Переменная облачность

***

      Боль пронзает её насквозь. Кончики пальцев немеют. Дыхание сбивается, заставляя рвать и метать всё на своём пути. Слёзы навернулись на глаза за считанные секунды. Схватившись за сердце, Дон не может даже вдохнуть.       Писательница Хан сидела на его коленях и томно облизывала ручку. Они даже не заметили открытой двери. Сердце перестаёт стучать от слова вообще. Словно холодной водой окатили. Будто прокляли прямо здесь сейчас. Давящая со всех сторон, боль буквально окунула её сердце в огонь. Как будто её душу затащили в ад за все существующие грехи.       Прикрыв рукой открывшийся, не то от удивления, не то от боли, рот, Дон ещё несколько секунд смотрела на них. Его безумно красивое лицо, слегка приподнятая от удивления бровь, и мокрые от слюны губы. «Они целовались…» — глухо раздалось в грудине.       Земля начала уходить из-под ног. Однако вовремя подбежавшая секретарша подхватила её, громко хлопнув дверью. Больно… ужасно больно.

***

      Дон недолго описала ситуацию девушке, сославшись на низкое давление. Даже если секретарша не поверила ей — не важно. Сбросив ужасно не удобные туфли, девушка босиком вышла из здания. Плевать. Плевать, если её уволят. Плевать на всё.       Она думала о таких ужасных вещах, что слёзы невольно стекали по подбородку. Зайдя в алкогольный магазин по пути, Дон встречали сочувствующие взгляды. Конечно, глядя на страдания такой юной и миниатюрной девушки у любого бы задрожало сердце. Но не у Юнги. Машинально, а может и нет, Дон подошла к своему подъезду. Всё ещё дрожащими ногами она поднялась на свой этаж. Мерзкий запах ощущался тут слишком резко. Поморщив свой маленький носик, она с первого раза открыла дверь. — То-то же…- невольно процедила девушка       Ожидая умиротворение, Дон ошиблась. Родные стены словно и не собирались утешать её. Наоборот давили, ударяя под дых.       Вторая открытая бутылка с вином, разорванное в клочья платье, разбросанные вещи по полу, брошенный в угол комнаты клатч. Истерика не прекращалась уже который час. Чего бы девушка не делала — ничего не помогало.       Дойдя до ванны, Дон боялась этого больше всего. Резким движением она залезла в ледяную воду. Всего лишь одна назойливая мысль могла запросто лишить её жизни.       Всего лишь одно не правильное движение… Сколько можно терпеть? Сколько можно ждать спасения? И кто её будет спасать? Разве есть ли кому-то до неё дело? Не ощущая ничего кроме всецело поглощающей боли, она стала подолгу задерживать дыхание под водой.       Там, полностью погружённая в воду, она могла забыть всё. Но не Юнги. Его потрясающее лицо, руки, дрожащий голос. Она отдала ему не только свою девственность, но и своё сердце.

***

      Ледяная вода даёт о себе знать в виде почти синих пальцев. Хватит ли у неё смелости всё это закончить? Хватит ли у неё мужества, чтобы выжить? Обдумав ещё пару минут, Дон решила, что пора вылезать, но так хочется остановить весь этот кошмар. Подумав о матери, о её больном сердце, Дон всё-таки вылезла из ванны. Её мысли были заняты только им, пока лёгкий ветерок пробрался через приоткрытое окно, напоминая о недавней истерике. Холод застал её врасплох, покрывая тело мурашками. Она надеялась. Она ждала и не прекращала надеяться, что сейчас выйдет в зал, и там, как ни в чём не бывало, сидит Юнги, готовый разорвать её прямо здесь и сейчас.       Нет. В зале пусто, а на душе скребутся кошки. «Неужели я ему настолько безразлична?» — без конца повторяет одну и ту же фразу девушка. «Утром будет легче… Утром отпустит… Обещаю, всё встанет на свои места…»