо хмурясь. С раздражением он вдавил свой бычок поверх остальных.       Молчаливо и потерянно Арс наблюдал за тем, как одевается Антон. Когда на нём оказался пуховик и ботинки, он развернулся и взглянул в чужие глаза. Арс стоял у стены выжидающе, с сомнением, с дурацкой установкой, что любые движения Антон будет воспринимать теперь как подкаты. Ведь теперь, когда стало известно о том, что Арс заинтересован в парнях ровно так же, как в девушках, Антон мог быть с ним осторожнее.       Мог бы, да не стал. На этот раз он шагнул к Арсу сам и ободряюще обнял за плечи. Это были объятия поддержки. Не прощания, не дружбы, не симпатии. Поддержки. Причём самой настоящей. «Каким бы мудаком ты ни был, это ничего не меняет». Вот, что говорили руки Антона, обнимающие его.       Если и мог кто-то протянуть ему руку помощи спасения, то только этот человек. Никто другой. А раз уж он это сделал, Арс ни за что не упустит шанс спастись – как все, жаждущие дышать полной грудью люди. Он не знал, какие принципы движут действиями Антона, не мог ручаться за то, что у них вообще что-то получится, но готов был поспорить, что эти объятия лишают его последних остатков рассудка.       Он поклялся самому себе, что оборвёт связь со своим любовником этим же вечером. Как последний ублюдок. Как делающий первые шаги к исцелению больной. Как решивший слезть с иглы наркоман. Отдавшись захлестнувшим его ощущениям, он закрыл глаза, крепко и нежно стиснул талию Антона в своих руках и прерывисто выдохнул, как если бы ему долго не хватало воздуха. С его шумным вдохом, не предвещающим ничего адекватного, Антон крепко взял его за плечи, выбрался из цепких объятий и быстро ушёл, бросив последнее:       – Пока… Многогранник.       Арс слышал, как колотится сердце. Чувствовал, как горит лицо. В квартире снова стало душно. Как минимум, штаны на нём точно лишние. Этих объятий ему точно хватит. На месяц. На два… Хватит ли? Как долго он сможет держаться на этой спасительной волне?       «Любовь исцеляет»…       «Любовь делает нас лучше»?..