Под серпом луны

- Любимый… - она положила свою мягкую ладошку ему на щеку, от чего у него буквально закатились глаза от удовольствия, и прижалась к нему своим телом, - как же я соскучилась… - она смотрела как он губами касается ее ладони, осторожно и размеренно, словно боясь спугнуть, и выпустила тихий стон не выдерживая теплоты его губ. Он переместился губами к кисти ее руки, потихоньку углубляя поцелуи и водя губами по нежной коже: - Я больше не могу… - он оторвался от ее руки и притянул ее к себе за талию, развязывая ее кимоно, пока она постанывала от близости их тел. Она готова была кончить просто от этих простых касаний, ее матка набухла, взращивая его семя, от чего желание каждый раз становилось острее и невыносимее. Она в свою очередь отчаянно распахнула и стянула с него его старый халат, изголодавшись по теплу его сильного тела. Изголодавшись и истосковавшись по тёмным пятнам вдоль его ключиц, по запаху и тяжести его чресел, она жадно впилась губами в его шею. Он замычал от такого напора и схватил ее за волосы, наслаждаясь тем, как она наслаждается его кожей, его вкусом, его запахом. Наслаждается так, словно он прекрасен, обсасывает и облизывает его шрамы и пятна так, словно с них течёт пряный нектар. Она принадлежала ему, и сейчас он это понял окончательно: по тому как жадно и бесцеремонно она его вылизывает, языком проводя вдоль ключиц, далее ниже, вокруг его темных сосков, нежно поместив руки на его рёбра. Она всасывала его кожу, оставляя марки и засосы и постанывая от того, как он мычит: - Тише, тише, моя девочка, - он чувствовал, что на грани, что ткань его трусов намокла, покрывшись тёмным влажным пятном. Она с упоением смотрела прямо в его глаза, ни на минуту не отрывая языка от его тела, и томно мычала, от чего мягкие вибрации разносились по поверхности его кожи. Слюна стекала на пол, но она и не думала прикрыть рот, ведя себя как самка дикого животного. Если он снова пропадёт на неделю, она не выдержит, даже если он сделал это для ее блага. Он порвал ее анус, наполнил ее до краев, окончательно помутив ее рассудок, ведь пока она восстанавливалась, чувствуя как ее прямую кишку все ещё жгут остатки его спермы, она обнаружила, что боль отзывается в ней наслаждением. Боль от него сладка и невыносима, наполняющая до пределов и опустошающая до всех глубин. Пока Гютаро держал ее за волосы одной рукой, второй рукой он спустил трусы, не выдерживая тесноты, в которую был заключён его член. Яйца тяжело ударились о ляжки, а головка уперлась в ее колыхающуюся из стороны в сторону грудь, поддевая твёрдые соски. Гютаро схватил ее за подбородок, заставив ее оторваться от его тела от чего между ее языком и его кожей протянулась ниточка слюны. Он высунул язык, пуская слюну ей на лицо, на губы, на язык, от чего она заерзала и громко застонала. Он облизал свои губы, и размазав свою слюну по ее лицу, шлепнул ее по щеке: - Умничка, - он оттянул ее за волосы и поднёс лицо к своему члену, на головке которого поблёскивал предэякулят. Она с упоением заглотила его до основания, чувствуя как намокло между ее ног, словно бы она не успела добежать до туалета, и потянулась руками к своей промежности. Сердце ее бешено билось в груди, норовя вот-вот разорвать грудную клетку - так сильно она по нему истосковалась. Он гладил ее по голове, с упоением смотря, как глубоко она его заглатывает и почувствовал, как что-то сладко закололо в его груди. Она нежно обсасывала его с головки до основания, осторожно вбирая яйца в свой рот. Она жалась к нему всем телом, поглаживая его торчащие бёдра, его впалый живот, и, постанывая от ощущения его подрагивающего тела под своими пальцами. Гютаро на мгновение оторвал ее от себя, заставив посмотреть в глаза, полные любви и нежности: - Моя девочка… - тихо протянул он, сравнявшись с ней и губами впившись в ее припухшие губы. Она задрожала, чувствуя как оргазм накрывает ее от этого простого поцелуя. Столько нежности и отчаянной тоски было в его обветренных губах, в его грубо пропихивающемся в ее рот языке, в его руках, что плотно прижали ее к себе за тонкий стан так, что ее соски уперлись в его грудь. Наслаждение волной окатило ее тело, заставляя ее сладко покрикивать прямо ему в рот, от чего он тихо замычал, повалив ее на циновку татами. Она, все ещё содрогаясь в конвульсиях, широко развела ноги, представляя его взору напрочь намокшее от оргазма лоно. Выделения поблёскивали и стекали по ее ляжкам на деревянный пол, от чего рот Гютаро наполнился слюной. - Возьми меня… возьми меня, любовь моя… - она протянула к нему свои руки, в которые он кинулся с каким-то диким отчаянием, жадно покусывая ее щеки, ее шею, полную грудь и чувствуя, как ласково она гладит его по волосам, прижимая к себе все теснее и впитывая его запах каждой клеточкой своего тела. Он практически сразу вошёл в неё на всю длину, чувствуя как идеально она его принимает, как каждая ее складочка буквально обволакивает и всасывает его в себя. Он нежно провёл языком по ее соску и поднял на неё свои затянутые поволокой глаза: - Я люблю тебя, малышка…. - прохрипел он, от чего она громко застонала, закинув голову назад и крепко обхватив его голову руками, - люблю как никогда никого не любил… - он двигался в ней остервенело и хаотично, словно боялся, что ее снова отберут у него, словно боялся, что она туманом растворится прямо у него на руках, подобно сладкому миражу, что привиделся ему во сне, - люблю до боли в сердце… - он одной рукой схватил ее за ягодицу, приподнимая ее таз, а вторую завёл за ее голову, вплетая пальцы в волосы и уткнувшись щекой ей в лоб. Ее лицо уперлось в его яремную венку, и она с жадным причмокиванием вцепилась в неё губами. Он застонал, рассекая ее изнутри, трясь членом о влажные, мягкие складки, что так легко пропускали его внутрь, и эта сладкая случка, сладкое единение мутило рассудок, заставляя лихорадочно хватать и рвать дыхания друг друга. Она слегка заскулила, когда он грубо уткнулся в ее цервикальный канал: - Гютаро… - прошептала она ему в шею, - осторожнее… наш малыш…. - он посмотрел ей в глаза: - Наш малыш… - он низким эхом повторил ее слова, чуть замедлившись и начав повиливать тазом в размеренном темпе. Каждый его толчок вводил ее в сладкую истому, от чего ее глаза закатывались за веки, а в уголке губ показалась слюна, - мой малыш вгрызся в тебя, да?…- он положил руку на припухшую матку, чувствуя жар исходящий от нее, - все здесь мое… - он слегка сжал ее матку и прикрыл глаза в исступлении, продолжая вилять задом и выбивая из неё сладострастные стоны. Она скрестила свои ноги за его спиной, чувствуя как очередной оргазм накрывает ее с головой и жалобно протянула его имя: Гютаро… - руками царапая его спину, она выгнулась стрункой, пропуская его глубже, обволакивая его в своём влажном тепле. Она окатывала его горячими потоками своего оргазма, так что он не выдержал и извергся в неё густыми струями спермы, прижимаясь к ней всем телом и впитывая тепло ее кожи. Она руками обвила его голову, пальцами перебирая спутанные волосы: - Что теперь будет? - тихо прошептала она, все ещё подрагивая от недавнего оргазма, - скоро родители заметят мой живот… Он, крепко обнял ее, и не выходя из неё, перевернул на себя, чувствуя как выделения скатываются по их ляжкам, прилипая к коже: - Все будет хорошо… - тихо, но твёрдо ответил он, - я заберу тебя отсюда, - он взял ее за подбородок, заставив посмотреть в свои глаза. Она мягко улыбнулась: в этот раз у неё появилась какая-то уверенность в том, что именно так и будет.