Искупление

В чём смысл жизни? Вероятно каждый ломал голову над этим вечным вопросом. Однако ответа не знает никто. Даже самый великий мудрец не сумеет поведать истинную суть бытия. Все мы лишь строим догадки и вкладываем своё собственное значению в слово «жизнь». Для кого-то «жизнь» это друзья и семья. Любимый человек, который будет рядом до самой смерти. Верные товарищи, не покидающие даже в самые трудные времена. Родители, которых позже смените вы сами, пытаясь вложить частичку себя в маленькое существо, по жилам которого течёт ваша кровь. Для кого-то «жизнь» это работа. Кипение над любимым делом, превышающим семейные ценности. Постоянная самореализация и неимоверное желание посвятить себя исключительно выбранному страду. Для кого-то «жизнь» это вера. Молитвы, посты и самый, что ни на есть чистый образ жизни. Беспредельное желание оставаться невинным, не искупавшимся в грязи этого мира, чтобы в конце уйти в царство Божье светлым и непорочным существом. Но как в столь жёлчном, подлом и до жути страшном мире оставаться «чистым»? Что делать и как себя вести, чтобы для тебя автоматически забронировали местечко в Раю, а не кипящий котелок в Аду? По крайней мере, насчёт этой проблемы человек имеет объяснение, в лице «Ветхого Завета». Десять заповедей. Небольшой спектр информации, запечатывающийся в памяти очень легко. Но так ли легко им следовать? «Я есть Господь Бог твой, и нет других богов кроме меня». Ноги сами понесли мужчину на улицу. Великая редкость сейчас увидеть его не на любимом чёрном Мерседесе. Стальной конь заменил собственные конечности, доставляя желающего куда угодно. Туфли выбранные совсем не по погоде наполнились грязной дождевой водой, а неприятное хлюпанье в обуви отражалось противной улыбкой на лице. Холодный ветер пробирал до мозга костей, даже через тёплое кашемировое пальто. Волосы, укладываемые чуть ли не полчаса совсем растрепались из-за подлой погоды, но он продолжал идти. «Не сотвори себе кумира». Движимый необъяснимым порывом, молодой человек остановился напротив церкви. Выразительное молитвенное архитектурное творение и церковное подворье, окруженное красивой оградой, — оазис благодати, уголок старинной Москвы, картинно выделяющийся на фоне современных застроек Сокольников. Он смотрел на Храм Воскресения Христова, стоя в нескольких метров от входа. Теперь уже ноги не так уверенно хотели вести хозяина дальше. Щеки медленно покрывались румянцем, а руки от холода не спасали даже кожаные перчатки. Но он продолжал неподвижно стоять на сыром асфальте, терпя все погодные испытания. «Не поминай имени Господа Бога напрасно». Резные массивные двери храма отворились и мужчина, только что мявшийся на улице, неуверенной поступью зашагал вперёд. В организации внутреннего храмового пространства была особенность. Пол, по задумке архитектора, сделан с уклоном от входной группы к алтарю, что при большом скоплении верующих обеспечивает хороший обзор на солею даже тем, кто находится в последних рядах. «Шесть дней работай и делай всякие дела свои, а седьмой — посвяти Господу Богу». В дополнение к визуальным эффектам, продумана акустическая составляющая: свод оборудован резонаторами, придающими объемность и силу звучанию хора. Молитвы, произносимые людьми, доносившиеся отовсюду, стояли звонким эхом в ушах мужчины. Полотна с изображением евангелистов украшают парус основного объема, стену над выходом в трапезную. Над центральным алтарем живописно прорисована фигура Христа. Парящий над облаками ангел с рукописным свитком, изображенный на входном своде, — напоминание о том, что у церкви есть свой Хранитель. Он рад каждому пришедшему для вознесения молитвы. И именно перед этим ангелом ноги дают слабину. Мужчина падает на колени, пачкая дорогие брюки. «Почитай отца твоего и мать». Дыхание сбивается. Сердце стучит в бешеном ритме, будто пытаясь сломать рёбра и вырваться из грудной клетки. Руки, совсем недавно покалывающие от холода, уже невероятно потеют. А мысли сливаются в огромную кучу. «Не убивай». Глаза поднимаются к изображению ангела, а потные ладони медленно крадутся к карману. Холодная сталь будто обжигает человеческую кожу. Пистолет, в котором не хватает несколько пуль. «Не прелюбодействуй». Молодой человек резко выдёргивает руку и непроизвольно встряхивает головой, пытаясь отвлечься, подумать о чём-то другом. Рыжая. Первое, что приходит в его голову. Вчерашняя посиделка в «Метелице». Обсуждение контракта, который принёс четверым товарищам баснословную сумму денег. Три бутылки дорого коньяка на их небольшую компанию, а затем появление рыжей стриптизерши на сцене. Он манит её пальцем. Она пошло улыбается и плывёт к нему. — К тебе? — Да, — утвердительный ответ мужчины, после которого девушка чувствует крепкую хватку на своём запястье. Такси. Грязные тихие перешептывания. Нужный этаж. Дверь. Кровать. Стоны. Утро. «Не укради». Руки неистово трясутся. Лоб украшает испарина. А неаккуратно лежащие волосы падают на глаза, не давая детально рассмотреть происходящее перед собой. Мужчина кривится от собственных мыслей, отводя взгляд в сторону, будто пытаясь найти замену омерзительным воспоминаниям. — В Уфе вагончики оцепили, пустые прицепили и ту-ту, вперёд и с песней! Он прокручивает в голове событие, произошедшее только в начале его большого пути. Афера с алюминием, которая отлично сработала, дав толчок в «светлое» будущее. «Не обманывай». Снова не то. Нет, не об этом он должен думать в святом месте. Мужчина противится сам себе. — Всё хорошо, мамочка! Не переживай. Ухмылка появляется на раскрасневшемся лице. Он говорил это родительнице, будучи возвращаясь с очередной «деловой встречи», проходимой на пустыре. Рана на лодыжке немного кровоточила, но это никак не помешало убедить мать в том, что прямо сейчас он идёт по тихой утренней московской улочке, а не по мёртвому пастбищу, оставляя капельки крови на зелёной траве. «Не завидуй». И снова не то. Тело содрогается от небольших волнительных конвульсий, а взгляд уныло потухает глядя на людей перед собой. Он недвижимый стоит на коленях, буравя взглядом одну из икон, утопая в очередных воспоминаниях. Опять не тех. — Повезло тебе с женой, Сань. — Да, Оленька невероятна! Белов устало улыбается другу, осторожно хлопая его по сильному плечу и спешит к выходу из офиса к жене и сыну. А он так и продолжает стоять на месте, провожая приятеля взглядом, полным грусти. Почему Саша нашёл ту самую, а он нет? Мужчина простоит так ещё долго пытаясь ответить на терзающий его вопрос, отчаянно стараясь не утонуть в зависти к жизни лучшего друга. Колени ноют от веса собственного тела настолько, что кажется встать больше не получится. Взор всё также обращён в неопределенную точку, а мысли снова слившиеся в непонятное месиво оккупируют и без того уставшую голову.