STAN

NF — Got You On My Mind; Savina Drones — Glass Bridge

      Утром, в вип-комнате ресторана отеля на завтрак собираются все мемберы группы «Бантан». Сокджин с Намджуном обсуждают планы на день, Хосок и Чимин шутками пытаются расшевелить полусонного Юнги, которого незаконно разбудили, страшно подумать, в самую рань — в девять утра. Извините, он уснул только в четыре! Новая мелодия вновь не вовремя прицепилась как клещ и не отпускала, пока не выжала из него все соки, оказавшись наконец записанной хотя бы на портативной аппаратуре.       И только двое из них сидят совсем тихо, не проронив за утро ни слова. Чонгук, как в воду опущенный, ест, не поднимая глаз. Тэхён сидит напротив, окольцованный за талию Сокджином и изредка, украдкой, поглядывает на Чона. Придя вчера вечером домой, он без сил завалился в кровать, но так и не смог заснуть. Сильные руки всё ещё фантомно его обнимали, а жаркие губы целовали. Проворочавшись всю ночь в полудрёме, он вскочил ни свет ни заря и написал стихи. Затем, провалявшись ещё час, он переделал их в куплеты и припев. Прочитав текст ещё раз, он понял, что только стук в дверь спас его от того, чтобы пойти и спеть серенаду.       Сокджин зашёл за ним перед завтраком и Тэхён сразу заметался по комнате, силясь быстрее придумать, чем можно прикрыть истерзанную шею перед тем, как открыть дверь. Натянув свитер с высоким горлом, которое раскатал почти до самых ушей, он, наконец, спускается в ресторан.       Ощущая тяжкую вину за собой, Чонгук так и не смог поднять глаз за столом, хотя и чувствовал, как Тэхён на него смотрит. Да ещё и сидя в обнимку с Сокджином. Странное безудержное чувство — сломать тому руку, что держала за талию Тэхёна, — заставило его быстро доесть и покинуть ресторан. Чон успокаивал себя тем, что осталось всего несколько концертов и он сразу же уедет в отпуск, к родным. Там мама и папа, брат. Там он успокоит свои нервы и восстановит желание жить и работать, как это бывало не раз. Но для начала нужно завершить тур.

⭐⭐⭐

      После завтрака парни расходятся, набив животы. Завтрак — это самый важный приём пищи, который задаёт пищевой тон всему дню. Поэтому мемберам разрешено впихнуть в себя побольше из полезного рациона и спокойно жить до самого обеда, если он вообще состоится с таким графиком, как у них. Проворно подскочив, Намджун ловит за руку Юнги и усаживает на место.       — Чего надо, Джун?       — Ты прекрасно знаешь чего! Мне надоело смотреть на то, как ты до сих пор строишь глазки Чонгуку!       Юнги действительно всё утро обеспокоенно смотрел на Чона, отмечая его тёмные круги под глазами.       — Не твоё дело, что и кому я строю.       — А вот тут ты ошибаешься. Это моё дело, моё! — Намджун сверкает бешеными глазами. — Юнги, когда ты перестанешь мучить нас обоих и наконец скажешь мне «да»?       — Когда рак на горе свистнет.       — И когда же он свистнет? Есть хоть какие-то сроки? Я больше не могу терпеть! Меня выматывает эта неопределённость. Я не знаю чего ты хочешь, о чём думаешь. Это всё бесит меня! — взрывается Намджун. — А если возле тебя появляется Чонгук, мне вообще крышу срывает, думаю, однажды это кончится кровопролитием. Ты хочешь этого?       Юнги смотрит своим убийственным взглядом, сразу выражая в нём всё, что он об этом думает.       — Вижу, что нет. Вот и правильно, — Намджун подносит руку к его лицу, поглаживая подбородок. — Тогда дай мне свой положительный ответ: ты будешь со мной?       Юнги на секунду размякает, как мякиш в молоке, но тут же берёт себя в руки. Он не собирается так просто даваться в руки этого неотёсанного гамадрила, после стольких лет пранков и насмешек над ним. Пускай хорошенько подумает над своим поведением, а уж потом посмотрим, можно ли ему доверять. Тогда, глядишь, Юнги и позволит дружить. Да, именно, стать чуть ближе в человеческом плане, на большее он не согласен! Какие могут быть отношения с этим грубым изувером? Поэтому:       — Отвали, Джун! Сколько раз можно говорить? — Юнги отталкивает его руку от лица. — Никогда. Что в этом слове тебе не понятно? И не приставай ко мне с проблемами своей озабоченности.       — Продолжаешь упираться? — придвигаясь ближе, шипит в самые губы Намджун. — Что ж, хорошо. Я тебя услышал…       Напоследок Намджун оглядывает фарфоровое личико дерзкой язвы, и уходит, всё для себя решив.

⭐⭐⭐

CLANN — I Hold You

      Вечер наступает слишком быстро, чтобы что-то понять и успеть в себе разобраться. «В это время все проблемы и неурядицы должны быть оставлены за пределами концертной площадки, а все мысли, чувства и действия должны быть направлены на благо общего дела». Так каждый раз говорит им психолог на коллективных тренингах.       Предконцертная суета сгоняет всех парней в гримёрку. Наступило время накладывать маскирующую косметику. Тэхёна усаживают к ближайшему зеркалу, раскладывая палитры. А у него руки начинают трястись от нахлынувших флэшбеков. О том, как его ещё вчера страстно вжимали в эту самую поверхность возле зеркала. Тэхён делает глоток воды в пересохшее горло и натыкается на многозначительный взгляд гримёрши. Она только что стянула с его шеи лёгкий шарфик, разглядывая наскоро замазанные тональным кремом синяки.       Тэхён лишь отводит взгляд с просьбой загримировать всё это тщательней.       Шоу проходит как по нотам, программа много раз обкатана, поэтому отрабатывается на ура. Зритель доволен, люди упиваются теми эмоциями, которые дарят им мемберы. Сцена делает своё и в ответ ребята получают ту энергию, тот драйв, которым заряжаются их сердца. Это ни с чем несравнимое чувство, без которого долго протянуть невозможно. Сцена прочно вошла в их жизни ещё с юных лет и стала неотъемлемой частью существования.       И только двое из них делают программу, словно роботы. Они стараются держать все эмоции внутри, сохраняя равновесие. Боятся — если выпустят наружу хоть одну, то накроет лавиной и все остальные. Этого допускать никак нельзя по множеству причин. И каждый из них это понимает. Единственное, что меняется — Чонгук перестаёт принудительно дистанцироваться от Тэхёна. Связки чёткие, Чонгук аккуратен в движениях рядом с Тэхёном, всё их взаимодействие на сцене выверено до грамма. Чонгук мастерски исполняет совместную хореографию, но лишних контактов себе не позволяет. Тэхён действует точно также. Он физически ощущает то напряжение, что возникло между ними со вчерашнего вечера и оно совсем не то, что было до этого. Они оба боятся сделать лишнее движение, которое может их совсем сгубить. «Потерпеть, ещё немного потерпеть и тур закончится», — убеждает себя Ким.       Не успев толком отдышаться после концерта, Тэхён быстро переодевается и одним из первых уезжает в гостиницу. Он бежит, как преступник с места преступления, наглым образом, совершенно не чувствуя раскаяния.       В отеле он запирается в номере, не желая никого видеть. Всё стало слишком запутанно и тяжело. Он не знает, как переживёт оставшиеся три концерта, а это ещё полторы недели.       Сокджин одолевает его звонками, но Тэхён не берёт, не желая ни с кем разговаривать. После этого ему приходит сообщение, где Джин предупреждает, что зайдёт через час. Тэхён отказывает, ссылаясь на переутомление и головную боль. Джин всё же порывается прийти, позаботиться, но Тэхён уверяет, что уже ложится спать.       Он отвратителен сам себе. Ему противно врать и изворачиваться. Как он будет теперь смотреть Джину в глаза? Как ляжет с ним в одну постель? Как будет обнимать и целовать, если в своих собственных устах поселилось имя другого человека. Тэхён чувствует себя ничтожеством, не способным ничего для себя решить. Ким не может поступать так с Сокджином, он единственный, кто был с ним и поддержал в трудный момент, и Тэхён искренне считал, что его чувства к хёну взаимны. Ровно до тех самых пор, пока не вернулся Чонгук, незаметно переключив тумблер и пустив по венам ток в три ампера.       Тэхён долго стоит под душем, затем долго слоняется по комнате, отключив телефон, чтобы никакие случайные трансляции, стримы, сторисы не спровоцировали его помешательство. Снова читает текст, что написал утром, мнёт лист с душераздирающими стихами и кидается на постель, закрывая голову подушкой. Нет, он не плачет, слёзы — дуры, сами сочатся из глаз.       Он не знает, сколько времени уже так валяется, когда слышит стук в свою дверь. Наверняка уже глубокая ночь. Тэхён выбирается из-под подушки, чтобы крикнуть:       — Джин, я сплю, уходи.       Но стук упорно продолжается. Тэхён, утирая лицо, поднимается и идёт к двери. Неужели так сложно оставить его в покое на какое-то время?       Он отпирает замок и открывает дверь, замирая. Снаружи стоит Чонгук, глядя исподлобья прямым, проницательным взглядом. Его рубашка выправлена, смята, волосы всклокочены, глаза горят. Видно, что после концерта так и не переодевался. Ноги босые, рукава задраны до локтей.       Целую минуту они смотрят друг на друга. Оба понимают, что одному нужно взять себя в руки и закрыть дверь, а второму развернуться и уйти.       Но этого не происходит…       Чонгук делает шаг вперёд и Тэхён безоговорочно попадает в его объятия. Своим рваным, неистовым поцелуем Чонгук впечатывает в губы напротив тату со своим именем.       Дверь в номер Тэхёна закрывается, скрывая за собой разбросанную одежду и два любящих тела на постели…