ух ты, говорящий хуй

            это был первый раз, когда они встретились.       играла громкая музыка, и лиц ни знакомых, ни незнакомцев невозможно было разглядеть в мелькающем свете. энергичная мелодия сменялась одна за другой ровно, как и стаканы, наполненные алкоголем на столах. звонкий смех доносился наравне с рыданиями в женском туалете, в то время как в мужском происходило совершенно иное.       ёсан не помнит ни лица, ни имени того, с кем провёл ночь. его друзья тоже не могут дать ответа. они не видели, как этот незнакомец подошёл или увёл их друга в грязный туалет. это не лучшее место для секса на одну ночь, но ёсану хотелось. всё тело ныло от того, насколько хочется близости чужого тела.       они встречаются второй раз, стоит ёсану зайти в аудиторию, где будет лекция по истории. и зачем он вообще брал этот курс? ему совсем не интересно это. да и вряд ли нужно в инженерии. — доброе утро, студенты, — преподаватель старательно выводит своё имя на доске. 'господин пак сонхва'.       почерк аккуратен. преподаватель выглядит достаточно молодым, может, и сам он закончил недавно учёбу и только-только устроился. на нём идеально выглаженный пиджак и брюки, волосы уложены и нигде не торчат. ёсан смотрит на него дольше нужного.       он разворачивается посмотреть на присутствующих, отмечая, что все пятнадцать человек, что записались на его курс, сидят за столами. девушки шушукаются, без сомнения уже обсуждая его.        их взгляды пересекаются. ёсан неловко улыбается и кивает. студент его не запомнил. это и к лучшему. хорошо, что сонхва помнит его замечательно. каждый его вздох, каждую его просьбу. как он выгибался, хватаясь за чужие плечи. он отворачивается, лицо нужно держать, а не думать, как он трахал студента в грязном туалете ближайшего клуба вечером ранее.       после пары вводных слов о том, что каждый присутствующий может здесь получить автомат на экзамене в конце семестра, все студенты радостно восклицают, но под грозным взглядом стихают моментально, стоит добавить преподавателю, что автомат получат те, кто присутствовал на каждой паре. также он информирует, что по окончанию семестра, кто хочет может продолжить обучение, кому это не надо — отказаться.       и ёсан слушает лекцию без какого-либо интереса. он только смотрит на их нового преподавателя (он бы точно запомнил такого препода и таскался за ним в каждый угол универа). от сонхва не уходит этот взгляд. снова. он будто специально останавливает свой взор на студенте. надеется, что вспомнит? хотя лучше не стоит. — у вас какой-то вопрос? — спрашивает сонхва, отчего ёсан теряется. — нет, просто смотрю на вас, как же мне иначе запомнить того, кто мне автомат поставит в конце семестра? — сонхва улыбается на это. вчера-то он его не запомнил. хотя пак готов поставить ему автомат прямо сейчас, лишь бы не видеть этого студента. — вы видели его? — влюблёно начинает говорить ёсан, когда после пар они с саном и минги идут в столовую. — мне кажется, я влюбился. — тебе кажется, ёсан, — отрезает чхве.       очередную болтовню их друга слушать не хочется, но он не затыкается, говоря как сильно его впечатлил их преподаватель. как ему понравился его голос. и то, как он незабываемо выглядит в этом пиджаке. и что он бы делал с ним, будь у них секс. — это было бы незабываемо, — завершает ёсан. — думаешь? — смеётся сан в ответ.       они сталкиваются в кафетерии. сонхва кивает и чуть улыбается продавщице, что отдаёт ему поднос с кофе и булочкой. ёсан же теряет дар речи, начиная тараторить на ухо то минги, то сану, какой сонхва невероятно красивый. — ну вот в штаны к нему и запрыгни тогда, — в шутку говорит минги, слегка смеясь. — а вот и запрыгну, — сан только глаза закатывает на эти слова друга.       это не было каким-то спором с выигрышем, ведь ёсан бы выиграл оба приза. он днём и ночью не спит, придумывая идеальный план подхода к преподавателю. пока что из удавшегося у него ни одной пропущенной пары за месяц, в то время, как остальные раза по три он всё же пропустил.       ёсана совершенно не интересует история, но он берёт проект и говорит, что сделает его один. сонхва только хмыкает и поощряет это. ему нравится смотреть на улыбающегося ёсана, который чуть ли не на весь коридор кричит своим друзьям, как сонхва на него посмотрел.       на улице уже давно не месяц май, и про тёплую погоду можно забыть. местами даже снег начинает выпадать, но тут же тает, превращаясь в лужи. ветер дует сильный, и ёсан забывает взять шарф, который день подряд, просыпая будильник. ёжится, стараясь согреть себя и свои ладони, пока автобус не наполнится людьми и они не надышат здесь, что на окнах можно будет рожицы смешные рисовать.       у него с сонхва всё не складывается. пак то и дело отрезает любой контакт с собой. он всё же не хочет, чтобы его вспомнили, как парня в туалете клуба, ведь ему за это стыдно. он же не знал, что ёсан тут учится. да и имена они друг у друга не спросили даже.       ёсан невероятно расстраивается, что у него ничего не получается, и предлагает друзьям выпить. пятница же! слыша это, их сокурсники решают присоединиться.       они идут в ближайший клуб (тот самый). и заняв желанные места, ёсан начинает жаловаться, что ему надоело, что сонхва его не замечает. вернее, замечает, но как обычного студента, а не как ему хочется. он из кожи вон лезет, чтобы ему понравиться и всё никак. — его уволят, если он начнёт встречаться со студентом, ты же в курсе? — сан оставался и остаётся в этой ситуации голосом разума. — да ладно, кто об этом узнает? — минги же встаёт на сочувствующую сторону. — действительно, — ёсан отпивает коктейль, опустошая стакан наполовину, — посмотрите на меня, я же неудачник, не может же быть у меня хороших отношений с тем, с кем я хочу, — он допивает стакан и встаёт из-за стола. — пойдёмте потанцуем лучше.       это второй раз когда они сталкиваются в этом клубе.       сонхва не знал, хотя догадывался, где студенты и преподаватели проводят вечер пятницы. и он идёт с таким же молодым человеком, он преподаёт информатику. студентов у него намного больше, ведь там гораздо интереснее, но сонхва не в обиде. он был бы рад даже, если бы всего один у него был.       они присаживаются за один из свободных столиков, выбирая напитки. и сонхва замечает ёсана на танцполе. тот улыбается так ярко, танцует так энергично, что глаз не оторвать. сразу вспоминает их первую встречу. он тогда тоже так улыбался и тянул свои руки к близстоящим молодым людям. — эй, господин пак, — юнхо щёлкает перед глазами упомянутого пальцами. — может, мы сначала закажем, что выпить, на ёсана успеете насмотреться ещё. — конечно, — сонхва мягко улыбается в ответ собеседнику.       он больше не смотрит на танцпол.       сонхва видит совершенно разбитого ёсана над раковиной в туалете, где перед началом учебного года они и трахались (да, именно у этой). он даже не сразу решается подойти и спросить, всё ли в порядке. ёсан на заданный вопрос все равно только отмахивается, что всё хорошо. у парня глаза красные и стоит он еле-еле, что пак всё же предлагает свою помощь, хотя бы довести до стола, где ёсан сидит с друзьями. а кан только шутит в ответ, отклоняясь, говоря, что он и сам дойдёт. — как знаешь, — отвечает пак, но никуда не уходит. — по-почему вы? — мысли у ёсана путаются одна за другой, и в предложение понятное всё никак не складываются. — я вам мешаю? я могу отойти, — но стоит ёсану сделать шаг от раковины, как у него дико начинает кружиться голова, что он садится на пол. — тошнит? — сонхва присаживается рядом, берёт чужое лицо в свои ладони, что предусмотрительно ополоснул холодной водой, чтобы хоть как-то привести студента в чувства. — нет, — рвано отзывается ёсан, прикасаясь своими пальцами к чужим, потому что они слишком холодные, и их хочется согреть. он хочет спросить почему сонхва ещё здесь, почему не уйдёт и не оставит его одного, но также не хочет, чтобы преподаватель оставлял его здесь.       юнхо заходит в уборную, понимая, что собеседника его давно нет, а в туалете не могла образоваться очередь длинной в десять минут. — я так и думал, — говорит он, присаживаясь рядом с ними. — опять напился? — господин чон, — ёсан смотрит на него, как побитый щенок, готовый вот-вот заплакать. сколько раз он говорил себе не ходить туда же, куда ходят его преподаватели, но здесь цены дешевле, чем в центре и уже есть знакомые. — юнхо, не стоит. — он постоянно напивается, — закатывает глаза преподаватель информатики, — сана или минги здесь не было? — сонхва отрицательно качает головой, поднимая ёсана на ноги. — вряд ли они ушли.       юнхо не рассказывает, откуда он знаком с ёсаном. на информатику тот не ходит (сонхва смотрел расписание кана). хотя сонхва сейчас это мало волнует. хотя откуда чон знает, что ёсан опять напился? ладно, неважно.       пока сонхва держит ёсана, юнхо умывает его, чтобы ему стало чуть легче. и ёсан по понятной причине начинает плакать. ему не хотелось так позориться перед тем, кто ему нравится, но вот он здесь. — ёсан, успокойся, — юнхо говорит твёрдо, а младшему только обратно на пол хочется сесть и закрыть лицо руками.       он даже предпринимает попытку, но сонхва держит крепко. — всё, юнхо, не надо, я его сейчас успокою, отведу к друзьям и приду, — он зарывается пальцами в чужие волосы. это всегда успокаивает. во всяком случае, он надеется, что и с младшим прокатит. — тише, ёсан, всё хорошо, расскажи мне, что тебя беспокоит.       сонхва кивает юнхо в сторону двери, чтобы тот всё же вышел. чон медлит ещё несколько секунд прежде, чем покинуть помещение, закатив глаза. он задаст потом парочку интересующих его вопросов. ёсан, конечно, не рассказывает, что его беспокоит, ведь причина сейчас стоит и обнимает его, успокаивающе поглаживая по спине. и сонхва отмечает про себя, что кан чувствительный. — ёсан, ты долго торчать тут ещё будешь? — сан хорошо знает поведение друга и то, что его нет долгое время говорит о том, что тому либо плохо, либо ещё хуже. — ой, господин пак, а вы, эм? — и он не знает, что сказать, когда видит младшего в чужих руках. — он вам, наверное, мешает отдыхать, да?, — чхве подходит ближе, тянет улыбку из себя, обнимая ёсана со спины. — я заберу его, спасибо, что позаботились, — и он хлопает глазами, пытаясь выглядеть нераздраженным из-за этой ситуации хоть минуту.       и сонхва чувствует себя неловко, когда видит, как кан прижимается к сану. у него в голове даже возникает мысль, что они встречаются. но тогда и вопрос возникает, зачем он согласился на секс на одну ночь. позлить? сонхва отбрасывает все мысли в сторону и также натянуто улыбается. — был рад помочь, — он кланяется и пропадает за дверью. — ёсан, ты придурок. — я знаю, — и он начинает плакать сильнее. — я просто… — всё-всё, пойдём, останешься у меня на ночь.       это был первый раз, когда сонхва действительно начал переживать за ёсана. то, что ни с того, ни с сего заплакал было явно чем-то нехорошим. сонхва провёл всю ночь в раздумьях, что же так сильно расстроило его студента.       ёсану впервые в жизни так стыдно, что он приходит на пары чуть раньше, сталкиваясь с сонхва в коридоре. — господин пак, — он протягивает ему коробку конфет, хотя и не уверен, ест ли их старший. — извините за то, что было в пятницу, сан рассказал мне, что я вам всю рубашку заплакал. — ничего страшного, — преподаватель отворяет дверь, пропуская студента вперёд, — и конфеты можешь съесть сам, я не любитель сладкого.       ёсан всё равно оставляет сладость на столе старшего. сонхва всё же думает, что запомнился парнем из туалета в клубе, и это его смешит.       сонхва впервые злится, когда в день сдачи проектов ёсан не появляется. он уже был готов ставить ему автомат сразу же, не приглашая на дальнейшие занятия. осматривая класс, он видит, что не хватает только кана, и это злит его сильнее, ведь он единственный, у кого был проект без партнёра, и он говорил, что справится. — сан, минги, — перед самым их уходом сонхва их окликает, — можете передать ёсану, что автомат ему не светит за его прогул и не сдачу проекта. — господин пак, — сан говорит нервно, это беспокоит сонхва, но он даже не думает смотреть на студентов. — ёсана машина сбила утром. — что? — он прерывается от написания чего-то, чего не видно студентам, что даже ручка падает на пол. — это очень плохая шутка. — посмотрите сами, — сан показывает их переписку, где ёсан в доказательство сфотографировал свою перебинтованную руку и больничную койку.       сонхва быстро вчитывается в диалог, хотя нельзя. третья районная больница. это где-то рядом. минут пятнадцать на автобусе, если верить карте.       это второй раз, когда сонхва переживает. и это в разы сильнее первого. он не уточняет у студентов больше ничего. и стоит всем покинуть его кабинет, так он тут же испаряется. стоит перед дверьми в больницу. на ресепшене. он даже не помнит, что говорит, чтобы его пропустили к пострадавшему.       ёсан лежит спиной к двери и даже не замечает, что дверь открылась и кто-то вошёл. он чувствует боль в грудной клетке от очередного смешка с дурацкого видео в тиктоке. ему разрешили тут полежать, пока голова не перестанет кружиться. — ёсан, ты как? — сонхва говорит вполголоса, от чего кан теряется и всё же в испуге роняет телефон на пол. — тихо, спокойно, я подниму, лежи. — что вы тут делаете? — ёсан смотрит с широко раскрытыми глазами. — ребята сказали, что ты здесь, — он присаживается рядом с ним на койку. — как себя чувствуешь? — у меня всё болит.       сонхва не спрашивает, как вышло, что ёсан угодил под машину. он больше, чем уверен, что вина в их дурацком переходе пешеходном у университета, что на самом углу, и машины не видят идущих, ведь светофора там нет. сам пак никогда там не переходит дорогу.       сонхва впервые видит, как ёсан спит. у него на лице несколько царапин, аккуратно обработанных, рука вся в ссадинах, на плече виднеется огромный синяк. сонхва рассматривает его с любопытством. бережно убирает ему чёлку, упавшую на глаза. и находит ёсана невероятно красивым.       сонхва оставляет свои вещи здесь и выходит поговорить с врачами, чтобы узнать, может ли он сейчас забрать и отвезти ёсана домой. — господин сонхва, а почему вы? — он врезается в спину старшего, что остановился слишком резко. — ай, больно вообще-то. — извини, — он поворачивается к нему, и это второй раз, когда сонхва берёт чужое лицо в свои ладони. и в этот раз его ладони тёплые. — где болит? — а? — у ёсана щёки пылают, и сердце бешено бьётся. — не берите в голову, пожалуйста. — ёсан, где больно? — спрашивает сонхва ещё раз, смотря в глаза младшему, у того аж ноги подкашиваются и тянет в животе.       он медленно поднимает свою трясущуюся от волнения ладонь и показывает место на лбу. хотя оно и вовсе не так сильно болит, ему просто интересно, что сейчас сделает сонхва.       это впервые, когда сонхва целует его (пусть и в лоб, пусть и в ушибленное место), пока ёсан в сознании. у него горячие губы, и нет совести. ёсан только рот успевает открыть в недоумении. — в-вы, а, эм, господин сонхва, то есть, господин пак, в-вы… — не болит?       ёсан смущается дико, не отвечая. держится слабо за рукав чужого пальто. вообще-то учебный день ещё не закончился, пойдёт много слухов, если их заметят вместе. сонхва, по правде говоря, наплевать.       он приводит ёсана к себе домой, предварительно зайдя в аптеку. он не был уверен, что взять, поэтому купил то, что посчитал нужным. обезболивающее и пластыри.       ёсан так и остаётся стоять в коридоре, ловит воздух ртом. он дома у самого сонхва. страшно представить. ему неловко до жути. до панического состояния. до неконтролируемых слёз.       сонхва готовит обед или, правильнее назвать, перекус. у ёсана рука дрожит, потому что боль вся уходит в плечо, и роняет на пол предметы. — извините, я не специально, — он оказывается на полу быстрее, чем сонхва успевает моргнуть. — я подниму. — ёсан, пожалуйста, сядь, всё хорошо, — они впервые сталкиваются пальцами. у ёсана они тонкие и холодные в то время, как у сонхва нет.       у сонхва впервые возникает мысль, что он хочет целовать ёсана постоянно.       и он даже поддаётся вперёд, и в этот момент звенит дверной звонок. сонхва хмурит брови, потому что не знает, кто его сейчас ждёт за дверью. он сажает ёсана обратно за стол, хотя по правде говоря, он бы хотел усадить его на стол и целовать долго и медленно. — ты так долго дверь открывал, я уже подумать успел, что правда не ждёшь в гости старого друга, — незнакомец появляется в гостиной, и ёсан неловко на него смотрит. — так ты поэтому мне так долго открывал? целовались небось, — хитро улыбается парень с ярко рыжими волосами. — а? что? нет, мы нет, — ёсан краснеет снова. — он мой студент, я говорил тебе о нём. — так, а зачем ты парня так избил? — я под машину попал, — тихо говорит ёсан, неуверенный вообще, что ему стоит. — о, боже, извини, я хонджун кстати, этот противный хён тебе небось только про историю и рассказывает, да? — он смеётся, и от этого ёсан тоже начинает улыбаться.       это первый раз, когда ёсан ревнует. этот хонджун, ёсан не уверен, кто он для сонхва, но он дико завидует, что тот и за руку его спокойно держит, и обнимает, и голову кладёт на плечо.       сонхва второй раз за день видит, как ёсан спит. они не замечают, как ёсан незаметно сворачивается под пледом сбоку от сонхва и тихо сопит. — почему он у тебя? — тихо спрашивает хонджун, чтобы не тревожить ёсана. — он живёт в общежитие, я не уверен, что он там быстро поправиться. — и давно ты такой добрый? — усмехается хонджун, медленно собираясь. — не уверен.       ёсан просыпается от поворота замка и резко вскакивает, думая, что его здесь бросили одного. — ты чего вскачил? — а хонджун-хён? — он ушёл домой, ты можешь лечь спать в моей комнате.       ёсан чувствует себя виновато, что не попрощался. что сейчас находится в чужом доме и в чужой кровате. сонхва уверяет, что всё нормально, и он отпустит ёсана обратно в его комнату в общаге, как только младший будет чувствовать себя лучше. или хотя бы сможет держать предметы в руке. ему всё же кажется у него там не просто ссадины и содранная кожа с ладони.       это первый и последний раз, когда ёсан решает, что будет специально симулировать боль. иногда он роняет предметы, держа их в правой руке, извиняется быстро, и пытается собрать. потому что сонхва до жути нежен. он аккуратно берет чужие пальцы, рассматривая молча не появилось ли и там новых царапин. оставляет самый тёплый свитер, чтобы если ёсан выйдет на улицу не замёрз. готовит завтрак, обед и ужин, приносит в дом к чаю печенье, которое посоветовала продавщица на кассе. и ёсан довольный пишет, что вот-вот запрыгнет старшему в штаны. друзья отвечают только смайликами, один присылает тот, что закатывает глаза, а второй палец вверх. и упоминать не нужно, кто что прислал.       сонхва, конечно, дико устаёт. нагрузка от студентов одна, а от руководства другая. и в один из вечеров, когда ёсан ждал сонхва, приготовив ему ужин, самый простой, какой он умеет, старший не приходит вовремя. у него всё ещё нет его номера телефона или ссылки на страницу в какой-нибудь соц. сети, вообще ничего.       это впервые, когда переживает ёсан.       ближе к ночи, когда ёсан всё ещё не спит. караулит луну в окне и, чтобы свечи не потухли от разряда батарейки (ёсан ещё долго сидел думал, зачем паку электронные свечи, когда обычные выглядят лучше), сонхва всё же возвращается. замечает тусклый свет на кухне и проходит сразу туда. он чуть пьян после долгих разговоров с юнхо в том самом баре.       сонхва смотрит на ёсана ровно десять секунд прежде, чем поцеловать его. он грубо прижимает младшего к кухонной гарнитуре, что тот стонет. и не от приятных ощущений, а наоборот. там был и до сих пор есть синяк, оставшийся после столкновения с машиной. у ёсана слёзы моментально льются рекой, а руки трясутся. и он сбегает, в чем был. в этой мягкой розовой пижаме и тапочках. оседает на лестнице двумя этажами ниже, не думая о том, что на улице холод собачий и он сейчас замёрзнет. сейчас слишком поздно, чтобы вернуться в общежитие. комендантский час всё-таки.       сонхва стоит на этой кухне один, размышляя о своих действиях. он хотел его поцеловать. возможно, ёсан не хотел того же. он глубоко дышит, а потом идёт за ёсаном, не мог же он далеко уйти в этой одежде. — ёсан, извини, — сонхва накидывает на него пальто и неуверенно прижимает к себе, когда садится рядом. — я не подумал, что тебе может быть больно.       а ёсану не просто физически больно. морально тоже. он не хотел целоваться вот так. он представлял себе этот момент более интимнее что ли. их первый поцелуй не мог же быть таким? в любой другой момент он был бы не против, но сейчас без его согласия его толкнули, и он снова вынужден терпеть боль в пояснице. — мне жаль, прости, — пальцы сонхва медленно замерзают, как и он сам. — извини, что я поцеловал тебя, да ещё и так грубо.       ёсан плачет громко, всё же прижимаясь в ответ. сонхва не торопит, медленно гладит младшего по спине, пока тот не успокаивается. — я вернусь завтра в общежитие.       и у сонхва ломается сердце в этот момент. он привык к ёсану дома. хотя он здесь всего три дня. он привык слышать его смех, когда младший смотрит тиктоки. привык слушать, как он рассказывает, что за день у него произошло. любит смотреть, как тот аккуратно складывает одежду, когда переодевается. — хорошо. они не разговаривают больше. ёсан также исправно ходит на пары. но ничего на них не делает. не пишет конспект, потому что рука ещё якобы не прошла. да и раньше он их тоже писал через раз. спит, потому что всю ночь готовился к проверочным по другим предметам. опаздывает, потому что проспал и не хочет снова угодить под машину. ёсан начал выбешивать сонхва своим поведением, хотя виду старший не подаёт. — не запрыгнул, — усмехается сан, отдавая ёсану его стакан с пивом. сегодня они снова решили накатить за отсутствие романтики в жизни кана. — я испугался, и мне правда было больно. — знаешь, — минги отпивает глоток, — а если пьяным в этот раз будешь ты? — и он пальцем тычет в пришедших преподавателей, что разместились на втором этаже. — ему снова будет плохо, и тогда его ты, — сан тычет пальцем в минги, — будешь успокаивать. — а может он всё же потрахается с господином паком.       ёсан снова чувствует себя хорошо. алкоголь всё же разбавил его хмурые мысли. он танцует в этот раз не в толпе, чтобы не ударили локтем по его синякам. он иногда бросает взгляды на сонхва, что мило беседует с господином чоном. ёсан не хочет признаваться, но он скучает.       они в третий раз сталкиваются в этом туалете. ёсан моет руки и смотрит в зеркало на старшего. как же ему идёт пиджак. — ёсан, если ты что-то хочешь сделать, давай, пока мы здесь вдвоём, — сонхва же смотрит на него прямо. ловит каждое движение.       сонхва не сопротивляется, когда ёсан прижимает его к стене. они смотрят друг другу в глаза. стоило бы закрыть дверь на замок, чтобы никто не вошёл. — ты хочешь меня поцеловать, мы оба это знаем, — тихо говорит пак, словно кто-то чужой их услышит.       сонхва совершенно забывает о том, что их первая встреча была в этом клубе. что их первый секс был в этом туалете. — поясница всё ещё болит?       ёсан игнорирует каждое слово. — я могу поцеловать, если болит.       он держится из последних сил. что один, что второй.       чужая рука на его талии. ёсан сглатывает. сонхва не делает больно. не в этот раз. но ёсан всё равно не сдаёт позиции.       через час они встречаются здесь снова. ёсан развезло сильнее в то время, как сонхва предпочёл не пить много и только наблюдать. — вы украли у меня первый поцелуй, — пьяно говорит младший, тыча пальцем в грудь преподавателя. — мне было неприятно, вдруг вам интересно.       сонхва хочет сказать, что он это сделал ещё перед началом семестра, но молчит.       пак его держит, чтобы не упал и не ударился. ёсана шатает и сильно. и за языком он совсем не следит. говорит какие-то глупости. и кладёт свои ладони поверх чужих. и сонхва только руку успевает опустить ниже, чтобы ёсан не ударился поясницей о раковину. им обоим жарко сейчас. — отвезти тебя домой? — у нас комендантский час в двенадцать начинается. — а я и не говорил, что к тебе. — а не боитесь, что уволят? — ёсан смелеет и тянется к чужой щеке. — вам же нельзя со студентами иметь романов. — как и тебе с преподавателями, но я не предлагаю тебе это. — секс? — да, в прошлый раз тебе понравилось. — когда был прошлый раз? — ёсан даже выпрямляется. — в смысле? подождите, вы что? — когда мы не были знакомы в начале учебного года, ты был жутко пьян, и на тебе была синяя футболка с каким-то мультяшным героем и, черт, такие короткие шорты, волосы твои ещё тогда были светлыми, казалось, от них само солнце отражается, у тебя ещё должен был остаться тогда укус, — сонхва нагло забирается одной рукой под свой же свитер на ёсане, а ведь ёсан говорил, что постирает и вернёт, в поисках того самого участка кожи, — где-то здесь, ты ещё рассказал мне шутку про говорящий хуй, но я саму шутку не стал запоминать. — это тогда были вы? о, боже, мне теперь стыдно. — да ладно тебе, посмотри на меня, — сонхва в третий раз охватывает чужое лицо. — вы же мне нравится. — это видно, знаешь.       дверь туалета открывается, впуская очередных гостей. сонхва же не отвлекается от ёсана ни на секунду. даже после громко 'нихуя себе'. это был минги. они оба с ёсаном это знают. сонхва целует медленно и аккуратно, чтобы в этот раз ёсан запомнил.       младший хватается за чужие плечи, прячет свои пальцы в чужих волосах. и даже когда воздух в лёгких заканчивается, не отрывается от чужих губ. сонхва отмечает про себя, что губы ёсана со вкусом мёда и колы. что он лёгкий до невозможности. и что он готов подарить ему этот свитер. ёсан же думает, что сонхва сильный, раз держит его всё это время под бёдрами, что он только слегка обвивает чужую талию своими ногами. что нрав у него напористый. что если он сейчас протолкнёт свой язык в его рот, ёсан начнёт стонать от желания. — господин пак, подождите, — он разрывает поцелуй, услышав звонок телефона в кармане джинс, но сонхва не останавливается и целует шею, отчего у ёсана в глазах звёзды появляются. — умоляю, господин, — ёсан отвечает на звонок, — сан, ты не вовремя. — ёсан, ради бога, вас щас спалит весь универ. — сан, ты можешь… господин пак, подождите. — запритесь либо в кабинке, либо у него дома. — сан, а вы ещё не, господи, — ёсан слишком громко выдыхает. — ёсан, ради бога, не говори, что вы уже трахаетесь, а ты говоришь со мной по телефону? — нет, я просто… мы… эм, сан… короче... — ёсан, — сонхва резко прерывает всю свою деятельность, — посмотри на меня, может хоть мысли вернуться, — сонхва говорит спокойно, пока ёсан не может собрать себя обратно. — а теперь ответь ему, что мы здесь просто целуемся. — сан, мы тут… — я слышал, предохраняйтесь, пожалуйста.       сан вешает трубку раньше, чем ёсан отвечает. он всё ещё у стены, на чужих руках. — так мы? — ты хочешь здесь и сейчас или? — а оба варианта? — ёсан. — а я буду прижат к стене? — если хочешь. — тогда у тебя, вас, в смысле у вас да, вот. — ты такой неловкий, — сонхва смеётся, — можешь вне универа говорить со мной на ты. — а хёном называть? — над этим я всё же подумаю.