Простые сложности

Для Наруто год был ужасно долгим отрезком времени.

Саске мог вынашивать одну мысль и дольше.

      На похороны его никто не пригласил. Никто не оповестил, во сколько они будут и на каком кладбище. Вся родня — потому что вычеркнула из семьи, Итачи — потому что получил просьбу от брата этого не делать. Парень не хотел приходить. Знал, что если старший скажет ему всё — он неосознанно окажется там. Но диалог закончен. Они с матерью поговорили и пришли к логическому заключению. Надо уметь вовремя ставить точку и заканчивать, не пытаясь тянуть всё куда-то. Вот он и не тянул. Выключил телефон, взял гитару и пошёл к мосту. Сел на холодный кафель тротуара, свесил ноги и вытащил инструмент из чёрного, как ночное небо над головой, чехла. Он скучал по матери? Нет. Тогда и смысла сидеть здесь как подростку, поругавшемуся с родителями, нет. Но он почему-то сидел. В голове не было ничего, но в то же время там был ураган из всего, что только можно было в ней найти. Мать, отец, Сакура, пианино, Итачи, сцена и телевизор в палате. Наруто то и дело пытался затеряться среди них, но Саске не давал: не хотел мешать его со всем этим дерьмом, связавшемся в один узел за день. Не хотел портить воспоминания с ним. Хотя он уже постарался и сделал это два часа назад.       И, казалось бы, причём здесь бедная Сакура? Бедная девушка, которой Учиха тоже успел подпортить жизнь за такое короткое время. Девушка, которая сделала за один день больше, чем они с Микото за последние пять лет вместе взятые. Идеальная, красивая и умная. Но он её не любил. И даже под понятие симпатии эти чувства не подходили. Дружба, да и только. Но он её поцеловал.       Парень, одетый всё в ту же одежду, что и в кофейне тремя часами ранее, сидел на середине высокого моста, разделяющего берега спокойной реки, в которой днём обожали купаться дети. Ветер постоянно дул так, что тёмная чёлка лезла в глаза, что обычно дико бесило, но сейчас этого никто не замечал. В каком-то дальнем уголке его головы спрятался, всё же, голубоглазый блондин, вызывая мысль о том, что вот сейчас знакомый силуэт подбежит сзади и обнимет, говоря о том, что всё хорошо и вообще: весёлое лицо Учихе идёт намного больше. Вот сейчас, ещё секунда, и его волосы аккуратно заправит за уши тёплая рука. Но этого не случится, несмотря на то, что так хотелось. Он сам наорал на друга за то, что тот не переставал спрашивать, что же случилось, по дороге к дому музыканта. Он сам сказал, что не нуждается в личном клоуне и разберётся со всем один, без всяких баранов, не понимающих, что в этой жизни есть и плохое. И ведь понимал, что несёт обидную чушь, но не мог остановиться. Это ведь он сказал больше не связываться с ним никаким из всех возможных способов.       За спиной то и дело проносились машины, в нескольких из которых играла неприлично громкая музыка, вылетая на улицу через открытые окна и испаряясь в темноте. За час гитара так и не издала ни одного звука, будучи положенной рядом на кафель ещё минут пятьдесят назад. Летний, но ночной и прохладный ветер уже окутал своими порывами бедного парня, который сейчас больше походил на чёрный пакет со спины. Выдавала его разве что дрожь. Вылететь из дома в одной футболке было глупо. Ещё и оставил руки неприкрытыми, нужно вернуться домой до рассвета. За спиной послышались тихие шаги и мысль о том, что сейчас его то ли ограбят, то ли толкнут, начала лихорадочно меняться местами с той, что ждала объятий. Шаги затихли где-то в полуметре от него, поэтому первый вариант уже отметался. — Чувак, ты как? — разочарование. Это не он. — Ты чего, прыгать надумал? — Ага, вот видишь, стою и уже рассчитываю, куда плюхнуться: на те камни или прямо в воду, — равнодушно съязвил музыкант. — А чего сразу нападаешь то? Настроение плохое? Девушка бросила? — рядом приземлилась фигура и Саске взглянул на незнакомца: парень его возраста с каштановыми волосами и маленькими красными тату в форме треугольника под глазами. Лицо казалось знакомым, но эти тату он бы точно запомнил. Наверное, обознался. — Ну чего там стряслось? — Мать умерла, — пожатие плеч. — Ох ты ж бля… — немного шокировано протянул собеседник, не зная, как на это ответить. — Да не парься, мне на это почти посрать. — Тогда чего сидишь здесь как суицидник? — Не знаю, навалилось всё. Вернее, я сам всё испортил со всеми, а теперь сижу и надеюсь на чудо, — гитарист криво улыбнулся тому, что действительно надеялся на встречу с Наруто сейчас. — Дебил. — Да не дебил ты, видно же. Просто чёрная полоса, у всех такое бывает. Вот знаешь, мой друг один раз за месяц на скейте двадцать раз упал, сломав в итоге и руку, и ногу. Вот, что такое дебил. А вдобавок к этому ещё и экзамен проспал важный тогда же. А потом ничего, всё как раньше стало и больше он не падал: почти профессионал всё-таки. Так что ты не унывай. Будет и на твоей улице счастье! — парень похлопал страдальца по спине. — Было, да я сам его прогнал, — брюнет вновь повернулся к собеседнику, но в этот раз уже полностью, а не на треть. — Погоди, ты, случаем, не этот? Блин, из головы вылетело, — вот и кончился нормальный диалог, класс. — Точно, С...Саске! Мне о тебе друг рассказывал. Лучший, — парень уже ходил из стороны в сторону, вспоминая упоминания собеседника в разговорах с Наруто. — И что же рассказывал? — Что ты классный, — решив, что с этим ему лучше разбираться самому, Киба просто кинул краткий ответ и незаметно достал телефон из кармана. — Чёрт, мне уже бежать пора, завтра на работу всё-таки. Ты этот, посиди, подумай, не прыгай только, — засмеялся шатен. — Приятно было познакомиться, пересечёмся ещё! — Взаимно. Удачи, — с улыбкой ответил Учиха и продолжил смотреть на блики от фонарей, отражающихся на воде.       Ему чудом повезло, что засыпая в том же положении, он не зашатался и не рухнул в реку. Как бы там ни было, ещё через какое-то время, счёт которого он потерял уже давно, музыкант задремал, изредка слыша звук машин уже вдалеке. Сейчас было неважно, что он спит на краю моста с гитарой, которая, как он надеялся, всё ещё лежала сбоку от него. Он уже пару раз путал сон с реальностью, поэтому когда на плечи легла джинсовка, Саске не придал этому особого значения. — Идиот, — выдохнул знакомый голос, когда человек, севший рядом, заключил парня в крепкие объятия. — Даже во сны ко мне лезешь. Весь вечер же из головы прогонял. Свали, не хочу портить воспоминания о вечере окончательно, — бурчал на свою галлюцинацию гитарист. — И часто я тебе снюсь? — не унималось видение. — Как будто сам не знаешь, добе, — постепенно проваливаясь в сон, прошептал Учиха. — И чего ты здесь сидишь и ждёшь? Обморожения? — Того, чтобы пришёл настоящий ты и это всё произошло в реальности. Но я кретин и этого не будет. — А ты представь, что я реальный. — Тогда спасибо, что пришёл, — тёмноволосая голова приподнялась к плечам галлюцинации и аккуратно поцеловала тёплую щёку. — Что это было? — придя в себя, тихо спросил блондин с ускорившимся сердцебиением. — Благодарность. Какой хороший сон, — протянул Саске, прежде чем заснул. Видимо, он настолько устал морально, что сил просто-напросто не осталось.       Сон всё не отпускал, но солнце, пробиваясь сквозь светлую штору, бесцеремонно светило в глаза, вызывая желание выколоть их прямо сейчас. Всё же проиграв в битве со звездой, парень медленно потянулся и открыл глаза. Проснулся он в пустой квартире. Только вот не в своей. В голове вспыхнул вчерашний разговор и до парня наконец дошло: — Пиздец. — И тебе доброе утро, — в дверном проходе показалась та самая «галлюцинация» в оранжевых пижамных штанах и… только штанах. Учиха сглотнул, видя оголённый торс друга, держащего стакан воды. — Так значит, я частый гость твоих снов? — вырвал из транса голос студента, севшего на стул. — Да иди ты, — закрыв лицо руками от смущения, пианист истерически начал рассуждать о том, что же всё-таки сказать Узумаки. Тот не торопил. — Прости, Наруто. За всё. За всю херню, которую наговорил тебе вчера. Я так не думаю. Совершенно. Я сам не понимал, что несу вообще. Серьёзно. Я идиот, знаю. Тупорылый кретин, который так и не разобрался с родителями и поэтому чуть что пытается всех от себя отгородить, дабы одному разобраться во всём и не впутывать их в это. Вчерашний вечер был таким… волшебным и я не хотел портить его хотя бы у себя в голове, поэтому пытался отделить эти две ситуации, но ты хотел помочь и я… — Всё в порядке. Успокойся, Саске, — парень вынужден был перебить друга, ибо тот на нервах уже начинал вновь копать себе яму. — Я всё понимаю. Я знаю, что произошло. Киба позвонил ночью, встретив тебя на мосту. — Точно, Киба. А я всё вспомнить не мог, где его видел. Он сделал новые тату? Их раньше не было. — Да, недели две назад, — скейтер выдержал недолгую паузу. — Так что я всё знаю и не злюсь. Если хочешь, можешь рассказать. Если не хочешь — заставлять не буду.       В тот вечер на него вновь обрушили весь гнев, накопившийся за последнюю неделю. И, чёрт побери это лезвие, лежащее на столе матери, которым она подрезала ткань, зашивая какую-то рубашку. Он слышал о том, что некоторые заменяют моральную боль физической, но не понимал, как это работает. Ему просто было интересно, он просто хотел попробовать.       Это не было очень больно, вероятно, потому что парень не нажимал слишком сильно, опасаясь переборщить. Красная капля стекла по руке и капнула на подушку. Надо будет постирать до того, как увидят. Отвлёкшись размышлениями, он уже забыл, почему вообще решился. Он не выяснил, заменяет ли одна боль другую — эксперимент не удался. Через неделю на том месте остались едва заметные отметины, которые почти рассосутся уже через месяц, но при свете всё равно будут видны. Но при выходе из супермаркета в кармашке рюкзака лежала запечатанная упаковка. Он не знал, почему продолжил делать это со своими руками. Уже после первого раза парень понял, что на самом деле это не помогает отвлечься вообще и людям в интернете стоит верить меньше. Но почему-то он продолжал. Сидя в закрытой комнате на втором этаже вечером, он включал настольную лампу, источающую тусклый жёлтый свет, доставал из шкафчика стола упаковку и вновь начинал это делать. Дело было не в том, что подросток хотел почувствовать боль или привлечь внимание — нет. Ему просто нравилось. Пытаться объяснить себе, почему, так и не вышло, хотя попытки были. Тщетно. Почему-то ему нравилось смотреть на еле заметные шрамики, оставленные на руках, как напоминание и красные капли, застывающие на коже через пять минут. Он считал это красивым. Он знал, что нужно прекращать.       Съезжая в свою квартиру, пришлось перерыть всю комнату и отдать больше половины вещей в детские дома и приюты. К тому моменту он был чист месяц, даже позабыв о своём глупом маленьком секрете. По крайней мере, он продолжал надеяться, что он был маленьким. Выдвижной шкафчик белого цвета был наполнен канцелярией, используемой на протяжении всего обучения в школе, так что почти весь пошёл в пятый мешок, полный книг и тетрадей. Когда пальцы наткнулись на маленькую голубую коробочку, владелец не сразу понял, что это было. Осознание пришло через секунд десять. Новую жизнь стоило начинать не так. Костлявые пальцы быстро схватили упаковку, в которой оставалось два лезвия и мигом спрятали в карман джинсов. Выкидывать в своём доме было небезопасно.       Он был чист уже полгода, когда мысли начали затягивать парня, надеясь получить то, чего делать не стоило. Студент обувался у входной двери, когда получил сообщение от старшего брата, оповещающее о скором приезде. Идти в магазин расхотелось. Позже он углубился в психологию, надеясь получить ответы на волнующие вопросы, один из которых касался этой темы. Но ничего кроме «держите осанку» из них он так и не узнал. Со временем интерес просто пропал. Интерес пропал, а шрамы — нет.       Теперь он мог сидеть в футболке, не закрывая запястья чем-либо ещё. Рассказать это кому-то было… глупо, рискованно, излишне. Кому-то кроме того, кто сейчас обо всём узнал. Голубые глаза рассматривали правую руку рассказчика, стараясь не задерживаться на ней слишком долго. — Можешь говорить то, что думаешь. Я тоже считаю, что это было глупо. Глупый подросток, полный гормонов, точнее. — Это не было глупо. Завались и не говори так о моём друге, — серьёзно? — Мой друг всегда был умным и крутым, хотя я и знаю его недолго. Но я уверен в этом. Саске был самым классным подростком, я уверен! — подобие улыбки промелькнуло на лице Учихи. — А сейчас он ещё класснее! — Такого слова нет, идиот, — немного расслабившись после слов собеседника, уточнил музыкант. — Плевать. Главное — это то, что он с этим завязал и если я вдруг увижу что-то похожее на это… — Не увидишь, — не дал закончить угрозу Саске. — Обещаю, — в ответ лишь тёплая улыбка.       Студент аккуратно взял запястье двумя руками, как-бы спрашивая разрешения. Не получив возражения в ответ, он медленно погладил руку большим пальцем и поцеловал, вызвав небольшой шок у её владельца. Дыхание на миг остановилось, но всё же смогло восстановиться, когда голос Узумаки вновь послышался рядом: — Так ты похож на тигра. Ну, немного. Совсем немного. Всё таки ты больше смахиваешь на ублюдка. — Заткнись, — рассмеявшись, брюнет уткнулся в плечо другу и уже тише добавил. — Спасибо.       Наконец рассказав Наруто причину, по которой он постоянно накидывал рубашки и предпочитал тонкие кофты с длинным рукавом даже летом, жизнь значительно упростилась: теперь хотя бы дома, а Узумаки к этому времени вновь стал его сожителем, можно было носить футболки майки, не опасаясь раскрытия секрета. Секрета больше и не было. Добе, конечно, немного переоценил способности своей «Нарутотерапии», как он это называл, и изредка, всего раз в пару дней, пытался уверить Учиху в том, что не стоит ничего стесняться и в том, что ходить в майке на улице будет хорошей идеей, но, получая твёрдый отказ, сдавался. Понимал, что не стоит давить. Теперь они стали ещё ближе. Узнав о детстве Саске, его семье и опыте, студент был немного потрясён: конечно, и в его детстве была жесть, но постоянное давление от родных — хоть убейте. Дом для Наруто всегда был именно домом. Живым и тёплым местом, где ему всегда были рады. Теперь он был благодарен за это ещё сильнее. И всё же, во время рассказа друга о семье, несмотря на то, что тот пытался это замять, от длинных ушей не скрылась обида на родителей, сидящая где-то глубоко внутри. Честно? После всего услышанного он считал их обоих мерзкими, но к Микото у него было особое отвращение: открыть птице клетку, но отрезать крылья. Именно так он думал про себя. Пианист, как было видно, тоже не думал о них ничего хорошего, поэтому свои мысли скейтер решил не озвучивать. В конце концов, Микото была уже мертва — в этом не было бы смысла.       И всё же пережить смерть даже такой матери было нелегко, поэтому студент решил, что потерроризировать владельца квартиры с кондиционером, живя у него, было вполне неплохой идеей. Удивление озарило лицо квартиранта, когда, попивая очередную бутылку холодного чая в зале, он услышал: — Позовёшь меня в гости? Я никогда у тебя не был за исключением того случая. — Ч…что? — почему-то он даже не думал о том, что Саске захочется там побывать. — Да, конечно! Я просто думал, что ты сам не захочешь. В смысле… Ты любишь чистоту и порядок, а у меня… — Уют. А у тебя уют. — Пошли.       Как и тогда, квартира встречала гостя солнечными лучами, но теперь уже закатными. Не сказать, что там было много места, но вполне достаточно для одного человека, вряд ли было возможно прожить там вдвоём дольше суток. Однокомнатная квартира представляла собой спальню-зал, ванную и кухню, больше ничего и не надо. Основная комната была большой, как и было принято в новостройках. Стол с компьютером освещался светодиодной лентой, которую хозяин включил первым делом, зайдя в дом. Рядом стоял мягкий пуфик, наполненный каким-то материалом, принимающим любую форму, которая только понадобится: на нём уже лежал Наруто. Напротив же стояла кровать, над которой висели несколько плакатов с аниме, расположенных в каком-то мозаичном порядке. Тут же Саске увидел над своей головой вторую ленту и понял, что их, видимо, Узумаки любит больше, чем растения, трупы которых стояли на подоконнике. — Не смотри так на них, я всё поливал. Они просто вредные. — Ты их не поливал. — Раз в месяц считается, — упрямо гнул свою линию парень. — Лучше посмотри на фигурки, — на верхней полке, располагающейся над столом, стояли 4 фигурки каких-то персонажей. — У тебя что, выставка аниме-товаров? — Нет, я просто люблю украшать свою комнату, в отличие от некоторых, — скейтер не обижался, их миры были кардинально разными. — Я не умею, — непонятно хмыкнул гость. — Если бы ты сделал мне что-нибудь не аляпистое, то, может быть, я бы и оставил это в своей комнате. Но только если бы мне понравилось, — Узумаки не нужно знать, что понравилось бы в любом случае, будь то даже его каракули за пять минут. — Тогда мы сделаем тебе украшение вместе, — голубые глаза уже горели. — Поставим в самый видный угол комнаты и ты больше никогда это не уберёшь. — Договорились. — Тебя давно не было на встречах. Сакура спрашивала, всё ли в порядке. Я ничего не сказал, пообещал лишь приглядеть за тобой. Напиши ей хотя бы что-нибудь, она всё-таки твоя девушка, — девушка, точно. — Вы ведь сблизились за это время. Думаю, у вас всё получится, — теперь Саске понимал, что ничего не получится. — Тогда давай ты вновь устроишь мне свои курсы практики. Они мне больше по вкусу, — перейдя на итальянский, усмехнулся Учиха. — Они все мне надоели. — Могу быть твоим учителем хоть всю жизнь, — мягкая улыбка. — Но, боюсь, тогда ты ничему не научишься. — Предпочту не научиться ничему в твоём обществе, нежели узнать всё с ними. — Не в твоём стиле. — Как раз таки в моём. Просто мой стиль появился не так давно. — И что же этому поспособствовало? Любовь? — Громкое слово, но не мог откинуть этот вариант полностью. — Если бы ты сказал это Сакуре, она была бы счастлива, — только вот к ней это не имело никакого отношения. — Расскажи о том, как ты понимаешь любовь, — возвращаясь к старому разговору, попросил музыкант. — Тебе действительно интересно? Всё не так поэтично, как ты думаешь. Здесь я не очень склонен к сказкам. — Хотя бы здесь, — услышав смешок, парень продолжил. — Мне интересно. — Хорошо. Только не смейся и не перебивай, — получив в ответ знак «рот на замок», Наруто немного напрягся, но всё же начал. — Ты не можешь влюбиться в кого-то быстро. Вся эта любовь с первого взгляда — лишь симпатия, да и только. Люди потеряли смысл этого важного слова, называя любовью всё подряд. Да, я говорю, что люблю семью и друзей, но имею ввиду другое, просто так легче. Не будешь ведь объяснять каждому встречному, что для тебя это слово имеет особый смысл. Как минимум, раскрывать все карты сразу — не лучшая идея. Если я когда-то и скажу человеку, что люблю его, это будет правдой от начала и до конца. Это будет значить, что мы идеально подходим друг другу, эдакие соулмейты. Это будет значить, что у нас никогда не будет проблем и мы не будем ругаться. Не потому что будем молчать, а потому что для этого не будет причины. Любовь — сильная штука, которая встречается нечасто: люди просто её и не ищут, довольствуясь влюблённостью. Это что-то между симпатией и любовью. Вот, почему они так часто расстаются и разводятся. Они ищут любовь, будучи не готовыми к ней. Невозможно понять, что ты любишь человека за месяц. Год? Да, как минимум. И всё же любовь есть. Она существует и не поддаётся делёжке по полу или одежде. Она сильнее этого. Если я когда-нибудь встречу настоящую любовь, ты будешь первым, кто узнает, — почему-то сердце слушателя неприятно кольнуло. — А ты? Ты что думаешь? — К удивлению, я почти во всём с тобой согласен. Разве что не бывает отношений без разногласия. То, что все люди разные и создаёт ту самую искру, понимаешь? Человеку, полному энергии всегда нужен тот, кто примет на себя её излишки, тем самым уравновесив их. И как может получиться так, что у людей, не схожих на сто процентов не будет разногласий? Они будут всегда, но есть большая разница между путями их разрешения. Когда люди важны друг другу, они выслушают и попытаются понять позицию второго, при этом не опуская свою и вместе найдут выход. Ключевое слово — вместе. И ещё, я думаю, что окончательно любовью свои чувства можно назвать лишь спустя время. Не год и не два. Знаешь, если и я встречу свою любовь, ты тоже узнаешь первым. Интересно, чьи догадки будут ближе к истине? Хотя я был бы не против, если бы и твой вариант существовал. — Всё может быть. Вот когда услышим друг от друга признания, тогда и узнаем. — Было бы хорошо, — тихо ответил парень, когда услышал храп от места, где на пуфике валялся блондин. — Было бы хорошо, если бы это не оказалось односторонним признанием, — и сам не до конца понимая, что происходит в голове, хмыкнул парень, устроившись на кровати владельца поудобнее.       Проснуться от каких-то непонятных движений рядом не входило в его планы. Глаза, ещё не привыкшие к бодрствованию, видели лишь копошение. — Двинься, ты всё место занял, — послышалось недовольное бурчание Узумаки. — Ещё и бросил меня в кресле. — Ты сам там уснул, — защищаясь, прошептал парень и двинулся ближе к стене. — Ты думаешь, она рассчитана на двоих? — Да мне плевать, я не собираюсь спать на том чёртовом кресле. — Пуфике. — Хуюхике. И не зажимай одеяло, оно большое. На двоих хватит, — наконец прижимаясь к гостю, пробормотал студент. — Спокойной ночи. — Спокойной, — медленно открывая глаза, ответил пианист, когда заметил светлые ресницы в десяти сантиметрах от своих. — Было бы очень хорошо…       В квартире на пятом этаже всегда было светло. В каждой комнате было как минимум два окна, через которые в помещение постоянно попадали лучи солнца, приглушённые прозрачным тюлем. Решив, что светлые оттенки подойдут для дизайна интерьера лучше всего, стены покрасили в белый, а мебель купили бежевую. Дома всегда пахло свечами с ароматом корицы, почему-то мама предпочитала именно их. Папа уходил на работу ещё до того, как глаза со светлыми ресницами наконец открывались, но старался приходить как можно раньше. Все взрослые говорили, что внешне мальчик весь в него, но характером он уж слишком пошёл в Кушину. Она уходила на работу ближе к трём часам, через час после возвращения сына со школы. Щелчок закрывающейся входной двери всегда оповещал о том, что теперь он остался один. В эту же секунду в дальней комнате включалась какая-нибудь песня, заглушающая мысли. На двери висела табличка «Узумаки Наруто», хотя все знали владельца комнаты и без этого.       Подростковые годы прошли быстро, тихо и приятно. Каждый день в четыре часа в квартиру заваливался Киба, уставший после тренировки и кидал на стол две упаковки лапши быстрого приготовления. К этому времени на плите уже кипел чайник, а игровая приставка, присоединённая к телевизору в зале, ждала игроков. Познакомились они ещё когда шатену было шесть лет, играя на детской площадке во дворе. Мальчик безуспешно пытался написать на асфальте поздравление на день рождения для мамы, но путался, только начиная учить буквы. Уже отчаявшись, он начал собирать мелки, как вдруг его окликнули: — Хэй, тебе помочь? — перед глазами показался мальчик на пару лет старше. — Я уже минут пять за тобой наблюдаю. Не получается что-то написать? — он выхватил из руки младшего один мелок и взглянул на надпись. — С дном раждёние, мама. Ой, вот это ты, конечно, накалякал, — добродушно засмеялся блондин. — Ну ничего, сейчас всё исправим! — Спасибо, я только учусь писать, поэтому часто пишу с ошибками, — мальчик неловко улыбнулся. — Да не парься, всё нормально. Я Наруто, а ты? — Киба. — Приятно познакомиться, Киба! А тебе сколько лет? — Шесть с половиной, в этом году пошёл в первый класс. — Ну, я по сравнению с тобой старый. Мне девять. — Нашёлся старик, — засмеялся собеседник. — Давай дружить? — Ого, так сразу? А давай.       И к удивлению, этот простой договор сработал. Парни росли бок о бок, становясь старше и старше. В младших классах школы у них были разные: Узумаки ходил в школу, находившуюся в районе старого дома. Среднюю выбрали уже ближе к новому. Туда же пошёл и Инузука. Вероятно, под влиянием своего старшего друга, парень рос чем-то похожим на него, но с более вспыльчивым характером. Так и появился главный дуэт всего двора. Несмотря на всё, что происходило в детстве, парни держались друг за друга крепко и в итоге сдружились ни на шутку, что радовало их родителей. Взрослые с радостью наблюдали за тем, как двое гиперактивных детей бегали друг за другом по всему двору.       Когда пришло время поступать, вопросов насчёт выбора профессии особо не возникало. Наруто всегда тянуло к точным наукам и компьютерам, поэтому парень подал документы в пару достойных вузов, связанных с айти и начал ждать ответа. Прошёл выпускной и вручение дипломов, на котором каждому выпускнику давали слово на память: — Удачи оставаться школотой, Киба! — речь Узумаки состояла лишь из одной фразы.       Именно тогда их жизни и перестали быть одним целым. Уже студент переехал на съёмную квартиру, накопив деньги на летней подработке, из-за чего младший друг больше не мог приходить к нему каждый день, да и погрузившись в учёбу с головой на первом курсе, парень почти не имел свободного времени. Инузука же наконец перешёл в старшую школу, где встретил девушку, подаренную ему богом, по его словам. Стеснительная Хината принадлежала известному в городе клану Хьюга, управляющему сетью компаний по производству очков. Впрочем, та, в отличие от своего брата, учившегося вместе с Узумаки, не была заносчивой. Счастью парня не было предела, когда в первую же неделю их посадили за одну парту. Ещё через год Киба прожужжал своему другу про неё все уши. — Сегодня я предложу ей встречаться, — парень сделал глоток лимонада и глянул на друга, валяющегося на траве. — Не прошло и сто лет, — вздохнул блондин, то и дело крутя колёсико скейтборда. — Когда вы там познакомились? Три года назад. Когда ты на неё запал? Два. — Три, если честно, — поправил блондина Инузука. — Тем более, шкет! Три года тебе понадобилось на то, чтобы предложить девчонке, которой ты тоже нравишься, встречаться. Даже я не настолько тормоз. — У тебя всё ещё никого нет. — Ну да, так я никого и не встречал, вроде. А ты то… — Да отвянь уже. Говорю же, сегодня хочу ей сказать. И сам ты шкет! — Киба, вы буквально закончили школу. И вот теперь ты собираешься с ней об этом поговорить. А что, если она уедет учиться в другой город? Об это не подумал? — На самом деле мы это уже обсуждали. — Даже так? — немного оживился скейтер. — Да. Она поступает в университет в соседнем городе. До него четыре часа езды на машине. — Ну, в принципе не так далеко. Можно встречаться иногда. — В этом и проблема, Узумаки… — слишком неуверенно начал шатен. — Я подавал заявку и туда. Меня приняли. — Погоди… Ты разве не собирался поступать у нас? — нервно приподнявшись на локти, спросил студент. — Да, но… — Какое «но»? — Я не знаю! Начинать встречаться, будучи в разных городах же невозможно! — А что говорят родители? — настроение было испорчено, но Наруто старался не показывать этого. — Они согласны. — Значит, ты едешь туда? — Да. Прости. — Не извиняйся, — после небольшой паузы ответил блондин. — Я просто… Ладно, забей. Когда ты уезжаешь? — Через месяц. — Месяц?! Ты бы ещё за день сказал, идиот! — Да ладно тебе, я же буду приезжать. Думаю, раз в три-четыре недели, если получится. И на каникулы тоже. — Собака. — Слушай, а познакомь нас с Учихой нормально. Мы, конечно, тогда на мосту поговорили, но не думаю, что это можно считать нормальным диалогом. Во-первых, вы с ним общаетесь уже полгода, а я разве что фото до этого видел. А во-вторых, мне же надо лично знать, на кого я тебя оставляю. — Идиот, кто ещё кого оставляет. Мне через пару месяцев двадцать два исполняется, если ты забыл. — А ещё ты в свои двадцать два любишь сбивать ни в чём не повинных людей на улицах! — Только тебя, Инузука. Только тебя.       К большому удивлению Узумаки, встреча прошла вполне успешно. Никто даже не подрался! Как минимум, он был готов разнимать этих двоих в кулачном бою, как максимум, не удивился бы, если бы у Учихи где-нибудь завалялась катана. И всё же, обошлось без ранений. Услышав желание друга познакомиться наконец-таки со вторым, парень честно был рад. Вплоть до момента, когда вспомнил о вспыльчивости и прямолинейности обоих. Полем боя была выбрана нейтральная территория — квартира самого Наруто. Договорились встретиться вечером пятницы, несмотря на то, что никто из них всё равно не пил. Пятница, по мнению Кибы, звучала солиднее четверга. Саске согласился сразу, получив сообщение с предложением: непонятно, что могло бы с ним случиться той ночью, не подсядь рядом шатен. Да и интересно было наконец нормально познакомиться с лучшим другом добе, про которого тот часто рассказывал. Парень явно был неплохим человеком.       Брюнет, убедившись, что его помощь не нужна, пришёл чуть раньше назначенного времени с пакетом, забитым упаковками чипсов — лишним не будет. Как оказалось, второй крутился у друга на квартире уже пару часов, мешая убираться. По словам владельца квартиры, по крайней мере. Знакомство за столом прошло успешно. За первый час были успешно рассказаны шесть историй, где Узумаки представал в самом глупом свете и парни поняли — поладят. Ещё через час блондин, обматерив их, ушёл в спальню. Тогда истории стали рассказываться громче. Через двадцать минут тот стал уже обижаться, поэтому решили устроить перемирие: поиграть в видеоигры. Киба, правда, сначала предлагал посмотреть аниме, что пошатнуло его авторитет, но Саске смирился. Чего ещё ожидать от лучшего друга Наруто?