Почувствовать боль.

      Сузуму устало плюхнулся на диван, кинув файл с документами и флешку под диван. Документы принадлежали крупному торговому центру, на флешке хранились видео с камер наблюдения, где запечатлены издевательства над людьми — избиение и даже изнасилование. Лица преступников были хорошо видны.       Сузуму частично работал на полицию лишь по той причине, что у полицейских имелось на него несколько компроматов.       Он собирался вздремнуть, а после отнести раздобытый файл в полицию. Хаяси уже представлял шокированные лица людей, когда они узнают, что владелец торгового центра на самом деле окажется насильником.       Сузуму притворился охранником этого центра и без проблем проник в комнату, где хранились и велись записи с камер видеонаблюдения. А под шкафом он нашел эти самые документы. Какой идиот будет хранить документы под шкафом? Верно, владелец торгового центра.       Но не прошло и получаса, как в дверь его дома постучали.       Обматерив пришедших, Сузуму сел на диване, думая, открывать или нет. Он рукой поправил волосы и взглядом нашёл пиджак. Красоваться в футболке и светить руками, покрытыми шрамами, не хотелось.       Но пришедший не собирался ждать, пока ему откроют, и сам зашёл в гостиную, где расположился Сузуму, по-прежнему спокойный, никак не удивлённый, будто бы всё это время только и ожидал визита Иоши. Уверенность, вырисовывающаяся на лице Накаямы, была ему слишком к лицу; выделявшиеся скулы и раскосые глаза, по мнению Сузуму, придавали Иоши вид той самой модели, сошедшей с обложек модных журналов. Иногда Хаяси пускал в его адрес шутки, что, будь он девушкой, обязательно влюбился бы в Иоши, на что получал недовольный взгляд от друга.       Сузуму откинулся на спинку дивана и изучающе взглянул на Накаяму. Он держал руку в кармане брюк — выходит, там нож или пистолет.       Пару секунд они просто смотрели друг другу в глаза. Иоши резко вытащил пистолет и направил на бывшего друга. Сузуму усмехнулся и вопросительно поднял левую бровь.       — Хочешь меня убить?       — Нет, — холодно ответил Иоши, — отдай документы и флешку, и я оставлю тебя в живых.       — О каких документах ты говоришь? — Сузуму состроил удивлённое лицо.       — По-твоему, эти документы стоят твоей жизни? — спросил Иоши. — Ты хотя бы мог после себя не оставлять улик.       Сузуму закатил глаза, а после в упор посмотрел на бывшего друга. В глазах напротив всякий раз блестело что-то такое, что для Сузуму по сей день оставалось загадкой. Он назвал бы это взглядом преданной собаки, однако преданность — сотая доля от глубины чувств, скрывающейся в этих карих глазах.       — Стреляй, — звучит холодный приказ. Битва взглядов продолжалась: пустой взгляд Сузуму и холодный Иоши, за которым крылось что-то ещё, прямо противоположное, противоречащее.       Иоши опустил палец на курок, но нажимать не спешил.       — Помнишь, как я тебя вытащил из трущоб и оплатил обучение? — словно невзначай напомнил Сузуму. — И это твоя благодарность?       Умирать от руки бывшего друга он не хотел, но чувствовал, что у Иоши не хватит сил нажать на курок. Тот ничего не ответил и сделал пару шагов вперёд.       — Где документы?       Сузуму усмехнулся. Иоши ещё сократил между ними расстояние. Теперь дуло пистолета было прижато ко лбу, пока сам Иоши нависал над ним.       — Стреляй. А хотя, сколько ты им должен?       — Я им ничего не должен.       — А твоя мать? Сколько она должна? Я все покрою, только убери пистолет.       Иоши наклонился к нему, между их лицами оставалось несколько сантиметров, носы почти что соприкасались.       — А если нет?       — Акеми расстроится, если узнает, что ее любимый — убийца, — ответил Сузуму.       — Это не я её любимый, — отрезал Иоши.       Сузуму уловил мимолетный взгляд, который Иоши кинул на его губы. Факты медленно стали складываться в одно-единое.       — Я тебе нравлюсь?! — это был ни вопрос, ни утверждение. Сузуму наблюдал, как холодная маска Иоши ломается. Он оказался прав.       — Нет.       — Врешь, — хмыкнул Хаяси. — Давай переспим?       Во взгляде Иоши читалось: «Ты сейчас серьезно?»       — Я нравлюсь тебе, так что мы можем переспать, а после я выплачу весь долг твоей матери.       Иоши колебался. Он медленно перевел взгляд на тело Сузуму, затем на руки и был удивлён. Как он раньше не замечал этих шрамов?       — Это что такое? — спросил Иоши.       Сердце Сузуму пропустило удар. Он думал, что Иоши ничего не заметит.       — Шрамы, — словно объясняя дураку, сказал он. Иоши скривился, давая понять, что такой ответ его совсем не устроит. Белые полосы старых шрамов пересекались с новыми, взявшимися бордовой коркой полосами.       — Объясни подробней.       — Выбирай: либо мы переспим, либо я расскажу тебе, откуда шрамы, — поставил условие Сузуму. Не было никаких сомнений, что Иоши выберет первое.       — Окей, — Иоши убрал пистолет в карман и сел на диван. — Рассказывай.       Сузуму, вздохнув, закатил глаза. Ну и что ему рассказывать-то?       — Ну, вот, смотри, есть человек, и он живёт, но если он не чувствует боль, то, получается, уже не живёт, а просто существует.       — И? — давил Иоши, понимая, куда клонит его друг. Или все же не друг?       — Этот человек не хочет существовать, он хочет жить. А чтоб жить, ему нужна хоть капля боли.       — Поэтому ты режешь себе вены?       Сузуму отвернулся от Накаямы.       — Да, — признался Сузуму.       Иоши положил ладонь ему на плечо, а другой рукой взял за подбородок и повернул его лицо к себе. Их взгляды вновь встретились. Иоши словно заново изучал Сузуму, точно тот был ему незнаком.       — И как это давно? — перевел тему Сузуму.       — Что давно?       — Я тебе нравлюсь? — добавил Хаяси.       — С нашей первой встречи.       Сузуму сглотнул. Как так? Почему он не замечал, что нравится Иоши, на протяжении четырех лет их дружбы? И было ли это дружбой?       — Почему я раньше не замечал этих шрамов, например, когда ты переодевался в раздевалке или когда выходил на поле в футболке? — спросил Иоши, возвращаясь к первоначальному разговору.       — Тональный крем, — коротко объяснил Сузуму, совсем не радуясь тому, что тему вернули к шрамам, — и да, на теле нет шрамов, не волнуйся.       Повисла тишина.       — А почему ты встал на сторону Ито? — поинтересовался Сузуму.       — Я думал, что перестану что-либо чувствовать к тебе.       Сузуму усмехнулся.       — Я не удивлен. Знаешь, мне так нравится то, что я нравлюсь тебе.       Хаяси убрал руку Иоши со своего подбородка и переплел их пальцы.       — Как я понял, мои чувства невзаимны, — сделал вывод Иоши, никак не выдав печали.       — Верно. Но это не значит, что мы не сможем быть с тобой особенными друзьями.       Свободной рукой он схватил Иоши за ворот футболки и рывком притянул к себе, примыкая губами к чужим, подаливым, размыкающимся вмиг и пропускающим язык Сузуму глубже, пуская лёгкую приятную дрожь по телам обоих и заставляя Накаяму придвинуться ещё ближе — он слишком долго этого ждал.       — Значит, ты режешь себе вены, чтоб почувствовать боль? — прямо в губы после поцелуя спросил Иоши. Сузуму закатил глаза.       — Такой момент испортил. Да, я режу себе вены, чтоб почувствовать боль. Доволен?       — Нет. Я за тебя переживаю.       — И это говорит человек, который пришел ко мне домой с целью убить меня, — усмехнулся Сузуму, не отрывая взгляда от Иоши.       — Ты же знаешь, я не выстрелил бы, — заверил его Иоши. Сузуму это и так знал.       Накаяма запустил руку в его волосы и подтянул Сузуму к себе. Новый поцелуй получился куда более чувственным.       После ухода Иоши Сузуму сдал документы в полицию.       Он решил зайти в парк прогуляться, полюбоваться природой, но ему позвонил его старый знакомый.       — Хаяси, ты ещё не сдох? — спросил человек на втором конце провода.       — Не дождешься, — кинул Сузуму, — а зачем позвонил?       — Я вышел на твоего Натаниэля, он сейчас в Милпорте, а его мамаша хрен знает где.       Сузуму задумался на минуту.       — И что он там делает?       — Играет в экси.       Сузуму усмехнулся, это было ему только на руку.       — Сделай так, чтоб его заметил Дэй.       — На кой хрен? — не понял тот.       — Так надо.       Не став дослушивать знакомого, Сузуму отключил телефон.       Все шло идеально. Он знал не Натаниэля, а Алекса. Они познакомились, когда им было по двенадцать лет, у городского фонтана. Дружили они два месяца, после чего Веснински пропал. У Сузуму тогда осталось пару волосинок с головы друга, которые он оставил у себя в шкафу. После он сдал их на анализы, чтоб понять, куда тот пропал. От полученной правды он остался в шоке: Алекс на самом деле оказался сыном Балтиморского Мясника.       После, сидя на скамейке, Сузуму задумался, а что было бы, если Кевин рос рядом с ним, а не с Рико? А что было бы, расти он вместе с матерью и Кевином? А что если бы рос он рядом с отцом в замке «Эвермор»? Слишком много «если». Этого никогда не будет.       Он задумался об Иоши. Они просто друзья, теперь и с привилегиями. Он не хотел давать пустых надежд Накаяме. Но узнать, каков его друг в постели, казалось интересной затеей.       Вокруг него было слишком много людей: друзья, подруги, бывшие, знакомые, одногруппники и одногруппницы, преподаватели, его команда. Но при всём этом он ощущал внутри себя удушающую пустоту, словно ему чего-то или кого-то не хватает. Того, кто его поймет. Иоши понимал его, но он всего лишь друг. Ему был нужен человек, которому он сможет открыться и довериться. Но таких не было. Может, они где-то ходят, существуют себе спокойно или даже есть в его жизни, но пока Сузуму их не замечает.