Темнота

Быть в близких отношениях с женщиной и спать с женщиной — две страсти не только различные, но едва ли не противоположные. Любовь проявляется не в желании совокупления (это желание распространяется на несчетное количество женщин), но в желании совместного сна (это желание ограничивается лишь одной женщиной). Милан Кундера

Из сна он выныривает так же незаметно, как утонул в нем под умиротворенное женское дыхание. За окном едва брезжит рассвет,значит - время вставать, собираться и идти на первую, отвратительно раннюю, тренировку. За ночь белокурая женская головка сползла с его груди и устроилась на подушке, но рука, обвившая талию во вчерашней темноте, так и продолжала лежать на своем месте, пальцы чуть сжимали ткань кофты, будто опасаясь, что уйдет ее временное успокоение, исчезает, стоит лишь на мгновение отпустить. Невольно по губам пробегает улыбка. Все-таки она совсем ребенок, который лишь прикидывается взрослой и серьезной женщиной-руководителем. И ребенку в ней сейчас больно и страшно, пока взрослый человек носит взрослую маску уверенности и силы. Очень хочется оставить ее спать. Всякий человек имеет право один раз в жизни не проснуться на тренировку в 7 утра, тем более по Пекину. Бережно снимает за тонкое запястье ладонь и аккуратно укладывает на подушку рядом с собой. Тихонько сползает с кровати. По номеру бродит без всякой цели. Попил водички, ополоснул лицо, чтобы проснуться окончательно. И размышляет, должен ли сам разбудить Этери, или лучше уйти до того, как зазвонит ее будильник. Пусть все останется призрачным и нереальным. Будто и не было. Можно притвориться, что и правда ничего не было. Да и на самом деле, а что было? Уснули в обнимку. Несерьезно. Впрочем, к чему врать. Это-то как раз серьезно. Несерьезно - совсем другое. То, что очевиднее, откровеннее и проще. Короткий стук в дверь заставляет поморщиться от внезапности звука. А потом, когда повторяется, рассердиться, что кто-то в такую рань тревожит чужой сон. Резко открывает дверь и видит знакомое лицо одного из мелких чиновников олимпийского комитета России. - Привет!- все, что находит возможным сказать ранний визитер. - И тебе привет,- даже думать не стоит, чего напридумывалось у этого товарища в голове.- Чего ломишься с утра пораньше? Ранний гость смаргивает замешательство и поясняет: - Документы по арбитражу принес Этери. - Принёс - давай!- протягивает руку и забирает пакет. - А ты что тут делаешь?- не выдерживает наконец посланник. - Документы у тебя забираю,- ну, а что ему ответить? Снова едва улыбнулся представляя, как ни с того, ни сего, с бухты-барахты рассказывает постороннему мужику, как укладывал спать взрослую тетеньку. Да уж лучше пусть думает то, что он уже подумал. Ну его в баню! - Аааа!- тянет полупонимающе человек за порогом, пока дверь перед его носом закрывается. Возвращается в комнату и бросает конверт с предварительными документами и положениями о проведении выездной комиссии, порядке, сроках, обязанностях всех сторон на стол в комнате-гостиной. В этот момент из-за двери спальни появляется заспанная, но хотя бы не такая бледная, как день назад, женщина. - Кто это был?- голос со сна еще хрипловат, длинные пальцы прикрывают рот, когда подавить зевание не удается. - Документы по Ками принесли из ОКР,- кивает на конверт. И в этот момент их и настигает неизбежная неловкость. Взгляды становятся избегающими, слова неуместными. - Спасибо,- женский голос чуть подламывается. - Да было бы за что!- пожимает плечами.- Надеялся, что он тебя не разбудит своим стуком, но, похоже, зря. - Все равно время вставать. Через час надо быть на катке,- не соглашается с его порывом беречь ее сон блондинка. Пальцы, которые совсем недавно сжимали на боку ткань его пуловера, отбрасывают назад длинные волосы, открывая чуть измятое о постель лицо. Чтоб совсем не потеряться в этом нежном рассветном образе, остается лишь шутить: - Тебе идет спать ночами. Ты почти похожа на себя, а не на собственную тень. - Все это было…- женщина ищет слова, чтобы дать определение произошедшему. - Правильно, Этери,- подсказывает он.- Это было вовремя и правильно. - Спасибо,- наконец выдыхает блондинка. Делает несколько шагов к сближению и берет его руку в свою. - Ты мне очень помог. Обжигает в каждой точке прикосновения, пока перебирает его пальцы. И сдается в конце концов: - Это было правильно… - Ну и хорошо,- нежно проводит по кудрям, как ребенка ласкает и жалеет. - Иди,- женская ладонь выпускает мужскую. У самой двери он разворачивается, улыбается и совершенно обыденно, ровно тем тоном, которым многие годы произносит эту фразу, говорит: - Жду тебя в автобусе. Этери коротко кивает головой, и дверь ее апартаментов закрывается в спину ушедшему мужчине. Нет у нее определения тому, что произошло с ними и между ними этой ночью, в пекинской темноте. Да оно, пожалуй, и не нужно. Он ее пожалел. Она рядом с ним успокоилась. Это было хорошо. И, видимо, действительно правильно. Продолжая размышлять об ушедшей ночи, блондинка открывает конверт и вчитывается в строчки документа, запоминая пункты и параграфы. Думает о том, что надо бы взять с собой и перечитать в дороге еще раз. Вот все и вернулось на круги своя. В тяжелую обыденность их реальности. Умыться, переодеться. Привести себя в товарно-показательный вид. И продолжать жить, как жила. Ждать темноты. Теперь в этой темноте живет не только пустота. В ней были теплые объятия. Ровное дыхание. И совершенно неуместная и щемящая фраза, которую он никогда бы не сказал, думай, что кто-то может услышать. Ей повезло. Или не повезло. Это как поглядеть. Но в ее темноте отныне жило: “ Если ты сорвешься, нам всем тут зарез. А меня просто больше не будет…” И еще, в той темноте жил легкий поцелуй, что он подарил себе и оставил ей. И молчание тоже теперь было в этой темноте. Молчание ее знания. Молчание его чувства. Молчание их единства. Потому что ее без него тоже не будет. И не о чем тут говорить.