Хочешь, я к тебе приеду?

— И ты даже не сбежишь? — Рома с интересом следил за Кирой, за тем, как она пропитывала полотенцем мокрые после душа волосы, стоя у зеркала в его халате, и действительно задавался этим вопросом. — А ты хочешь от меня избавиться? — бросила она весёлый взгляд через отражение в зеркале. — Не выйдет. Рома расслабленно рассмеялся: — Получается, что я влип. — Именно так. — И нет совсем никаких вариантов на спасение? Кира отложила полотенце на спинку кресла и стала медленно приближаться: — Один всё же есть. Скажи, что я тебе не нужна, и я уйду. Её серьёзный взгляд разволновал Малиновского. Похоже, он переборщил, рано им ещё до таких шуток. Не вставая с кровати, потянулся навстречу Кире и, взяв за руку, привлёк к себе. Прижался щекой к её животу и признался: — Ты мне нужна. — Я так и знала, — она довольно улыбнулась. — Значит, всё-таки влип. — Всё-таки да, — облегчённо усмехнулся Рома. Поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, а руки принялись развязывать пояс халата. Но Кира не позволила. Вместо этого слегка надавила на Рому, вынуждая его лечь, и, перекинув через него ногу, уселась сверху. Он смотрел на неё с интересом и томлением, отчего Кира поплотнее полы халата прижала. — Ром, мне правда нужен ты сам, — а заметив у него тень сомнения, предложила. — Ну, хочешь, мы вообще не будем заниматься сексом? — Ты издеваешься? — глаза Малиновского удивлённо округлись, и он рассмеялся. Обнял Киру и, перевернувшись вместе с ней, оказался сверху. Рука справилась с поясом, и Рома, наконец-то, распахнул этот ненавистный халат. — Ты и так задолжала мне за эти месяцы. Следующие пять недель они не расставались. Исключение составляли лишь поездки на работу. Ночевали хаотично друг у друга, и это создавало неудобства из-за нехватки вещей. Уже забывалось, где что лежит. И однажды Рома не выдержал, попросил секретаршу собрать ему все каталоги с элитной недвижимостью и привёз эту стопку домой. — Что это? — растеряно поинтересовалась Кира, осматривая гору журналов на столике в прихожей. — Я хочу купить квартиру побольше, — Рома разулся, создав этим небольшую паузу, и подойдя к Кире, обнял за талию. И следил за её реакцией внимательным взглядом. — Для нас. Ты будешь жить со мной? — а когда Кира довольно кивнула, весело уточнил. — Может, ты и замуж за меня выйдешь? Спросил незапланированно, но на самом деле думал об этом не раз. У них же было всё для создания семьи: желание постоянно находиться вместе, взаимопонимание, лёгкость и дружеское общение и, конечно, потрясающий секс. А самое главное, когда Рома думал об их возможной свадьбе, не было ни капли внутреннего сопротивления. Наоборот, появлялось жгучее желание реализовать эти мысли в реальности. Но от обсуждения этого с Кирой останавливал страх, а вот через шутку само собой вышло. И теперь Малиновский с волнением ждал ответа. Кира приложила ладонь к его лбу и нахмурилась: — Температуры вроде нет. — И не пил, — опередил Рома следующий вариант. — Заключил выгодный контракт и находишься в состоянии эйфории? Он мягко улыбнулся: — Нет. — Всё понятно, — догадалась Кира. — Я сейчас соглашусь, а ты скажешь, что пошутил. — Не скажу, — рука Ромы ласково легла на её шею. — А ты согласишься? Её взгляд оценивающе забегал по его лицу, после чего Кира вздохнула: — Ладно, сейчас я скажу «да», но только попробуй отшутиться, я сразу же, — её угрожающий монолог был прерван благодарным поцелуем Малиновского. Он прижимал её к себе, буквально впечатывал, желая стать единым целым. А губы и руки с каждой секундой становились всё требовательнее. Но Рома нашёл в себе силы прерваться и с радостной улыбкой уточнил: — Да? — Да, — уже уверенно ответила Кира и вновь потерялась в его поцелуе. Как же ему было с ней легко. Не нужно было строить из себя галантного кавалера, выдерживая правила конфетно-букетного периода. Кира не выпрашивала никаких романтических поступков, сюрпризов. Никогда не обижалась на шутки, более того, всегда достойно и весело давала отпор. И при всём этом сводила его с ума, возбуждала одним только взглядом или прикосновением. Малиновский до сих пор не мог поверить, что такая женщина существует. И не просто существует, а принадлежит ему. А он едва не упустил это чудо. *** — Я больше не могу, — захныкала Кира, без сил падая в кресло. — Зря я отказалась от переезда под ключ. Сейчас бы сидела с чашкой кофе и наблюдала, как мои вещи собирают, а не вот это вот всё. Рома посмотрел на неё с умилением. А потом подошёл, упёрся руками в подлокотники её кресла и, наклонившись, коснулся губ Киры лёгким поцелуем: — В следующий раз будешь меня слушать. Будешь? — Буду, — согласно кивнула она. Он довольно улыбнулся: — Отдыхай. Я доделаю, — взял очередную коробку и направился к двери. — Осталось упаковать только твою гардеробную. — Самое ценное! — крикнула ему вдогонку Кира. — Могла бы не предупреждать, — раздался издалека смеющийся голос Ромы. Он появился в комнате спустя несколько минут, с кучей её сумок в руках. Водрузил их на кровать и, под возмущённым взглядом Киры, принялся по одной складывать в коробку, весело уточнив: — Я аккуратно. — Я прослежу, — улыбнулась она и развернулась поудобнее, чтобы лучше контролировать. Рома даже считать их вслух начал, напуская серьёзности происходящему, и вмиг подрасрастерял веселье, когда из пятой по счёту сумки выпали сложенные листы бумаги. Даже сомнений не было в том, что там. Вообще, это уже было похоже на какое-то проклятие. Стоило его жизни наладиться, как тут же всплывала эта идиотская инструкция. И стукнуло же его когда-то её написать. Рома почувствовал, как внутри всё холодеет, и осторожно повернулся к Кире. Но она улыбалась. Вскочила с кресла, будто вовсе не её несколько минут назад валила с ног усталость, и подняла инструкцию с пола: — А я думала, куда она делась, — пристально посмотрела на Рому, порвала её несколько раз и даже в стоящий рядом пакет с мусором выбросила. — Как она вообще у тебя оказалась? — осторожно поинтересовался Малиновский. После примирения они ни разу не обсуждали опасные моменты. Ни Жданова, ни его отношения с Пушкарёвой, ни увольнение Киры. Даже о Зималетто говорили только раз, узнав от Саши новость о прекращении судебного процесса с Ника-модой. А вот сейчас, на пороге переезда и начала новой жизни, захотелось поставить на этом прошлом финальную точку. Даже сквозь страх обсудив все замалчиваемые моменты. Потому что, как ни крути, но это нужно было сделать. — Вика помогла, — легко улыбнулась Кира. — В то утро я попросила её принести мне отчёт, а она поленилась искать и дала мне кучу папок. В одной из них я и нашла эту инструкцию. Рома напряжённо кивнул, а Кира, правильно уловив его настрой на откровения, поинтересовалась: — Вы из-за этой писанины с Андреем подрались? — Из-за другой писанины, — улыбнулся уголком рта Рома. — Я прочитал дневник Пушкарёвой. Его Жданов украл. Себе прочитать разрешил, а мне нет. От услышанного Кира поёжилась и вернулась в кресло: — Даже вспоминать не хочется весь этот ад. — Мне тоже, — Рома присел перед ней на корточки и, взяв за руку, провёл большим пальцем по кольцу, возвращая себя в прекрасную реальность. — Но всё равно я рад, что мы об этом поговорили. Кира задумчиво кивнула: — Он тебя даже на свадьбу не приглашал? — Пушкарёва приглашала. Я до последнего сомневался, но всё же не пошёл, — Рома прижался губами к коленке Киры и вновь заглянул в глаза. — Если бы он за тебя со мной подрался, я бы его понял. А за дневник — не могу. Зато он, сам того не зная, избавил меня от чувства вины. Какое-то мгновение Кира молчала, а потом расплылась в улыбке: — Жданов — мастер по спасению людей от мук совести, — осторожно коснулась ладонью щеки Ромы. — Вообще, если бы не он, я бы тебя не знала. — И не говори, — печально вздохнул Малиновский. — Жила бы себе припеваючи. — Дурак! — Кира рассмеялась, спустилась на пол рядом с ним и крепко обняла за шею. — Мне даже думать о таком страшно. Рома прижал её к себе и коснулся губами волос. — Я тебя люблю, — пробормотал он с беспредельной нежностью. — Слышишь? — Да, — выдохнула Кира таким счастливым шёпотом, будто он сделал ей самый лучший подарок. — Я тебя люблю, Ром!