Значит, в путь

С полуденницей разобрались, ясное дело, в полдень, а до того — собрали целый стол заявок в трактире и поговорили с жертвами нашествия духов. Люди выстраивались в очередь, желая оставить свои имя да название деревушки или поселения ведьмаку с чародеем, в кои-то веки забредшим в их край. Кто-то приносил пожертвования и даже пытался заплатить вперёд, что было довольно глупо с их стороны, но Лань Ванцзи отвергал всё, кроме непосредственно заказов. Вэй Усянь принял у пожилой пары пару кувшинов уж очень соблазнительного домашнего вина «для изготовления эликсиров» и вызвал у Лань Ванцзи неконтролируемый приступ насупленного молчания. В общем, всё шло как обычно. Во втором доме Вэй Усяню бросилась в глаза одежда, развешанная на плетне — хозяйка сетовала, что осталась без мужика в доме, однако рубахи да штаны явно были мужицкими. Краснея, женщина призналась, что у неё появился ухажер, на что чародей уважительно присвистнул — супруг её отдал богам душу не далее, как всего пару лун назад. А вот Лань Ванцзи не отвлекался на детали. — Это одежда вашего друга? — спросил он. — Нет, мужнина, — сказала женщина. Вэй Усянь всплеснул руками так, что чуть не сшиб покосившуюся ограду. — Вы разве не знаете, что хранить вещи покойников к беде? Понятное дело, жена не успела стать вдовой, как уже отдаёт твою одежду другому, — как тут не восстать в праведном гневе? Вэй Усянь подозревал, что и в первом доме, с кузнецом, произошло нечто подобное. — Так ведь... хорошая-то рубаха, новая почти. Я её даже не штопала ни разу, — оправдывалась вдовушка. Одежду ведьмак наказал сжечь и показал хозяйке, как именно. После чего они просто ушли в другой дом — здесь им делать было нечего. — Нет одежды покойного, нет и духа, — объяснил Вэй Усянь под руку. Он развлекался тем, что давал им подсказки навроде «эй, нет, неправильно держишь, лучше будет штанинами вниз» или «кстати, ткань займётся лучше, если вымочить её вот в… том, ну, как его… только рецепта-то у меня с собой нет, запамятовал». — И так всё просто? — растерялась крестьянка, дав клятвенное слово уничтожить оставшееся от покойного добро. — А вы думали, зря народная мудрость вам указывает? Это ж всё не просто так! Вэй Усянь и Лань Ванцзи уже думали собрать всех у трактира да заставить разжечь большой костёр, чтобы не ходить к каждому туда-сюда по округе, но в третьем доме их прогнали взашей, назвав «погаными нелюдьми» (и зачем тогда отнимать у нас время, обиделся Вэй Усянь), а в четвёртом оказалось, что от вещей покойницы, как и полагалось, избавились в срок. Кроме того, умерла она почти пять лет назад. — Никаких вещей не осталось? — уточнил Вэй Усянь на всякий случай. — Никаких, молодой господин, — уверил его юный хозяин дома, ещё совсем мальчишка. — Мать строго-настрого наказала, что делать после похорон, и мы следовали её воле. — Молодцы, — похвалил чародей, и даже его молчаливый спутник кивнул в знак одобрения. Юноша под влиянием момента просиял, а вот Вэй Усянь задумался: — Все вещи... Не считая тех, что остались в могиле, верно? И точно, старая могила казалась совсем недавней. — Что здесь происходит? — хмыкнул Вэй Усянь, разглядывая деревенское кладбище, на первый взгляд совершенно, до скуки обычное. — Неужели нам придётся копать могилу, как в старые-добрые? — Вы хотите раскопать матушку? — испугался их заказчик. — Разве это не разозлит призрака ещё сильнее? Вэй Усянь и Лань Ванцзи переглянулись. — Кто здесь, по-вашему, чародей и ведьмак, а? — недовольно возразил Вэй Усянь, когда они пришли к безмолвному соглашению. — Вы, молодой господин, конечно, вы и ваш спутник, — испугался юноша. — Упокойте мою матушку, прошу, за мной дело не станет! Я продам скот, если потребуется достойная вашего труда оплата. — То-то же, — Вэй Усянь отряхнул руки и повернулся к нему. — Так значит, вы знаете, что такое сыновья почтительность. Лопату сюда, сейчас же, а то до темноты не раскопаем. Мать юноши являлась в полночь, как по расписанию. Юноша мигом принес инструменты, причём для троих, но Вэй Усянь, не моргнув глазом, удобно устроился на упавшем бревне с мешочком сушеных локв, или мушмул, как называли эти сладкие плоды в этих краях. — Будешь, второй молодой господин Лань? — предложил он, ничуть не стесняясь испачкать рот и пальцы. Лань Ванцзи молча протянул ему платок. Дождавшись, когда Вэй Усянь просмеётся после столь выразительного жеста, ведьмак не вытерпел и спросил, кивнув на вздыхающего у могилы парня: — Разве не нужно ему помочь? Конечно, так было бы быстрее и результативнее, но Вэй Усяня это не слишком трогало. — Разве это наша мать пытается нас убить? — не согласился он. Лань Ванцзи резко отвернулся, взметнув за собой расшитые особыми символами концы налобной ленты. Вэй Усянь стушевался: — Ой, прости... Я сказал, не подумав, — он осёкся, даже выронив локву от конфуза. — Впрочем, в этом нет ничего необычного, верно? У них обоих давно не осталось в живых ни матерей, ни отцов. Но Лань Ванцзи хотя бы помнил свою мать. Он не знал, что именно тогда случилось и почему та отдала их с братом дяде — в обитель ведьмаков, Облачные Глубины. Но он хотя бы знал её. Из десятка мальчишек, проходивших испытание горьким, как смерть, отваром, выжили и стали ведьмаками лишь трое. Что заставило их дядю, Лань Цижэня, сотворить такое с собственными племянниками? Должно быть, у ведьмаков и впрямь вырезают сердца, как говорила молва. Так полагал Вэй Усянь, потому что никто никогда не слышал ни единой сплетни о семье Лань. А Лань Ванцзи был столь же разговорчив, сколь уродлив или груб — то есть ни капли, — а потому додумывать и выяснять приходилось самому. Родители Вэй Усяня погибли на ночной охоте, и он был уличным бродяжкой, пока будущий наставник, дядя Цзян, не нашёл его и не привёл в Пристань Лотоса. Цзян Яньли рассказывала, что мальчика приманили на кусочек дыни, а Вэй Усянь ужасался — попадись он вместо наставника каким-нибудь каннибалам, или проклятым детолюбям, или чересчур рьяным идолопоклонникам... «Мы убиваем монстров», так всегда называл свою работу Лань Ванцзи. А Вэй Усянь неизменно добавлял к этому: «Но почему тогда у тебя за спиной два прославленных меча — для нечисти и для людей?». Возможно, для того и были нужны чародеи. Против нечисти работают ведьмаки. Против людей... нужно что-то посущественнее воина-одиночки на кобыле с глупым именем. Каким бы хорошим мечником тот ни был. В могиле не хватало украшений покойной. Вэй Усянь, даже не протерев руки после перекуса, наложил простенькое заклинание, и Лань Ванцзи, используя ведьмачье чутьё, без труда привёл их к пропаже. Та почему-то была не у торговцев или бандитов, а... прямо в доме расстроенного юноши, спрятана под половицей. — Клянусь вам, клянусь, это не я! Я ничего не крал! — причитал он на все лады. Всё это становилось всё страннее и страннее с каждым новым случаем. — Хм-м, ты не врёшь, я бы это понял, — протянул Вэй Усянь, взвесив в руке внушительное колье с рубинами. Он также подметил: — Но ты можешь считать эти вещи наследством, тогда это действительно не воровство, а просто возврат своего... — Да нет же, нет! — возмутился «пойманный на горячем» юноша. — Стал бы я врать вам и раскапывать могилу, будь это моей виной? Я бы просто избавился от драгоценностей, вернул бы их на место, и дело с концом! — Хм-м, — Лань Ванцзи внимательно разглядывал обнаруженный ими тайник. — Что-то нашёл? — Вэй Усянь тут же переключил своё внимание на него. Лань Ванцзи указал на отверстия от гвоздей. Но Вэй Усянь только вопросительно приподнял бровь, склонившись над дыркой в полу вместе с ним. — Небрежная работа, — объяснил ведьмак и обратился к хозяину дома: — Это ваш тайник? Парень лишь всплеснул руками: — Да в том-то и дело, нету у меня никакого тайника! Не верите мне, спросите у тётки моей или... у соседей... — Как это «нет тайника», совсем? — Вэй Усянь смерил его суровым взглядом. Он искренне удивился: — У юноши твоих лет нет никакого секретного хранилища? С весенними сборниками и запасами вина, например? Юноша аж поперхнулся от такой неучтивости. Спрашивать, где он хранит развратные книжонки, когда озлобленный дух его матери вот-вот будет на пороге? Молва не обманула, Вэй Усянь из Юньмэна и впрямь не знал никакого стыда! — Помилуйте, молодой чародей, какие весенние сборники могут быть в наших краях, — отчаянно краснея, ответил наконец он. — Такое продают в больших городах. Казалось, Вэй Усянь не слишком-то этому поверил, потому юноша с досадой добавил: — Да и прятать мне не от кого с тех пор, как матушка скончалась, так что хоть все полки в доме заставить могу... были б средства... — Лань Ванцзи, — начал Вэй Усянь, только они вышли за дверь. Когда они рассказали юноше, как именно перехоронить сокровища матери вместе с её останками, чтобы та перестала донимать сына, уже стемнело. Первые звёзды стали появляться на небосклоне, и чародей запрокинул голову, будто пытаясь высмотреть своё смутное будущее. — Мгм? Дождавшись ответа, Вэй Усянь хищно улыбнулся, полыхнув багрянцем взгляда: — А как ты прячешь свои весенние сборники у вас там, в Облачных Глубинах? Зачаровываешь обложки под пристойную литературу вроде «О гулях да гуях», я прав? Разве вы не живёте как аскеты? Лань Ванцзи растерянно глянул на своего горе-собеседника. Но улыбка Вэй Усяня была столь заразительна и безвинна, что ему не оставалось ничего иного, кроме как смотреть, не отрываясь. Причем молча — ведь что тут ответишь? — Вечно ты делаешь вид, что не слышишь, — в свою очередь, Вэй Усянь притворился несправедливо обиженным. Они не спеша направились к лошадям, оседлали их и немного отъехали от ворот, прежде чем Лань Ванцзи наконец произнёс: — А ты? — А? Что я? Вэй Усянь проделывал такое каждый раз. Творил глупость, а потом забывал об ней, стоило Лань Ванцзи сказать что-то в ответ. Ведьмак несколько мгновений раздумывал, стоит ли пояснить свой глупый, как годовалый змей-измеритель во время схода снегов, вопрос, а если да, то как именно. «Как ты прячешь свои весенние сборники», неужели? Под шелест травы и шум ветра в ушах Лань Ванцзи негромко крикнул вырвавшемуся вперёд на Чэньцин Вэй Усяню: — Забудь. *** В следующем доме, который уже походил на небольшой особняк, их встретили весьма своеобразно — ушатом воды в лицо. Пока Вэй Усянь, что мокрая кошка, шипел и отряхивался, Лань Ванцзи невозмутимо попробовал воду с ладони языком и сообщил испуганно застывшей у ворот служанке, что для защиты от призраков она, пусть и из священного источника, увы, не поможет. — Вы взяли её в храме? — уточнил он, не обращая внимания на поминающего всех демонов Вэй Усяня за спиной. Служанка медленно кивнула, завороженно уставившись ему в глаза. Ясно, отчего — хотя это Вэй Усянь казался злым чёрным котом от заточенных когтей до кончиков хвоста-ленты в волосах, именно у ведьмака кошачьим был взгляд с узкими зрачками. В народе всякое говорили про ведьмачьи глаза. Что тому, кто в них заглянет, весь год удачи не видеть. Или что они заманивают девок на болота, чтобы развратничать, не отвлекаясь от порубания утопцев. Вэй Усянь бы беспечно сказал, что дело не в глазах, а «в красивом как песня лице и мощном теле со стальными мышцами», и даже попытался бы схватить его за напряженное предплечье или ударить по прессу, но то был Вэй Усянь, чьи глаза сияли алым ци даже ярче ведьмачьих, стоило ему сотворить заклинание. А люди сторонились ведьмаков — конечно, пока не приходило лихо. Только когда кругом творились беды и несчастья, таким, как Лань Ванцзи, бывали рады. «Всегда там, где беда» — неудивительно, что ведьмаков преследовала дурная слава! — И так здесь встречают тех, кто приходит на помощь! — Вэй Усянь с хмурым видом отжимал волосы, перекинув их на одно плечо. Лань Ванцзи молча расстегнул свой нетронутый водой плащ и протянул ему. Но чародей только фыркнул, улыбнулся тепло в ответ и взмахнул рукой. Красноватые от накала молнии пробежали меж согнутых пальцев, и из всего него повалил пар. Лань Ванцзи сжимал в ладони плащ и, казалось, не мог поверить, что снова попался на уловку. Вэй Усянь специально строил из себя страдальца, чтобы потом, смеясь, отказаться от его помощи! Они быстро обнаружили спрятанные в доме вещи бывшего хозяина, главы семьи Чан. — И большая у вас семья? — поинтересовался Вэй Усянь, сжигая большую учётную книгу и несколько дневников. Эти предметы явно было взяты не из могилы. Возможно, их бы не пришлось сжигать, если бы дух упокоился с миром — но уголок книги оказался пропитан кровью покойного, а в дневнике был найден чей-то старый локон, и Вэй Усянь кинул его в огонь за компанию, для верности. Он всегда умел поддержать беседу, что называется, ни о чём. Лань Ванцзи просто вызвал огонь и теперь стоял рядом, наблюдая и прислушиваясь. Надо сказать, он любил работать один, но с Вэй Усянем бывало куда проще, пока он не принимался за своё. — Да почти все земли тут принадлежат Чанам, — охотно рассказала всё та же служанка. — Вот... где вы уже успели побывать, милсдарь? Оправившись от конфуза у ворот, она встретила их словами «Мой господин, молодой наследник, ушёл... по делам» — похоже, это значило «в бордель» или что похуже. Поэтому они никого больше не видели, кроме разве что конюшего во дворе. Лань Ванцзи перечислил имена людей, которым они помогли перед этим, — Вэй Усянь вряд ли их запомнил. Он обладал особой способностью стирать из памяти то, что становилось для него несущественным, — как, например, завершённое дело. Иногда его знакомцам казалось, что вот он повернётся, выйдет за дверь и тут же забудет, кто они, найдя себе иное развлечение, чем мысли об их судьбе. Не всем, но таким, как Лань Ванцзи. Это было глупо — они неизбежно сталкивались на советах кланов или просто во время странствий, так что Вэй Усяню забывать о существовании Лань Ванцзи было бы глупо. Но с ним никогда нельзя было знать наверняка. Женщина, между тем, рассмеялась, наконец предложив им присесть. Они оказались в большой, хорошо обставленной комнате в главном доме, от которого к воротам отходили два длинных рабочих помещения — конюшня, сараи, навесы и кухня. Всё вместе создавало полностью изолированный двор в центре, на котором и появлялся разбушевавшийся призрак. — Все семьи, которые вы перечислили, — это часть семьи Чан. А-Тун, к которому приходил дух матери, да упокоится она с миром, — это троюродный племянник моего господина. А кузнец из Вышков был женат на кузине его... погодите-ка, кем она там приходилась? Пока служанка пыталась соединить разрозненные линии семейного древа Чан в своём разуме, Вэй Усянь многозначительно глянул на Лань Ванцзи, от души лягнув тонко вырезанный столик перед ними. В доме господина Чана не было излишеств, но он совершенно точно не относился к числу обычных крестьян — скорее уж, к зажиточным купцам или мелким чинушам. Какими же были отношения между членами одной семьи, что кто-то из них жил в хибаре на окраине деревушки, а кто-то мог позволить себе выписать мебель из Ланьлина, да ещё и у вполне сносного мастера. Лань Ванцзи бросил в ответ взгляд, который можно было растолковать как «их семейные разборки — это не наше дело», но Вэй Усянь хмыкнул, как бы говоря — а разве упокоение чьих-то матерей да мужей не является самой настоящей семейной разборкой? — Семья Чан очень большая, не так ли? — спросил Вэй Усянь невинно. — Поэтому все не живут в этом, — взмахнул он рукой, — прекрасном большом доме. Дом не был настолько большим, чтобы вместить больше трёх поколений, и то, если у каждого был лишь один наследник или наследница. Но всё-таки в округе хватало места — почему бы не жить одним большим кланом? — Что вы, что вы, — отмахнулась служанка, стушевавшись. — Главная семья занимается торговлей, ещё прадед моего господина выбился в люди. А остальные бродят по округе, что твой леший, только пьют да бездельничают. — Ага, — заключил Вэй Усянь, вновь переглянувшись с Лань Ванцзи. Они назвали разговорчивой служанке все места, куда пообещали прийти и помочь с нашествием нечисти, и быстро выяснилось, что названные дома как один так или иначе связаны с семьёй Чан. — Так и где искать вашего хозяина? — Вэй Усянь деловито достал из мешочка на поясе нечто, на первый взгляд напоминающее карту. Женщина вновь проявила смутное беспокойство и запоздало предложила им чай. — Где молодой господин Чан? — без обиняков обратился к ней прямой Лань Ванцзи. Вздохнув, она пояснила: — Когда призрак появился в первый раз, он собрал вещи, сел на Смуглянку, и больше мы его не видели. Так что я не знаю, где он может быть. — Уже что-то, — неуверенно протянул Вэй Усянь, а потом вспомнил главное: — А кем ему приходится призрак? Оказалось, что никто не видел здешнего призрака, кроме господина Чана. А без него слуги начали уходить домой задолго до заката, чтобы случайно не попасться злому духу. «А дух ли это вообще или, может, нечто совсем иное?» — сообразил Вэй Усянь. В любом случае, раз все нити сходились на семействе Чан, стоило найти его нынешнего главу. Предпочтительно, живым. — Мы беспокоимся за вашего господина, — сообщил он вконец сбитой с толку служанке. — Возможно, нечисть отправилась за ним. Тогда он в большой опасности, и неудивительно, что в бегах. Лань Ванцзи промолчал, хотя прекрасно знал, что обычно призраки не покидают мест, в которых появились, будучи привязанными именно к ним либо к чему-то. Или к кому-то. Странствующий призрак... теоретически, не невероятно, но как-то многовато открытий для одного дня. — Вот что, — сказала женщина, подумав немного. — Отправляйтесь-ка на юг, в посёлок Ступни Будды. Это недалеко, нужно свернуть у... — Что за название? — ужаснулся Вэй Усянь, притворно скривившись. — Надеюсь, у жителей не воняют ноги? — Там есть гора, похожая на огромную статую Будды, — вмешался Лань Ванцзи. — Я знаю путь. — А что там? Какой-нибудь... охотничий домик семьи? Служанка поджала губы, с неохотой выдавая хозяина: — Там есть за... заведение, в которое господин частенько наведывается. Наверняка он там. Он дружен с... хозяйкой. Уже когда они подошли к Чэньцин и Ванцзи, оставленным во дворе у корыта с водой, вычищавший стойло конюх насмешливо крикнул вслед: — А как же призрак? Похоже, он решил, что они испугались и дали дёру. — Как кто-то умрёт, обращайтесь! — ответил Вэй Усянь, пришпорив лошадь. Лань Ванцзи сначала медлил, опустив поводья, но всё равно поскакал следом. Действительно, опасности для местных жителей пока ничто не предвещало. Если они продолжат не появляться в доме ночью, никто не пострадает, а вот жизнь молодого господина Чана могла оборваться в любую секунду, коль скоро его враги придумали такую затею. ***