любовь с первого секса.

тупая ухмылка гоняет во рту таблетку. руки дрожат и пытаются не уронить стакан, ведь в нём целительный коньяк. вообще горшок редко пил коньяк, он больше по пиву, иногда по водке, но сегодня он пил всё, что попадало под руку. перед глазами пляшут черти, ноги сами почти не ходят, только стены и мебель помогает не грохнуться на заблёванный пол. горшок редко бывал на столь сильно засранных вечеринках. хотя вечеринками такие мероприятия сложно назвать. дохуя народа, наркоты, бухла, сигарет и полная свобода, вот что нужно для счастья. но сегодня у него был повод. он просто хотел нахуй уйти из реальности, потому что снова понял, что жизнь ему не мила. нету кайфа в том, чтобы каждый день переться в училище, чтобы потом понять, что из него реставратор как из козы библиотекарь. он не ходил на учёбу уже месяц, а родственники не особенно-то волновались за мишку, почему на данный момент он был в своём распоряжении. хату снимал на окраине питера, почти за выездом, но это всё ещё питер, просто так дешевле. тем более здесь меньше ментов, а меньше слежки — больше травы. миха шатаясь подошёл к какой-то тёлке, дёрнул случайно её за рукав. или не тёлке. хуй знает, он смотрел сзади. видел только серьгу, не слишком короткую, но и не среднюю причёску, да ровную осанку. неплохая чика, если учитывать общий контингент. лица миша плохо разбирал, сейчас тот хуй, который разливал всем бухло, казался мише полуразмытым красно-чёрным пятном, а вместо лица вообще была какая-то каша. но эта девчушка, если она девчушка, слишком уж сильно близко стояла, отчего миха мог различить хотя бы её конечности. это, к слову, и помогло ему не рухнуться в очередной раз, он, как мы уже поняли, хватанул её за край рукава, потянул, чтоб не упасть, она, видимо, не настолько бухая, довольно сильно назад оттянула руку в ответ на мишкино хамство. — ты охуел? — раздался непонятный голос, и только по шевелящимся губам тёлочки напротив мишка понял, что говорила она. — милочка, — промямлил он, — прошу прощения, — он опёрся о импровизированную барную стойку. — просто всё вместе мешать нельзя, а я слишком люблю нарушать правила, — горшок дебильно посмеялся. — может, я могу попросить прощения? — он сам себя не слышал, поэтому не был уверен, что не говорил какую-то ересь, но баба вроде его поняла, потому что потянула его за ладонь в какую-то комнату. миха ржал ещё секунд двадцать, потому что был рад, что ему перепадёт, ржал как конченый нарик. навалился на девчушку, начал шею целовать и покусывать, а она стонала так, что аж стены вибрировали. волосы у неё красивые. блондинка, а блондинок миша любил. грудь начал лапать левой рукой, а правой шею трогал, как же жаль, что его пьяный разум, который был напичкан всем, чем только можно, не осознал, что пальцы трогали не просто шею, а шею с кадыком. миша худых любил. такие всегда очень хрупкие, можно на руках поносить, чтоб девушка довольной стала, всегда они утончённые, и мишу не смущало, что они были довольно плоскими, потому что он любил любых девушек. как оказалось — не только девушек. задница незнакомки, (а ведь миша мог себя спасти, всего лишь узнав её (его) имя!) тёрлась о вставший михин член, который не был вялым сегодня вообще, потому, что когда миша бухой, он всегда возбуждён, и неважно как. он и сам не понял, как всё это случилось. прошептал ей каких-то грязностей, оттянул за волосы, поцеловал в лоб. видел влюбленные расширенные, кажется, зрачки. хотя не факт, что она вмазанная. может, просто бухая. — блядь, — рыкнул горшок, со звоном шлёпнув правую ягодицу партнёрши. он знал, что когда он начинает оскорблять женщин, с целью их завести, это всегда срабатывало, поэтому и сам хотел раззадорить в себе и партнёре страсть. — есть резинка? — отдышавшись спросила она, когда миша стянул узкие джинсы, оголив довольно упругую задницу. — здесь хата для ёбли, они здесь в каждом углу. — пробубнил горшок, ловкостью рук открывая пачку презервативов. по комнате разошёлся запах мяты, а когда горшок натянул на хуй презик, он понял, что вечер точно удался. дама сама чуть ли не до яиц насадилась на него, а после этого ночь была настолько страстной, что горшок готов был бы поспорить, что никогда у него не было секса лучше. наутро миша обнаружил себя на полу, в кухне, после чего с болящей бошкой поскакал домой, ибо от такой хуйни лучше сразу валить. веселье весельем, а смываться с подобных мероприятий надо сразу. на самом деле, мише пока что не открылась тайна, с кем вчера он ебался, но, вероятно, если бы и открылась, он бы не хотел бы устраивать скандалы самому себе или убивать того урода, который под него лёг, а не прогнал, когда прекрасно видел, что миха вмазанный в щи. он сам по себе был очень ранимым, хотя и похуистичным тоже, а чувства эти похожие. он бы хотел, если бы сейчас понял, что это парень, чтобы знал это только сам миша, а поскольку уже догадывался, что тот или та, с кем он ебался, был или была почти трезвая, он понимал бы, коли начал бы задумываться, что, скорее всего, о том что он педик узнали бы все, с лёгкой руки этого мудака. но только одна проблема — на этой тусе собрались все, кого только знал хозяин хаты. то бишь почти все, кто вообще учился в училище, и не только в нём. а миша из тех, кто там был, знал только малую часть людей, и пока, насколько он мог сейчас трезво мыслить, сообразил, что, вроде как, раньше своего милого партнёра не видал нигде. а знал он оттуда самого хозяина хаты, которого хуй знает как звали, потому что миша видел его только дважды — когда отозвался, что придёт на тусу, оговорив, что скинет сотку потом, и вчера — когда заходил к нему в квартиру. ещё знал он сашу, машу и яшку. яша был из другого училища, виделись они практически так же, как с хозяином хаты. маша и саша его однокурсники, сашка — хорошист, правда тоже любит к бутылке притронуться, маша — круглая отличница, пионерка, комсомолка и просто красавица, ни разу не курила, не пила, а там оказалась только потому, что пошла туда за сашкой, поскольку он являлся ей хахалем. в общем-то практически всё. есть вариант: поговорить с сашкой, попытаться разузнать, видел ли он, с кем ушёл миша уединиться, либо поговорить с машкой, которая плакала в углу два раза от того, что выпила два бокала и начала сетовать на советскую жизнь. но машка, по сути, самая трезвая была. надо было, вероятно, встретиться с машкой и узнать, видела ли она что, слышала ли, да к тому же она участвует во всём, что предлагает училище, везде и во всём первая, потому, скорее всего, по связям знала чуть ли не каждого, кто был вчера в той злополучной квартире. решено — нужно встретиться именно с ней, для выяснения дальнейшего плана действий.