Разврат в Чайнике

***

— Я просто пообещал, что целую неделю не буду претендовать на твою попку, а там как знаешь.

***

— Кажется, я сболтнул лишнего… — косится Венти в сторону кухни. Тома, получив от Итэра всё необходимое для ужина, уже вернулся к Альбедо, однако звукоизоляция здесь так себе, поэтому бард почти шепчет. — Да ладно, не велика тайна, — пожимает Чайльд плечами. Его больше заботит тот факт, что нахлебников в Чайнике с каждым днём становится всё больше. Кое-кто с завидной скоростью обрастает «друзьями». Как так получается? Почему каждый, кого Итэр встречает, начинает испытывать к нему необъяснимую симпатию? Нет, наличие связей и растущий авторитет — это хорошо. Но затащить Итэра в постель становится всё сложнее, хоть очередь на его зад составляй… Однако Чайльда устраивают такие вот ни к чему не обязывающие отношения. Через путешественника он и сам знакомится с людьми, с которыми иначе если бы и пересёкся, то только на поле брани. Да и весело здесь, всегда можно расслабиться… Разве что одна заноза портит всё веселье: имя этой занозе «Чжун Ли» — самый спокойный из всех гостей Чайника, почему-то именно этот парень не даёт Чайльду покоя. Хотя звать «парнем» существо, прожившее как минимум шесть тысяч лет, наверное, невежливо. В любом случае, Чайльд и сам не знает, почему так часто навещает Итэра: из-за его притягательной попки или из-за возможности встретиться с Мораксом? Ну или с «Чжун Ли», если не забывать о личности, под которой скрывается Властелин Камня. — От твоих вздохов даже сесилии вянут, — вдруг пихает Венти под бок. — На-ка, попробуй. Эта прелесть унесёт все твои печали! — Если бы… По идее Барбатос должен испытывать к Предвестнику Чайльду неприязнь, учитывая, как поступила с ним Синьора, тоже Предвестник, однако этот прикидывающийся бардом архонт словно забыл обо всём. — Итэр, что с ним? Путешественник закатывает глаза, продолжая при этом вслепую протирать бокалы и выставлять перед собой в ряд. — Ну-ну, не скрывайте ничего от старшего братика… он же принёс вам такую вкусняшку! А мог бы, между прочим, выпить всё сам! — Мне уже готовиться к визиту разгневанного Дилюка? — косится на архонта Итэр, приоткрыв один глаз. — Между прочим, после прошлого его визита стойку пришлось делать заново. И ароматный кедр рубить, нарезая круги вокруг винокурни, прямо под носом хозяев! — Кедр растёт не только там… — слегка виновато отзывается Венти, уперевшись в стойку. Он мелкий, так что и стул ему выделен самый высокий, но даже так парнишка вынужден отсиживать себе ноги. — Дело не в этом, — хмурится Итэр. Разговоры, разговоры… Вроде бы оживлённо, но Чайльд чувствует себя покинутым и забытым. Ему это не нравится. Так что поднявшись со своего места, он хватает Итэра за край тонкого шарфа и подтягивает к себе, по-хозяйски впившись в губы. Губы сжимаются и не отвечают. Но такой уж путешественник: местами податливый, а местами стойкий и очень упрямый. — Ну прекрасно! Давайте уж, не стесняйтесь, займитесь этим прямо здесь, на стойке, — бард прикрывает глаза рукой. Хотя сам тот ещё развратник. — Как соблазнить старика? — отпустив Итэра, разворачивается к нему Чайльд. — Что? Венти переводит изумлённый взгляд на путешественника и обратно, потом опускает на свой уже почти опустевший бокал, словно заподозрив тот в чём-то. Но не найдя в тёмно-красном вине ничего подозрительного, допивает остатки залпом. И вздыхает: — Ох, молодо-зелено… вечно вы угомониться не можете. Итэр, выгони этого изменщика взашей, а? И не такой уж я и старый, между прочим. Кажется, выпивоха всё не так понял. Чайльд открывает было рот, но его опережают: — Его Мо… — осёкшись, Итэр косится в сторону кухни и поправляет сам себя: — Чжун Ли интересует. Огромные сине-зелёные глаза барда становятся ещё более круглыми, а приоткрывшиеся губы искривляются то ли в презрении, то ли в крайней степени озадаченности. Он не отрывает взгляда от усевшегося обратно Чайльда, явно желая получить подтверждение из его уст. И Чайльд кивает. — Во, дела… Ха-ха… — архонт вроде смеётся, а вроде как пытается не заплакать. — Хе-хе-хе… ну и ну… — Хватит глумиться, — Чайльд наполняет его бокал из початой бутылки, заодно плеснув и себе. Вино пахнет слабо, но аромат довольно приятный, сладость чувствуется от одного только запаха, а стоит попробовать — кончика языка будто касается лёгкий ветерок. — Подсказать идею? — вдруг подмигивает ему Венти. — Не откажусь. — Напои Моракса. — Вряд ли архонта легко напоить, — Итэр вновь опережает Чайльда, собравшегося произнести то же самое. Но Венти поднимает указательный палец и понижает голос: — Смотря чем! …ох, хотел я сохранить эту прелесть на чёрные времена, но чем не пожертвуешь ради друзей? Насчёт «друзей» Чайльд бы поспорил, но заметно, что Бог Свободы загорелся идеей. И пусть к милости архонтов никогда не стоит относиться легкомысленно, Чайльд решает пока оставить в стороне эти предрассудки: Тейват — это Тейват, а здесь, в Чайнике, все они лишь собутыльники, гости Итэра или его любовники. Нужное подчеркнуть. И всё же легкодоступная добыча часто бывает нанизана на крючок. — А что взамен? — Ох, даже не знаю… — Венти закатывает глаза совсем как Итэр недавно. — Как насчёт уступить мне нашего путешественника на неделю? — По рукам. — Эй! А меня спросить не хотите? — Итэр успевает схватить бутылку раньше, чем потянувшийся за добавкой Венти. Но прямо над стойкой вдруг появляется небольшое торнадо, подхватывает другую, непочатую — из оставшихся трёх, и мгновенно переносит прямо барду в руку. Чайльд же пожимает плечами: — Я просто пообещал, что целую неделю не буду претендовать на твою попку, а там как знаешь. — Хе-хе, — всё более злобно хихикает Венти. Кажется, он уже пьян. И всё же бард сначала залпом опустошает захваченную бутылку и лишь потом исчезает. — Я просто хочу предупредить, — глядя на опустевшее место, медленно произносит Итэр. — Моракс не будет снизу, даже если тебе удастся его споить. — Личный опыт? — изумлённо приподнимает Чайльд брови. — Интуиция.