А есть ли у тебя душа?

Подготовка к экзаменам заняла все свободное время у Цзышу. Его радовала только мысль, что после сессии большинство студентов разъедутся по домам на каникулы, а он один из немногих, кто останется в кампусе. Лекций не будет, поэтому никто не помешает ему спокойно общаться с Вэнь Кэсином. Наконец, начались каникулы. Цзышу с трудом дождался ночи, чтобы незаметно прошмыгнуть в аудиторию. Он не стал включать свет и подключил вирт-шлем при неверном свечении экрана загрузки. Не дожидаясь полной загрузки системы, он написал в диалоговое окно: — Я пришёл. — Заходи в гости, я тебя ждал. Цзышу не колеблясь ни секунды надел шлем и погрузился. Мысль о том, что он загружается в реальность однозначно спятившего искина с двумя отключёнными доминантами безопасности и глюкнутой третьей и рискует собственным разумом, пролетела незамеченной. Любопытство было сильнее. Цзышу оглянулся по сторонам. Он стоял у двери некоего заведения, снаружи которого шёл густой снег. Недолго думая, он толкнул дверь и зашёл внутрь. Это оказался бар, стилизованный под середину двадцатого века где-то в Америке, маленький и очень уютный. Внутри играла ненавязчивая музыка, приятный мужской голос выводил наполненные радостью строки: Oh, the weather outside is frightful But the fire is so delightful Since we've no place to go Let it snow, let it snow, let it snow… * Единственный посетитель сидел у барной стойки. Услышав звон дверного колокольчика, он обернулся. Цзышу с интересом смотрел на Кэсина, который в этот раз был одет в стильный, почти классический костюм темно-бордового цвета с черной рубашкой. Благородная дорогая ткань оттеняла бледную кожу и неожиданно светлые... да нет, абсолютно седые длинные волосы, собранные в свободный хвост. — Как неожиданно видеть тебя... э, в баре?.. Кэсин отсалютовал ему бокалом с янтарным виски. — Я посмотрел на календарь, в реальности близится Рождество. Что может быть более праздничным, чем уютный вечер в баре, музыка Синатры и снегопад за окном?.. — Ммм, а ты знаешь толк в романтике. Если что, это не подкат, а констатация факта! — Я надеюсь, мы уладили наши разногласия, и ты не будешь больше настаивать. Присаживайся, я налью тебе выпить. Цзышу с интересом озирался по сторонам. Проработка интерьера феноменальная, это же сколько мощностей задействовано. — Ты специально подготовил этот интерьер для меня? — Да, для беседы нужна была приятная обстановка. Или хочешь общаться в голубом кубе базового фона? — Нет-нет, тут очень уютно. А снег за окном совсем как настоящий. — В моём мире практически всегда идет снег, — задумчиво пробормотал Кэсин. — Что? Искин не ответил, задумавшись о своем. Взмахнув рукой, он создал в углу рождественскую ель, украшенную плавно мерцающей гирляндой. — Для настроения. Ты же не грустить сюда пришел. После второго бокала виски беседа пошла легче. Они начали с фильмов, снова вернулись к книгам, а после и к прочей ерунде. Цзышу не мог не отметить, насколько им было легко общаться. Впрочем, искин лукавил, отводя беседу от любых зацепок, которые могли бы пролить свет на его происхождение. Цзышу бы никогда не поверил, что комп в изолированной от внешней сети аудитории настолько высоко эрудирован. Когда они ополовинили бутылку, Цзышу вытащил Кэсина танцевать. Настроение было праздничным, и ему именно этого и хотелось. Среди людей он бы долго колебался, но сейчас ему некого было бояться. Впрочем, зря он так решил. — Ты вообще танцевать не умеешь, ты знал об этом? — притворно вежливым тоном уточнил Кэсин. Цзышу обернулся к нему, с удивлением отмечая огонёк интереса в глазах искина. — У меня не так много опыта, я редко хожу на вечеринки. В тот раз меня затащил Бэйюань, и я благодарен ему. — О, так я не испортил тебе все веселье? — Наоборот. Благодаря этой вечеринке я познакомился с тобой. — Цзышу, я же просил. — Это не флирт, это констатация факта. Вопреки своим словам Цзышу повис на шее у Кэсина и глубоко вздохнул. — Кажется, я перепил. Отнеси меня домой. — Выходить будешь сам, больше убивать не буду, не хочу отмывать кровь. Пойдём на диван, полежишь и протрезвеешь. Кэсин отбуксировал радостно смеющегося и совершенно пьяного Цзышу к дивану, на который сел сам и сгрузил рядом своего гостя. Тот подобно коту переполз, чтобы уложить голову искину на колени. — Ведёшь себя как ребенок. — Да, мамочка. Немного подумав, Цзышу перевернулся на спину, чтобы удобнее было разговаривать. Взглядом он проследил, как Кэсин буквально достал из воздуха стакан с выпивкой и пригубил. — О! До меня только сейчас дошло, то вино на вечеринке создал ты сам! Я такого никогда не пробовал. — Конечно, не пробовал, оно ужасно дорогое, потому что сделано без добавок по старинному рецепту. Я пролистал каталог, убедился, что там нет ничего соответствующего моему образу и вкусу, и создал сам. — У тебя и доступ к каталогу был? Но как? Как Хань Ин такое допустил? Кэсин хмыкнул. — А, вот как зовут того паренька, защиту которого я обошёл так, что он даже не заметил. Создал кастомный образ, кастомную локацию и кастомную выпивку, а он ничего не заметил. Мда, и это будущее нашей армии. Как хорошо, что меня оно больше не касается. — Больше не касается? Совсем? Но ты же здесь, в военной академии! Кэсин отвёл взгляд. — Думаю, этот компьютер уже скоро утилизируют. В будущем ему делать нечего, и я уже своё давно отслужил. Цзышу был уже слишком пьян, чтобы зацепиться за эти слова. Он больше был занят обидой за своего друга. — Но он только студент второго курса, ему простительно. — Война не прощает ошибок. А я вполне мог забрать контроль над всей реальностью и устроить вам настоящий кошмар, а не эту весёлую вечеринку с выпивкой в маскарадных костюмах. — Но ты не стал этого делать. — В мире и без меня полно бессмысленной жестокости. Тем более, вы бы не успели испугаться, как протокол безопасности выкинул бы всех. Цзышу вздохнул. Ему не нравился этот разговор. Откуда в Кэсине вдруг проснулась такая кровожадность? Не стоило об этом говорить. Во время танца хвост Кэсина немного растрепался, и Цзышу подхватил выбившуюся прядь, чтобы рассмотреть поближе. — На вечеринке у тебя были тёмные волосы, а почему сейчас седые? — Неужто вы не видите, друзья, Как в царственных покоях зеркала Скорбят о волосах, — они вчера Чернее шёлка были, А ныне стали снегом? ** Цзышу нахмурился. — Это не ответ! Опять твои загадки? — Я же сказал, сделал кастомный мод для вечеринки. А так... у меня уже много лет седые волосы, в память о той утрате, что я пережил. Говорят, люди седеют от горя. Цзышу вздохнул. И снова загадки! Желая сменить тему, Цзышу буркнул первое, что в голову пришло: — Мне так хорошо с тобой. Можно я буду почаще заходить?.. — Заходи, я буду ждать. Мне тоже с тобой интересно. — Кто бы мог подумать. Наставник велел мне заводить друзей, а я подружился с искином. — Наставник? Твой куратор?.. — Нет, наставник. Он с детства со мной. Можно сказать, мой личный психолог. — Зачем тебе психолог, ты вполне адекватен. Ну раз лишь завел себе воображаемого друга, но многие дети через это проходят. Цзышу обиженно ткнул его в бок, за что получил лёгкий тычок коленом. — Это благодаря ему. Я же странный. Знаешь, мы этим похожи. Ты очень странный, ненормальный искин. А я очень странный человек. Видимо, потому мы и поладили. Кэсин задумчиво отпил виски из очередного взявшегося из пустоты стакана. — Почему ты странный? — Я необщительный, плохо контактирую с людьми. И поверь мне, у меня официально не все дома! — До чего мы докатились, в военную академию берут психов. — Вот-вот. — Не могу поверить. Ты один из самых понятных и приятных в общении людей. Услышав эти слова, Цзышу сел ровно и пристально уставился на Кэсина. — Один из? А первый А-Сюй? Он человек или тоже искин? — Симуляция. Отстань. — Ну расскажи мне, пожалуйста! Ты же мне друг! Кэсин махом допил виски и отставил стакан в сторону. — А-Сюй человек. Был им. Он умер много лет назад. — Ого! И ты все ещё его помнишь? — Мой разум статичен благодаря долгим периодам гибернации. Я не могу его забыть. И не хочу. — Ты его любишь? Разве искин может любить? — Искин всё-таки интеллект. Разумный. Разум может любить. — Разве? Считается, что любит душа. Думаешь, у тебя есть душа? — А есть ли она у тебя, Чжоу Цзышу? Цзышу опустил голову. — Я тоже порой в этом сомневаюсь, господин Вэнь. Между ними повисло неловкое молчание. Цзышу первым пошел на попятный. — Я снова ранил твои чувства. У тебя есть душа, я уверен. — Почему ты так решил? — едва слышно спросил Кэсин. — Потому что она созвучна моей. Цзышу не знал, откуда ему пришли в голову эти слова. Чушь какая-то, о каком созвучии идёт речь? И о каких душах, это ненаучно! Но именно эти слова произвели сокрушительный эффект на искина. Кэсин выронил из рук очередной стакан виски, и жидкость некрасиво растекалась по кожаной обивке дивана. — Ты говоришь как он. Почему? — Как кто? Я сам не знаю, что на меня нашло. Брякнул, не подумав. Но Кэсин как будто не слышал его слов. Одним плавным движением он сократил расстояние между ними и невесомо коснулся губ Цзышу, чтобы в следующий миг поцеловать его со всей страстью. Цзышу не отпирался, с удовольствием обняв его за плечи и прижимаясь ближе. Это тоже казалось ему правильным, и даже медленно разгорающаяся мигрень не отвлекала его. — Зачем... Ты же любишь его, какое условие я выполнил, я не хочу снова заставлять тебя! — с трудом прошептал он, не в силах надолго оторваться от Кэсина. — Никаких условий, это просто моё желание. Знаешь, встретив тебя, я подумал, что готов отпустить тень прошлого. Цзышу не успел ничего ответить, резкая вспышка головной боли оглушила его и вызвала срабатывание защиты. * Frank Sinatra — Let it snow, let it snow, let it snow! ** Ли Бо — Поднося вино (в переводе А. Ахматовой) *** Цзышу пришел в себя в больнице. Рядом с его койкой сидел обеспокоенный Цинь Хуайчжан. — Цзышу, ты как себя чувствуешь?! — Эмм, я в порядке. А как я здесь оказался? — Ты отключился во время самостоятельной подготовки, кто-то заметил тебя и вызвал скорую. Как же хорошо, что в учебном корпусе в это время ещё были люди! "А люди ли?" — отвлечённо подумал Цзышу. — А. — У тебя снова начались головные боли? Давно? Цзышу, это не шутки, это может быть признаком осложнений. Ты же знаешь, ты особый случай. Неужели ты хочешь остаток жизни провести в психушке? — Нет, это впервые за несколько лет. Наверное, я перезанимался. — Надеюсь, это так. Мне нужно провести дополнительные обследования, так что до конца каникул ты останешься в больнице. Щадящий режим, планшет на час в день и никакой учёбы. Тебе нужно отдохнуть! — Нет, я... — Никаких возражений. Так Цзышу загремел на две недели в больницу. Отдохнуть и набраться сил ему не помешало бы, но в душе назойливо ныла мысль о том, что надо бы предупредить Кэсина, что с ним всё в порядке, но как попасть в защищённую файерволом сеть? Похоже, перед отъездом на каникулы админы сменили коды доступа, и он не мог пропинговать ни один из компьютеров. Весь выделенный ему час Цзышу пытался пробиться в защищённую сеть, но ничего не вышло. А потом пришел строгий врач, который отобрал планшет и дал ему лекарство, которое погрузило его в тяжёлый, наполненный смутными кошмарами сон почти на сутки. Цзышу ненавидел кошмары, которые навевали ему лекарства от мигрени. Как правило, ему снилась война. Бомбардировки городов, пожары и воздушные бои... Кровь и убийства. После них он всеми фибрами ненавидел свою участь стать военным. В этот раз к череде кошмаров добавилось новое смутное видение. Цзышу снилось, что он в госпитале. Его мучает боль, страшная боль, которую не в состоянии погасить ни одно лекарство. Но ещё сильнее не физическая, а душевная боль, не дающая ему ни секунды передышки. — Воды, господин Чжоу? — раздался голос медсестры. Цзышу обернулся на звук, но темнота вокруг не рассеялась. Он... ослеп? — Нет, нет... Пока я ещё в сознании, мне нужен планшет. Сестра, дайте мне мой планшет. — Не могу. Ваш мозг уже слишком сильно поврежден, Вы не сможете подключиться к нейроинтерфейсу. Я могу передать сообщение, скажите, кому мне написать? — Нет, Вы не сможете. Я должен сам... Я скрывал от него свою болезнь, ничего не сказал. Он до сих пор не знает, я должен... должен с ним попрощаться!!! — С кем Вам нужно связаться, господин Чжоу? Скажите номер, я всё передам. — Нет, вы не сможете. Только я смогу. — В любом случае, завтра к вам придут родственники и друзья. Позже зайдет доктор Ли, он хочет ещё раз спросить, согласны ли Вы на эвтаназию. — Я не могу уйти не попрощавшись. Боже, почему мне так больно? — Я сделаю ещё один укол морфина. Спите спокойно, господин Чжоу. После укола боль отступила, и сознание медленно погружалось во тьму. Писк аппаратуры, крики медсестры и других людей, новые вспышки боли слились в водоворот, в котором медленно угасло последнее восприятие реальности. От этого страшного, липкого кошмара Цзышу проснулся совершенно мокрым и задыхающимся. Больничная пижама прилипла к телу и неприятно холодила кожу. Надо дойти до душа, благо, в его палате было всё необходимое. Освежившись, он заметил мерцание огонька в дальнем углу. Подойдя поближе, он увидел свой планшет, стоящий на зарядке. В темноте тихо мерцал индикатор уведомлений. Цзышу схватил планшет и снял блокировку. Куча рекламных уведомлений, спам, и... письмо с адреса академии. "Без темы: Цзышу, что с тобой? Отзовись”. Недолго думая, Цзышу написал ответ: " Re: Без темы Все хорошо. Я в больнице, наставник переживает, что я перетрудился, и оставил меня под присмотром. Планшет отобрали. Прости, глаза слипаются, чёртово лекарство”. Ответ пришел буквально через пару мгновений: "Re:Re: Без темы Слава богу, я чуть окончательно не свихнулся, переживая за тебя. Выздоравливай, я тебя жду”. Цзышу не удержался и послал в ответ смайлик с объятиями. Отложив в сторону планшет, он едва добрёл до кровати и снова провалился в сон, на этот раз без кошмаров. *** Ни доктора, ни наставник не нашли ничего подозрительного, и после проведения всех обследований отпустили Цзышу обратно в кампус ровно накануне начала нового семестра. Тот первым делом кинулся пообщаться с искином. На этот раз Кэсин сидел на траве под звёздным небом. Недолго думая, Цзышу кинулся его обнимать. — Я соскучился. Чёрт, знал бы ты, как сильно я переживал, что у меня нет возможности с тобой связаться! — А я переживал, что с тобой случилось что-то страшное. Я вызвал скорую, но кто знал, успели ли они. Так что с тобой случилось? Что говорят врачи? — Они, как обычно, ничего не нашли. Наставник сказал, что я переутомился. Не бойся, со мной такое бывает. Видимо, не все гладко вышло у генетиков и психологов. — У генетиков? А они здесь при чем? — Ты же сказал, что нашел мое досье. Неужели в деканате нет никаких сведений? — А что в том досье? Физические показатели, генетический отпечаток, ну и биография: вырос в интернате, отличник в учебе. Цзышу невольно отпрянул и прикусил губу. Он бы не рискнул никому рассказать о своём происхождении, но... Кэсин же его поймет? Не поднимет на смех? Не назовет бездушной тварью? Кэсин заметил тревогу в его глазах. С удивительной для искина эмпатией он обнял Цзышу и прижался лбом к его лбу. — Что бы это ни было, оно не изменит моего мнения о тебе. Ты принёс свет в мою жизнь, который я не видел уже долгие годы. Ты совсем не такой, как другие люди. — Да, я не такой. А знаешь, я чем-то тебе близок. Искины — плод работы инженеров, а я — плод работы генетиков. Меня собрали и усовершенствовали ещё до моего рождения, чтобы я был идеальным лётчиком. Я сильнее и умнее других, но это несправедливое превосходство. И видимо, чтобы я не слишком этому радовался, они зашили в меня некую личность, составленную из элементов нескольких людей… Порой я не знаю, где заканчиваюсь я, и начинается этот искусственный гений. Возможно, меня даже не существует, и мое самосознание — просто сон привитой личности. — О боги, люди стали ещё более жестокими, чем много лет назад. И ладно покопаться в геноме с целью вырастить совершенного человека, но вмешиваться в психику. Чудовищно. — Да, я чудовище. Идеальное оружие для будущей войны. Кэсин вздрогнул от этих слов и крепко обнял готового расплакаться Цзышу. Почему-то рядом с искином он мог позволить себе расслабиться и почувствовать себя ранимым и слабым, отчаянно искать его заботы. Надо же, первым человеком, которому он смог доверить свои переживания, оказался вовсе не человек. А впрочем, где же грань? Возможно, в Кэсине больше от человека, чем в нём самом? — Поверь мне, ты не чудовище, и тем более не оружие. Поверь, я знаю. Цзышу, что бы эти люди с тобой ни сделали, ты — настоящий, искренний и светлый человек. От этих полных нежности слов Цзышу не смог сдержать подступившие слезы. Он пытался отвернуться, но Кэсин осторожно вытер мокрые дорожки с его щек. Цзышу потянулся за поцелуем, и Кэсин не стал ему отказывать, легко и бережно касаясь губами. Цзышу боялся, что искин снова вспомнит, оттолкнёт его, но тот не говорил ничего, нежно целуя. Наконец, немного придя в себя, он произнёс: — Цзышу, я не смогу без тебя, свихнусь окончательно. Пожалуйста, не бросай меня, такой утраты я уже не перенесу. Цзышу улыбнулся. Какие глупости, куда он сбежит от самой родной души в этом мире? — Я никуда не убегу, обещаю. Я с тобой, Кэсин. Он позволил искину целовать себя дальше, ещё и ещё, помочь раздеться и слиться в вихре такой желанной, головокружительной страсти. Пожалуй, в этом они нуждались уже очень давно.