
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
За подрыв одной аудитории и умышленный поджег концертного зала, двух своенравных студентов отправляют на отработку наказания в известный госпиталь Глицинии. Однако наказание закончится только тогда, когда двое омег окажутся в ремиссии своих заболеваний. Один не видит, другой не говорит, но каждый хочет жить: - Может снимешь очки, или от моей яркости глаза болят?
- Я слепой, - фыркнул юноша, беря под локоть друга.
- А он чего молчит? - сконфуженно поинтересовался Ренгоку, получая грозный взгляд
Примечания
Работа сосредоточена на две пары в равной степени)
Чтобы определиться с возрастными рамками: омеги могут выходить замуж с 16 лет официально, Танджиро и Зеницу по 17. Предупреждение Underage стоит для вашего спокойствия.
У каждого человека с рождения есть метка на теле, она предполагает будущую совместимость с партнёром. В каком месте она может располагаться: запястье у альф, ключицы и шея у омег, в редких случаях также запястье.
1.04.2022 - 100 - Спасибо! 🖤
Посвящение
Дорогим читателям, любителям РенТан и ТенЗен, а так же моим помощникам, что вложили частичку себя в работу)
Принцесса
25 марта 2022, 05:21
Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета.
***
Танджиро выбежал из палаты совсем впопыхах. Медсестра, что уснула за своим постом не проснулась даже от громкого хлопка двери, что оповещал либо о прибытии, либо об отсутствии какого-нибудь пациента. В данный момент юноша, что покинул самую известную палату, был взбудоражен и слишком обеспокоен. Почему-то именно в такой прекрасный, но и отвратительный день, вспоминались не самые радостные дни, а родной человек подливал масла в огонь. — Я же просил прекратить, — шептал Камадо, оказавшись на улице в гордом одиночестве, пока перед лицом до сих стоял образ Зеницу, что поджимал свои губы, опустив голову. — Почему ты до сих пор молчишь, если в нашем дуэте немой только я? — горько усмехался парень, совсем не радуясь своим мыслям, что возвращались в тот день, когда произошёл второй пожар, а соседом по палате стал именно Агацума. В первые дни лучшие друзья стали слишком чужды друг другу, Зеницу начинал дрожать от любого присутствия посторонних людей, если те были альфами или пересекали его невидимую границу в три шага. Камадо же погружался в свой мир, не представляя дальнейшей жизни со своей немотой и болью, что сковывала всё тело от любого движения. По всему телу пробежали мурашки, когда подул прохладный ветер. Мальчик выбежал на улицу в лёгкой футболке для сна и хлопковых штанах, что были в комплекте с футболкой. Однако если внутри корпуса было тепло и комфортно, то на улице встречали отнюдь не солнце и лёгкий ветерок, а весенняя стужа с моросящим дождём, что начинал пронизывать до костей. Сама погода нагоняла ещё больше тоски, погружая в то время. — Мальчик мой, ты почему на улице? — прозвучал взволнованный голос Ренгоку, что прервал череду неприятных мыслей, которые заполняли голову, давя на виски, вызывая призрачную боль. «Кёджуро?» — удивился юноша, во все глаза рассматривая высокого студента, что начал снимать свою спортивную ветровку, укутывая в неё мальчишку, что совсем позабыл о своём здоровье. — И не смотри на меня так. Ты чего удумал? На улице едва плюс тринадцать, а ты в лёгкой одежде. О чём ты только думал, выходя ночью из корпуса, а? — ругал Танджиро студент, попутно застёгивая ветровку, что была мальчику значительно велика, как посмотрев в низ, заметил голые ноги с покрасневшими и поджатыми пальчиками в тапочках. — Ты смерти моей хочешь? Мальчик мой, ты сколько тут стоишь? — А? — Танджиро, я тебя отшлёпаю, быстро в корпус! — пригрозил Кёджуро, вопреки своим словам, подхватывая обомлевшего юношу на руки, и заходя в соседнее отделение с крытой верандой, что была местом отдыха для медперсонала. Камадо не успевал следить за разворотом событий, оказываясь как принцесса на руках сильного альфы, что спасал свою спутницу из лап огнедышащего дракона, направляясь в свой личный замок. На бледных щеках стал распускался красный румянец, а в голове начинала повторяться предпоследняя фраза Ренгоку. Почему-то столь безобидная угроза для детей стала приобретать интимный подтекст и характер, вызывая некое томление и ожидание исполнения угроз. «Мамочка…» — шептал в душе парень, боясь и виня себя за такую реакцию в сторону просто заботливого парня. Ему пришлось закрыть лицо ладошками, что были как нельзя кстати прохладны. — Замёрз? — уточнил Кёджуро, чувствуя дрожь мальчика и замечая его красные щёки. «Только не говорите мне, что он простудился…» — метался волонтёр, осторожно усаживая принцессу на софу у электрического камина, проверяя состояние мальчика по его пунцовым щекам и блестящим глазам. За окном моросящие капли превращались в полноценный дождь, погружая пару в свой маленький мир без посторонних людей. Танджиро задержал дыхание и свой взгляд на огненных прядях, что едва касались его лица. Мальчик протянул свою руку, притрагиваясь к холодной щеке альфы, проговаривая одними губами: «Со мной всё хорошо». — А вот это мы ещё проверим, — как завороженный ответил Ренгоку, прижимаясь к протянутой ладошке и нежно целуя ту. — Ты сейчас грейся, а я найду плед и включу камин, чтобы к моему приходу ты подготовил мне объяснения своего ночного порыва. Быстро скомандовал старший, с великим трудом отрываясь от манящего мальчика, что пах до одури приятно и нуждался в его присутствии. Кёджуро ещё раз поправил ворот спортивной ветровки, вдыхая аромат своей пары, чтобы следовать чёткому плану и знать, что мальчик в порядке. Он включил камин и единственный источник света, что представляли собой редкие гирлянды, которые оставались после праздников. В краткий миг отсутствия студента, Камадо смог свободно вздохнуть, ведь в тот момент, что Кёджуро находился рядом, мальчик боялся дышать. Камадо мог только наблюдать за мельтешением волонтёра, как в голову лезли ну никак не простые мысли. Да, забывались проблемы, но и возникали новые. Хотелось прикоснуться к руке, хотелось коснуться волос, щёк, вдохнуть ещё больше терпкого и пряного аромата альфы, хотелось просто Кёджуро. Такого заботливого, тёплого, пламенного… «О чём я думаю? Господи…» — тряс головой омега, надеясь что так голову покинет образ личного лекарства, что уже явился с пледом и термосом в руках. — «И как перестать думать о тебе, если кроме тебя нет ничего кроме боли.» — Я очень надеюсь, что ты пьёшь чай с кориандром, иначе я зря бегал в свой корпус, — солнечно улыбался Ренгоку, протягивая согревающий напиток и плед омеге, а после стягивая до нитки мокрую футболку, что неприятно липла к телу и причиняла дискомфорт в движениях, — Уж прости, что придётся лицезреть меня так, — хохотал альфа, снимая резинку с влажных волос и встряхивая головой. В эту секунду внутри Танджиро словно что-то оборвалось. Перед ним стоял слишком обжигающий Ренгоку. Распущенные пламенные волосы каскадом спускались по сильной спине, под кожей которой перекатывались мышцы, являя собой результат тяжелых тренировок. Но стоило ему повернуться лицом к мальчику, цепляя зубами резинку для волос, как в низу живота скрутилась пружина. Кёджуро лёгким движением стал собирать волосы, с которых падали капли, которые очерчивали спортивное тело, начиная свой путь от плеч, постепенно спускаясь по бархатной коже к груди и пересекали каждый рубеж напряженного пресса, спадая с кубика на кубик, западая в ложбинку пупка и скатываясь ниже, пропадая за тёмной тканью спортивных брюк. «Мамочка…» — отводил глаза Танджиро, впервые в жизни радуясь тому факту, что у него пропал голос, иначе в этот краткий миг с его губ могло слететь совсем не то, что хотелось бы. — «Кто ж так делает, Кёджуро?!» — негодовал юноша, пока взгляд сам собой возвращался к натренированному телу и его обладателю, который вальяжно собирал волосы в высокий хвост или пучок, чтобы те не липли к спине и лицу. Ренгоку выглядел до невозможности мужественно и сексуально. Он томно прикрывал глаза и прикусывал нижнюю губу, стараясь быстрее разобраться с волосами, однако прекрасно чувствовал внимательный и смущенный взгляд мальчика, который выпустил свой аромат больше положенного, дразня чувствительные рецепторы альфы. Создавалось такое впечатление, что хищник на охоте и просто делает вид, что не замечает своей любопытной добычи, от которой внутри всё клокочет. «Нельзя» — останавливал себя парень, собираясь с силами, чтобы не съесть невинного юношу одним только взглядом. Кёджуро ударил себя по щекам, приводя в чувства, чем испугал зачарованного мальчика, который неотрывно наблюдал за каждый действием альфы и его тяжело вздымающейся грудью. — А теперь поговорим, — подошёл к Танджиро студент, убирая мелкие подушки и усаживаясь напротив омеги, — Почему ты был на улице в столь поздний час и одет совсем не по погоде? — Так получилось, — объяснял на языке жестов мальчик, виновато опуская взгляд и вспоминая причину конфликта с Агацумой, что остался в палате совсем один, отчего на душе становилось заметно тяжелее. — Мне нужен был свежий воздух. — Ты мог открыть окно. — внимательно наблюдал за неуверенными ответами волонтёр, чувствуя скованность в ответе Камадо. — Я не хотел будить Зеницу. — У вас на этаже есть балкон, — гнул свою линию Ренгоку, прекрасно понимая, что причина здесь совсем в другом. Пусть омега и дорожил здоровьем близких, но сейчас Танджиро откровенно врал и недоговаривал, из-за чего даже его лицо перекашивала непонятная гримаса. — Да? — И у вас в палате есть. — Вот как… — сжал руки Камадо, после чего тяжело вздохнул, поднимая усталый взгляд на альфу, который заботливо развернул плед и решил налить чашечку горячего чая, отвлекая мальчика и разбавляя напряженную ситуацию приятным ароматом. — Так что произошло? — закрывал термос Ренгоку, передавая небольшую кружку с чаем, продолжая ожидать честный ответ. — Зеницу молчит, — прошептал мальчик, пугая студента, который привык к тишине. А после первого шёпота во все глаза глядел на Танджиро, забирая кружку и поворачивая лицо мальчика к себе. — П-повтори… — Зеницу молчит, — всё также прошептал омега, оказываясь в крепких объятиях счастливого альфы, что не верил своим ушам. Пусть это только шепот и немного сиплое звукоизвлечение с приглушенными тонами. Но это голос. Голос и слова его мальчика. — Так, а теперь поподробнее, — вернул себе напускную строгость Ренгоку, в чьих глазах плескалась безграничная радость и любовь к светлому комочку, который чувствовал себя ребёнком и вновь вспоминал реакцию блондина, который впервые заслышал шепот омеги. — Я… — замялся юноша, стараясь подобрать нужные слова, а потом вовсе уходя с темы, — Я люблю кориандр… — улыбнулся омега, замечая замешательство на лице альфы, а потом и его лёгкий румянец. — Прости, но сказать большего не смогу. Зеницу просто молчит после травмы и мне больно от его молчания… — Кхм, — прокашлялся Кёджуро, желая оставить эту тему на потом и просто наслаждаться временем с омегой, — Тогда чаю? — запнулся он, вновь подавая кружку. — Чаю, — улыбнулся Танджиро, забирая протянутый сосуд и быстро чмокая альфу в щёку, покрываясь румянцем, но пряча счастливую улыбку за кружкой, наблюдая из-под ресниц за красным Ренгоку, который положил руку на место лёгкого чмока.