Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах Швейцарии. Фиджино.

— Вот так мы тут и работаем! — развел руками Юхан Дальберг, доктор, который специализировался на болезнях крови. — Господин Милц устроил всё очень разумно, а наши благотворители денег не жалеют. Это было правдой. Для небольшого Фиджино приобрести себе подобную клинику было большой удачей, но так и лечиться сюда ездили со всей округи. Плюс ко всему исследовательской частью заинтересовались и в столице кантона, откуда также обещали прислать пожертвование на создание лекарства от чахотки, над которым активно работал целый отдел. — Это отрадно слышать! — улыбнулась Аня, радуясь, что то, о чём её наставник рассказывал ей когда-то, как о большой мечте, стало реальностью. К сожалению, никто из затонских или тверских меценатов не захотел вкладывать настолько большие средства, чтобы из мелкой больницы сделать центр прогрессивной медицины. Теперь же у Александра Францевича появилась возможность не только помогать простым людям, но и пытаться создать что-то новое, узнавать больше о человеческом теле и идти в ногу со временем, в чем-то, возможно, его опережая. Это было для него очень важно. Кто знает, может статься, что именно здесь будет побеждена чахотка или создана какая-нибудь очень важная вакцина, способная спасти человечество. Штольман тоже был рад, но поглядывал на заведующего лабораторией крови с подозрением. Он был… никакой. Вот в самом деле. Доктор Дальберг говорил с энтузиазмом и вроде бы излучал довольство, но лицо его почти не двигалось, а глаза за толстыми стеклами очков были безразличны и пусты. Этот человек, так казалось Якову, был как глиняный кувшин, за стенками которого мог оказаться и сладкий мед, и кислый квас. Понять его пока не выходило, а это Штольмана всегда раздражало. В лабораторию вошёл Бернт Иварссон, которого Милц представил как главу медбратьев клиники. Он принес дежурства на следующий месяц на подпись Александру Францевичу и тоже не заслужил у Штольмана доверия. Взгляд этого мужчины ни секунды не стоял на месте. За две минуты, пока Милц подписывал документы, он успел осмотреть Штольманов и одобрительно повести бровями при виде Ани. В этом взоре не было ничего, что могло бы вызвать ревность Якова, но его возмутило, что кто-то смеет так оценивающе на неё смотреть. Словом, мужской персонал клиники Штольману совершенно не понравился. Подтверждением этому стал Аксель Фальк, заведующий хозяйственной частью, который сиял как начищенный самовар, показывая свои владения. Штольмана так и тянуло то ли зажмуриться от неестественно белых зубов мужчины, то ли лишить его их, потому что Анна и Лидочка искренне смеялись его шуткам и с удовольствием осматривали подсобные помещения. Яков мрачнел с каждой минутой, поэтому был даже рад, когда сестра Юнссон вплыла в комнату и своей выдающейся грудью, будто ледоколом в Арктике, разогнала мужчин по углам, а после громогласно заявила, что доктора через пятнадцать минут ждут на приём, поэтому она поставила варить кофе, чтобы угостить дорогих гостей. Нет, вот то ли дело женщины! Всё чётко и по делу. Никаких тебе новомодных постелей современной конструкции, никаких микроскопов последней модели! Великолепный кофе, белая салфетка и хрусткие галеты. Штольман покачал головой. За режим доктора можно не волноваться. Эта милая дама железной рукой ведет хозяйство в больнице — вон как все вокруг блестит и сияет, а сестры и санитарки так и снуют повсюду бесконечным потоком — но и заботится о том, чтобы Александр Францевич ни в чем не терпел недостатка. Якову понравилась Элен Юнссон. Допив кофе, Штольманы с сожалением распрощались с доктором Милцем, договорившись, что Лидочка завтра с утра приедет в клинику, чтобы подбодрить детей. Александр Францевич будет ждать её с нетерпением. — Я думаю, что нужно начать с «Алисы в стране чудес», — подпрыгивала Лида, идя с родителями по коридору. — Она всегда поднимает настроение и заставляет думать о приятном! — Отличный выбор! — поддержала её Аня. Навстречу им вышла Лисбет Монссон, окинула их бесцветным взглядом и свернула к детской палате. Лидочка проводила её взглядом. — Папа, — задумчиво сказала она. — Ты знаешь, у неё легкие такие же, как и у её сестры, только она пока об этом не знает. — Горят? — удивленно спросил Яков. — Да, — кивнула Лидочка. — С самого верха. Но скоро это пойдёт дальше. И тогда ей тоже будет плохо.