Служить и защищать

— Сколько мы уже знакомы, Маркус? — спрашивает старший центурион их когорты Гай Флавиус. Они только что вышли с доклада легату. Каин — простой центурион, но он — центурион второй центурии первой когорты, на одну ступень ниже Гая. — Лет двадцать, — отвечает Каин. Когда Гай покинет легион, как бы это ни случилось, Каин уйдет тоже. Настанет пора «умереть» и начать все сначала. Он — они, теперь они, как же все еще странно, — и так слишком задержались здесь. В Галлии, в этом легионе. Прижились и привыкли. Уходить будет тяжело… Из госпитальной палатки напротив них выходит Люцифер, вытирающий руки какой-то тряпкой, замечает Каина и улыбается. И Каин улыбается ему в ответ, как последний идиот. — М-м, — тянет Гай рядом. — Да… — Жалеешь, что ли? — фыркает Каин. — Надоел я тебе, а, Гай, за столько лет? Гай молчит, вместо того чтобы отшутиться, и Каина внезапно будто ледяной водой окатывает. Двадцать лет они знакомы. Дружат. Двадцать лет. За эти годы Гай заматерел, раздался в плечах, постарел. Каин же… Каин непростительно расслабился. — Гай… — Только не ненависть и не страх. Пожалуйста, только не ненависть. Пожалуйста… Но Гай смотрит спокойно и чуть иронично. — Скажи мне честно, Маркус, ты и твой грек — вы вообще люди? — Я — да, — сглотнув, отвечает Каин. — Ну… почти. — Почти. — Меня… проклял Юпитер. Очень давно. — А он? — Гай кивает на госпитальную палатку, перед которой Люцифер что-то втолковывает помощнику, отчаянно жестикулируя. — Он… его низвергли с Олимпа. Тоже… очень давно. — М-м. Мы думали, он — Асклепий, — замечает Гай. И поворачивается, тянет за собой Каина. — Пошли. Обед, Маркус. Обед — там. — Нет, он — Аид, — ошарашенно выдает Каин. — Гай… В смысле, «мы»? В смысле, Асклепий? — В смысле, у ветеранов первой когорты есть как разум, так и глаза, по большей части даже целых два, — отвечает ему Гай. И хмыкает: — Аид? Никогда бы не подумал. Ты не похож на Персефону, знаешь ли. — Я не… Все совсем не так. На самом деле. — И знать не хочу, — отмахивается от него Гай. — Смертным лезть в дела богов — последнее дело. Ему нужны подношения? — Если только вином. — Каин пытается пошутить, но Гай кивает серьезно. — Гай, ты же его знаешь. — Что он способен выпить амфору вина, не опьянев, — конечно знаю. Мое дело — предоставить эту амфору. И не задавать вопросов. Он тут всем хотя бы по разу спас жизнь, Маркус, — Гай смотрит на него, как на скорбного умом, — как и ты, между прочим. Никто не станет задавать ненужных вопросов. Но когда у нас сменится легат… — Пора будет выходить в отставку. — Построю поместье, — говорит Гай легко. — Богатое, с бассейном. Буду лежать у бассейна и вкушать. — Что вкушать? — смеется Каин. Вкусы Гая в еде непритязательны. — Да уж найду чего! Они оба знают, что, скорее всего, ни в какую отставку Гай не выйдет. Есть люди, будто рожденные для легиона и ни для чего больше, и Гай — именно таков. — А ты? — Поедем в Нумидию какую-нибудь, виллу купим. Буду его баловать и восхищаться. Он не лжет, нет. Это вполне возможно, вот только они оба не вытерпят и месяца такой жизни. Гай смеется и меняет тему. Сколько бы ни осталось времени их дружбе, Каин благодарен за каждое мгновение.