Purpura astra

Интересно, в больнице всегда такая суета или здесь бывают минуты спокойствия? Мин удивляется, шагая по длинному коридору. Он в больнице последний раз был года два назад и то только потому, что вывихнул ногу и её пришлось вправлять. Тогда Хосок две недели его на руках носил, даже из спальни до кухни или ванной, дабы омега ногу не напрягал. Что ни говори, а с альфой Юнги повезло. Помимо того, что они безумно сильно любят друг друга, принимая со всеми заскоками и недостатками, они ещё и истинные. Слишком большое счастье. Мин стоял возле входной двери в отделение кардиологии. Вот-вот должна появиться медсестра, которая делает инъекции Кю Чолю, и омега ждёт именно ее. На нём чёрный парик, уж слишком бросаются в глаза голубые волосы, и белый халат с докторским бейджиком. Вот уже нужная особа появляется в поле зрения, и Мин, отвернувшись в другую сторону, поспешил ей навстречу, врезаясь в бедолагу на скорости. Девушка аж вскрикнула, роняя металлический лоток со шприцем, что звонко упал на землю. — Ох, прошу прощения! Я вас совсем не заметил! — извиняется Юнги и наклоняется, чтобы помочь той встать и поднять вещи. — Нет, нет, что вы, доктор. Это вы извините. — медсестра с улыбкой качает головой и принимает лоток со шприцем из рук Мина. — Прошу прощения. — девушка в последний раз кланяется Мину и уходит в направлении нужной ей палаты. Юнги в свою очередь кланяется в ответ и уходит из больницы прочь. Его машина стоит в сотне метров от здания, и он направляется именно к ней. Не спешит, не оборачивается испуганно, идет спокойно, но быстро, дабы не вызвать подозрений у проходящих мимо работников больницы. Уже внутри авто Юнги снимает с себя халат, парик и линзы, бросая все это в пакет, а также снимает с рук прозрачные ультратонкие перчатки, что помогли ему не оставить отпечатков пальцев, чтобы чуть позже сжечь. Отъехав от больницы пару сотен метров, омега набирает на телефоне контакт «Хося♥️» и включает динамик. — Ну что там, всё в порядке? — Луна моя, всё лучше, чем могло быть. Медсестра уже сделала укол, даже не заметив ничего. Ты был шикарен! — Хосок, что в это время был в ангаре вместе с Чонгуком и следил за камерами наблюдения в больнице, тихо засмеялся. — Хорошо, я уже еду к вам. Юнги прибавляет немного скорости и вскоре прибывает в ангар, утопая в объятиях любимого, а Чонгук лишь смотрит на счастливую пару и нервно заламывает пальцы, очень надеясь, что у него с Тэхеном будет также. В 12:00 медсестра сделала Ли Кю Чолю смертоносную инъекцию. В 15:00 его жизненные показатели начали давать сбой. В 19:00 у пациента Ли наступила клиническая смерть. В 19:30 доктор зафиксировал биологическую смерть. Парой часов ранее Тэхен получил от Чонгука сообщение с просьбой собрать самые необходимые вещи и документы в один рюкзак и ждать дальнейших указаний, сидя в особняке Чоля. Омега сидел как на иголках, наматывал круги по комнате и ничем не мог себя занять. Оказывается, быть в неведении намного хуже, нежели знать больше, чем обычно. Ким то смотрел на черный экран телефона, ожидая какого-либо звонка или сообщения, то смотрел в окно, наблюдая, как с деревьев опадают жёлтые листочки в небольшие после дождя лужи. На душе слишком неспокойно. Тэхен уверен, что сообщение Чонгук прислал неспроста, и что-то вот-вот случится. Пол восьмого вечера, телефон Тэхена наконец-то даёт о себе знать. Номер незнакомый, а потому омега поднимает трубку с опаской. — Алло? — Господин Ким Тэхен? — звучит голос мужчины в динамике. — Да, кто это? — Это доктор Чхве, я занимался лечением Господина Ли. — Слушаю вас? Что-то случилось? — а у самого голос предательски дрожит. — Примите наши соболезнования… Господин Ли умер несколькими минутами ранее. По щеке омеги в ту же секунду бежит слеза. Ему совсем капельку жаль покойного, хоть тот и был последним уродом, но у Тэхена слишком доброе сердце. Но больше всего Ким плачет от того, что ему страшно. Он теперь абсолютно не знает, что происходит, что с ним будет в следующую секунду. Новая волна судорог хватает в плен его тело и становится тяжело даже дышать. — Тело можно забрать завтра утром, к тому времени также будут готовы все нужные документы. — Да, спасибо… — тихо отвечает Ким и сбрасывает. Он уже хочет отбросить телефон на другой край кровати, как ему снова звонят. — Лисёнок, ты уже знаешь? — почему-то Тэхену показалось, что Чонгук в хорошем настроении. — Да, мне только что сказали. — Собери в сумку все свои документы и самое необходимое из того, что нельзя купить, и выходи за ворота. Я уже еду за тобой. Поторопись. Тэхену дважды повторять не надо. Вскакивая с кровати, он наспех одевается в самую удобную одежду и обувь, ранее он уже собрал в сумку документы и учебник из библиотеки, а также таблетки от сердца и надевает пальто. Он спускается на первый этаж, где встречает служанку. Просто так в такой спешке он не может покинуть дом, это, как минимум, подозрительно, поэтому решает солгать. Тэхен просит её немедленно связаться со всеми возможными родственниками Чоля и сообщить о трагедии, а сам со слезами на глазах, якобы спешит в больницу. Выйдя за ворота, Тэхену долго ждать не пришлось. Через пару секунд перед ним останавливается довольно-таки знакомое авто, в которое он без замедления садится, и водитель резко даёт по газам. — Мне было так страшно… Я так боялся… — шепчет Тэхен и утыкается в шею альфы, вдыхая любимый аромат. — Ничего не бойся, лисёнок. Я рядом. — Чонгук быстро целует его в макушку и прибавляет скорости. — Сейчас поедем домой, всё будет хорошо… Тэхен на это лишь кивает и жмётся к плечу альфы, чей аромат так хорошо успокаивает. Ему всё ещё страшно, но, когда рядом любимый, это чувство уменьшается и позволяет дышать немного глубже. Чонгук в свою очередь так же разрывается в мыслях. Он беспокоится о безопасности Тэхена, думает о том, что ещё может сделать для его защиты, но вновь и вновь приходит к выводу, что рядом с ним омеге безопаснее всего. Уже за полчаса езды они дома. Квартира Чонгука встречает привычной пустотой, но альфа уверен, с этого дня Тэхен будет наполнять её собой, каждый уголок. Омега разувается и аккуратно ставит обувь на специальную полочку, Чон помогает снять ему пальто и забирает из рук сумку, ставя на комод. Его крепкие руки подхватывают Кима и несут в спальню. Оба кутаются под тёплое одеяло среди подушек и наслаждаются моментом. Вдыхают запахи друг друга, касаются дрожащими кончиками пальцев и целуются, не в силах оторваться. Они ведь истинные, их нельзя разлучать, они одно целое, у них даже сердца, расположенные друг к другу, ближе, чем у всех остальных. У них есть свой собственный мир, своя вселенная, где им хорошо, безопасно, не страшно, где они только вдвоём в этой теплой кровати. — Гук… Что же будет дальше? Расскажи, что нас ждёт дальше? — всё же спрашивает Ким, не выдерживая. Ему нужно знать хоть что-то, он с ума сходит от неизведанности. — Всё будет хорошо, лисёнок. — Чонгук боялся этого вопроса, но и сказать, что сам ничего не знает, тоже не может. Он ведь альфа, в его обязанностях защитить и осчастливить это маленькое чудо. — Кю Чоля больше нет, он не сможет навредить тебе. Теперь ты будешь со мной, будешь жить здесь, ходить в университет, учиться, а я сделаю для этого всё необходимое. — А как же Намджун, он не будет против? Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. — Я ему всё объясню, и он не будет к нам лезть. Чонгук тянется к нему за поцелуем, приподнимая уголки губ в лёгкой непринужденно улыбке, но телефон омеги начинает настойчиво вибрировать. Тэхен несколько секунд смотрит на входящий звонок от матери, но после поднимает всё трубку. Из динамика тут же слышится неразборчивый, но очень громкий женский крик, от которого Тэхен аж дрожать начинает. — Мама, да, я знаю, что Чоль умер… Нет, я не пойду на похороны, нет, я не смогу… Мама, пожалуйста, не кричи… — омега тихо бормочет, едва сдерживая слёзы и накатившуюся панику, но крик и ругань не прекращаются. Очевидно, у женщины другого стиля разговаривать не было. — Значит слушайте сюда. — Гук не выдержал и забрал телефон себе. В динамике резко стало тихо. — Не смейте кричать на Тэхена, он не сделал ничего плохого. Можете забыть о том, что у вас был сын. Да вас и раньше родителями было не назвать. Тэхен теперь будет со мной. Вы больше не сможете им управлять ради собственной выгоды, я не позволю. Вы ему никто. В ответ слышится громкое «Кто ты, мразь?», но Чонгук выбивает и вытягивает из телефона симку. — Больше они тебя не потревожат — он мягко целует омегу в висок и обнимает. — Не знаю, что они с тобой делали, но это было ужасно, я уверен. — Это было ужаснее, чем только можно придумать. — шепчет Тэхен, что уже сжался в комочек и пытался не думать, насколько разгневаны родители. — Если можешь, расскажи мне. Выговорись и тебе полегчает, а я буду знать, в какие моменты мне быть с тобой осторожнее и никогда не сделаю тебе больно. — Это так страшно… Я… Я не хочу, чтобы ты слушал… — Тэхен мотает головой и закрывает глаза. От одних только воспоминаний о тех пытках, омегу бросает лихорадку. — Давай, лисёнок. Не торопись, медленно, не бойся. Я ведь рядом. Теперь ты будешь забывать это как плохой сон. Тэхен молчит ещё несколько минут, теребя край пухового одеяла. Ему нужно собрать в себе хоть немного храбрости для такого рассказа, обдумать, что и как сказать. Мысли в голове путаются, бегают, не позволяют собраться. Взгляд Кима бегает по комнате, словно у сумасшедшего, и Чонгук обнимает его сильнее, успокаивая этим. — Они воспитывали меня максимально строго… Я должен был хорошо учиться, во всём их слушаться, не гулять с друзьями, не пробовать сигареты и выпивку, одеваться в то, что они скажут, помогать во всём по дому, не встречаться и даже не дружить с альфами. Они растили меня не сыном, а невесткой. Всегда говорили о том, что меня нужно удачно выдать замуж, дабы я смог вытащить их из бедности. Если я не слушался, за это всегда было наказание. Иногда отец бил плетью по спине, закрывал на несколько дней в темном подвале и не давал еды, — У Тэхена по щекам от воспоминаний слёзы градом капают, он дрожит как от лихорадки. Вспоминать такое совсем не просто, но сейчас Тэхен говорит про это в последний раз. Больше его никто не обидит, не ударит, не закроет в подвале. Чонгук защитит его от всех бед на свете, Тэхен это сердцем чувствует. — Но его любимой пыткой было… — омега прячет лицо в груди возлюбленного, словно от всего мира хочет спрятаться. И у него получается, потому что теперь Чонгук для него весь мир. — Он набирал полный тазик воды и топил меня… держал за волосы и не давал дышать… — по щекам слёзы бегут одна за другой, и всё тело омеги содрогается от воспоминаний о пытках «любящего» отца. — Иногда это продолжалось часами… А я… — Ну всё, всё, тише, лисёнок… — Чонгук обнимает Кима покрепче, губами слёзы его собирает, целует, к себе прижимает. Если бы мог, себе под кожу вшил иглами, вместо татуировок и одним целым с ним был бы. — Ты будешь в безопасности. — Чон это не Тэхену, а самому себе обещает. Если надо, на край света увезет, в бункер спрячет, Чонгук его страхи, его кошмары из крохотного омеги с корнями вырвет, раскусит своими же зубами и проглотит, дабы его истинного никто не смел трогать. — Гук… — спустя несколько минут тишины Тэ осторожно прерывает её и поднимает взгляд на явно уставшее лицо Чонгука. — А расскажи мне о себе… Мы так мало разговаривали… Я почти ничего не знаю о тебе, не знаю, почему ты стал этим заниматься… Если можешь, расскажи. — Жаль это говорить, но убивать — единственное, чему меня учили всю мою жизнь. Так уж сложилось… — Чонгуку слишком тяжело говорить про это, кроме их маленькой семьи, про это не знал больше никто. Альфе тяжелее в стократ, потому что над Тэхеном издевались, Чонгука учили издеваться. Он в себе этот груз носит, сам от него страдает и до конца жизни никому отдать не сможет. — При рождении меня звали Ли Ингук, брата — Ли Джухёк. Мы родились в столице Северной Кореи. Наша мать не работала, отец был высокопоставленным военным чиновником. Я не помню детства… У меня его не было. Услышав, где родился Чонгук, у Тэхена аж рот беззвучно открылся. У него с первых слов рассказа мурашки бешено по телу бегают и больно кусают, заставляя понимать, что это не сон, а суровая реальность. — Как ты мог знать, там каждый обязан отслужить в армии, нас это судьба не обошла. Как только мы окончили школу и ушли в армию, отец начал пихать нас в элитные отряды. Намджун старше меня на целых пять лет, и, когда я попал в отряд, он уже стал его командиром. — Чонгук приподнимается, нарушая уютную позу Тэхена и снимает с себя футболку. На его коже чистое место найти сложно — либо шрамы, либо татуировки. — «Скорпион» — он показывает на изображение скорпиона в кругу цепей. — так назывался наш отряд. Мы были лучшие из лучших. Нас посылали на те задания, с которыми не справился бы никто другой. Намджун был отличным командиром, он всегда имел запасной план, знал, как вывести людей из опасности и выполнить задание с минимальными потерями. В общих чертах, мы свыклись с такой жизнью. У нас были неплохие привилегии, уважение, деньги. Мы и не собирались бросать это дело, пока однажды не получили очередной нож в спину от собственного отца. Называть его родным человеком у меня язык не поворачивается. Я всю жизнь ненавидел его так сильно, как только мог. — Почему? Он бил вас, издевался? — лисенок поджимает коленки и заглядывает в любимые глаза, и каждую секунду утопает в их глубине. — Не нас… Маму… — Чонгук кусает губу и по его щеке катится слеза, заставляя омегу волноваться всё сильнее, — Я был ещё совсем маленьким, но многое отчетливо помню. Он издевался над ней не по-человечески, — Чон решает упустить подробности, ведь омеге их лучше не слушать и не портить свою психику, поскольку мать это не вернёт все равно. — пока не убил. Прямо на моих глазах, — альфа быстро стирает слезу, не позволяя себе казаться слабым перед истинным, перед тем, кого должен защищать. — С того дня я и сам мечтал убить его. Сначала долго и мучительно пытать, мучить, чтобы он корчился от боли и молил меня о смерти. Я сам себе слово дал, что сделаю это. Будучи слабым школьником, я не мог идти против него, но армия и служба «скорпионом» дала мне необходимые навыки и силу, я стал альфой, а не запуганным мальчиком. — Так что он все-таки сделал? — очень тихо спрашивает Тэхен и свои пальцы в волосы альфы запускает, нежно массируя кожу, волосы перебирает, играет с ними и удивляется, ведь этот чёрный чернее всех черных. — Отдал приказ убить нас ребятам из нашего же отряда. Сделать это на задании, чтобы не было подозрений. Гнида! — альфа сжимает челюсти, и даже трение зубов отчетливо слышно. — Увидев, в кого он нас превратил, испугался и наложил в штаны. Боялся, что мы отберём у него власть, деньги или жизнь. Мы отобрали всё, даже не раздумывая, а после сбежали в Китай, чуть позже в Японию. Чтобы нас не нашли, мы 39 раз полностью меняли себе документы, чтобы нас не выследили. Бегали между Китаем и Японией, пока в конце концов не осели здесь. — А как вы собрались все вместе? Они тоже из Северной Кореи? — Тэхен не унимался, ведь рассказ Чонгука был слишком увлекательным, и детский интерес омеги брал верх. — Нет. Хосока и Юнги мы встретили в Китае, они тоже были в бегах и искали, где бы залечь на дно. Встретив их, я впервые увидел, что такое любовь. Не просто истинность, а любовь. В начале Юнги отвергал истинность, а Хосок силой удерживал его рядом. — Отверг истинность? — у Тэхена глаза стали круглыми, и эта деталь повергла омегу в полный шок. — Почему? Это ведь нечеловеческие усилия нужны, не каждый даже сможет. — Я не знаю, какая у них история, никто не знает, но да, Юнги отверг истинность и принял обратно только спустя несколько лет. Хосок над ним всегда кружит, словно над ребенком, опекает, заботится и ничего взамен не требует. Однажды Хосока ранили в грудь. Он в больнице после операции 10 дней не приходил в себя, мы тогда думали, что обоих потеряем. Юнги не ел, не пил, не разговаривал и нас даже близко к его палате не подпускал. Когда он падал в обморок, врачи кололи ему что-то поддерживающее, а только потом приводили в сознание. Для нас это был очень трудный период. Но перед такой любовью стоит склонить голову. — А что насчёт Чимина? Где ты его встретил? — О, с Чимином мы встретились чуть больше трёх лет назад в Японии. Это была самая странная встреча в моей жизни. — Чонгук аж уголки губ приподнял, возобновляя воспоминания. — Мы с Джуном ехали из Токио в Кобэ, и на дороге среди ночи встретили Чимина. Он был весь в крови, побитый, раненный и очень слабый, но при этом угрожал нам пистолетом. Любовь к жизни у него огромная. Другой уже упал бы среди дороги и умирал, а он боролся до последнего. Мы ему помогли подлечиться и залечь на дно. Судьба Чимина нелегкая, я бы даже сказал ужасная. Родные родители отказались от него потому, что он родился омегой. Он рос в приёмной семье, что занималась торговлей людьми и секс-рабством. С 14 лет Чимин был в борделе. Его использовали не просто как шлюху, но ещё приёмная семья заставляла его поить клиентов и выпытывать различную информацию для личных целей. Он пробыл в аду 5 лет, пока его не раскрыл один из посетителей. Дальше за головой Чимина началась настоящая охота, и сам он бы не выжил. Повезло, что встретил нас. Чонгук тяжело выдохнул и сильнее прижал к себе Тэхена, целуя в кончик носа, а после и шероховатые обветренные губки, и тот с удовольствием отвечает. Под боком у Чонгука для него самое безопасное место, самое тёплое, самое уютное. — У всех нас сложная судьба, с золотой ложкой во рту никто не родился, каждый прошёл через нечеловеческие пытки. Но дабы быть с тобой, я готов пройти через всё это ещё сотни раз. У меня настоящего нет ничего. Ни семьи, ни дома, ни имени. Только безграничная любовь к тебе, лисёнок мой. Ты моя семья, мой дом, моё имя, душа моя. Ты моё прошлое, будущее и настоящее. Мой ад и рай, моя Луна, моё Солнце. Ты моё небо и земля, вода, воздух. Моё желание жить и жизнь моя. В глазах альфы вместо привычного серого тумана огонь горит. Вечный, не тушимый огонь любви и желания. Тэхену страшно думать о будущем, он, словно на замок, свои мысли закрывает и теперь одним моментом живёт. Они оба не знают, что произойдет дальше, поэтому и не разговаривают про это. Чонгук любимого своим запахом окружает, это успокаивает и одновременно заставляет чувствовать то, чего раньше Тэхен не ощущал никогда. Ему мало поцелуев. Он словно нашел ту свою часть, которой всегда не хватает, и хочет стать одним целым. Тэхен не находит слов в ответ. Все звуки застревают где-то в горле, и рот открывается беззвучно. Он хочет ухватить кислорода, но в лёгких только дурманящий запах чёрного чая. Тэхен от этого в непонятное состояние впадает, теряется в пространстве, себя не контролирует. Внутри что-то тянет, сжимается, будто изнутри парень сгорает от их прикосновений и этих жарких влажных поцелуев. Холодными ручками касается чернильных рисунков на крепкой груди, греется, за шею обнимает и ближе к себе тянет. — Хочу быть только твоим, чтобы только смерть могла нас разлучить… — шепчет и выгибается в пояснице, почувствовав на своей талии широкие горячие ладони альфы. — Даже ей я не позволю этого сделать. Чонгук шепчет в ответ и губами переходит к тонкой шее, оставляя влажные следы от поцелуев и свои метки, словно помечает свою территорию. Снимает с Тэхена свитер и окончательно теряет разум, увидев его прекрасное тело. В голове делает пометку, обязательно откормить омегу, ведь эта болезненная худоба ему не нужна. Чонгук позаботится, чтобы Ким набрался здоровья. — Не бойся. Тебе не будет больно. — Чон видит, как волнуется омега, и пытается успокоить. Он лишает омегу последних элементов одежды и понимает, что не омега перед ним сейчас лежит, а божество, перед которым Чон на коленях всю жизнь молиться будет. Тот, кто всегда волком был и другим глотки перегрызал в борьбе, на колени пал и сам себя на цепь посадил перед маленьким лисёнком. Чонгук начинает целовать его грудь, немного задерживаясь на сосках, лаская розовые бусинки языком, и слышит первые стоны — для ушей Чона это лучшая награда за старания. Но Тэхен всё ещё дрожит от волнения и боязно сжимает в кулачках простыни. Гуку это не нравится. Он опускается ниже и медленно, прикладывая немного силы, раздвигает ножки и целует внутреннюю сторону бедра, ведёт языком к самому интимному месту и силой удерживает омегу на месте, ибо тот рефлекторно пытается отползти. Чонгук целует его промежность, ведёт языком и добавляет слюны, чтобы стало ещё более влажно. — Чонгук… Что ты… — хнычет омега с закрытыми глазами и даже смотреть не решается. У него внизу всё дико тянет и горит от возбуждения, а смешанные запахи в комнате полностью лишают рассудка. Альфа не отвечает. Не хочет даже ненадолго прерывать удовольствие любимого и лишь старательнее двигает языком, иногда кончиком проникая внутрь. Омега начинает дышать глубже, и Гук понимает, что тот близится к разрядке. Одну руку он опускает на небольшой член, поглаживает, всё быстрее водит по нему и с улыбкой наблюдает, как Тэхен кончает с громким стоном на собственный живот. Чонгук доволен, это был словно разогрев для омеги, ведь нужна ещё растяжка перед основным процессом. Пока Ким ещё пребывает в эйфории, он медленно вводит в него два пальца. Благодаря природной смазке, те проходят относительно легко, и альфа начинает двигать ими вперёд-назад, иногда немного разводя в стороны. Когда же Тэхен почувствовал в себе посторонние пальцы и начал ерзать, будто пытался избавиться от непривычных ощущений. Чонгук же старается сделать все как можно быстрее. Целует в промежность, ласкает его небольшой член и вскоре добавляет уже третий палец, растягивая все больше. Омега смотрит на Чонгука и поверить не может в происходящее. Для него это слишком неожиданно, он слишком влюблён в Чона, он доверяет ему на все сто, но такое чувство, что такое прекрасное событие не может с ним произойти. Тэхен привык к страданиям и боли, а тут вдруг наслаждение, тепло, удовольствие. Он подпускает Чонгука слишком близко, слишком сильно любит. В груди сердце стучит, норовит и вовсе выпрыгнуть от волнения. Тонкие пальцы сжимают одеяло, ножки, да и весь омега дрожит, стонет, глаза закатывает от того, как же ему хорошо. Он мечтает, чтобы это мгновение их личного рая никогда не заканчивалось. — Гук, я больше не могу… — Тэхен начинает двигать тазом, ерзать по постели, ведь вновь готов кончить, если Чон не остановится. А тот даже не собирается. Понял, что нашёл нужную точку и старается ещё больше, вводя четвертый палец. Но длиться растяжка ещё совсем недолго. Снимая с себя штаны и бельё, Чонгук нависает сверху над омегой и требовательно впивается в его губы. Он несколько раз проводит членом по промежности омеги и сначала входит головкой. Аккуратно пробует толкаться дальше, оценивает, достаточно ли тот растянут, смотрит на его лицо, где море эмоций, которые Чонгук считывать даже не успевает. Тэхен на поцелуи больше не отвечает, он словно замер, привыкая к новым ощущениям, тяжело и рвано дышит, горячо выдыхая в губы альфы. Слегка ерзает попкой, словно избавиться от этих непонятных ощущений хочет или же, наоборот, приумножить их. Альфа постепенно входит до конца, не даёт тому времени привыкнуть, а сразу понемногу двигается, окончательно растягивая под свои размеры, и от девственной узости рычит на ухо омеги, горячим дыханием опаляя нежную кожу. Тэхен стонет в ответ, кусает губы, руками хватается за плечи Чона, раздирает на них кожу до крови своими ноготками, не может себя контролировать, кричать хочет от того, насколько ему хорошо. И приятно не от бурных оргазмов, но и до этого они ещё дойдут, а от того, что первый раз именно с любимым, истинным, что в их уютном местечке, что никто их не разлучит, что больше нет причин расставаться и скрывать свои чувства. Хорошо от того, что теперь вместе, раз и навсегда, что друг другу обнажили душу и тело, нет больше границ и тайн между ними. Теперь они одно целое. Чонгук набирает темп всё быстрее. Его рука посильнее сжимает бедро омеги и завтра там точно останется след от пальцев и даже оставляет лёгкий шлепок на ягодице, выбивая из омеги громкий резкий стон. Чон входит до конца, усыпает метками и поцелуями тонкую шею и получает удовольствие, которого в жизни не чувствовал. Тэхен не умеет совсем ничего. Он лежит под Чоном, горячий, жутко возбужденный, весь распалённый и безумно сладкопахнущий, что пьянит альфу не хуже крепкого алкоголя. Он поддаётся попкой вперёд на толчки, стонет, раз за разом лаская слух возлюбленного. Руками оставляет на спине и плечах кровавые полосы, в шею так же целует, иногда в маленьких кулачках волосы чёрные сжимает и будто в бреду просит не останавливаться. Чонгук остановиться вынужден, дабы избежать незапланированной беременности. Но прежде он опускает руку на небольшой член Тэхена и быстро двигает, довольно наблюдая за реакцией. В спальне невыносимо жарко, на кровати горит костёр, искры от которого звездопадами рассыпаются по потолку, стенам, полу, запах чёрного чая с жасмином впитывается в каждую вещь в комнате, в стены, он будет храниться здесь вечно. Здесь происходит не только любовь, не просто секс, это целое таинство слития их душ, хотя у обоих её нет. Они друг перед другом нутро своё обнажают, становятся раскрытой книгой, избавляются от тайн, сливаются навечно в одно целое. Их нельзя разлучать, если одному больно, другому больнее в сотни раз, это неизменно. Они нашли друг друга, и это чудо, ведь подобное происходит слишком редко, что таким грешникам выпала честь стать истинными. Неужели они этого заслуживают? Да, определенно. Они заслужили награду за свои пытки. Кончая в ладонь Чона, Тэхен кричит, но не от приятных ощущений. В кожу над правой частью груди резко вонзаются клыки альфы. Тэхен приходит в себя мгновенно. С глаз капают слёзы ручьём, Ким ударяет Чонгука в плечо, пытается оттолкнуть, ему ужасно больно, чужой феромон, словно раскалённая лава, растекается по венам, заполняет сердце, голову, туманит сознание. Тэхен хнычет, всё удовольствие теперь кажется сном, и сейчас он чувствует только боль. — Прости, лисёнок… — Чонгук ведёт языком по ране, словно пытаясь залечить ту своими поцелуями. — Обещаю, это будет единственная боль, которую я тебе причиню за всю жизнь. Альфа поднимается вверх, сцеловывает солёные дорожки на щеках, затем опухшие от поцелуев губы и улыбается. — Не смейся, мне было очень больно, между прочим. — шепчет Тэхен от бессилия и тяжело вздыхает, наблюдая, как альфа выцеловывает его грудь, и от этого же тихо довольно мурлычет. — Но теперь ты носишь мою метку. Завтра поедем в магазин и будешь носить моё кольцо, а очень скоро ещё и фамилию. Будешь моим с головы до ног, ни с кем не поделюсь. — Жадина. — смеется Тэхен и целует альфу в уголок губ. Он сегодня совершил огромный шаг. Тэхен выбрал сторону, сделал свой выбор в жизни, принял все риски и недостатки, но омега счастлив, ведь он рядом со своим любимым. Тэхен отдал ему своё сердце, свою душу, свою жизнь. Доверился, позволил коснуться, снять одежду, оставить на груди свою печать — справа, чтобы ближе к сердцу. Тэхен самому себе так сильно не доверяет, как доверился Чонгуку. Теперь вместе, раз и навсегда. — Именно. Я другим даже смотреть на тебя не позволю, ты теперь только мой и всё. Чонгук ложится на подушки спиной, слегка прошипев, ведь свежие царапины, что оставил омега, отдали неприятной болью при прикосновении с тканью, и тянет омегу на себя, сажая на свои бёдра. Ким от этой позы смущается до невозможного, краснеет, хоть в полумраке этого и не видно почти, тянет одеяло, прикрывая их интимные места и невольно скрывая свои тонкие ноги. — Лисёнок мой… — Чонгук цепляет его подбородок правой рукой и тянет на себя, вновь начиная сладкий тягучий словно карамель поцелуй. — Когда-нибудь я смогу носить ещё кое-что твоё. — внезапно говорит омега и несмело улыбается, явно сомневаясь, стоит ли говорить то, что внезапно пришло на ум. — Хм… Кажется, я всё перечислил. Что же ещё тогда? — с неподдельным интересом спрашивает альфа и рукой тянется к тумбочке, где лежит пачка сигарет и зажигалка. — Сына. — тихо говорит омега и пожимает плечами, боясь реакции альфы на такое заявление. — Когда-нибудь, я мог бы носить под сердцем твоего сына. — Тэхен видит замешательство на лице альфы и спешит сменить тему, дабы не ставить обоих в неловкое положение. Он явно сболтнул лишнего. — Я… Это так сказал. Не воспринимай в серь… — а после резко замолкает, когда Чон прикладывает палец к его губам и с улыбкой шепчет, прислоняясь лбом ко лбу. — Если однажды это случится, я буду счастлив. Правда, лисёнок. — Чон одной рукой держит сигарету, а второй нежно поглаживает щеку омеги, пытаясь в спешке успокоить. — Сейчас мы с тобой не в лучшем положении, да и не особо готовы к этому, но позже, когда всё станет на свои места, у нас будет сын. Наш с тобой. По крайней мере, я бы хотел этого. Я бы хотел стать отцом. Настоящим, а не таким, какой был у меня. Чонгук с улыбкой затягивается и закрывает глаза, на миг представляет их малыша. У него были бы прекрасные лисьи глаза от папы и слегка кудрявые каштановые волосы, милый носик с родинкой на кончике и звонкий голос. Он радовал бы их своим смехом, плакал, когда хотел бы кушать и тягал бы ради развлечения Чонгука за волосы. Чонгук накупил бы ему горы игрушек, каких угодно, кроме пистолетов. Он бы своему сыну светлое будущее подарил, без оружия, убийств, крови, преследований и мучений совести. Они с Тэхеном впутались в это не по собственной воле, но своему сыну такой судьбы помогут избежать точно. — Тогда потом, когда наступит более спокойное время, обязательно поговорим про это ещё раз. — Тэхен искренне рад, что альфа так воспринял его слова и тянет за поцелуем, что отдаёт горечью из-за никотина. — Мы не только поговорим, но и активно поработаем. Альфа с ухмылкой пробирается рукой под одеяло и слегка шлёпает омегу по заднице, выбивая негромкий глухой стон и получая в ответ такой же лёгкий толчок кулаком в грудь. Пятнадцать минут назад они занимались любовью, а Тэхен смущаться и краснеть ещё не переставал. Смешной пугливый лисёнок. Чон тушит сигарету в пепельнице и прижимает Тэхена к себе полностью, целует, обнимает, в себя впихнуть хочет, сожрать, чтобы никому не показывать, ни с кем не делиться, никому не отдавать. Он обещал Тэхену, что научит его летать и покажет весь мир. Чонгук мысленно клятву даёт, что свое слово сдержит. В эту ночь у омеги выросли крылья.

~

Намджун держал в руках расписку в последний раз. Сейчас, в этот момент, происходил главный этап сделки. Расчёт. — Мы с вами договаривались за определенную сумму. Как только я увижу её на счету, вы получите документы. — спокойно сказал Намджун, сидя в мягком кожаном кресле в кабинете заказчика. У того за спиной около десятка охраны, за Кимом — Джин и Хосок в амуниции и с оружием в руках. Обстановка хоть и казалась спокойной, но каждый держал палец на спусковом крючке. Так, на всякий случай. — А вы в свою очередь должны понимать, что, если с вашей стороны будет какой-либо обман, живыми вы здание не покинете. — Мы заинтересованы в деньгах, да и только. Ваш бизнес нас никак не касается и не привлекает. — Намджун спокойно выгибает уголок губ в улыбке и принимает стакан с виски из рук альфы. — Рад, что вы оказались теми, о ком я слышал. Всё-таки речь шла об огромных деньгах. Ли Чон Сок — внебрачный младший брат Ли Кю Чоля, который и был заказчиком. Заплатил за убийство брата и прибрал к рукам его империю. Его отверг родной отец, и это было своеобразной местью за бедное детство на улице без куска хлеба. На телефон Намджуна приходит оповещение из банка — на его счёт зачислено семь миллионов долларов. — Всё, как и договаривались. Поздравляю нового императора. — альфа вынимает из внутреннего кармана документ и протягивает Ли, а только потом до него доходит. — Простите, похоже вы ошиблись. Мы договорились за цену в шесть миллионов, но поступило семь. — Я не хочу вас убивать. — спокойно ответил альфа, с улыбкой смотря на документ, что решает теперь всю его жизнь. — Мне ещё может понадобиться ваша помощь. Считайте это подарком за хорошую службу и молчание. — Можете даже не сомневаться в этом. — Намджун поднимается и мужчины пожимают друг другу руки. — Было приятно поработать с вами. — Затем Ким вместе с Джином и Хосоком покидают кабинет Ли и уезжают прочь. Сделка было очень удачной. Даже более чем. Альфы в очень хорошем настроении направляются кто куда, прежде договорившись, что вечером все соберутся в ангаре и отпразднуют это, как делали это и прежде. Хосок не терпит и почти сразу набирает номер Юнги, обрадовав того удачным завершением и спешит домой. Намджун так звонит Чимину и сообщает тому все новости, но предупреждает, что ещё задержится, хоть и не говорит омеге, куда именно поедет. И только Джин никуда не спешит. А ему никуда и не нужно. Его никто не ждёт, никто не звонит, квартира встретит привычным холодом и бардаком. Единственный, кого он полюбил, выбрал другого, и у Кима в душе пусто. Лишь немного эту пустоту иногда заполняет алкоголь или новая доза. Джин свои зависимости даже не пытается скрывать. Все давно всё знают. Хоть и пытались альфе помочь, он сам не хочет этого. Ему в своём коконе комфортно. Он будет сидеть там до тех пор, пока не появится нужный ему человек. Джину нужен кто-то, кто вытащит его из ямы. Он сразу едет в ангар, проверяет отопление, закидает ещё несколько вёдер угля в котёл, а потом садится на свой любимый диван. Две бутылки соджу опустошаются довольно быстро, далее Джин выкуривает косяк и ложится на диван в попытках уснуть. Но не важно, спит он или просто глаза закрыл — всё равно видит образ любимого, что так и не стал его. Уже никогда не станет. Тем временем Намджун решает, что пора разобраться с последним пунктом этого дела, Ким Тэхен. Не нужно даже искать, альфа прекрасно знает, где омега, и без того учитывая, что Чонгук уже сутки не выходит на связь с ним — только от Юнги трубку поднимает. Тэхен опасен. Ему нельзя доверять, нельзя так близко подпускать чужого омегу к их семье, доверять те тайны, что доверил Чонгук, какой бы сильной не была любовь. Тэхен тот, кого Намджун всегда приказывал убивать — зачистить свидетелей. Тэхен помеха, ненужный элемент в этой цепочке.

~

Чонгук утром просыпается, как ни странно, не первым. Когда альфа открывает глаза, омега уже не спал, а лежал на его плече и пальчиками правой руки вырисовывал известные только ему узоры. — Давно проснулся, душа моя? — Чонгук с улыбкой целует омегу в макушку и вдыхает пьянящий запах жасмина, что теперь немного отдаёт черным чаем. Теперь Тэхен пахнет по-другому. — Не знаю… Минут двадцать назад проснулся. — сонно тянет омега с таким же довольным лицом и слегка красными щёчками — он всё ещё смущается от того, что они лежат в кровати голышом. — И как спалось моей принцессе? — Чонгук одной рукой обнимает за талию Кима и немного нависает сверху. — Желаешь пойти в душ, а потом заказать завтрак или сначала завтрак, а потом душ? — хитро улыбается альфа и целует лебединую шею, и без того усеянную букетами багровых меток. — Гук… — Тэхен краснеет ещё больше и кусает губу. Чонгук смущает его при каждой возможности, и омега не может привыкнуть к этому так быстро. Рука альфы спускается ниже, поглаживает внутреннюю сторону бедра, от чего парень дрожит и сжимает ножки вместе, но вместо того, чтобы остановить альфу, лишь тянется за поцелуем. Выбор сделан, сначала они позавтракают друг другом. Лишь утолив животную жажду после двух заходов, Чонгук позволяет омеге вдохнуть полной грудью и отдохнуть. Шторы на окнах закрыты, и от этого в комнате не много дневного света. Тэхен зачесывает назад влажную чёлку и устало улыбается. Чонгук и правда покажет ему то, о чём никогда и не думал. — Теперь можно и завтрак заказать. — говорит Ким и тянется за футболкой альфы и натягивает её на себя, приняв сидячее положение, что далось не без труда. — Что хочешь, лисёнок? — Чонгук также натягивает на себя бельё и домашние чёрные шорты, позволяя истинному и дальше рассматривать чернильные узоры по своему телу. — М… — парень задумался. — Круассанов с вишнёвым джемом и кофе. — Как скажешь. Чонгук быстро вбивает заказ на сайте одной неплохой кофейни, добавляет ещё что-то и для себя и полчаса, что они ожидают доставку, не выпускает Тэхена из своих объятий. Они сейчас настолько счастливые, что ни одна сила в мире, не сможет этому помешать. Или сможет.? Когда пищит сигнализация входной двери, Ким поднимается на ноги. Он ещё не в курсе, как работает эта система и полагает, что это из доставки позвонили дверь, но Чонгук резко останавливает его и хватает из-за изголовья кровати пистолет, даже не проверяя на наличие пуль — у Чона незаряженного оружия не бывает. Он стает на ноги и отводит Тэхена за свою спину, ещё не зная, кто вошёл в его дом. Определённо, кто-то близкий, раз знает пароль, но почему без предупреждения или хотя бы звонка? Это альфу и напрягает, и он наводит дуло пистолета прямо на дверь, ожидая, когда она откроется. Тэхен за его спиной дрожит, словно осиновый лист, хочет плакать, ему внезапно стало так страшно, будто за дверью стоит отец — человек, способный причинить ему истинную боль и страдания. Сквозь матовое стекло мелькает тень и на пороге появляется их нежданный гость. Тэхен не понимает, радоваться или плакать, потому что с одной стороны, это брат Чонгука, а с другой Намджун его давно убить собирается. — Намджун? Что ты здесь делаешь? — немного психовано спрашивает младший альфа и опускает пистолет, но на место не возвращает. — Почему без предупреждения? — у Чонгука кровь в жилах стынет, когда он взгляд брата, его учащённое дыхание и руку в кармане серого пальто. В кармане явно не только рука. Он получше закрывает собой дрожащего омегу и впервые не знает, чего ожидать от брата. — Даже искать не пришлось, я знал, что ты здесь, Тэхен. Вот мы и встретились ещё разок. — равномерным тоном говорит альфа, будто бы Чонгука здесь нет и вовсе. Он смотрит сквозь него, прямо в душу дрожащего омеги, и все трое чувствуют, как в комнате запахло порохом и свежей кровью.