florescence (can i be close to you?)

– Первый раз? Джисон подпрыгивает от неожиданности, чужой голос звучит слишком близко к уху, учитывая… ну, его текущее местоположение. Он резко поворачивает голову от стены разноцветных продолговатых предметов различной формы и первое, что он видит, это фиолетовые волосы. Второе – большие глаза, пронизывающий, искрящийся от веселья взгляд, брови вскинуты, а на губах веселая улыбка, виновником которой, скорее всего, является Джисон. Парень красивый, и это ну никак не помогает ему избавиться от смущения, которое он испытывает, тупо пялясь на секс-игрушки в течение последних десяти минут. Джисон кладет руку на грудь в надежде успокоить свое учащенное сердцебиение. – Боже, – бормочет он, – Не подкрадывайся так больше, – взгляд скользит вниз, к темно-синей рубашке поло под темно-синим кардиганом, и он задается вопросом, не сотрудник ли это, и тут до него, наконец, доходит вопрос, – Э-э, извини, первый раз что? – Первый раз покупаешь игрушку? – уточняет он, и Джисон ненавидит то, что он буквально чувствует, как у него сейчас горят щеки. Ему тридцать лет, черт возьми; он должен быть в состоянии признаться в этом, – Кстати, я здесь работаю, – добавляет теперь уже точно сотрудник, оттягивая кардиган в сторону, чтобы показать бейдж с именем: Минхо, – Просто чтобы ты не подумал, что я какой-то придурок, решивший подкатить прямо в магазине. Он улыбается, и, черт, он очень милый. Джисону нравится думать, что, будь он моложе, точно не упустил такую возможность, и сказал бы что-то вроде «А что, если я хотел бы, чтобы ты подкатил ко мне?» или не дай бог, что-то совсем тупое, вроде «Какая из игрушек твоя любимая, красавчик?» Как бы то ни было, сейчас он немного староват для подобного. – А это так очевидно? – вместо этого спрашивает он, застенчиво улыбаясь. Минхо мычит. – Обычно я не подхожу к покупателям, но ты выглядишь так, будто либо принимаешь самое трудное решение в своей жизни, либо, по моему опыту работы здесь, планируешь что-то стащить, поэтому я подумал, что стоит узнать, как у тебя тут дела. Я могу чем-то помочь? Джисон нервно хихикает. – Нет, все в порядке. И я не вор, просто… – он замолкает и вздыхает, проводя пятерней по волосам. Он никогда больше не увидит этого парня, и в его жизни не так много людей, с которыми было бы комфортно поговорить об этом. Если подумать, ему нечего терять, – Я просто хочу попробовать что-то новое. – Новое, – повторяет Минхо, высовывая руку из огромного кармана и задумчиво касаясь нижней губы, – У нас есть несколько яйцекладообразных фаллоимитаторов, а еще… – Не настолько новое, – быстро говорит Джисон, широко раскрыв глаза и издав нервный смешок, – Просто… новое. Что-то, что, э-э… не моя рука. – У тебя никогда не было игрушек? – спрашивает Минхо. В его глазах блеск – поддразнивает, но не издевается. И все же Джисон нервничает. Судя по тому, как парень смотрит на него, ему кажется, что он видит его насквозь, видит, какой он жалкий и одинокий, и как давно у него не было секса. – Нет, – выдавливает он сквозь зубы, – Я думал, мы это уже установили. – Да, точно, – хихикает Минхо, и Джисон задается вопросом, специально ли он себя так ведет, или ему просто кажется. Минхо подходит к выставленным игрушкам, наклоняясь, чтобы осмотреть нижние полки. Джисон, не сумев удержаться, опускает взгляд, всего на секундочку; из-за длинного кардигана мало на что можно поглазеть, но эти бедра... Джисон был бы не прочь… Он поднимает глаза к потолку и сглатывает, мысленно ругая себя и чувствуя укол вины. То, что он говорит с тобой о мастурбации, не дает тебе права думать о нем подобным образом, говорит он себе. Даже если Минхо – один из самых красивых людей, которых он когда-либо встречал. Он просто делает свою работу. С другой стороны, Минхо сам сказал, что обычно не помогает покупателям. И Джисон не знает, ему стоит этому радоваться или наоборот. – Тогда, может быть, тебе нужно что-нибудь простое? – прерывает его мысли Минхо, протягивая ему белую коробку. Джисон застенчиво принимает её и бегло просматривает картинку. Флэшлайт, если судить по дизайну и наконечнику телесного цвета с отверстием в форме ануса. И, когда он не произносит ни слова, тупо рассматривая коробку, Минхо снова заговаривает. – У нас есть разные позиции. Тебе больше подойдет в форме вагины? – спрашивает Минхо, совсем не подбирая выражений. Он вообще как-то слишком громко разговаривает. По магазину ходит всего пара человек, но Джисон все равно чувствует себя неловко. – Н-нет. Нет, нет, все в порядке, – бормочет Джисон, поспешно засовывая коробку под мышку, – Я возьму что угодно, лишь бы уже покончить с этим. Минхо, смеясь так, будто этой реакции он и ожидал, ведет его к прилавку в центре магазина. Джисон, занятый выуживанием карточки из бумажника, старательно избегает зрительного контакта. – Тебе, кстати, нужна смазка, – говорит Минхо, – Ну, вдруг ты не знал. Он пытается подмигнуть, но в итоге только зажмуривает оба глаза, и Джисон, если бы ему сейчас не было так стыдно, даже решил бы, что это очаровательно. – Знал, – ворчит он, бросая взгляд на стенд с рядами смазок. Честно говоря, он совсем не думал об этом, и, если бы не Минхо, он, скорее всего, вспомнил бы об этом дома и в конечном итоге как всегда использовал бы лосьон. Он не уверен, обязательно ли ему вообще нужна смазка. – Они на водной основе, – говорит Минхо, когда он подходит ближе к стенду, рассматривая разные бутылочки. Вариантов слишком много, поэтому, набравшись мужества и решив поступиться своим достоинством, он уже готов попросить у Минхо помощи, как тот вдруг сам подает голос: – Мне нравятся мятные. Ну, аромат большой роли не играет, когда ты используешь игрушки, но все же… Оу. Джисон, бросив быстрый взгляд в его сторону, хватает бутылку мятной смазки с полки и пихает ее ему через прилавок, игнорируя ухмылку на его губах, а затем чувствует, как в кармане вибрирует телефон. Он вздрагивает, когда видит, как уже поздно – сколько-сколько он тут проторчал? – и быстро отвечает на звонок своей няни, пробормотав перед этим «Извини, это срочно». – Да, прости, я совсем не уследил за временем, скоро приеду… – Хан-щи, – раздается холодный, раздраженный голос на другом конце провода, – Я ведь говорила вам, что у меня есть планы на вечер. – Это сегодня? – Джисон продолжает водить картой по терминалу, но чертов аппарат продолжает выдавать ошибку, – Черт, мне правда жаль, ты ведь знаешь, какая у меня память, я… Ты можешь попросить госпожу Чхве зайти ненадолго? Буквально десять минут, и я буду на месте. – Я уже всё отменила. Всё в порядке. Просто поторопитесь, пожалуйста. – Черт, прости… Телефон подает сигнал, говорящий о том, что абонент повесил трубку, и Джисон вздыхает, когда платеж наконец проходит. – Неприятности? – спрашивает Минхо, протягивая ему квитанцию. – Всё в порядке, – вздыхает он, оставляя свою подпись. – Не похоже. Джисон вскидывает бровь. – Ты ужасно любопытный. – Нужно же мне тут как-то развлекаться, – отвечает он, пожимая плечами и вручая Джисону копию квитанции, которую он обязательно выбросит, как только вернется домой, – В любом случае, удачи тебе с твоей...? Не твое дело, хочет выплюнуть Джисон, схватить свою позорную покупку, уйти и никогда больше сюда не возвращаться. Потому что Минхо не касается то, что он одинок, как и то, что он покупает себе сраную секс-игрушку, чтобы хоть как-то обуздать разъедающее его одиночество, и вообще он устал стоять здесь и краснеть. – Няней, – вместо всего этого выпаливает он. – О, – искренне удивляется Минхо, широко раскрыв глаза. – Приятного вечера, – сухо говорит он, похлопывая по стойке, а затем разворачивается и уходит. – Это тебе приятного вечера, – кричит ему вслед Минхо с дразнящей мелодичностью в голосе. И у Джисона такое чувство, что этот голос не скоро оставит его в покое.

✾

Как только няня уходит (с надбавкой в чеке в качестве извинения за сорванные планы), Джисон, переодевшись во что-то поудобнее и разогрев остатки вчерашнего ужина, садится на диван и по просьбе своей дочери включает мультфильм. Он запихивает в рот макароны, слушая, как Наби рассказывает ему о том, как прошел день, в перерывах на рекламу, и ему нравится, что дочь, похоже, всё больше и больше раскрывает себя в классе. Не то чтобы он не знал – он и сам был этому свидетелем, потому что работает в её школе учителем музыки, а Чонин, его друг, который преподает ей остальные предметы, постоянно сообщает ему о том, чем Наби занимается на уроках, – но это другое. Гораздо приятнее слышать это от неё, видеть, как загорается её взгляд, когда она рассказывает о своих новых друзьях. – О! – восклицает девочка, внезапно вскочив с дивана, – А мы сегодня рисовали! – Правда? – он улыбается, наблюдая, как подпрыгивают в воздухе её темные волнистые волосы, когда она подбегает к своему рюкзаку, – И что ты нарисовала? – Нашу семью. Он с любопытством склоняет голову, когда она подбегает ближе, спрятав лист бумаги за спиной, а затем протягивает его ему вверх ногами. – Та-да! Он сильнее наклоняет голову, все ниже и ниже, пока не встает на ноги, а его очки не падают на пол. Наби, рассмеявшись, наконец понимает в чем дело и переворачивает рисунок. – Упс! – О! – говорит Джисон и, надев очки и вернувшись на свое место, начинает разглядывать красочный рисунок, – Ух ты, очень красиво! Вот ты, вот я, а это… кошки? Он косится на фигурки животных с заостренными ушами, разбросанные по всей выкрашенной в зеленый цвет лужайке, одна даже сидит на окне их дома, который Наби решила покрасить в розовый цвет. – Да! – с гордостью говорит она, – Мы с тобой и тринадцать кошек. – Тринадцать? – повторяет он, вскинув брови, – Почему так много? – Ну, у них появятся котята, а мы их всех оставим себе, – улыбается она, – Да? – Мы так не договаривались, милая, – смеется Джисон, – Мы говорили об одной кошке на твой день рождения. – Но ей будет грустно! – скулит Наби, – И однажды, когда я вырасту и выйду замуж, ты останешься совсем один! Вот почему их должно быть тринадцать, чтобы папа и котята жили вместе. Она имеет в виду, что ближайшие лет двадцать он так и будет один? Вселенная решила, что ему постоянных комментариев о том, что ему нужно найти себе кого-то, от друзей недостаточно, теперь к ним подключилась и его собственная дочь. Он осторожно берет рисунок в руки и рассматривает его поближе, и он не может не думать о семейном портрете, который они когда-то повесили на холодильник, когда он и его бывшая жена все еще были вместе, – Наби, улыбаясь, стоит посередине и держит за руки обоих родителей. Теперь, когда здесь только они вдвоем, рисунок кажется пустым. Несмотря на кошек. Но на самом деле это довольно мило. Интересно, почему именно тринадцать? – Эй, – говорит он, прищурившись, когда до него доходят слова дочери, – Как это «выйдешь замуж»? Ты не собираешься остаться со мной навсегда?! – Нет! – смеется девочка, – Не навсегда. – Посмотрим ещё, – угрожает он, откладывая рисунок в сторону и обнимая её, пока она не убежала. Наби визжит и, хихикая, пытается вырваться из его хватки. Он падает обратно на диван, крепко обнимая её, – Ты будешь со мной. По крайней мере, пока тебе не исполнится тридцать. Она смеется и стонет, когда он осыпает поцелуями ее макушку, в конце концов расслабляясь в его объятиях. – Я сбегу, – клянется она, – Когда вырасту. – Конечно, тыковка, – нежно посмеивается Джисон, усаживая ее рядом и обнимая ее одной рукой. Она кладет голову ему на плечо как раз, когда заканчивается реклама. В конце концов Наби засыпает, и он несет ее в постель, укладывая рядом с ее любимой плюшевой игрушкой, и нежно целует ее в лоб. Помыв посуду и подметя все крошки в гостиной, он дважды проверяет все замки и, наконец, направляется в свою комнату, чтобы подготовиться ко сну. Свои покупки он пронес в дом в черной сумке, которую он всегда носит в школу, и теперь, сев на край кровати и размазывая лосьон по лицу, он смотрит на сумку, стоящую на комоде, и ему кажется, что он почти слышит, как Минхо насмехается над ним. – У тебя никогда не было игрушек? – раздраженно передразнивает он Минхо, а затем усмехается. Наверное, стоит открыть игрушку, пока он не забыл о ее существовании, но… он очень устал. Он оставляет ее лежать в сумке, решив открыть ее потом, когда у него будет достаточно энергии, чтобы протестировать ее. Он уже начинает ложиться, пока не осознает, что есть очень большая вероятность, что утром он забудет вынуть коробку из сумки, расстегнет молнию перед классом, и его оттуда поприветствует чертова секс-игрушка. Вскочив от ужаса, который ему внушает эта мысль, он всё-таки решает открыть её. Поставив коробку и смазку на комод и открыв ящик, он вытаскивает вещи, чтобы освободить место, но продолжает поглядывать на коробку. Интересно, как выглядит содержимое. В конце концов, любопытство берет верх. Он закрывает дверь спальни, на всякий случай запирает ее и стягивает штаны, откидываясь на подушки со смазкой и флэшлайтом в руке. Он думает о Минхо, когда смазывает член мятной смазкой, – это ведь он ему посоветовал этот аромат, – думает о его голосе, когда рассматривает отверстие в игрушке. Тебе больше подойдет в форме вагины? Джисон усмехается. Если бы его спросили об этом несколько лет назад, он бы ответил, что э-э, да, конечно, потому что пытался обмануть всех вокруг, заставляя их думать, что он самый что ни на есть натуральный натурал, который любит свою жену. Так и было, когда-то. Она была хорошей женой. И секс с ней был прекрасен… во всяком случае, пока они не разлюбили друг друга. После того как они расстались, он понял, что ему всегда чего-то не хватало. Его первой любовью был парень. С ним был его первый поцелуй, первый раз, но он не питал к нему тех же чувств, которые испытывал Джисон, и порвал с ним, когда он признался. Со своей бывшей женой Исыль он познакомился в колледже, и она стала его первой девушкой. Часть его хочет жалеть об этом, ведь всё то время, что он мог потратить на то, чтобы познать себя, он потратил на неё, и, если бы не это, он, возможно, не испытывал бы сейчас этого разъедающего одиночества, но нет, он не жалеет. И никогда не пожалеет, ведь только благодаря этому у него появилась Наби. И все же обстоятельства складываются прискорбно. У Джисона не было отношений с парнями со средней школы. Вообще – ни секса, ни даже свиданий, – с тех пор, как они развелись два года назад. Просто... не было времени. В попытках заполнить пустоту в своем сердце он с головой ушел в работу, в написание музыки, в заботу о дочери, и это правда помогло, пусть в глубине души он и знает, что всего этого недостаточно. Несмотря на то, что он пытается не зацикливаться на этом, Джисон всё же может признать, что он одинок и сексуально неудовлетворен. Он не может вспомнить, когда в последний раз испытывал к кому-то такое сильное влечение. И это особо настораживает, учитывая то идиотское впечатление, которое произвел на него Минхо. С другой стороны, а что здесь удивительного? Этот парень чертовски красивый. Он просовывает палец внутрь игрушки, прикусывая губу, пока оглаживает стенки внутри, ощупывая каждую их выпуклость, а затем дразнит вход головкой. Чуть вводит её внутрь, крутит, вытаскивает, повторяет. Тихо стонет. Блять. Как же хорошо. Интересно, он в его вкусе? Понравился ли он Минхо? Или, может быть, выбирая эту игрушку, он хотя бы думал о том, как Джисон будет выглядеть, используя ее? От этой мысли становится жарко. Мозг по-прежнему пытается найти рациональное объяснение: он просто выполнял свою работу. Скорее всего, Минхо на него плевать – особенно после того, как неуклюже он себя вел, а после признался, что он отец-одиночка. Но Джисон решает, что ему все равно. Абсолютно. Он более чем готов отодвинуть все эти мысли на задний план ради потворства собственной фантазии. Разум заполняют дразнящая улыбка и озорной смех. Вдруг становится интересно, какой он в постели; такой ли игривый и дерзкий, каким кажется на первый взгляд, может быть, он холодный и властный, а может, в муках удовольствия становится податливым и милым. Он не знает, какой из вариантов ему нравится больше. Каково было бы наклонить его над прилавком после смены, засунуть пальцы в рот, заставив замолчать, – или использовать один из кляпов, которые он видел на витрине, или тот набор для бондажа, которым он дразнил его в магазине… Черт, он готов опробовать на нем каждую игрушку в этом магазине, и все его «умные» комментарии свелись бы к трясущимся коленкам, стонам и мольбе о большем. Джисон со стоном откидывает голову назад, быстрее двигая игрушкой, ощущения невероятные. Минхо выглядел бы божественно, лежа перед ним в одном лишь кардигане, спадающем с плеч, прямо на той самой стойке – красные щеки, блестящие от слюны губы, милый голос, выстанывающий дифирамбы ему на ухо. Джисон бы схватил его за бедра, отшлепал их до красных отметин на нежной коже, двигаясь всё быстрее и быстрее, пока тот не кончит, с прерывистым всхлипом пачкая свою и его одежду. Он кончает спустя несколько секунд после воображаемого младшего, закатывает глаза, дергая бедрами и видя перед собой звезды. Как же хорошо. Блять. Это определенно шаг вперед. …Но, придя в себя после головокружительного оргазма, он чувствует себя отвратительно – ему стыдно за то, какие картинки представлял его возбужденный мозг и в каком направлении двинулись его мысли. Переведя дыхание, он постыдно убирает игрушку, пряча ее в самой глубине ящика. Он садится на край кровати и со вздохом проводит рукой по волосам. Может быть, его друзья всё это время были правы. Может быть, ему и правда нужен секс.

✾

Чертова кошачья улыбка не покидает Джисона даже во сне. Это просто смешно, думает он, когда просыпается в испачканном нижнем белье, как сраный подросток. Он должен снова увидеть его. Не самая лучшая идея, но Джисон ловит себя на том, что всё-таки воплощает ее в жизнь. Спустя всего несколько дней после своего первого визита, он, сам не зная, каким образом, останавливается и паркуется в нескольких метрах от злосчастного магазина. Наби сейчас у матери, так что ему, по крайней мере, не нужно беспокоиться о няне, только… о собственном достоинстве разве что. Есть шанс, что сегодня вообще не его смена. Джисон почти надеется, что это не так. Если его здесь нет, он воспримет это как знак, что ему нужно отказаться от этой затеи. Если он здесь, что ж… Джисон вообще не знает, чего ожидает от происходящего. Может быть, он пофлиртует с ним, а Минхо отвергнет его, назовет придурком, и тогда он сможет наконец-то, черт побери, перестать думать о нем. Может быть… – О чем я вообще думаю? – стонет он, с глухим стуком ударяясь затылком о подголовник, – На что ты рассчитываешь? – спрашивает он у своего отражения в зеркале заднего вида. И честно говоря, действительно, на что? Что должно произойти? Минхо клюнет на него? Даст какому-то папаше-неудачнику свой номер? Глупости. Он не знает, что делает. Он просто хочет снова увидеть Минхо, даже если это закончится плохо, даже если он снова будет издеваться над ним и заставит его снова почувствовать себя краснеющим от каждого слова девственником. Он выдыхает и расчесывает свои темные волосы, разглядывая, как они выглядят, в зеркале. Он подумывает снять очки, но ему почему-то кажется, что они только дополняют образ, поэтому он оставляет их и, сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, выходит из машины и направляется внутрь. Через тело проходит облегчение, когда он замечает фиолетовую макушку у кассы. Минхо заканчивает обслуживать покупательницу, вручает ей чек, а затем поворачивается к нему. – Добро пожа… О! Ты вернулся, – его лицо озаряется милой улыбкой, и она почти отвлекает от смущения – он окликнул его прямо перед всем магазином, и это звучало так, будто он здесь постоянный клиент. – Да, – подходя ближе, отвечает Джисон сквозь стиснутые зубы, заставляя себя вежливо улыбнуться, – Привет. – Привет, – отвечает Минхо, его волосы и улыбка немного напоминают Чеширского кота. Он склоняется над стойкой, положив на нее локти и прикрыв лицо руками. Сегодня на нем снова кардиган поверх поло, белой с синей отделкой, в огромных рукавах которого теряются его ладони. Они очень маленькие, размышляет Джисон, пальцы короткие, но ненамного меньше его собственных, – Понравилась игрушка? – Чт… – он удивленно моргает, быстро оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что в пределах слышимости никого нет, – А тебе вообще можно такое спрашивать? Минхо пожимает плечами, слегка барабаня пальцами по своим (очень красивым) скулам. – М-м, наверное, нет. Но ты ведь не ответишь, да? – он хлопает ресницами. – Не-а, и... – Джисон прочищает горло, а затем выпрямляется, – Вообще-то я пришел с жалобой. Мне не понравилось. – О? – Минхо вскидывает бровь, выпрямляясь следом, – Извини, что сообщаю об этом только сейчас, но мы не делаем возврат использованных товаров. – Что? Я не…! – давится он воздухом, а затем поправляет очки, – Я имел в виду, что я хочу купить что-то другое, например… – он неопределенно машет руками, чувствуя, как липкий жар поднимается вверх по шее, – Не знаю. Что-то поинтереснее. – Ну, от яйцеклада ты сам отказался, – задумчиво говорит Минхо. – И не жалею об этом. – Ладно, насколько интереснее? Что-то более рискованное? Флэшлайт для тебя слишком простенький? – ухмылка на его губах так и дразнит. Он словно кот, играющий со своей едой. Боже, от него все внутренности как желе. Каковы шансы залезть в штаны к горячему молодому парню, работающему в местном секс-шопе? Ничтожно малы, он уверен. Но что ему терять? Если что-то пойдет не так, он просто больше никогда сюда не вернется. Джисон дергает за воротник своей рубашки. К черту всё, думает он, улыбаясь и изображая уверенность с легкой ухмылкой. – Я… я надеялся, ты мне что-нибудь порекомендуешь. Знаешь, что-нибудь, что нравится тебе. Брови младшего в явном удивлении взлетают вверх, блеск в его глазах где-то между озорством и весельем, на губах по-прежнему усмешка. – Уверен? Не думаю, что у нас с тобой схожие вкусы. – Давай проверим, – с вызовом отвечает Джисон. – Хм-м, – взгляд Минхо проходится по его фигуре вверх и вниз, он сияет, как звезды, – Идем. Джисон, вздохнув, следует за ним. – Та-ак, интересное… – бормочет Минхо себе под нос, осматривая полки и витрины с игрушками и другими товарами. Джисон наблюдает за тем, как он проводит пальцами по наручникам, свисающим с вешалки, металл слегка позвякивает, когда они ударяются друг о друга, – Мне нравятся наручники, но веревка намного лучше, – он останавливается, а затем с ухмылкой поворачивается к Джисону, – А ты что думаешь? – Э-э, – задумчиво говорит Джисон, чувствуя, как к щекам приливает жар. Минхо продолжает так, будто и не ждал ответа. – Точно, это тоже неплохо, – он берет товар в руки, и Джисон с замиранием сердца понимает, что они находятся в секции бондажа. Он никогда не был на этой стороне – по крайней мере, сам. Конечно, он много чего смотрел в интернете, и в нем определенно дремлет интерес, но не похоже, чтобы у него когда-либо была возможность испробовать это, особенно сейчас. Он сглатывает, когда Минхо протягивает ему коробку: на ней изображена девушка на животе, вокруг ее запястий и лодыжек обмотаны черные кожаные ленты, каждое запястье соединено с лодыжкой короткой цепочкой. Он только отрывисто кивает, не зная, что сказать. Хочется спросить Минхо, как ему больше нравится: когда связывают его или же наоборот – когда партнер полностью в его власти. От обоих вариантов становится как-то жарковато. Джисон пытается сохранить самообладание, пока Минхо продолжает показывать ему разные наборы для бондажа – веревки, наручники, кляпы, повязки на глаза, зажимы для сосков и еще несколько товаров, которые он видит впервые. – А это что такое? – спрашивает он, указывая на розовую кисточку с черной ручкой, и хитрая ухмылка Минхо заставляет его тут же пожалеть об этом вопросе. – Плеть. – О, это… – жар вспыхивает под кожей, – Понял. Минхо хихикает, а затем ставит коробку обратно на полку и тянется за другой. – Послушай, – пытается остановить его Джисон, пока окончательно не опозорился, – Это всё конечно очень классно, но от всех этих штук нет никакого толку, когда у тебя никого нет. – О, я знаю, – спокойно отвечает Минхо, – Я просто хотел посмотреть, насколько сильно я могу заставить тебя покраснеть. Не в силах и слова произнести, Джисон трогает свои щеки и понимает, что они горят. Но это не удивительно. Слова Минхо – вот, что удивляет. – И как тебя до сих пор не уволили? – ворчит он, засовывая руки в карманы брюк, и следует за младшим, который невинно хмыкает, ведя его к другим стеллажам. – Обычно я веду себя вежливо. – Обычно? – повторяет Джисон, – То есть со всеми, кроме меня? – С тобой… – Минхо останавливается, чтобы взять что-то с полки, искоса поглядывая на Джисона, – С тобой весело играть. А теперь вопрос, как ты относишься к массажу простаты? – П-прости? Минхо размахивает упаковкой. Массажер простаты, гласит надпись. На картинке изображен фиолетовый стержень. Оу. – Мой самый большой фаворит, – говорит Минхо. Джисон отчаянно пытается отогнать мысли о том, как младший использует его на себе, или, что еще хуже, как он сам использует это на нём. – А он… – хрипит парень, – Стой, а тебе вообще нравится хоть что-нибудь из того, что ты мне показывал? – О, конечно, – бесстыдно отвечает Минхо, – Но хороший массажер – нужная вещь. Ну, если тебе, конечно, нравится такое. Что и возвращает меня к моему вопросу… – Я… Я не… – Джисон потирает затылок, уставившись на пятнышко на полу, – Э-э, не уверен, много времени прошло, но… наверное. На лице Минхо, кажется, появляется осознание, и его губы на мгновение приоткрываются. Он пытается скрыть это и начинает говорить что-то еще, но, черт возьми, если он решил, что имеет право смущать его до чертиков, то и Джисон может подразнить его. – Что? – спрашивает он, – Неужели ты думал, что всю мою жизнь у меня был секс только с девушками? Минхо смеется, качая головой, но его уши немного краснеют – Джисон, думая, что теперь может гордиться собой, ставит коробку обратно на полку. – Типа того, – признается он, – Но я кое-что понял. – Что же? – Ты здесь не из-за игрушки, – заявляет он, складывая руки на груди и делая шаг ближе к Джисону. Пристальный взгляд, низкий голос. Их глаза на одном уровне, но Джисон сейчас в стельках, так что, возможно, Минхо чуть выше него, – Ты здесь из-за меня. У Джисона перехватывает дыхание от смущения, но, наверное, у него все и так на лице было написано. Возможно, раз Минхо заговорил об этом, он тоже в нем заинтересован. Потому он расправляет плечи, выдерживает его взгляд и немного приподнимает подбородок. – Если и так, то что бы ты сделал? – Честно? Отсосал бы тебе в туалете, – говорит он, а затем отводит взгляд и морщит нос, похоже, передумав, – Если бы там не было так грязно. Ты чертовски горяч, но и у меня есть свои принципы. – Правда? Я имел в виду, э-э, да, справедливо, – выдыхает Джисон сквозь улыбку, чувствуя головокружительный трепет в животе, – Знаешь где чисто? У меня дома. – Значит, мы можем поехать к тебе, – задумчиво говорит Минхо, – Или ко мне, чтобы я опробовал на тебе свои игрушки и посмотрел, какая из них подойдет тебе больше, – ухмыляется он. – О, – задыхается Джисон, чувствуя, что еще пара секунд, и он сгорит, – Ты… ты правда хочешь этого? – Ага, – он прикусывает губу и кивает, – Если и ты хочешь. – Д-да. Э-э, да… черт, ладно, – Джисон отступает назад, пока может преодолеть желание непременно прикоснуться к нему, – Во сколько ты заканчиваешь? Стой, мы… мы сейчас серьезно? – Серьезно, – кивает младший, – Подождешь в машине? Совру что-нибудь и смогу уехать. Джисон нетерпеливо кивает, и Минхо уходит в комнату для сотрудников. Он выходит на улицу, тщетно пытаясь избавиться от предвкушения, из-за которого все внутренности скручивает. Это было слишком легко. Он не верит, что Минхо в самом деле сам это предложил. Он все еще не уверен, не издевается ли он над ним. Несомненно, такому человеку, как Минхо, должны нравиться гораздо более привлекательные, молодые и более опытные парни. Джисон задается вопросом, говорил ли он правду о том, что обычно он ведет себя по-другому. Интересно, это первый раз, когда Минхо везет клиента к себе домой? Да, это не его дело, но ему не может не быть любопытно. Джисон начинает беспокоиться, когда понимает, что его машина стоит здесь слишком долго, боясь, что его может увидеть его коллега или, не дай бог, родитель одного из его учеников. Но вскоре Минхо выходит, косится на несколько машин на стоянке и ухмыляется, когда находит Джисона. «Езжай за мной», – одними губами произносит он, садится в свой серый седан и выезжает со стоянки. Джисон нервничает всю поездку – пятнадцать минут. Для него всё это как одна сильная пощечина. За всю свою жизнь у него был секс только с двумя людьми, с которыми у него сложилась глубокая эмоциональная связь. Однако он скорее взволнован (и возбужден), чем напуган, поэтому, когда они прибывают на место, он, не колеблясь, выходит из машины и следует за младшим в его квартиру. Там темно и уютно, плотные шторы не дают угасающему солнечному свету проникнуть в комнату. Ему приходит в голову, что он сейчас совершает самую большую глупость в своей жизни – это может быть опасно, наверное, стоило написать Чанбину или Чонину, что он поехал домой к совершенно незнакомому человеку, но, если честно, не хочется перед друзьями выставлять себя полным идиотом. Минхо кажется безобидным, особенно когда включает свет и начинает разговаривать с двумя котами, подбежавшими к его ногам. Один, тот что побольше, рыже-белый, а второй – коричнево-белый. Минхо с милой улыбкой откладывает свои вещи, чтобы поприветствовать своих питомцев. – Мило, – говорит Джисон, наклоняясь и протягивая рыжему коту руку. – Это Суни, – говорит Минхо, – А это Дори. Дуни где-то… – У тебя их три? – спрашивает он. Он гладит Суни по спинке, а другую руку протягивает Дори. – Ага, – Минхо наблюдает за ними с улыбкой, а затем идет на кухню и начинает накладывать еду в их миски. Как только ужин подан, к ним присоединяется тот самый Дуни. – Я в душ, – говорит Минхо и исчезает за углом. Джисон прерывисто выдыхает. Точно. Они ведь собираются заняться сексом. Да. Вот зачем они сюда пришли. Он оглядывает его квартиру, отчасти для того, чтобы отвлечься, отчасти из любопытства. У Минхо полно растений на подоконниках, и он за ними хорошо ухаживает, что чертовски мило и, возможно, является показателем того, что он вряд ли какой-нибудь маньяк. Джисон видит розовое полотенце с рисунком кота, свисающее с дверцы шкафа в его маленькой кухне, фартук с – да, это определенно коты, – нашивками с котами. Безумно мило. Если бы Джисон был его ровесником и они встретились в школе или колледже, они бы поладили. Наверное. Джисон уверен, что Минхо бы ему понравился – он такой же горячий, очаровательный и одержимый котами, как и он сам. И, похоже, Минхо умеет готовить, судя по столовым приборам и фартуку. Вот кто был бы настоящей находкой во времена колледжа. Стоп. Джисон только сейчас понимает, что не знает, сколько ему лет. Он еще немного наблюдает за его котами, и спустя несколько минут Минхо возвращается, привлекая все его внимание. Он выглядит точно так же, только щеки раскраснелись после душа. – Ну, – говорит он. – Ну, – вторит Джисон, и на его губах расцветает нервная улыбка, когда Минхо, ухмыляясь, подходит ближе. – Как мне тебя называть? – спрашивает он. Джисон моргает. Не этого вопроса он ожидал. И тут до него доходит: он, черт возьми, даже не сказал ему своего имени. – Хан Джисон, – выпаливает он, – Э-э, меня зовут Джисон. Хотя, думаю, ты можешь просто звать меня «хен»…? – Хорошо, Хан Джисон-щи, – дразнит его Минхо, медленно обвивая руками его шею, пристальным взглядом скользя по лицу. Джисону кажется, что он способен читать его мысли, видит саму его душу. Он задерживает дыхание, – У тебя это впервые, да? В его голосе нет ни капли осуждения, даже его обычного поддразнивания, которое Джисон привык ожидать (и которое ему даже немного нравится). – Да, – выдыхает он, робко кладя руки ему на бедра, – Я никогда этого не делал. С незнакомцем, имею в виду. Минхо на мгновение удивляется, а потом дует губы, и черт возьми, так и просит, чтобы его поцеловали. – С незнакомцем? Но мы ведь хорошо знаем друг друга, – говорит он, – Ты знаешь, какие у меня любимые секс-игрушки. Я знаю, что у тебя злая няня… О, – он выглядит искренне обеспокоенно, когда вспоминает, – А у тебя не будет неприятностей? Джисон качает головой. – Моя дочь сейчас у жены. – А, – Минхо понимающе кивает, – Для меня это тоже впервые, – когда Джисон вскидывает бровь, он поясняет, – С клиентом. – Так я и думал, – хихикает Джисон. От того, как он близко, кружится голова, но его присутствие в каком-то смысле успокаивает. Обнадеживает. Страсть в его глазах, блуждающих по его лицу, заставляет его чувствовать себя желанным, а он давно этого не испытывал; это порыв. Он, ухмыляясь, склоняет голову, – Значит, я особенный. Минхо только хмыкает, загадочно улыбаясь. Если Джисон не поцелует его в ближайшие пять секунд, точно потеряет сознание. К счастью, Минхо вдруг подает голос: – Следующий вопрос. Поцелуи: да или нет? Джисон, не тратя времени, отвечает. Поцелуем. Он слишком много думал о нем, чтобы ждать еще хотя бы секунду. Его мягкие губы, тихий звук, который он издает, склоняя голову, как он крепко обнимает его и отчаянно целует в ответ – всё это намного превосходит его самые смелые фантазии. Он давно не испытывал ничего подобного. И ведь это только начало. Минхо ведет его в свою комнату, пока они целуются, по дороге несколько раз врезаясь в стену. Рассмеявшись друг другу в губы, они отрываются друг от друга. Минхо толкает его на кровать и забирается к нему на колени, снова целуя его и заставляя каждый атом его существа гореть желанием. Руки старшего неловко замирают в воздухе, но лишь на мгновение, потому что он тут же хватает его за бедра, ощупывая твердые мышцы. Минхо вдруг берет его за запястья и перемещает его ладони к своей заднице. Уверенность в собственной смелости растет, и Джисон сжимает её через джинсы и толкается бедрами вверх, наслаждаясь тихим стоном, слетевшим с губ младшего. Их языки скользят в беспорядочном танце. Минхо, расстегнув его рубашку, тут же скидывает ее с его плеч. Джисон тянется за спину, чтобы снять ее и отбросить в сторону, когда Минхо вдруг отстраняется и просто смотрит. – Блять, – выдыхает он, – Ты чертовски сексуален. Джисон не может сдержать гордой улыбки на губах, когда его взгляд скользит по его рукам и торсу. Все дело в том, что тренировки – еще один его способ занять себя и отвлечься от монотонности своей повседневной жизни. Он часто хотел бросить это дело, но сейчас он понимает, что каждая капля пота и больная мышца того стоили. – Ты это только сейчас понял? – шутит он, сгибая руку и похлопывая себя по бицепсу, как какой-нибудь придурок из подростковых фильмов, которые он в свое время терпеть не мог. Минхо возможно, даже не осознает этого, но приоткрывает рот, когда скользит пальцами по его слегка очерченному прессу, по грудным мышцам, затем по бицепсам. – Нет, – усмехается Минхо, – Я понял это, как только ты вошел. Потом я увидел, какой ты милый, когда краснеешь. Потом я узнал, что у тебя есть ребенок. Теперь это… – он водит ладонями по его груди, проводя большими пальцами по соскам, заставляя его тело содрогнуться. – П-подожди, то есть то, что я отец, сделало меня сексуальнее в твоих глазах? – смеется Джисон, – Тебе нравятся мужчины постарше? – Нет, – огрызается Минхо в свою защиту, а затем улыбается, – Я… я не знаю. Это просто еще больше привлекло меня к тебе. – Приятно знать, – улыбается Джисон, просовывая руки ему под рубашку, а затем поглаживая его бедра, – Можно? – Можешь делать со мной всё, что захочешь, Хан Джисон-ним, – говорит Минхо с дерзкой ухмылкой. Джисон морщится от отвращения, пытаясь стянуть его рубашку через голову. – Не заставляй меня чувствовать себя извращенцем. Кстати, сколько тебе лет? – Достаточно, – отвечает Минхо. Увидев равнодушный взгляд старшего, он вздыхает, – Мне двадцать пять, – он снимает рубашку, отбрасывая ее в сторону. Джисон бездумно кивает, пока его взгляд и руки блуждают по торсу младшего, испытывая облегчение от того, что разница в их возрасте не слишком велика. Не то чтобы это будет иметь значения после сегодняшнего вечера, но он чувствует себя более непринужденно и расслаблено. – А тебе? – спрашивает Минхо, проводя рукой по его волосам. Джисон шумно выдыхает, прикрывая глаза. Невыносимо приятно, хочется плакать от того, как он скучал по этому. – Тридцать. – О, так мне называть тебя папочкой? Джисон в ужасе распахивает глаза, глядя на младшего, который, поджав губы, явно сдерживает смех. Он стонет, без особых раздумий шлепая его по бедру (это даже странно – то, насколько ему комфортно с Минхо). – Только не это, пожалуйста. Минхо слегка вздрагивает, и Джисон чувствует, что краснеет, когда вспоминает, о чем он говорил ему в магазине. – Извини, – быстро говорит он, – Я не хо… – Всё в порядке, – перебивает его Минхо, – Мне нравится. Если хочешь, сделай это снова. С этими словами он снова целует его, двигая бедрами, отчего в брюках становится все теснее с каждой секундой. Джисон нерешительно проводит ладонью по его заднице, а затем шлепает, сильнее, чем в первый раз, и от сладкого звука, который издает младший, становится трудно дышать. В животе настоящий пожар, кружится голова. Не передать, как он рад, что они поменялись ролями, и теперь Джисон заставляет его краснеть и стонать – он мечтал об этом каждую секунду, проведенную с ним в магазине. Он снова опускает ладонь на его задницу, и Минхо, поместив ладонь ему на грудь, толкает его на подушки. Он уже хочет спросить, не сделал ли он что-то не так, как вдруг видит горячее желание в чужих глазах. Минхо быстро тянется к его ремню. У него у самого в джинсах тесно так, что хочется поскорее стянуть их с себя, но он, сосредоточенно нахмурив брови, сейчас возится с молнией на джисоновых брюках. Спустя время ему все же удаётся их расстегнуть, и он стягивает их и откидывает в сторону, удивленно открыв рот. Да, большое влажное пятно немного смущает, но Джисон не думает, что оно стоит того, чтобы так пялиться. – Что? – нервно смеется он. Минхо качает головой и издает смешок, нежно проводя ладонью по всей длине через ткань. Джисон, не сумев сдержаться, толкается бедрами вперед. – Ничего, – единственный его ответ. Он не дает ему ни секунды на размышления, падая на колени и целуя головку, горячим дыханием сводя Джисона с ума. О боже. Твою мать. Кто же знал, что будет вот так. Он уверен, что не продержится больше трех, блять, минут. – Минхо, – пытается предупредить он младшего, но тот стягивает с себя бельё, хватает своей маленькой ладошкой его член и медленно поглаживает его, уставившись на него так, будто это чертово восьмое чудо света, – Минхо, я не знаю, смогу ли… А-а… Он откидывает голову назад и зажмуривает глаза, пытаясь прогнать образ Минхо, который проводит языком по длине, а затем медленно посасывает головку. – М-м? – он смыкает губы вокруг плоти и вбирает её до самого основания, Джисон скулит и извивается от внеземных ощущений. – Блять, – стонет он, запуская руку в его волосы, – Блять, Минхо, я серьезно. Я долго не продержусь, если ты не притормозишь. Минхо отстраняется. – Кто сказал, что у нас будет всего один раунд? Ты ведь не настолько стар, да? – Я… н-нет, но… По-видимому, это все, что нужно Минхо для ответа, потому что он снова опускается, влажным теплом обдавая головку его члена, и быстро вбирает всю длину. Совершенно безжалостно. Одной рукой он проводит по основанию, куда не может дотянуться ртом, и это похоже на самое настоящее блаженство. Джисон уверен, что уже на грани. – Я сейчас кончу, – предупреждает он, дергая его за волосы, – Ост-тановись, я… блять. Он толкается бедрами ему в рот и смутно улавливает звук рвотного позыва. Удовольствие пронзает его с удвоенной силой, и это самый сильный оргазм, который он когда-либо испытывал, эти ощущения не сравнимы ни с чем. Зрение затуманивается, когда Минхо собирает языком каждую белесую каплю с его живота. Начинает казаться, что все кости превратились в желе. Требуется несколько секунд, чтобы мозг снова включился, и он, резко выпрямившись, осторожно обхватывает его лицо обеими руками, пока младший вытирает рот тыльной стороной ладони. – Прости, – поспешно говорит он, – Ты в порядке? Я сделал тебе больно? Минхо улыбается. – Всё в порядке, – его голос немного охрип, и Джисон чувствует себя ужасно. – Уверен? Я правда не хотел. Прости меня, – повторяет он, – Я не хотел… так быстро. Черт, неловко как-то. Прости. И за то, и за это. Он уже готов к тому, что его будут дразнить (уже привык), но все, что он получает в ответ, это тихое: – Тише, – Минхо осторожно толкает его, чтобы он снова лег на спину, а сам плюхается на бок рядом с ним и гладит его по волосам, – Тебе это было нужно, ведь так? – Да, – он прикрывает глаза, наслаждаясь блаженством после оргазма, но через несколько секунд вздрагивает, – Правда, прости. – Все в порядке, – хихикает Минхо, проводя кончиками пальцев по его торсу, – Мне понравилось. И теперь у тебя получится продержаться гораздо дольше, да? – Да, – отвечает Джисон, затаив дыхание. Еще один раунд. У него всё получится. И ему определенно не хочется сейчас залезть под одеяло и проспать ближайшие часов десять. – Звучит не очень убедительно, – говорит Минхо, – Ты не хочешь, чтобы я оседлал тебя? От этих слов в животе разливается знакомое тепло, и он слабо поднимает руку. – Давай не будем торопиться. Мне просто… нужна минутка. – А пока, – начинает Минхо, слегка ущипнув его за сосок, – Тебя заинтересовало что-нибудь из того, что я сегодня показывал? Я про игрушки. – Э-э, – он смотрит в потолок, – Может быть. Я никогда не пробовал ничего подобного. – Я не об этом, – младший утыкается носом в его плечо, целует его в шею, и Джисон чувствует себя виновато за то, что у него нет сил пошевелиться. Ему очень нравится такое проявление нежности, это приятно, – Хочешь попробовать? Я могу показать, что есть у меня. Джисон сейчас согласен на все, что Минхо предложит, он готов сделать все, что он попросит, поэтому выдавливает слабое: – Конечно. – Это необязательно, – бормочет Минхо, скользя губами по его шее, у пульса, – Можем и по старинке. Я сделаю всё, чтобы тебе понравилось. Джисон с трудом пытается подавить дрожь, проходящую по всему телу. – Нет, э-э… Мне интересно, правда, – признается он с нервным смешком, собирая силы, чтобы сесть и на время натянуть на себя боксеры. Минхо наблюдает за ним, как ястреб – скорее, конечно, как кот, – и дуется, когда он отодвигается подальше. – Просто дай мне немного вздремнуть, – говорит он. Минхо моргает, а затем смеется. Не с насмешкой – мило. – Хорошо, – хихикает он, отталкиваясь от матраса, чтобы встать, напоследок оставив поцелуй на внутренней части его бедра, – Сладких снов. Джисон смеется над собственным состоянием, но все же испытывает облегчение. После всех поддразниваний со стороны младшего он удивлен, насколько же с ним комфортно. Может быть, Минхо просто жалеет его, размышляет он; иначе зачем ему быть таким милым после того, как он кончил меньше чем за пять минут? После минутного спора с самим собой, он сбрасывает брюки с лодыжек и устраивается в самом центре его кровати, наблюдая за тем, как Минхо роется в своем шкафу, и чувствуя, как желудок сводит от предвкушения. Спустя несколько минут он возвращается с небольшой коробкой в руках, которую он бросает поверх одеяла. – Я спрошу еще раз, – говорит он, улыбаясь слишком мило, – Тебя что-то заинтересовало? Ну же, давай, напряги мозги. – Э-э, – Джисон прочищает горло и вспоминает все, что он показывал ему в магазине, вспоминает всё, что когда-либо хотел попробовать. Минхо не станет его осуждать, он в этом уверен, поэтому он выдыхает и говорит, – Я всегда хотел попробовать бондаж. Минхо удовлетворенно кивает. – Хорошо, уже лучше. Ты или я? – М? – Мне связать тебя? – спрашивает он, будто обсуждает что-то совершенно обычное, например, планы на обед – совсем не на секс, – Или ты хочешь, чтобы связан был я? – Я… – он открывает и закрывает рот, обдумывая оба варианта. Если он окажется полностью во власти младшего, его точно ждут нескончаемые мучения и поддразнивания. А когда он думает о том, чтобы связать Минхо, перед глазами предстает яркая картинка, как тот извивается и скулит от наслаждения, как он умоляет его о большем, как он издает самые красивые стоны на свете. Он чувствует, как краснеют его щеки; ухмылка Минхо становится шире, когда он наклоняется к нему. – М? – подсказывает он, – Уже думаешь, что сделаешь со мной, когда свяжешь, Хан-щи? – он проводит пятерней по его волосам, затем усиливает хватку и оттягивает их назад, – Или мне стоит взять всё в свои руки? Тебе бы это понравилось? – Да, – выдыхает Джисон, – Что угодно – да. Как пожелаешь. – Но это ведь ради тебя, – он снова дуется, – Но… вообще-то я обычно не разрешаю незнакомым людям себя связывать, так что… – он выуживает пару наручников и бросает их на кровать – они толстые, черные, их соединяет серебряная цепочка. – «Обычно»? А мне бы разрешил? Минхо смотрит на него с прищуром, но на губах его играет улыбка. – Ну, я ведь спросил, чего ты хочешь, сам подумай. И я бы просто перед этим попросил у тебя документы и отправил другу твои данные на случай, если ты окажешься маньяком-психопатом или типа того. – Ах, – хихикает Джисон, – Умно. Наверное, мне стоит сделать то же самое. Он шутит; он совершенно уверен, что Минхо не сделает ему ничего плохого, да и ему не хотелось бы, чтобы кто-то из его окружения узнал, чем он сейчас тут занимается. Соглашаться на это – не самое умное решение в его жизни, но, черт возьми, такой шанс выпадает всего раз в жизни. – Может, и стоит, – смеется Минхо, – Что-нибудь еще? – Что еще у тебя есть? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы заглянуть в коробку. – Вибраторы, пробки, веревки, лопатка… о! Хочешь, я завяжу тебе глаза? Это весело. – Я хочу видеть тебя, – как-то слишком быстро и серьезно отвечает он. – О, хорошо, – Минхо кладет шелковую розовую повязку на глаза на место, кончики его ушей краснеют, – Тогда без повязки. Тебе стоит попробовать вот это, – продолжает он, вытаскивая нечто, что, по всей видимости, является вибратором. Он маленький и не такой пугающий, как остальные, что лежат в коробке. – Хорошо, – нерешительно соглашается Джисон. Около десяти лет в нем не было ничего, кроме собственных пальцев, и даже это случалось не часто, потому что он никогда не получал от этого настоящего удовольствия. Почему-то он склонен верить, что Минхо знает, что делает. – Наверное, этого достаточно? – спрашивает Минхо, задумчиво рассматривая игрушки, лежащие на кровати, – Я не хочу, чтобы ты тут отключился. – Д-да… да! – уверяет его старший, – С этим я справлюсь. Думаю, мои лимиты мы уже установили. Минхо ухмыляется почти хищно, ставит коробку на пол и переползает через него. – Не волнуйся, – говорит он, – Тебе понравится. А потом он целует его. Джисон тихо стонет ему в губы, когда он прикасается к его промежности. Он тоже хочет прикоснуться к нему, пока еще может, поэтому он сжимает его задницу и пытается расстегнуть молнию на джинсах, но Минхо оказывается быстрее – он хватает его за запястья и застегивает на них наручники. Джисон издает протестующий стон, когда он толкает его на спину и приковывает наручники цепями к изголовью кровати. – Скажи, если станет неудобно или ты захочешь остановиться, хорошо? – тихо говорит он, целуя его в губы. – Хорошо, – отвечает он, но, когда Минхо садится к нему на колени и начинает ерзать, он резко толкается бедрами вверх, чувствуя, как от неподдельного возбуждения и волнения колотится сердце, и он понимает, что не остановил бы его, даже если бы наступил конец света. Минхо будто видит его насквозь. Он ухмыляется и смотрит сквозь свои длинные ресницы прямо в глаза. – Тебе нравится? Джисон кивает, снова толкнувшись вверх, чтобы напомнить своему телу, что сейчас оно принадлежит Минхо, и только он может делать с ним все, что ему заблагорассудится. Кровь пронзает трепет. Минхо скользит пальцами по его бицепсу, затем ладонями оглаживает торс и грудь, разминая мышцы. – Какой же ты невероятный, Джисон-щи, – бормочет он; Джисон выгибается в спине, когда он начинает теребить его соски, – Хочу уже поскорее… – Хен, – выдыхает Джисон, – Зови меня хен. Глаза младшего искрятся весельем, губы расплываются в усмешке. – Как хен пожелает. Он осыпает поцелуями его торс, ласкает языком его соски, наслаждаясь всхлипами, срывающимися с губ старшего; он снимает с него белье второй раз за этот вечер – но на этот раз он делает это, блять, зубами. Чертовски горячо, но не очень эффективно, потому что вскоре он сдается и просто срывает его. Он проводит языком по твердой плоти, помогая себе руками. – Боже, – бормочет он, – Я был готов, но не думал, что он окажется таким большим. Издав задыхающийся смешок, Джисон вскидывает бровь: – Думаешь, у тебя получится? – Более чем уверен. Минхо скатывается с края кровати, чтобы достать из ящика презерватив и смазку. Устроившись между его ног, он проводит пальцем по входу, и Джисон до боли прикусывает нижнюю губу, когда он толкает его внутрь. – Расслабься, – говорит Минхо, целуя его бедро, – Я не сделаю тебе больно. И какой бы ни была причина, Джисон доверяет ему. Может быть, все из-за его сладкого голоса, из-за его удивительной доброты, его теплого взгляда. Что бы это ни было, Джисон расслабляется настолько, что младшему легко удается ввести два пальца, чтобы как можно лучше растянуть его перед игрушкой. Спустя пару минут он уже смазывает вибратор и вводит его внутрь. Он выключен, но, когда Минхо плотно прижимает его к его простате, Джисон вздрагивает. Он ухмыляется, снова толкая его глубже, и Джисон шумно выдыхает. – Это будет весело, – говорит Минхо, и старший молча соглашается. Минхо снова встает, чтобы наконец снять с себя джинсы и боксеры. Он садится верхом на Джисона, надевая на него презерватив и смазывая его смазкой. Джисон едва ли обращает на это внимание, слишком занятый видом чужих мускулистых бедер, мягкого живота, груди, которую хочется целовать и целовать. – Ты великолепен, – выдыхает он, звеня цепями, тщетно пытаясь прикоснуться к нему, – Боже, ты прекрасен. Минхо только хлопает глазами, глядя на него с пару секунд, и его губы расплываются в застенчивой улыбке, а на щеках появляется едва заметный румянец. – Ты тоже, хенни, – дразнит он, медленно поднимаясь, – Готов? Джисон быстро кивает, и ему плевать, насколько нетерпеливо это выходит. – Да. Твою мать, да. Минхо улыбается, опускаясь на его член, но выражение его лица быстро сменяется: он тут же хмурится, прикусив губу. Джисон стонет, откидываясь назад, когда чувствует, как по телу растекается влажное тепло. Невыносимо. Он уверен, что, если бы он не кончил раз до этого, сейчас бы точно взорвался; стоит сказать младшему спасибо за предусмотрительность. Минхо испускает судорожный вздох, опускаясь к нему на бедра, и вопреки здравому смыслу Джисон поднимает голову, чтобы посмотреть. Красивый, с покрасневшими щеками и покусанными губами – этот образ будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Минхо поглаживает свой член, приоткрыв губы в судорожном вздохе. – Ты в порядке? – спрашивает Джисон. Руки чешутся освободиться из этих оков и успокаивающе погладить его бедра. – Да, – Минхо начинает медленно двигать бедрами, его руки за спиной, чуть выше колен Джисона, – У меня тоже давно никого не было, – признается он, – Не знаю, как долго я продержусь. – Ну, меня ты уже победил, – шутит Джисон, постанывая, когда младший сжимается вокруг его члена и начинает ускоряться, – Блять. Тебе нравится? – Да, – он улыбается; Джисон снова натягивает цепи, – Что ты делаешь? – Хочу прикоснуться к тебе. – Хочешь, чтобы я тебя отпустил? Щеки пылают от смущения: – Не совсем. – И как же? Как ты хочешь ко мне прикоснуться? – вдруг спрашивает младший, проводя ладонями по собственным бедрам. – Да, вот так, – говорит Джисон, наблюдая за тем, как он скользит пальцами по нежной коже. Минхо вдруг резко шлепает себя, и Джисон стонет, чувствуя, как он снова сжимается вокруг его члена, и блять, это самая сексуальная вещь, которую он когда-либо видел за всю свою жизнь. – Еще раз, – хрипит он. Минхо охотно подчиняется, шлепая себя еще дважды, с каждым разом все сильнее. Кожа краснеет. – Джисон, – стонет он, будто всё это делает Джисон. Румянец доходит до самой шеи, он скулит и проводит пальцами по своему члену. Другая рука исчезает у него за спиной, чтобы нащупать вибратор, и… – Блять! – выдыхает старший, когда игрушка начинает вибрировать прямо рядом с простатой. Он толкается бедрами вверх, из-за безумного удовольствия, пронзающего все тело, едва ли замечая, как младший вскрикивает. – Да? – задыхается Минхо, наклоняясь к нему и целуя его, пока тот стонет ему в губы, – Приятно, да, малыш? – Господи, – шепчет Джисон, – Отпусти меня. Пожалуйста… пожалуйста. – Тише, тише, я здесь, – успокаивает его Минхо, протягивая руку ему за голову. Как только он отсоединяет наручники, его руки оказываются на его талии. Он поглаживает его бока, проводит ладонями по краснеющим отметинам, хватает его за бедра и осторожно толкается внутрь. – Сильнее, – стонет Минхо, – Сильнее, пожалуйста. Так Джисон и делает. Минхо двигается навстречу его толчкам, от вибратора по всему телу растекается тягучий жар, адреналин течет по венам, как наркотик, и он пытается заставить Минхо почувствовать хотя бы часть того экстаза, что он испытывает. Минхо стонет, задыхается. Он чертовски красивый. – Сейчас кончу. Блять. Джисон тоже близко, но недостаточно, поэтому он переворачивает их, оказываясь сверху, и толкается быстрее. Он подгибает его бедра, прижимая их к его груди, кладет руки по обе стороны от его головы, и Минхо выглядит таким маленьким, глядя на него с широко раскрытыми глазами, в которых можно считывать созвездия. Сочетание всего, что он сейчас испытывает, сводит его с ума, и конечной точкой становится то, как Минхо в последний раз сжимается вокруг его члена и протяжно стонет, бормоча что-то вроде да, Джисонни-хен, пожалуйста. Если он думал, что предыдущий оргазм был лучшим в его жизни, то он глубоко ошибался. В голове каша, он отстраняется от младшего. Минхо быстро тянется к нему и вытаскивает вибратор, и Джисон осторожно падает на бок рядом с ним. – Боже, – стонет он. – Да, – смеется Минхо, проводя рукой по растрепанным фиолетовым волосам. Он даже сейчас выглядит как чертова модель, – Твою мать. Джисон хмыкает в знак согласия и прикрывает глаза, пытаясь отдышаться. Нельзя привыкать к этому чувству, напоминает он себе; вряд ли Минхо хочет, чтобы у него сложилось неверное представление о случившемся – это было не что иное, как перепихон на одну ночь, и всё это нужно закончить как можно скорее. Как только он найдет в себе силы сдвинуться хотя бы на сантиметр. Минхо пугает его, нежно кладя руку ему на член и снимая презерватив. – Есть не хочешь? – спрашивает он, – Я могу что-нибудь быстро приготовить или заказать, если ты голоден. Вижу, что голоден. – Не думаю, что это хорошая идея… – осторожно говорит Джисон. – Я просто пытался быть милым, – успокаивает его младший, – Я не прошу тебя переехать ко мне. Ты просто выглядишь так, словно скорее умрешь, чем сдвинешься с места. – Так и есть, – неохотно бормочет он. – Если хочешь уйти, я не буду просить тебя остаться, – говорит Минхо, проводя пятерней по волосам, – Или, знаешь, мы можем поужинать, а потом устроить третий раунд. Решать тебе. Джисон широко распахивает глаза, чтобы понять, шутит он или нет, но он выглядит совершенно серьезно, хоть в голосе и слышится нотка поддразнивания, а уголки губ приподняты в улыбке. – Подумай, – говорит он, шлепнув его по заднице, а затем, вытершись, надевает белье и выходит из спальни. Джисон снова прикрывает глаза, смутно слыша, как Минхо разговаривает со своими котами. Он пытается подумать. Им не стоит увлекаться. Хотя… это ведь только польза для них обоих, да? Три умопомрачительных оргазма за ночь – этого Джисону надолго хватит. Ему будет, о чем пофантазировать еще очень долгое время, возможно он даже купит себе такой же вибратор, и всё, жизнь прекрасна. Да? Где-то между этими размышлениями он засыпает и просыпается через короткое – он на это надеется, – время от аппетитного запаха. Он прищуривается, открывая глаза – фигура перед ним расплывается. Он не помнит, куда дел свои очки, но понимает, что перед ним стоит Минхо (теперь одетый в футболку и спортивные штаны), размахивающий коробкой пиццы перед его лицом. – О, отлично. Сработало, – щебечет он, закрывая крышку и направляясь к двери, – Я заказал пиццу. Надевай штаны. Или не надевай, мне все равно. Джисон стонет от смущения, когда понимает, что все еще голый. В его постели. Он быстро вылезает из нее, одевается, находит очки и проверяет телефон. Внутри все еще каша из органов и костей, но после сна ему намного лучше, особенно когда он находит ванную и умывается в надежде освежиться. Ему слишком лень застегивать рубашку, – он знает, что Минхо не оставит это без комментария, – в животе урчит, а ноги несут его на кухню. – Ты пытаешься меня соблазнить? – спрашивает он, прикусив губу и изогнув бровь, – Потому что у тебя получается. Джисон слабо усмехается. – Ты только что видел меня абсолютно голым. Спасибо, – добавляет он, когда младший протягивает ему тарелку с двумя кусками пиццы. – Да, но… – Минхо вздыхает, отмахиваясь, – Ничего ты не понимаешь. Пить не хочешь? Есть вода, кола… вино. – И кто кого пытается соблазнить? – смеется он, – Воду, пожалуйста. – Ладно, сдаюсь, – Минхо подмигивает, – точно так же неумело, как он сделал это в магазине, – а затем прогоняет его в гостиную, – Сейчас принесу. Джисон снова благодарит его и садится на диван, чувствуя, как живот скручивает от нервов, когда видит домашнюю страницу нетфликса на экране телевизора. Он хотел сбежать сразу после того, как они закончат, но здесь так уютно, а еще эта пицца, от которой слюнки текут… Уходить теперь хочется не так сильно, как несколькими минутами ранее, и вообще, он и так редко позволяет себе то, что он по-настоящему хочет, так что… Что, если побаловать себя, хотя бы в этот раз? Поест, посмотрит один эпизод какого-нибудь шоу, и все. На этом вечер закончен. Только вот одним эпизодом они не ограничиваются, когда узнают, что смотрят один и тот же сериал. После нескольких недель споров с коллегами по поводу сюжетной линии, Джисон просто в восторге от того, что нашел кого-то, кто разделяет его мнение о том, что главный герой – наивный идиот, а одна из второстепенных героинь сложнее, чем все остальные вместе взятые. Поэтому они немного увлекаются, смотрят три новых эпизода и все время ругаются на персонажей. И когда Джисон понимает, как уже поздно, и почти собирается с духом, чтоб пресечь всё это и уйти, Минхо забирается к нему на колени и целует его. – Минхо, – слабо протестует он, когда его губы оказываются на его шее, а руки на талии, – Мне правда пора идти. – Оставайся, – выдыхает Минхо, отстраняясь и пристально, понимающе глядя ему в глаза, – Ладно, ты правда хочешь, чтобы я остановился? – Я просто не могу… – Джисон вздыхает, – Я не могу ничего обещать, Минхо. Я не хочу, чтобы ты решил, что у нас с тобой получится… я не знаю. Ты потрясающий, правда, но я… – Не нужно мне ничего обещать, – просто говорит он, – Одна ночь, – его ладони проникают ему под рубашку, которую Джисон так и не удосужился застегнуть. Его прикосновения с каждой секундой все сильнее сводят его с ума. Разве можно сказать Минхо «нет»? Это выше него, – Ну, что? – Хорошо, – признав поражение, он поглаживает его бедра, просовывая большие пальцы ему под футболку, – Сегодня я весь твой. Когда Минхо снова склоняется, чтобы поцеловать его, улыбка на его губах сияет, и Джисона снова разрывает на части.