Хочешь, я к тебе приеду?

— Да, я уже на месте, — Рома развалился поудобнее в мягком кресле бизнес-зала и достал из кармана билет. Посмотрел на него внимательно, потом на часы и ответил. — Вылет через тридцать минут. — Отлично! Значит, к показу успеешь, — раздался из трубки бодрый голос Жданова. — Кире повезло меньше, ей Клочкова билеты заказать забыла. Не хотел Рома слышать это имя. Так хорошо жилось без него этот месяц, даже Андрей ни разу о ней не говорил. А тут ещё в самолёт сесть не успел, как на тебе. И всё из-за Вики. — А что там наша Катерина? — перевёл тему Малиновский. — Похвалила тебя за проделанную работу? — и, не дав другу ответить, задал более интересующий вопрос. — А Наденьку твою она уже видела? — Видела, — недовольно вздохнул Андрей. — Только изъясняйся точнее. Надежда — деловой партнёр Зималетто. — Про которого ты мне все уши прожужжал, — добавил Рома. — Кстати, по этому поводу у меня для Пушкарёвой подарок заготовлен. Андрей насторожился: — Ты о чём? — Прилечу — увидишь, — отмахнулся Рома. — Всё, у меня посадка. Веселье пропало вместе со сброшенным вызовом. Рома нехотя поднялся, взял ветровку с соседнего кресла и побрёл к нужному терминалу. Как же он не хотел возвращаться, кто бы знал! Командировка, конечно, прилично надоела, но за время неё он обрёл покой. Он много работал, добившись хороших результатов, а главное, не видел её и ничего о ней не знал. Хотя, теперь уже можно не бояться произносить это имя, всё равно от него никуда не деться. До отъезда они с Кирой друг на друга злились. Смотрели с пренебрежением, не особо заботясь о мнении окружающих. Разве что при Жданове старались держать нейтралитет. Но однажды дошло до прямого конфликта. В тот день возле мастерской Милко Рому остановила одна из постоянных моделей Зималетто, повисла на нём, болтая о ерунде, и именно в этот момент мимо них прошла Кира. Хмыкнула, поравнявшись, и одарила насмешливым взглядом. Малиновского это не задело ни капли, даже от разговора не отвлёкся. А когда возвращался к себе, прямо перед носом открылась дверь и из кабинета навстречу ему вышла Кира. — Я так подумала, — улыбнулась она самодовольно и достала из-за спины сложенные листы инструкции, — рукописи должны храниться у их автора. Смотри, не потеряй. Всё-таки вещь очень ценная. Можешь использовать в завоевании моделей. Рома глянул на инструкцию в её руках, но даже не прикоснулся, вместо этого съязвил: — Это не рукопись, а репродукция. Мне казалось, ты достаточно хорошо разбираешься в искусстве, чтобы не допустить подобную оплошность. — Боюсь, что оригинал хранится где-нибудь в Лувре. Так что на твоём месте я бы репродукцией не пренебрегала. План-то рабочий описан, опытным путём доказавший свою эффективность. А то, смотрю, приходится тебе пользоваться лишь плодами былых побед. Рома быстро осмотрелся по сторонам, убедился в пустоте коридора и одной рукой в дверь упёрся, вынуждая Киру прижаться к ней спиной. — С какой стати несвободную девушку заботит моя интимная жизнь? Кира посмотрела испуганно и надавила ладонями ему на грудь, отталкивая, но он не сдвинулся. — Я ответ жду. — Отойди. — Нет, — он приподнял её подбородок, просто в глаза посмотреть хотел, а Кира вдруг губы облизала. Сделала быстро, но этого хватило, чтобы Рому окатило жаром. Подался вперёд, всего лишь невесомо коснулся губами её губ, а она взволнованно вздохнула. И удержаться от поцелуя Рома смог только благодаря приближающимся шагам и гулу голосов. После этого к злости между ними добавилось неутолённое желание. Это портило жизнь, не давало нормально концентрироваться на чём-то нужном. И Рома уже всерьёз задумывался о смене работы. А потом Жданов эту командировку придумал, и она смогла вернуть равновесие. Удержать бы его теперь. В Зималетто оказалось весело. Не отлипающий от Надежды Жданов, её заинтересованные взгляды на него и хмуро наблюдающая за этой парой Пушкарёва. Рома сразу же вручил ей рога, а она забрала, не особо понимая, что ей с ними делать. Он этого тоже не знал. Купил их под настроение, после очередного восхищённого рассказа Жданова о вечерних прогулках с Ткачук. А по дороге в аэропорт успел пожалеть. Но выкидывать не стал, пусть это делает Пушкарёва. На показе наблюдать за этим трио Роме было ещё интереснее. Да и само дефиле с выходом женсовета позабавило. А потом появилась Кира, как раз после завершения официальной части. Подошла к Андрею с Надеждой и закатила скандал. Рома наблюдал за этим со стороны, а когда Кира, перед тем, как уйти, его заметила, осуждающе покачал головой. Какое-то время она молча на него смотрела, а потом поддалась, утягивающей её за собой, Клочковой и вышла вслед за ней из зала. Рома же до последнего провожал её взглядом, всё пытался разобраться в своих чувствах. И собственное состояние ему нравилось. Да, при виде Киры внутри что-то дрогнуло, но это было совсем не существенно. И уж точно не достойно переживаний. На следующий день Жданов нёс какую-то чушь о том, что с Кирой он вчера расстался окончательно. Прям уверенно и бесповоротно. Но при этом Надежда его не интересовала, она просто друг и деловой партнёр. А к Пушкарёвой он обещал не подходить (когда только успел) и поэтому добиваться её будет медленно. — В технике удава что ли? — подколол его идею Рома, но Андрей продолжал стоять на своём. И тогда Малиновский стал ненавязчиво, а может и слишком явно, склонять друга к более активным действиям в процессе завоевания сердца Катеньки. Чтобы не дай бог какой сокол ясный не увёл её из-под носа. Роме вроде и дела до этого не было, но если друг собирался совершить ошибку, надо ж было его остановить. Не получилось. Андрей был твёрдо уверен, что у Пушкарёвой никого нет и спешить ему, соотвественно, ни к чему. А вот когда спустя полчаса этот «никого нет» явился в Зималетто с твёрдым намерением добиться встречи с Катей, Жданов переобулся и запаниковал. Рома, конечно, поехидничал для порядка, а потом дал дельный совет: узнать всю информацию у женсовета. Этим Андрей и занялся, спихнув на друга встречу с немецкими клиентами. А посреди беседы в конференц-зал влетели перепуганные секретарши с информацией о том, что Жданов закрылся в кабинете и орёт на всех, кто пытается до него достучаться. Прорваться к нему даже Роме удалось с трудом. Влетел в кабинет, искренне возмущаясь детским поведением друга, и замер, увидев, в каком тот состоянии. Весь растрёпанный, с заплаканными глазами. Что-то держал в руках, отчаянно прижимая к себе, и смотрел перед собой отрешённо. Пугающее зрелище. Злость отступила мгновенно. — Андрюх, что случилось? — Рома присел на край стола рядом с ним и легонько потряс за плечи. — Что это у тебя? — Дневник, — ответил Жданов. — Чей дневник? — Кати Пушкарёвой. — Прекрасно. Какие там оценки? — по привычке пошутил Рома, но тут же опомнился. — Прости. Прости. Меня иногда заносит, — извинительно потрепал его по голове и кивнул. — Так, я всё понял. Ты его прочитал? — Да, я его прочитал. Дальше Андрей занялся самобичеванием и отчаянными вопросами о том, как ему теперь перед Катей оправдаться. А потом вдруг решительно заявил: — Я остановлю её. В таком состоянии Рома отпускать его не хотел, ещё ниже ведь в глазах Пушкарёвой упадёт, но удержать не получилось. Андрей быстро обулся и, сказав не вмешиваться, вылетел из кабинета. Рома проводил его печальным взглядом, уже прикидывая последствия, и тяжело вздохнул. Вот как тут не вмешаться? Потянулся за стаканом виски и заметил стол, в ящик которого Жданов забросил тот самый дневник. Решение пришло само. Чтобы помочь, нужно было быть в курсе ситуации. Прочитанное по-настоящему порадовало. Это было похоже на чудо, но, несмотря ни на что, Пушкарёва до сих была влюблена в Жданова. На каждой странице об этом говорилось. Так что вот оно — решение! Надо просто её додавить, и мучения Андрея, наконец-то, закончатся. Об этом Рома ему и сообщил, когда тот вернулся. Но Жданов не слушал, как заворожённый пытался отобрать дневник. А Малиновский не отдавал, надеясь привлечь внимание друга к своим словам. И даже не понял, как оказался на полу. От удара голова гудела, но боли Рома особо не чувствовал. Сел, прислонившись спиной к столу, и коснулся ладонью разбитой губы. А потом усмехнулся: — Понятно. Крайнего нашёл. Андрей стоял весь подобравшись, смотрел напряжённо и даже руки не подавал. Это сказало о многом. Малиновский поднялся сам, присел на край стола и, взяв бутылку виски, сделал глоток: — Девочку маленькую обидели, дневничок прочитали. — Ещё одно слово и я тебя убью, — сквозь зубы подал голос Жданов. — Я тебе верю, — Рома встал и подошёл к нему. — Ты ж у нас супермен. Главный герой мелодрамы. Да? — положил ему руки на плечи. — Только я скотина. Я почему-то не понимаю твоих чувств к этой нашей леди с железными зубами. Не понимаю. Намерено провоцировал Андрея жестокой правдой. Знал, что ситуация безвозвратна, поэтому нужно было поставить жирную точку. И Жданов повёлся: схватил Рому за шею и вытолкнул в коридор. Малиновский даже усмехнулся от его предсказуемости: — Вам крови захотелось, Андрей Палыч? Ну, давайте. Ручки можете не марать, ваше благородие. Ногами добейте. — Ещё одно слово, — вновь угрожающе предупредил тот, но Рому это не остановило. — Ты сам-то его где взял? Она тебе разрешила его читать? Свою вину Жданов, предсказуемо, признавать не стал. Вместо этого вновь вернулся к угрозам: — Ты должен уважать её, понял? Я никому не позволю говорить о ней в таком тоне, — он сделал шаг вперёд, и Малиновский ему навстречу. Сунул руки в карманы и презрительно посмотрел другу в глаза. — Теперь заткнись и слушай меня. Ты не только исполнитель, ты ещё и главный организатор этой истории. Сам принимал решения. Так что не надо перекладывать с больной головы на мою здоровую. Совесть замучила — решил найти крайнего? Поздравляю, нашёл. Они стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки, когда в коридоре появилась Кира с Викой и женсоветом. — Что здесь происходит? — испуганно поинтересовалась она, глянув на Рому. Он бросил на неё тяжёлый взгляд и зло произнёс: — Ничего, — а после паузы всё же пояснил. — Я тут увольняюсь. В коридоре повисла тишина. Все смотрели на них растеряно, боясь даже звук какой-нибудь издать. И Роме это надоело, пора было закругляться. Обвёл взглядом толпу и вновь посмотрел на Жданова: — Я не стану тебе отвечать только потому, что заслужил. Давно мечтал, чтобы ты это сделал. Но с этого момента мы квиты, — заметил тень непонимания на лице Андрея. Похоже, он усиленно пытался понять, в чём же Рома себя виноватым считает, раз не в истории с соблазнением Пушкарёвой. Но помогать в этих размышлениях Малиновский не стал. Вместо этого посоветовал. — Когда в следующий раз руками размахивать будешь — очки снимай. Мало ли кто-то ответить захочет, — небрежно поправил сбившийся на плечах свитер и на прощание махнул рукой. — Счастливо оставаться! — а проходя мимо Киры, на секунду притормозил. — И тебе. Не утони в этом болоте. До парковки Рома добрался под удивлёнными взглядами сотрудников, а, оказавшись в своей машине, почувствовал на душе невероятное облегчение. Наконец-то эта история закончилась. Повернул ключ зажигания и, без промедления, нажал на газ, навсегда закрывая за собой дверь Зималетто.