Боль, она всегда боль.

Сегодня на улице первый день весны, снег постепенно сходит, из-под него проглядываются первые цветы. Возле одного из слегка подтаявших сугробов стоит толпа, пока маленький паренек сидит у их ног и собирает чужие вещи. — Эй, поживее, а то ты сегодня до дома не доберешься, — какой-то парень из толпы, выкрикнул, намекая на новое избиение. «Ну почему опять я? Что я им сделал?» — парень сжался сильнее, силясь исчезнуть. Собрав вещи до конца, Зеницу поднялся с земли, протягивая дрожащими руками сумку её владельцу. — На сегодня с тебя хватит, но в следующий раз ты так просто не отделаешься, уродец, — толпа мерзко хохоча двинулась в сторону остановки, оставляя Зеницу одного. «Хорошо, хоть не избили. Теперь надо бы свою сумку найти. Только вот куда эти мудаки её закинули?» Оглядываясь по сторонам, Агацума искал место, где мог находиться его рюкзак. И нашёл. На дереве. Тяжело вздохнув, он полез на него, доползая до середины, он услышал как кто-то окликнул его, и в тот же момент ветка под его ногой хрустнула с противным треском. Уже готовясь к удару с землёй, он успел попросить прощение, у всех кому доставлял проблемы. Но удара не случилось, а вместо этого его поймали чьи-то крепкие руки. — Ты что блестяще тупой лезть на дерево? Или жить надоело? — Я-я-я…., — с трудом разлепив глаза, Зеницу наткнулся на красивое лицо. «Вот черт, лучше бы разбился, чем меня поймал Узуй». — Зачем ты туда полез? — руки расцепились, аккуратно отпуская парня на землю. — Друзья закинули туда мой рюкзак, а я теперь не могу достать, — «Друзья? Что ты несешь Зеницу?» — А, теперь заметил. На, подержи мои вещи, — Агацума не сразу понял, что произошло, но ему впихнули в руки сумку, а в следующий момент Тенген уже стоял с его рюкзаком в руках. — А как ты так быстро? — В детстве часто лазил по деревьям, а теперь скажи, кто это сделал? — Тенген не отдал ему рюкзак, а стоял и смотрел на мнущегося парня. Зеницу пробила дрожь, если Узуй узнает кто это, то жизни ему вообще не будет, может даже придется сменить школу, бросив друзей. Руи со своими дружками его попросту сживет с этого света. — Я же сказал, друзья пошутили, отдай мой рюкзак, пожалуйста, — Зеницу протянул руку для обмена, отчего рукав его куртки слегка задрался. — Хорошо, тогда я сам у них спрошу, и вот про это тоже, — Тенген перехватил руку парня, рассматривая его запястье, где определенно не просто так находился бинт. — Н-н-нет, отпусти, не надо, перестань, мне больно! Зеницу пытался вырвать руку из крепкой хватки, слишком сильно тот давил на незажившие ранки. Тенген только успел разжать руку, как парень тут же рванул с места, даже не отдав его вещи.

***

Добравшись до своей квартиры, Зеницу закрыл дверь и съехал по ней спиной, утыкаясь в свои колени. Раздались тихие всхлипывания, перерастающие в истерику. — Ну, кто просил его помогать мне? Теперь он от меня не отстанет! И я не лучше, какого черта я сегодня не надел толстовку, а эту сраную водолазку?! — Агацума причитал сам на себя, пока не успокоился. Встав с пола, он стянул с себя куртку и обувь, замечая сумку Тенгена, которую так и не отдал её хозяину. — Вот черт, и как мне теперь её вернуть? И свои вещи забрать надо бы, — телефон в кармане уведомил о входящем сообщении. Блестящий ублюдок: Твои вещи у меня, не хочешь забрать, малыш? Решив игнорировать сообщение, Агацума завалился на кровать, засыпая от усталости.

***

Будильник противно пищал, сообщая о начале нового дня. Зеницу потянулся, ища рукой источник противного звука. Нашарив на тумбочке «адскую машину», он отключил её, открывая глаза. На улице уже светлело, а в комнате витал полумрак. Поднявшись с кровати, Зеницу пошел в ванную, рассматривая своё отражение в зеркале. Красные и опухшие глаза и мешки под ними, слишком выделялись на фоне бледной и синеватой кожи. — Да уж, мертвые и то лучше выглядят, чем я. Умываясь, парень заметил на руке местами пропитанный кровью бинт, кажется из-за того, что Тенген вчера слишком сильно сжал его руку, некоторые из порезов открылись, пропитывая некогда белый бинт красным. Размотав его, он смыл запекшуюся кровь и наложил новый, отправляясь в комнату. С выбором одежды у него никогда не было проблем. Черные джинсы, черная футболка и черная толстовка, а сверху куртка и готово. Уже одевшись, он смотрел на сумку, что лежала у порога, думая, стоит ли её взять, а если взять, то отдать в школе или после неё. Решив все-таки взять её, он закрыл дверь, отправляясь в школу. Видеть Тенгена он не хотел, парнем тот был неплохим, но вот заносчивым и эгоистичным это точно. Красавчик номер один, сын крупного бизнесмена, одним словом «золотой мальчик». А ещё он постоянно пытался унизить его, своими тупыми шутками: «Ты сегодня прекрасно выглядишь», «Ты такой красивый», или «Не хочешь провести со мной ночь?». Как будто Зеницу не понимал, что тот просто шутит над ним, как такой, как он может кому-то понравиться, тем более Узую? В отличие от него Зеницу не отличался красивой внешностью, и выделялся только своим рыжим цветом волос, за что его постоянно задирали как в младшей, так и в средней школе, а теперь наступил черед старшей. Временами он подумывал покраситься в чёрный, но вспоминал слова покойного дедушки: «Не слушай никого, кто говорит о тебе плохо, они завидуют тебе, вот и всё, будь собой». Только память о нём и давала Зеницу причину жить.

***

В школе как обычно шум и суматоха, все куда-то несутся. Заприметив Тенгена в компании Ренгоку и Шиназугавы. Зеницу долго думал стоит ли подходить к ним. Все же решившись, он пошел к компании. — О, это же Рыжик, а где твои друзья? — Ренкогу всегда говорил таким успокаивающим голосом, что все тревоги отходили на второй план. — Мне нужен Узуй, мы можем поговорить? — Зеницу мялся под изучающими его взглядами. — Окей, тогда мы пойдем, встретимся в кабинете, Тен, — двое ушли о чем-то весело переговариваясь. — Я тебя слушаю, — внимательный взгляд красных глаз пригвоздил его к полу. — Вот твоя сумка, и спасибо за помощь вчера. Верни мой рюкзак, пожалуйста, — Агацума вздрогнул, когда Тенген забирая свою сумку, прошелся пальцами по его забинтованному запястью. — Тускло, я кажется, его забыл, не хочешь забрать его после школы, малыш? Узуй заправил его прядь волос за ухо, отчего лицо Агацумы покрылось румянцем. Казалось, что сейчас все взгляды направлены на него, стало неуютно, натянув капюшон толстовки на голову, Зеницу извинился и уже собирался уйти, когда его остановила рука на плече. — Ладно, я пошутил, держи, впредь пусть твои «друзья» так не делают, — Тенген протянул рюкзак, склоняясь к его уху, — Правда мне интересно, как они его туда закинули, если Камадо болеет, а Иноске был на тренировке, когда я уходил. Зеницу схватил свою сумку, и рванул в сторону кабинета. Пробираясь через толпу. Казалось, что за ним наблюдают и перешёптываются. Залетая в кабинет, он захлопнул дверь, пытаясь отдышаться. — Йоу, Моницу ты чего такой запыхавшийся? За тобой стадо баранов гналось? Тогда давай я их раскидаю! Иноске стоял, упирая руки в бока и был полон сил и энергии. Да уж, лицом вышел, а характером нет. Улыбнувшись Хашибире, Зеницу только заверил его, что он просто опаздывал. Прозвенел звонок, сообщая о начале урока. Может, вы спросите, почему он не попросит помощи у друзей и не расскажет им об издевательствах? Всё просто, он не хочет доставлять им проблемы, поэтому всегда ищет отговорки, пытаясь заверить, что у него все хорошо.

***

В столовой всегда полно народу, особенно на перемене, вот и сейчас, тут толпа какой не видано. Стараясь аккуратно пробраться через людей, Зеницу устроился в углу, где его почти не видно, и надеялся, что сегодня день пройдет спокойно, потому что Иноске сегодня ушел тренироваться, а значит прикрытия в случае чего, у него нет. Но его мечтам не суждено было сбыться. За столик к нему подсела троица из вчерашней толпы. Их имена он не запоминает, так же как и лица, для него все они были на одно лицо, но среди них были те, кого он опасался больше всех: Аказы и Руи. Руи был главарем, а остальные как стадо подчинялись ему, только он мог избить его, не давая кому-либо другому это сделать. — Что сегодня твоих дружков не будет? — Руи, сидящий слева от него, стащил с тарелки картошку. — Отвечай, когда спрашивают, — чужая нога больно ударила по голени. — Нет. — Значит, пошли с нами, переговорить надо, — вся троица встала из-за стола, Аказа схватил его за локоть таща за собой. Зеницу и не сопротивлялся, уже наученный тем, что будет только хуже. «Черт, жаль, что поесть не успел. Сколько я уже не ел, дня два, три? Интересно, сегодня меня опять изобьют или просто унизят?» — лицо Агацумы не выражало ничего кроме безразличия, он давно уже привык. Затолкав парня в туалет, вся троица обступила его, загоняя в угол. — Ну, и какие у тебя дела с Тенгеном? Почему ты разговаривал с ним? «Руи злится, сегодня я могу пострадать сильнее, чем обычно». — Я-я-я ничего ему не говорил, — «Знал же, что не стоит подходить к нему в школе. Теперь отдувайся идиот». — Тогда как твоя сумка оказалась у него? — его толкнули в плечо, отчего Зеницу сильно приложился затылком о кафель, голова закружилась, — Ты нас за идиотов держишь, решил настучать на нас? — Я-я правда ничего не говорил ему, отпустите меня, пожалуйста, я просто … — «Думай, думай, думай, если ты хочешь сегодня добраться до дома целым» — Он сегодня вроде флиртовал с тобой или мне показалось? — Руи наклонился ближе, заставляя вжаться в стенку, — Погоди, я понял. Ты решил, если раздвинешь ноги перед ним, то он тебя защитит? Поверь, ему до тебя нет дела, ты всего лишь маленький уродец, даже цвет твоих волос говорит об этом, — рука больно вцепилась в волосы, дергая в сторону. — Точно, я слышал, что у кого рыжие волосы, они прирожденные шлюхи, может он подумал, что прокатит ею стать? — Аказа заговорил поддерживая приятеля. — Видишь, как все получается. Заметил, ты даже друзьям не нужен, иначе, где же они? Почему не с тобой? — Неправда, я нужен им, — «Зачем ты открыл свой рот придурок?» — Ты собрался мне перечить? Неожиданно пришедшийся удар кулаком в живот, выбил весь воздух из легких, отовсюду посыпались удары в руки, ноги, туловище. Зеницу сжался в комок, защищая голову и живот. — Такому отродью, как ты вообще не следовало появляться на свет. Ещё раз замечу рядом с ним, и я тебя не только изобью, а ещё и изнасилую, и пущу по школе слух, что ты даешь всем кому не попадя. Как думаешь, тогда твои друзья останутся с тобой? Или твой обожаемый Узуй придет защитить тебя? Никчемный кусок мяса, — последний удар ногой пришелся в живот. Вся троица вышла, хлопнув дверью туалета. Что-то зазвенело, а потом послышались удаляющиеся шаги. — Боже, как больно-то. Ну почему я? Чем я это заслужил? — Зеницу сжался, скуля от боли в теле, глаза слиплись от слез, а нос резанул металлический запах. Опираясь на кафель, он пытался подняться, но рука соскользнула, из-за чего он снова упал на пол. Еле разлепив глаза, Агацума заметил на стене красные разводы, чертыхнувшись, он встал, пошатываясь, и направился к раковине, рассматривая себя в зеркале. Выглядел он отвратно, бровь рассечена, губа разбита, а на скуле наливался фиолетовый синяк. Что стало с другими частями тела, думать он не хотел. Смыв кровь, Зеницу подошел к двери, медленно переставляя ноги, и толкнул её. Заперта. Дойдя до последней кабинки, он прихватил с собой рюкзак, и заперся там. Стараясь не издавать звуков, он тихо плакал, роняя горячие слезы на свои колени. Ему было больно, но не от того, что его избили, а просто на душе было пусто, внутри как будто что-то медленно умирало. Кто-то говорил, что слова всегда бьют сильнее, чем действия, и он оказался прав. Сколько времени прошло неизвестно, но на улице слышались крики детей, похоже, что уроки закончились. Послышались шаги, а затем металлический лязг ключей. Тяжелые шаги отдавались эхом по пустому этажу, постепенно удаляясь. «Наверно кто-то пожаловался, что туалет закрыт, надо валить пока есть такая возможность» Выйдя из кабинки, Зеницу пошёл к двери. Приоткрыв её он никого не увидел. Медленно двигаясь, он дошел до раздевалки, а после направился на выход. Каждый шаг отдавался болью в теле. Улица встретила его скоплением народа и холодным воздухом. Где-то там стояла компания Тенгена, как всегда, в окружении поклонниц. «И почему из-за этого ублюдка страдаю я? Будто я виноват, что он сам со мной говорит», — кутаясь в куртку сильнее, Агацума двинулся в сторону дома. Мороз пробирал до костей, голова шла кругом, его слегка подташнивало. «Черт, кажется у меня сотрясение, всё плывёт перед глазами», — кое-как добравшись до квартиры, Агацума открыл дверь дрожащими и онемевшими от холода руками. Тут же оседая в коридоре, сняв верхнюю одежду и обувь, он дошёл до кровати. Голова все ещё болела. Телефон противно вибрировал в кармане, извещая о входящем звонке, но сил подняться у него не было. Хотелось спать. *** Кто-то очень настойчиво долбил в дверь, разлепить глаза — это была не посильная задача, но Зеницу справился. В дверь все еще стучали и теперь уже злее. Пытаясь двинуться, все тело прострелить болью, словно оно оголённый нерв. Опираясь на тумбочку, Зеницу сел и посмотрел на часы, время было 13:30, хотя пришел он вчера в 17:00. — Сколько же я спал? — голова закружилась, а к горлу подступил ком. Ощущения были, как будто его сейчас вырвет. Пытаясь дойти до туалета как можно быстрее, его вывернуло желчью. Горло нещадно драло, а перед глазами всё поплыло. — Блять, похоже, это всё-таки сотрясение. Стучание в дверь прекратилось, на лестничной площадке послышались чьи-то высокие голоса. А затем в кармане завибрировал телефон. В данной ситуации всё на что был способен Зеницу, это достать телефон и посмотреть кто звонит. На экране высветился входящий номер «Кабан». — Да, я тебя слушаю, — Зеницу старался сделать голос максимально похожим на его обычный, давалось это с трудом. — Где ты чёрт тебя дери? Почему ты сегодня в школу не пришёл? — от криков Иноске, в голове зазвенело. — Я не дома, я уехал к родственникам. Прости, что не предупредил, завтра приду, — «Врать мне не впервые, но это же во благо да?» — Моницу, а ты не мог раньше сказать, ты тупой кусок, я думал, что-то случилось! Стою тут у твоей двери и стучу как придурок! Аж, твои соседи на меня орут! — Я не могу говорить, завтра увидимся. Не слушая крики по ту сторону трубки, Зеницу сбросил звонок. Глаза закрывались сами собой. — У деда где-то были таблетки, надо найти их, пока не стало хуже. Когда-то в детстве Зеницу пару раз получал сотрясение, когда был активным ребенком, всегда во что-то врезался головой. Дед покупал таблетки, назначенные врачом, чтобы можно было привести в норму здоровье непутевого внука. Вот и сейчас найдя в аптечке нужные препараты, Зеницу проглотил их, запивая водой из крана. — Должно полегчать, надо прилечь на кровать. Сейчас я чуть посижу и пойду. Стоило прикрыть глаза, как те тут же закрылись, отправляя парня в царство морфея. *** Телефон в руке вибрировал не переставая, вырывая рыжего парня из сна. Не открывая глаз, Зеницу принял звонок, отвечая хриплым голосом. — Да? — Если ты сейчас не откроешь дверь, я выбью её. И мне плевать, если твои соседи вызовут ментов, — в трубке послышался стальной голос, что Зеницу спросонья даже не сообразил, кто говорит, пока не посмотрел на название входящего контакта: «Блестящий ублюдок». «Твою мать, только тебя и не хватало» — Я сейчас не дома, я у родственников. Поэтому можешь выбивать её, сам платить и будешь, — «Если врать, так врать одинаково». — У каких? Разве кроме деда у тебя был кто-то ещё? — кажется, голос в трубке стал злее. «Чёрт, и откуда он знает?» — Я предупредил тебя, либо откроешь сам, либо я её выбью, — звонок завершился. И как в подтверждение своих слов, Тенген ударил в дверь ногой. Его тут и не было бы, если бы Шиназугава не потащил его на поиски Иноске. Тот видите ли пропустил тренировку, которую они запланировали. Будто Тенген не знал, что его другу нравится этот женоподобный мужлан и что они делают после своих «тренировок». Но суть в том, что Хашибира пошёл к другу, которого со вчерашнего обеда не видел, Зеницу ушел, хотя вчера у них было 6 уроков. И сегодня пропустил весь день. Отправив парочку восвояси, он не поверил словам Хашибиры про отъезд Агацумы к родственникам, уж он-то знал родословную этого парня. Зеницу встал, пошатываясь, тело всё ещё болело, а вдобавок так ещё и затекло от неудобной позы, голова слегка кружилась, но уже не так сильно, как раньше. Путь до двери казался долгим, хотя до туалета он добрался в разы быстрее. Опираясь на стену, Агацума щелкнул замком, оставляя дверь на цепочке. — Что тебе надо? — стоять было больно. — Открой дверь нормально. — Нет, говори или уходи, — чужая рука, дернула дверь на себя, вырывая тонкую цепочку из косяка, заставляя вздрогнуть рыжего парня. Тенген вошел, захлопнув дверь, и скинул обувь с курткой, таща не сопротивляющегося парня за руку в единственную комнату. Было адски больно, как будто выкручивают руку, но Зеницу молчал, прикусив губу, не хватало ещё чтобы тот узнал, что его избили. — Почему ты не был в школе? — Тенген смотрел тяжелым взглядом, будто анализируя состояние парня, замечая, как парень старается отвернуться от него. — Заболел. Всё? Допрос окончен? Можешь идти, — Зеницу был человеком стеснительным и мягким, но характер свой проявлял крайне редко, голова опять закружилась. — Что с тобой? Посмотри на меня, я переживаю, — тон Тенгена смягчился. Зеницу отрицательно покачал головой, тут же застонав от стреляющей боли в висках. В следующую секунду, он уже лежал на кровати, а над ним нависал Узуй, приподнимая его голову за подбородок. — Кто это сделал? — не услышав ответа, Тенген начал стаскивать толстовку и футболку с парня, дабы подтвердить свою догадку. — Отпусти, хватит! Сколько можно надо мной издеваться? — слезы покатились из глаз, — Что тебе надо? Всё из-за тебя, это из-за тебя понимаешь? Хватит разговаривать со мной, хватит делать вид, что я тебе интересен, только я страдаю потом, пока тебе весело! Пусти меня уже! — Зеницу бил в чужую грудь, пытаясь столкнуть с себя парня. Тенген сидел и смотрел на бьющегося парня в истерике, перехватывая его руки. Ничего лучше, чем поцеловать его он не придумал. Зеницу тут же замер, когда его губы накрыли, от неожиданности приоткрывая рот. Тенген отстранился, следя за реакцией Агацумы. — Я не шутил, когда говорил все те вещи, ты мне нравишься, и я правда считаю тебя блестяще красивым, поверь мне, — Тенген нежно провел ладонью по щеке Зеницу, — Позволь помочь тебе, не будь упрямым. Зеницу снова заплакал, закрывая лицо руками. Тенген лег рядом, аккуратно притягивая парня к себе, позволяя уткнуться в грудь, рубашка стремительно намокала, но об этом он подумает позже. Постепенно всхлипы становились тише, а дыхание парня выровнялось, руки, сжимавшие его, расцепились. Аккуратно поднявшись с кровати, Тенген осмотрел лицо парня. Судя по свежести ран, они появились вчера. «Они поплатятся за это, я тебе обещаю. Как можно было поднять руку на такое маленькое солнышко?» Обойдя квартиру, Узуй приметил несколько вещей. Первое — в ванне лежали таблетки, которые пьют при сотрясении, а в мусорке слишком много окровавленных бинтов. И второе — в холодильнике было пусто, не считая заплесневелого сыра. Из чего он сделал вывод: «Когда в последний раз ел Агацума, и сколько у него травм?». Одевшись, он пошёл в магазин за продуктами. Когда он вернулся, Зеницу до сих пор спал. Пока позволяло время, он решил приготовить рисовую кашу, если у того всё-таки сотрясение, то сейчас лучше не есть что-то тяжелое. Заходя в комнату, Тенген лег рядом, поглаживая парня по голове. — Эй, соня вставай, тебе надо поесть. Зеницу открыл глаза, пытаясь понять, кто с ним говорит. Когда он увидел Тенгена, то дернулся, отчего тело прострелило болью, а голова снова закружилась. — Тише, не делай тускло резких движений, давай мне руку, — Агацума с подозрением смотрел на протянутую руку, но всё же вложил в неё свою маленькую ладошку. Узуй помог дойти парню до кухни, усаживая за стол. Перед Зеницу появилась тарелка с кашей. На которую он смотрел с подозрением, вдруг его решили отравить, еды-то у него не было в квартире. Тенген стоял к нему спиной заваривая чай. Прикинув в голове, что травить его было бы слишком легко, он принялся есть, всё-таки желудок просил внимания. — Вкусно получилось? А то я давненько не готовил кому-то кроме себя, — Тенген смотрел с нежностью на парня. — Очень, спасибо я … — Зеницу замолчал, поняв, что хотел сказать, как давно он не ел домашней еды. — Не за что, я знаю, что ты не хочешь мне говорить, кто это сделал, но я переживаю. Ты позволишь мне увидеть твои раны? — Зеницу потускнел, он помнил, что с ним сделает Руи, если узнает, что он говорил с Тенгеном. — Прошу Зеницу, — парень только кивнул в согласие головой, понимая, что сейчас Узуй посмотрит на него и решит, что такой «порченый» ему не нужен, а это значительно упростит задачу. Тенген поднял парня на руки, из-за чего тот ахнул от неожиданности. Включая свет в комнате, он опустил парня на кровать, помогая стащить толстовку и футболку. Тенген выпал из реальности, сжимая кулаки, в его голове уже появился план расправы, как только он узнает, кто это. На парне не было живого места, все тело было похоже на сплошной синяк. Под фиолетовыми пятнами, проглядывались пожелтевшие, это говорило о том, что не в первый раз его так избивают. Где-то виднелись гладкие и рваные шрамы, и они явно были сделаны разными людьми. Предплечья обеих рук были перебинтованы, где-то виднелись пятна крови. Зеницу молча лежал и смотрел в потолок, из уголка его глаза скатилась слеза. «Сейчас он встанет и уйдет, тогда можно будет заплакать. Терпи Зеницу, терпи, лучше все равно не будет». Дотянувшись до джинс, Тенген стянул их, рассматривая ноги. Они выглядели не лучше торса. Так же в пожелтевших и фиолетовых синяках и мелких порезах. Сам парень на общем фоне выглядел очень худым и истощенным. Зеницу продолжал молчать, пока его осматривали как трупа в морге. Сам он никогда и не отрицал, что его тело было убогим, как и он сам. Руки Тенгена потянулись к бинтам, что заставило Зеницу пошевелиться, притягивая руки к себе. — Руки я не дам, можешь смотреть, сколько влезет, но руки я не дам, — голос звучал надрывно, будто это последнее, что у него осталось от частички себя. — Это ты сам? — Зеницу только отвел взгляд. — Не закрывайся от меня, я не буду ничего делать, дай мне руки, надо всё это обработать и они не исключение, — Зеницу протянул руки, понимая, что это последнее, что осталось от него настоящего. Тенген разматывал бинты, стараясь не причинять ещё больше боли. На руках не было живого места, все было покрыто шрамами, а где-то виднелись до сих пор открытые раны. Вторая рука была идентична первой. «Тускло, сколько же боли ты перенес, что сделал с собой такое? Ты не заслужил всего этого. Я не допущу больше, чтобы ты страдал». — Не двигайся, я сейчас приду. Тенген пошел в ванную, найдя в ней ватку, мазь, антисептик, пластыри и новые бинты. Вернувшись в комнату, он присел на кровать, обрабатывая синяки парня. Стараясь доставить как можно меньше боли, он помог повернуться к нему спиной. «Эти уроды, хотя бы не додумались бить в спину, так бы точно сделали его инвалидом». — Повернись назад, держись за мою руку, теперь надо сесть, — поддерживая парня, Тенген помог тому сесть на кровати. Решив сначала обработать лицо, он аккуратно приложил к рассеченной брови ватку, смоченную антисептиком, отчего Зеницу зашипел, следом приклеивая пластырь. Так же обработав губу, он перешел на руки. С ними проблем было больше всего. — Ай, прекрати, жжет. Хватит! — Зеницу пытался вырвать руку из хватки. — Терпи или ты думал, что их не надо обрабатывать, они сами заживут? — Узуй продолжил обрабатывать порезы, не обращая внимания на просьбы остановиться. — Они всегда сами затягивались, ауч, ну прекратииии, — Зеницу было чуждо, что за ним ухаживают. — Так лучше? — Тенген подул на ранки. — Да, — закончив обрабатывать руки, Узуй аккуратно забинтовал их. — Вот и всё, а теперь давай оденем тебя, — роясь в шкафу, Тенген нашел свободную футболку, что явно была велика рыжему парню, и свободные шорты. В принципе весь шкаф состоял из одежды больше самого парня на размера 3. В такой одежде паренёк казался, ему ещё меньше чем он есть на самом деле. — Ты теперь уйдешь? — Агацума сказал это тихо, но его всё равно услышали. — С чего ты это взял? — Тенген нашел ещё одну футболку для себя и переоделся. — Ну… ты вроде как выполнил свою роль доброго принца, а теперь можешь оставить меня, дальше я справлюсь сам, — Зеницу сидел обхватив свои колени, и смотрел вниз. — Я же сказал, что не уйду, ложись отдыхать, а я пойду приготовлю ужин. Таблетки не забудь выпить, — Тенген поцеловал парня в макушку, и оставил блистер с таблетками возле стакана с водой. Зеницу сейчас разрывался между довериться и оттолкнуть. В обоих случаях пострадает только он. Разве что в первом сильнее, чем во втором. Прослыть шлюхой он не хочет, а зная Руи, тот это сделает, да ещё и изобьет до полусмерти точно, если вообще не убьет, слез плакать уже не было, поэтому Зеницу смотрел пустым взглядом на свои руки, думая как поступить. Пока Тенген был на кухне, он прошел мимо него в ванную, аккуратно прикрывая дверь и запирая её. Как только он взял в руки тонкое лезвие. Дверь тут же слетела с петель, являя его взору обеспокоенное лицо. — Зеницу дай мне его, — Тенген стоял с протянутой рукой и терпеливо ждал. Парень покорно отдал маленький кусочек его «выхода» из сложившейся ситуации. — Иди сюда солнышко, я не злюсь, пожалуйста, не делай того, о чем будешь потом сожалеть, — Зеницу стоял, сжимая руку в области порезов, стараясь перебить чувства отвращения к себе, причиняя ещё большую боль. — Я не знаю, почему ты мне не веришь, но я хочу помочь, я не хочу, чтобы ты страдал. Если ты и правда не хочешь меня видеть и так ненавидишь, то скажи мне это, и тогда я уйду. — Я…я… — Зеницу не мог этого произнести, в горле будто встал ком. Тенген подошёл и обнял парня, давая понять, что теперь он не один. — Почему они так поступают со мной? Я ведь им ничего не сделал. Почему всю жизнь меня только и делают, что ненавидят? Меня даже родители бросили. Всегда все говорили, что я урод, ничтожество, тварь и грязное пятно на этом мире. За что так со мной? В чем я виноват? Я думал, если сделать как все того и желают, то им станет легче, но в итоге я только перепугал дедушку, а потом он из-за меня слег в больницу, и…и тогда я решил, что буду жить во что бы то ни стало. Но…но он умер и часть меня тоже, вся моя жизнь превратилась в рутину, день за днем одно и тоже. А теперь я не знаю, кто я и что мне делать. Мне больно, мне очень больно. Почему мне так больно? Зеницу прижимался к Тенгену, рыдая в горло и комкая его футболку в руках. Вот так просто изливая всё, что было на его душе. Он никогда не мог кому-то довериться, боясь показаться слабым, доставить проблемы или попросить помощи. Всё это копилось из года в год, медленно высасывая из парня краски жизни, превращая его в безвольную куклу. Сейчас душа разрывалась, хотелось найти поддержки, настолько сильно болело внутри и было пусто. На рыжую макушку опустилась ладонь, поглаживая. — Однажды твой дедушка помог мне и сравнил со своим внуком, он сказал, что я похож на него, такой же яркий и радостный, но скрывающий боль внутри себя. И сказал слова: «Никогда не суди человека по словам, а смотри, что он делает». Я наблюдал за тобой и могу сказать, что ты сильный, добрый, всегда спешишь друзьям на помощь, даже если пострадаешь сам, ты всегда поднимаешь окружающим людям настроение. И мне нравишься ты такой, каким есть. Твой дедушка считал тебя сильным и он умер не из-за тебя, у него был рак и он не хотел тебя расстраивать, стараясь наполнить твою жизнь хорошими воспоминаниями о себе. — От-откуда ты это знаешь? — Зеницу поднял голову смотря заплаканными глазами в алые. — Когда-то я тускло попал в передрягу, потому что я же сын бизнесмена, а значит я блестяще заносчивый ублюдок или ходячая сумка с деньгами. Так называемые «друзья», хотели подставить меня, типо я сбил одного из них, и требовали компенсации, тогда твой дед подошёл и сказал, что заснял, как один из них сам кинулся под колеса намерено, тем более машина затормозила раньше, чем произошел удар. Он был для меня хорошим примером для подражания, он помог мне устроиться к нему на работу, и часто заботился обо мне. Я так же навещал его в больнице, когда узнал, что он туда слег. И я дал ему обещание, что сделаю тебя счастливым и сохраню его тайну болезни, пока ты не будешь готов узнать её. Кажется, я не сдержал ни одно из них. Прости меня. — Спасибо за то, что сказал мне. Я всегда винил себя в его смерти, сейчас мне стало лучше, — глаза были опухшими, но слезы перестали катиться из глаз. — Почему ты решил это сделать сейчас? Я ведь только подумал, что ты мне доверился, позволяя увидеть твои раны, я ошибся? — Тенген провел по голове рукой, убирая рыжие волосы назад, открывая лицо. — Н-н-нет просто, если он узнает, что я говорил с…с тобой, то мне не жить, — Зеницу только сильнее вжался в Тенгена, опустив голову. — Кто он? Скажи мне, — Узуй напрягся, внутри поднимался гнев, но он старался говорить сдержанно, да бы не напугать паренька. Прежде чем ответить Агацума взвесил все «за» и «против». — Это Руи с твоего класса, и Аказа, но он никогда не бил меня, а только говорил гадости. Остальных я не запоминал. — Все будет хорошо, больше они тебя не тронут, не переживай, — Тенген подхватил на руки парня и понес в комнату, — Больше не вреди себе, ты прекрасен, и тот, кто говорит гадости, просто тебе завидует. От осознания кто мог сказать Узую такие слова, Зеницу хихикнул, дедушка всегда так говорил. Тенген слегка подвис услышав тихий смешок. На его памяти, Агацума редко смеялся с кем-то, обычно только улыбался в компании друзей. — Я сказал, что-то блестяще смешное? — тон был мягким, успокаивающим. — Ты напомнил мне слова дедушки: «Не слушай никого, кто говорит о тебе плохо, они завидуют тебе, будь самим собой», — Тенген положил его на кровать. — Не уходи, полежи со мной немного, пожалуйста, — Тенген лег рядом с парнем, поглаживая его по голове, позволяя обхватить себя как мягкую игрушку.

***

В школу сегодня Тенген пошел только ради того, чтобы разобраться с Руи. Аказу в расчёт он брать не стал, тот всегда как верная собачонка таскался за Музаном, их классным руководителем, по совместительству директором школы. Так что стоит переговорить ещё и с ним, чтобы он приручил своего песика. Зеницу вчера быстро уснул. Тенген аккуратно выбрался из объятий, приготовил еду на утро и созвонился с Кеджуро и Шинадзугавой, объяснив всю ситуацию и что он собирается сделать. Те поддержали его идею и сказали не беспокоиться сейчас, а лучше быть с Агацумой. Поблагодарив их за помощь, Узуй вернулся в комнату, занимая прежнее место. Первым делом по приходе в школу, Тенген отправился в кабинет к директору. — Здравствуйте Кибуцуджи — сан. Можно с вами переговорить? — О чем? — учитель оторвался от документов, поправляя очки. — Можете поговорить с Аказой? Он немного доставляет проблем другим ученикам, — глаза учителя опасно сузились. — Что он сделал и кому? — голос стал холодным и отдавал сталью. — Кому именно, я сказать не могу, но парень в весьма тускло плохом состоянии, какую роль в этом сыграл Аказа я не знаю, но со слов пострадавшего он никогда не применял физическую силу. Поэтому настоятельно прошу вас принять это во внимание. — Спасибо Тенген, можешь идти, если кто-то ещё причастен к этому, то скажи сразу, а не разбирайся сам, мне не хочется потом отчитываться перед твоим отцом, как в прошлый раз. — Остальных имен я не знаю. Прошу простить меня, но несколько дней я буду отсутствовать. — Конечно, твоя успеваемость позволяет это, иди, надеюсь, что с тем парнем всё в порядке. Если увидишь Аказу, скажи чтобы зашел ко мне. — Спасибо, за понимание. Тенген вышел, натыкаясь взглядом на виновников. Руи стоял к нему спиной и что-то шутил в компании своей свиты. Аказа стоял по левую от него руку и жался, временами поддакивая. — Аказа, тебя Кибуцуджи — сан зовет, — Тенген подошел к компании, закинув руку на плечо Руи, из-за высокого роста, казалось, что он возвышается над ним. — Тенеген, привет, а з-зачем я ему? — в глазах Аказы блеснул страх, а руки подрагивали. «Вроде парень не плохой, а связался с отбросами. Жаль его». — Не знаю, иди и спроси сам, а ты идешь со мной, остальные свободны! — Узуй потянул Руи за собой на выход, не обращая внимания на попытки вырваться из захвата. — Тенген, ты чего? Я же тебе ничего не сделал, куда мы идем? «Дрожишь как осиновый лист, видимо слишком высоко свою корону закинул». — Правда? А кажется, ты блестяще посягнул на моё. И знаешь же, что такое я не прощаю. Тебе не хватило в прошлый раз от Кеджуро? Так мы тебе напомним. На улице было пусто, звонок давно прозвенел, все сидели в кабинетах. На стоянке за школой был припаркованный Лексус, куда они и направлялись. Грубо впихнув парня в салон, Тенген усадил его посередине. — Двигай Санеми, — парень с пепельными волосами завел двигатель и плавно выехал со стоянки. — Ну? Хочешь что-нибудь сказать? — по левую сторону от Руи сидел Ренгоку, показывая всем своим видом, что видеть он его совсем не рад. — Я ничего не делал, если вы насчет неудачника Агацумы, то он сам нарывался, я просто напомнил ему его место, — Руи никого не боялся, кроме этой троицы. Однажды он уже нарвался на гнев Ренгоку, когда решил поиздеваться над новеньким со шрамом на лбу, откуда он знал, что тот окажется его парнем, с которым они 3 года встречаются. Воспоминания о проведенных трех месяцах в реанимации и еще два на восстановление ему тогда показались адом. Всё-таки недаром он капитан баскетбольной команды, рука то тяжелая. — Да? И сколько же раз ты ему это напомнил? — кулак Тенгена врезался в живот, из-за чего парень закашлял. — Стой, давай поговорим, ты принимаешь его не за того, кем он есть! — Руи задергался, выставляя руки вперед в примирительном жесте. — Расскажи же мне то, чего я не знаю, — алые глаза недобро блеснули. — Я-я-я слышал, что он…он собирался переспать с тобой и обвинить в изнасиловании. Вот, я и заступился за твою честь. — Ты правда думаешь, что я идиот? Или я поверю тебе? — рука вцепилась в волосы, откидывая голову Руи назад, а вторая легла на подбородок, заставляя посмотреть в глаза, ярко горевшие красным пламенем. — Ты хоть раз видел плоды своих трудов? На нем живого места нет. Давай я тебя так же защищу, но вот только вместо сотрясения я тебе сломаю пару костей. Тебе же есть восемнадцать? А ему только семнадцать. Хочешь сесть? — Руи отрицательно замотал головой, от страха внутри всё сжалось, на лбу выступил пот, а сердце готово было пробить грудную клетку, — Не хочешь. А я очень хочу, чтобы ты сел. Кулаки так и чешутся разбить тебе лицо. — Скажи, это ты избил его позавчера? — Санеми решил сам задать вопрос, а то парень откинется от страха, прежде чем Тенген дойдет до сути. — Д-да, я, — кулак Тенгна снова врезался в область живота, попадая по солнечному сплетению. — Если ты сейчас соврешь, то живым тебя никто не увидит. Чем ты ему пригрозил? — конечно, Узуй соврал, убивать такого отброса никто не будет, но избить парня, пригрозив сроком, это да. Отец Ренгоку владел полицией города и мог подсобить им. — Я-я-я сказал, что изнасилую и пущу слух по школе, если увижу его рядом с тобой, — от резкого удара Ренгоку в лицо, Руи показалось, что его нос сломали, по лицу потекло что-то горячее и липкое, а сознание медленно покинуло его. — Разворачивай в школу, Санеми. — Так точно, жаль что не оставили мне возможности врезать ему, — Шинадзугава развернул автомобиль обратно, направляясь в школу. После прибытия в школу, вся троица привела виновника в кабинет директора. Руи во всем сознался под тяжелым взглядом Музана. Сообщив имена всех тех, кто был причастен вместе с ним в его нападках. Кибуцуджи сказал, что сам разберется дальше, и пообещал, что они будут наказаны, а с Руи у него будет отдельный разговор. Выпроваживая троицу, он сказал, что поговорит с Узуем потом и выскажет всё, что думает о его самодеятельности.

***

С тех пор прошло два месяца, Зеницу стал больше улыбаться и смеяться, сменив толстовки на футболки и рубашки, игнорируя взгляды и вопросы про его руки. Руи был приговорен за нанесение тяжких повреждений и шантаж. С учетом чистосердечного признания, срок ему уменьшили, назначив общественные работы. Он извинился перед Зеницу за весь причинённый вред. Жизнь стала налаживаться, Тенген предложил Агацуме встречаться. Тот оказался совсем не таким, как о нём думал рыжий. Тенген жил один, крайне редко общаясь с родителями. Те всю жизнь только и делали, что работали, а ребенком почти не занимались. Когда Узую исполнилось 16, он захотел жить отдельно, те согласились, но с условием, что когда он окончит школу, то займет место в одном из их филиалов. Тенген постоянно подрабатывал вместе с друзьями, и деньгами, что отправляли родители, почти не пользовался. За прошедший месяц Зеницу узнал ещё много шокирующих вещей, одна из них то, что кроме Танджиро и него самого, Иноске тоже оказался геем встречаясь с Санеми. А ещё друзья не были шокированы, когда Зеницу пришел в школу без бинтов, в футболке, из-за чего были видны его шрамы. Они только сказали, что он придурок и мог попросить помощи у них, а не страдать в одиночку. Кажется, жизнь шла своим чередом, и похоже, что черная полоса его жизни наконец сменилась на белую. С участием одного высокого блондина с красными глазами.