Когда цветёт цикламен

Двери городской больницы. Светлые и приветливые, они одновременно и притягивали и пугали Эдрика. В любом случае сегодня ему нужно перешагнуть их порог, ибо за ними человек, который терзает его мысли и мысли его лучшего друга уже четыре месяца одним своим существованием. Но обо всём по порядку. Октябрь и ноябрь для Блайта ещё никогда не были такими противоречивыми и долгими. В тот день, когда Хантер поделился с ним своим секретом время для парня будто стало идти как-то по иному. С одной стороны он радовался, что минуты, проведённые с сожителем, шли так медленно, давая насладиться этими моментами, а с другой... Он проклинал каждую из них. Эдрик не мог как раньше смотреть на Голдмана, ведь каждый раз он возвращался к осознанию того, что уже через пару-тройку месяцев тот исчезнет навсегда. И как на зло Хантер стал проводить больше времени с ним. Блондин понял, что на Эда можно положиться, так как тот не выдал его тайну. Блайт ощущал, что сожитель стал больше ему доверять, что его касания и улыбка с каждым днём становились всё мягче и теплее... И это заставляло сердце зеленоволосого изнывать от неведомой тоски, из-за чего хотелось разорвать грудную клетку и вырвать перегоняющий кровь по телу орган, лишь бы тот наконец оставил его в покое. «Это закончится. Он уедет, и это закончится» – раз за разом повторял себе Эдрик, лежа в своей кровати ночью и сжимая подушку до побеления костяшек, в попытке отвлечься от мыслей про сожителя. Поэтому в какой-то момент он больше не смог. Не смог смотреть в эти глаза, которые так завораживающе переливались малиновым оттенком, не смог ощущать теплоту чужих рук на своих плечах и видеть эту улыбку, распаляющую в его сердце пламя, которое обжигало щёки румянцем. И он понял – выносить это нет сил. Лучше закрыться в своей комнате во время ужина, притвориться спящим или больным, гулять по городу допоздна и передвигаться по квартире как мышь, но не разговаривать с ним и слышать теплоту в чужом голосе. Вскоре эти изменения стали замечать друзья и родственники парня. Баркус и Кара всё чаще спрашивали про состояние Эда и хорошо ли тот спит, родители корили за нерасторопность и упадочное настроение, и лишь Эмира качала головой и сильнее прижимала брата к груди, когда тот в очередной раз молча падал в её объятия. – Эдри... Ох, Эдри, что же с тобой происходит? – девушка проводила по волосам юноши и вздыхала. – Не знаю, – отвечал Блайт, прикрыв глаза и прислушиваясь к чужому дыханию. – Знаешь. Просто принять этого не хочешь и отмалчиваешься. – Откуда тебе знать? – Я чувствую. Эдрик никогда не понимал этого её «я чувствую». Как можно почувствовать другого человека? Для него это было загадкой. Уловил ли изменения в поведении парня Голдман? Может да, может нет, Блайт не знал. Не хотел думать об этом, просто боялся обнаружить, что блондину плевать. Но в конце ноября произошло кое-что хорошее... Нет, просто чудесное! Тот день не отличался особой красочностью, было пасмурно и дул ветер, но зеленоволосый всё равно шёл домой очень неохотно. Он бы и рад снова прогулять весь день где-нибудь в городе, но ему нужно было выполнить письменное задание по учёбе. В квартире тихо, поэтому Эд понадеялся, что сожитель ушёл на тренировку. Юноша повесил пальто на крючок и хотел было уже пойти к себе, но за спиной послышались шаги. – О, ты пришёл, как славно, – голос Хантера был спокойным и немного уставшим. Видимо день в колледже у него не задался, – Тебе Эмира там дозвонится не может, уже мне набирала. Перезвони ей, будь так добр. Блайт достал из кармана телефон, стоявший на беззвучном. И правда, сестра звонила ему семь раз, а мать аж десять. Что ж такого случилось? – Оу, и правда. Спасибо, – с запозданием пробормотал юноша, так тихо, что даже не понял, услышал ли его Хантер. В любом случае тот пожал плечами и скрылся за дверью своей комнаты. Эдрик закинул рюкзак под стол и, упав на кровать прямо в уличной одежде, набрал номер матери. Парень уже мысленно прощался с жизнью, когда гудки оборвались, и на другом конце провода раздался раздражённый женский голос. – Ну наконец-то! Я уже думала ты где-нибудь скопытился! – воскликнула Одалия. – И тебе привет, мам. – Ага, сразу к делу, – женщина равнодушно вздохнула, – Звонили родители Джербо и– – С ним что-то случилось? – Блайт сел на кровати и стал нервно теребить край футболки. – Да, он познакомился с тобой и твоей компашкой, вот что случилось, – раздражённо фыркнула женщина, – Его состояние давно стабильное, успокойся. – Но он всё ещё в больнице... Вроде как. Я не знаю, ты мне не рассказываешь. – Ой, не начинай, я уже говорила, что его родители против того, чтобы ты знал! А у тебя будто пластинку заело, достал, – взревела женщина, – В любом случае, это уже не важно, потому что они объявили нам с твоим отцом ультиматум. На выходных ты должен будешь навестить Джербо в больнице, а иначе они расторгнут с нами контракт. Эдрик сначала не поверил своим ушам. Они хотят чтобы он... Что? – Я правильно тебя понял? Ты хочешь... – Я не просто хочу, я говорю, чтобы ты точно пошёл туда и поговорил с этим чертовым калекой! Адрес и дату я тебе вышлю SMS-кой, сил моих больше нет с тобой говорить, – фыркнула Одалия и бросила трубку. – По... Пока, – в ответ парень услышал лишь короткие гудки. Его даже не задело такое поведение матери, он был слишком воодушевлён возможностью увидеть друга спустя четыре месяца. Четыре месяца неведения и постоянных переживаний! Словами не передать как Эд был счастлив, в тот момент, все проблемы показались ему вовсе пустяковыми и невесомыми. Впервые за последние дни юноша улыбался искренне. Всю следующую неделю зеленоволосый был вдохновлён мыслью о том, что он наконец увидит Джербо и сможет лично узнать у него, как он себя чувствует и скоро ли тот поправится. Единственное, что расстраивало в этой ситуации Эдрика, это то, что он не может поделиться этим с Баркусом. Таково было ещё одно условие родителей Джербо, никто не должен ничего знать... И это смущало не только Блайта. – Ну, не знаю, странно всё это, – озадаченно хмыкала Эмира, отпивая кофе из своего стаканчика. В среду у неё было мало пар, как и у Эда, поэтому близнецы решили вместе прогуляться по городу, – Сначала они говорят, чтобы тебя и близко с Джербо не было, а теперь грозятся расторгнуть контракт, если ты не приедешь к нему. Так ещё и говорить никому ничего нельзя... Тебя это не настораживает? – Немного, – честно признаётся юноша, но тут же задорно улыбается, – Да это не важно, главное я увижу его! Эмми, ты не представляешь как я переживал всё это время! И Баркус тоже... – последние слова заставили ухмылку сползти с лица Блайта. – Вот именно! Я хоть и редко была в вашей компашке, но ясно увидела, что они с Барком дорожат друг другом, как и тобой. Почему тогда ты идёшь один? – Слушай, я не знаю, – вздохнул Эд и пнул подвернувшийся под ногу камушек, – В любом случае, выбора у меня нет, мама буквально приказала мне туда идти в одиночку! – А ты и рад, – фыркает девушка и, выкинув в мусорный бак пустой стаканчик, с волнением смотрит на брата, который, нахмурившись, опустил голову, – Эдри, знаю не заметно, но я рада, что ты наконец увидишь своего друга. Правда рада. Но, пожалуйста, будь осторожен. – Да с чего ты вообще взяла, что со мной что-то случится? – Не знаю. Я просто– – Чувствуешь? – Да. – Ох, Эмми, ты серьёзно? – парень обреченно всплёскивает руками, но сдаётся, видя обиженное лицо сестры, – Ладно, я буду осторожен. Обещаю. Эмира улыбнулась и обняла брата. От неё исходило такое родное тепло, что при всем желании Эдрик не смог бы нарушить данное им слово.

⌀ ⌀ ⌀

– Ого, ничего себе, это и правда очень неожиданно, – Хантер хмыкает и отправляет в рот кусок свинины в соусе терияки, наблюдая за улыбающимся во весь рот сожителем. – Ага, это так здорово, правда?! Все последние дни мысли зеленоволосого были заняты предстоящей встречей, вытесняя негативные, поэтому он решил, что было бы неплохо провести вечер четверга за ужином с блондином. В конце концов, кажется тот тоже был рад этому. – Очень здорово, ты ешь, ешь, – Голдман указывает на нетронутую тарелку с ужином Блайта, – Сколько говоришь вы не виделись с момента аварии? – Четыфе мефяца. С хфостиком, – с набитым ртом отвечает Эд, чем смешит Голдмана. От этого хихиканья по телу Эдрика разливается приятное тепло. Он уже успел соскучиться по этому смеху, сдержанному, но такому приятному для ушей. Будто не было того разговора о побеге блондина, не было всех этих терзаний. Тогда Блайту казалось, что жизнь потихоньку налаживается... И вот он стоит перед дверьми той самой больницы. За этими дверьми у людей появляется шанс на выздоровление, кому-то буквально дарят вторую жизнь, а кто-то льёт слёзы счастья, ведь дорогого им человека вытащили с того света. В груди у юноши всё трепещет. Он ждал почти неделю, но эти минуты до их с Джербо встречи самые невыносимые! Но Эд не спешит заходить в здание, что-то заставляло его замереть. «Нужно унять волнение, а то я так тут до вечера простою», – парень глубоко вдохнул, после чего медленно выдохнул, – «Так, всё будет окей. Это же Джербо, мой друг!» Блайт ещё раз взглянул на табличку рядом с дверью и вошёл в здание больницы. В это время в квартире сожителей Хантер решил немного прибраться, чтобы завтра в «уборочное воскресенье» дел было меньше. Блондин протирал полки и раскладывал по ним книги в своей комнате, когда в окно что-то забарабанило. Голдман отвлёкся от уборки и подошёл к окну. «Ну вот, всю неделю неслышно не видно, а как выходные так здрасте» – подумал парень, наблюдая за стекающими по окну каплями. Его взгляд случайно зацепился за тёмно-зелёные листья цикламена. Парень ахнул и, аккуратно взяв цветок в руки, вышел из комнаты. – Эд, ты должен это видеть! – Хантер не сразу вспомнил, что по сути разговаривает с пустотой,– Вот ты придурок, Хан, он же ушёл ещё час назад. Юноша поставил цветок обратно на подоконник и, присев на кровать, снова выглянул в окно. Мысль о том, как бы наверное сейчас обрадовался Блайт заставила его улыбнуться. «Видимо у него сегодня и правда счастливый день», – усмехнулся блондин, но его вдруг бросило в дрожь, – «Бр-р, чего это я? Не холодно ведь совсем.» В рознь собственным размышлениям Хантер набросил на плечи плед. Погода всё сильнее портилась.

∅ ∅ ∅

В больничном коридоре было светло. Лампы неприятно светили в глаза, но это не убавляло оптимистичный настрой Эдрика. Юноша бодро шагал по этажу, ища нужную палату. – Сказали, что в этой. Юноша постучался и замер, дыша через раз. – Входите, – послышался приглушённый голос внутри из-за чего зеленоволосый вздрогнул. Это был голос его друга. Парень медленно открыл дверь в палату и увидел лежащего на больничной койке русоволосого юношу. Это был Джербо. Он спокойно смотрел на Эда, пока тот стоял как вкопанный и не мог поверить своим глазам. – Ну, ты чего встал в дверях? Или уже забыл меня за эти... Сколько времени прошло? – Джербо отстранённо почесал подбородок. – Четыре месяца, – Блайт сглотнул, так как в горле у него пересохло, – С хвостиком. – То-очно. Ну, ты сядь хоть, я тебе руку не откушу, знаешь ли, – Джербо указал на стоящий рядом с постелью стул, Эдрик кивнул и покорно сел, не сводя взгляда с друга. С минуту они смотрели друг на друга молча. Кажется Джербо хотел уже что-то сказать, но ждал, пока начнёт Блайт. Эд бы и рад, но из головы вылетели все мысли и темы, которые он так хотел обсудить с парнем. – Ты... Ты живой. – Спасибо, я вижу. – Ох, прости, я просто... Боже, я думал, что никогда тебя больше не увижу, – зеленоволосый выдохнул и почесал затылок. – Как ты? Как там Баркус? – в голосе русоволосого сквозило равнодушие. Эдрик заметил это, даже несмотря на всю радость встречи. – Я? Оу, ну потихоньку... Баркус тоже. Переживает за тебя сильно. – Ага, конечно, – фыркнул юноша. Эдрик открыл и закрыл рот. Кажется друг был не очень рад его видеть. – Знаю, не похоже, но это правда так. Мы хотели навестить тебя раньше, но твои родители не разрешали нам. – Знаю, это я их попросил. Блайту казалось, что он попал куда-то не туда. Это был какой-то другой Джербо, но точно не тот, которого он знал. Тот Джербо никогда бы так не сделал. – Прости, я не совсем понимаю– – Конечно ты не понимаешь, никто из вас придурков не поймёт этого! – Эд вздрогнул от крика друга, – Хочешь сказать, что тебе не было начхать? Да это всё чушь собачья! – Что?.. Но мы правда волновались! – растерянный юноша отшатнулся от разозлившегося друга, – Я не понимаю, что с тобой? – Что со мной?! О-хо-хо, я скажу тебе что случилось! – парень раздражённо хохотнул и посмотрел на Блайта глазами полными злобы, – Я провалялся в отключке почти два месяца, а теперь никогда не смогу встать на ноги! А вы всё это время спокойно и счастливо жили и будете жить полноценной жизнью! – Почему ты говоришь так, будто это мы виноваты в произошедшем?! – растерянный Эдрик вскочил на ноги, негодующе и немного испуганно смотря на Джербо. – Потому что так и есть! Почему вы не могли остановить меня? Посмотри на меня, Эдрик, я никогда больше не пройдусь по городу и не сыграю в футбол, а всё потому что никто из вас не удосужился меня окликнуть. – Это был несчастный случай! – в отчаянии крикнул зеленоволосый, но льдинки в глазах напротив не дрогнули. – Извиниться ты, я так понимаю не хочешь? – Мне не за что извиняться. – Ясно, я понял, – Джербо опёрся спиной о быльцу койки и отвернулся в сторону окна, – Можешь уходить. И передай Баркусу, что его я тоже видеть не хочу. – Даже не скажешь ему лично? – отстранённо пробубнил Блайт, на что получил раздражённый смешок, – Не думал, что всё пройдёт так. – А я не думал, что у меня такие херовые друзья, которые не могут признать своих ошибок, – отрезал русоволосый и лёг на подушку, – Зря я попросил тебя позвать. Уходи. Мне нужно позвонить родителям. Эдрик ещё несколько секунд смотрел на человека, который так резко стал для него совсем чужим, после чего поспешно покинул палату. «Неужели он всегда был таким?» В голове Блайта была полная каша, ему казалось, что он спит. Никаких эмоций, только чувство пустоты внутри. В таком состоянии он вышел за входные двери больницы. Двери за которыми ужасы болезней, за которой люди провожают родных и близких в последний путь или и вовсе умирают в одиночестве. Парень практически не помнил, как добрался до дома, и не чувствовал капель дождя, единственное что он осознал, наконец подходя к знакомому зданию, это то, что он всю дорогу прошёл пешком, не садясь на автобус или трамвай. Из некого транса юношу вырвал звонок мобильника, заставший его врасплох во дворе, когда Эд подходил к своему подъезду. Это была мать, и парень ответил скорее машинально. – Алло? – Блайт нахмурился и оторвал телефон от уха, дабы не оглохнуть от крика Одалии. – Ну почему?! Почему ты такой бестолковый?! – в ярости восклицала женщина. – Что случилось? – голос Эдрика был к его собственному удивлению ровным и спокойным. – Что случилось?! Родители Джербо расторгли с нами все контракты, вот что случилось, дубина! – юноша слышал шумное дыхание матери и её тщетные попытки успокоиться, – Мало того, что ты оставил их сына инвалидом, так ещё и наговорил тому гадостей! Боже, что ж ты за чучело такое?! Неужели ты не мо– Голос в трубке оборвался, сменяясь коротким пиликаньем, означающим окончание телефонного разговора. Это Эд сбросил звонок. Парень поднимался по лестнице, чувствуя как начинают дрожать губы. «Нет-нет-нет, только не сейчас. Не время разводить сырость.» Однако глаза застелила пелена слёз, единственное, что останавливало Блайта от того, чтобы разрыдаться в голос – страх быть кем-то услышанным. Ключ в руке дрожал, но всё же парню удалось попасть внутрь квартиры. Захлопнув за собой дверь, Эдрик разулся и, осмотрев прихожую, заметил, что кед и куртки сожителя нет. Юноша достал из кармана пальто телефон и посмотрел на иконку с часами, Голдман как раз ушёл на тренировку. В этот момент что-то внутри Блайта окончательно переломилось, по щекам потекли горячие слёзы обиды и отчаяния. Зеленоволосый сжал рот рукой и, прислонившись спиной к стене напротив входной двери, стал часто и прерывисто дышать в попытке успокоиться. Но было уже поздно, и он это знал, однако всё равно продолжал вжиматься в бетонную поверхность и лишь болезненно мычать в собственную ладонь, прерывисто всхлипывая. Обычно парень быстро приходил в себя, но сейчас в нем будто остались силы только для того, чтобы сползти по стене на холодный паркет и захлёбываться в собственных рыданиях. Осознание того, что проблемы никуда не делись за эту «чудесную неделю» в ожидании встречи с Джербо, а лишь приумножились, вытесняло из груди весь воздух. Его охватило всепоглощающее чувство отчаяния и одиночества. Стоило лишь вспомнить слова уже бывшего друга или матери, как из груди начинал с новой силой вырываться пронзительный вой. «Может я и правда виноват в этом? Может они правы, и будь я немного внимательней то...» Юноша в тщетной попытке сместить внимание с душевной боли на физическую стал расцарапывать ногтями лицо от висков до подбородка, но и это не сильно помогало, что пугало ещё сильнее. Блайт всё же смог остановиться, когда услышал звук шагов на лестничной площадке, который стих рядом со входом в квартиру... «Нет. Нет, пожалуйста! Это не может быть он, пускай это будет вор, маньяк, но только не он» – думал Эдрик, вжимаясь лицом в колени и дрожа всем телом. Но это был не мародёр и не грабитель. Ручка двери, скрипнув металлом, отворила входную дверь, и Голдман вошёл внутрь. – О, уже вернулся? Часы посещения закончились? А я вот сменную обувь забыл, представляешь, – блондин прищурился, в тёмной прихожей ему было плохо видно происходящее, – А... А ты чего на полу сидишь, да ещё и в пальто? Эдрик хотел молча отсидеться, но предательский рваный вздох выдал его с потрохами. Блайт зажмурился, слыша, как к нему недоуменно подходит сожитель. – Ты чего ревёшь что ли? – Хантер сел перед парнем на колени и резко, но аккуратно приподнял его лицо, заглядывая в блестящие от слёз янтарные глаза, – Боже правый... Ещё и лицо расцарапано. Что стряслось? Блайт честно попытался что-то ответить, но не смог связать и двух слов, так как к горлу снова подкатил ком, а глаза неприятно защипало. Эдрик всегда эмоционально реагировал на проявление к нему какой-либо, но заботы. – Ну, ну, не плачь, – Голдман ещё сильнее растерялся, видя, что по щекам напротив начинают с новой силой бежать солёные капли, – Вот же чёрт. Блондин нервно огляделся по сторонам, но не нашёл ничего, что могло бы ему помочь. Придётся успокаивать своими силами, хотя Хантеру было проще встать и уйти куда-нибудь далеко-далеко, он не умел утешать людей. – Хе-ей, ну чего ты? – Голдман нерешительно развёл руки в стороны, как бы приглашая в объятья, – М-может тебе обнимашки помогут?.. Бл*ть, я не знаю... Ну, Эдри. Юноша неловко обхватил зеленоволосого руками. На самом деле Хантер не то чтобы часто обнимал кого-то, в его окружении не было особо тактильных людей, поэтому он понятия не имел оказывает это какое-то успокаивающее действие или нет. Но судя по тому, что Блайт прижался к нему в ответ, то хуже блондин точно не сделал. Хантер мысленно радовался тому, что по привычке снял куртку и остался в толстовке, ведь верхний элемент одежды был достаточно холодным и мокрым из-за пребывания на улице. Голдман чувствовал, как вздрагивает тело юноши при каждом всхлипе. Вдруг Эдрик почувствовал тёплую ладонь на своём затылке. Он положил голову на плечо сожителю, не переставая шмыгать. Парень ощущал, как «ходит» чужая грудная клетка при дыхании, и как блондин трепетно проводит по его волосам, что практически свело истерику на нет, что удивляло Блайта, ведь ещё минуту назад он не мог её прекратить самостоятельно. Парни молча сидели в обнимку, пока от недавнего состояния Эдрика не осталась лишь лёгкая дрожь в конечностях и рваное сопение. Блайту было нечего сказать, когда же у его соседа было достаточно вопросов. – Что-то случилось с твоим другом? – спросил Голдман, не выпуская юношу из объятий, и затаил дыхание, опасаясь, что этот вопрос вызовет у зеленоволосого новую бурю эмоций, но никакой подобной реакции не последовало. – Я не знаю как на это ответить, – голос у Блайта был уставшим, сравним с тем, который был бы у него, если бы он не спал несколько дней. – Понял, давай спрошу по другому. Это... Это вообще связано с тем, что ты сегодня ходил в больницу к этому... Как его? Джери? – Джербо, – Эд вздохнул и утёр нос тыльной стороной ладони, – Если честно, мне кажется то что произошло, стало просто поводом, чтобы... Не знаю, просто давно поныть хотелось, наверное, неважно. С этими словами парень отстранился от Голдмана и попытался встать, но чужая рука легла ему на плечо и усадила обратно. Пристальный взгляд красновато-малиновых глаз пробирал до мурашек. Хантер шумно выдохнул и притянул Эдрика к себе, укладывая голову того обратно к себе на плечо. Блайт не то чтобы сопротивлялся, у него не было для этого ни сил, ни желания. – В жизни не поверю, что ты просто «поныть захотел». Люди просто так на полу, рыдая, не валяются. Рассказывай, давай, – голос блондина был строгим, но в нём явно сквозили нотки беспокойства и теплоты. – Почему ты пытаешься что-то делать для меня? Тебя здесь уже не будет через месяц, если не меньше. Неужели тебя правда волнует вся эта херня? Наверное Блайт произнёс это с особой горечью и язвительностью, так как рука Хантера, поглаживающая его плечо, замерла, и тот молча уставился на сожителя. – Да, волнует. А ты не хочешь, чтобы это было так? Услышанное заставило Эдрика поднять до этого смотрящие в пол глаза на блондина. В выражении лица того, юноша кажется видел ответ на многие свои вопросы и переживания, что парадоксально пугало ещё сильнее. – Хочу. Голдман улыбнулся и утёр слезинку с чужой щеки. Эта улыбка была такой по-особенному измотанной и нежной, что Блайта снова бросило в приятный жар. – Знаешь, если ты не хочешь, то ничего не рассказывай. Правда, я не буду лезть тебе в душу, у каждого свои чёртики в сердце, – блондин о чём-то задумался и щёлкнул пальцами, – Но всё же я попытаюсь поднять тебе настроение! Голдман аккуратно выполз из объятий и жестами попросил Эда сидеть на месте. Юноша унёсся к себе в комнату, но уже через пару секунд появился в коридоре снова. В руках у него был горшок с цветком. – Смотри, у него кажется бутоны начинают появляться, – Хантер присел обратно рядом с Блайтом. Зеленоволосый прищурился, в полумраке было тяжело что-то разглядеть, но как только парень увидел то, о чём говорил сосед, его на какое-то время одолел по истине детский восторг. Наверное это было удивление и радость от того, что в этом доме хоть одно растение не сдохло, что было огромной редкостью. – Знаешь, а ведь до него у меня был кактус, – пролепетал Эдрик, как завороженный смотря на цикламен, стоящий на его коленях. – И где он сейчас? – спросил Хантер и, взяв в руку чужую ладонь, стал водить большим пальцем по чужим костяшкам. – В кактусовом раю. Его предшественник засох, поэтому этот я поливал чаще. Так часто, что он сгнил. Голдман хихикнул, что заставило зеленоволосого улыбнуться. – Эд, это... Прости, знаю я обещал не лезть в душу, но всё же можно задать один вопрос? Эдрик не мог винить блондина в любопытстве, ведь понимал, что будь он на его месте, тоже хотел бы о многом спросить. – Конечно. – Окей. Я просто хотел узнать, – Хантер издал непродолжительный мычащий звук, подбирая слова, – Ты в последнее время был очень... Тихим. Знаю звучит некорректно, но поверь, видел бы ты себя со стороны, то тоже посчитал это странным, – Блайт усмехнулся, он прекрасно знал, каким шумным может быть, – Я имею в виду, это как-то связано с этим Джербо и всей этой ситуацией с посещением больницы? «Он ведь не знает, как давно мне поступило это «предложение» от родителей Джербо» – Эдрик поджал губы, сейчас он мог бы просто согласиться, и тема о его поведении была бы закрыта... Но что-то не давало ему ответить «да». – Нет. Мне сообщили о необходимости пойти туда всего неделю назад. – Ох, – по выражению лица Голдмана было понятно, что в его голове вопросов стало ещё больше, из-за чего Блайт ощущал себя грёбаным обманщиком. – На самом деле... Если тебе интересно, – Эд неуверенно почесал подбородок, когда Хантер кивнул, показывая свою заинтересованность, – Когда ты сказал, что уедешь... Нет, исчезнешь. Мне стало не по себе, и наверное... Я так думаю, что возможно, мне бы не хотелось, чтобы ты пропадал, – парень нервно сглотнул, когда блондин недоумённо посмотрел на него, – То есть, да, звучит странно, окей. Просто, ну, я не знаю, мне стало... Грустно? Ох, Боже, как же ху*во звучит то, – зеленоволосый упал лицом в колени, пытаясь скрыть предательский румянец. «Вот стыдоба. Ты б его ещё поцеловал, гений, это же совсем не звучало как гребённое признание восьмиклассницы!» – Ты расстроился из-за того, что я уезжаю? – Хантер усмехнулся и убрал прядь волос парня ему за ухо, открывая вид на чужое порозовевшее лицо, – Мило. Знаешь, я думал об этом. В смысле, я тоже буду по тебе скучать, ты такое солнце, давно мне не доводилось общаться с подобными тебе людьми, – блондин приобнял сожителя за плечи и вздохнул, – Хочешь верь хочешь нет, но я правда расстроился, когда ты стал меня избегать. Всё же осталось не так много времени и... Я хотел бы, как можно большую его часть провести с тобой. Если ты не против, конечно. Удивлённый Эдрик повернулся к соседу, отказываясь верить тому, что услышал. Он точно всё правильно понял? – Рад это слышать, – только и смог выдавить юноша. – По твоему лицу видно, – Голдман с тёплой улыбкой прикоснулся тыльной стороной ладони к чужой щеке, – Ого, да у тебя температура, Блайт. – Неправда, – фыркнул зеленоволосый и прищурился, – Сам вон весь красный. И правда, даже в плохом освещении можно было увидеть яркий румянец на щеках Голдмана. – Я знаешь ли не каждый день говорю людям о том, какие они солнышки. – А я тоже не каждый день обнимаюсь с красивыми парнями, – Эд показал сожителю язык, на что тот лишь картинно цокнул. – Ладно. Один–один, Эдри. – Один–один, Хани.