Эффект Бабочки

Как прекрасно Энканто утром. Легкие лучи касаются крыш и дорог, заставляют журчащую воду в реке блестеть подобно драгоценным камням. Это, то время, когда все только просыпаются, еще не слышно гула на площади и топота ног по улицам. Тишина ласкает уши своими нежными и пушистыми крыльями. Но одной любопытной душе не спалось. Мирабель, с запиской в руках и с сумкой наперевес, шагала к Касите. Четыре дня они гуляли с Бруно от рассвета до заката, но вчера ей пришла записка. « Дорогая Мария. Мама меня за столь краткое пребывание дома и посадила под домашний арест. Смешно то, что когда я сидел сутками дома, она меня также ругала. Он (домашний арест) продлится около двух дней. Жду с нетерпением нашей встречи. Передай ответную записку через Джульетту. Luna non est par tibi.

Всегда твой,

Бруно Мадригаль.»

Мирабель всматривалась в каждую завитушку красивого подчерка Бруно. Хоть у папы был довольно хороший и аккуратный почерк, но подчерк юноши был до того каллиграфичным и витиеватым, что девушка сомневалась в его реальности. Так же, она не понимала значения последней фразы. Это надо бы спросить у юноши. День без Бруно она провела довольно продуктивно. Она выяснила, что песочные часы дяди Бруно из будущего идут, но до того медленно, что за ним невозможно уследить. За эти дни набежало совсем немного, но беспокойство овладевало ей снова и снова. В сумке лежали часы и носовой платок с вышитыми завитушками, выполненными Мирабель. Девушка была весьма польщена, когда парень протянул ей зеленую сумку с принадлежностями для вышивки. Бруно вообще был человеком слова. Этот жест покорил и Ариадну. Она даже попросила Миру вышить что-нибудь на мятном и красном платье, когда девушка тестировала новые принадлежности. Доверие Доньи, которую уважали в городе, чуть ли ни как сеньору Мадригаль, стало высшей степенью похвалы для девушки. Мирабель, кропотливо трудясь и улыбаясь от удовольствия, изобразила по маленькой золотой бабочке гладью на разных местах пояса каждого из платьев. Вроде маленькая, но отличительная часть образов, которая дала им заиграть новыми красками. Когда пожилая сеньора принимала работу девушки, она ахнула и взвизгнула. — Мария, это изумительно! — Она покрутилась перед зеркалом, и Мирабель показалось, что перед ней не одна из самых уважаемых женщин поселения, а ее ровесница, которая попросила ее нарядить к свиданию. — Она словно живая! Я никогда не видела такой искусной работы! Ты волшебница, Мира! У тебя талант! Воспоминания пробудили на девушке улыбку, и она шла по улочкам, радуясь солнечным лучам, которые гладили ее по волосам и щекам. В ее руке лежала краткая записка. « Дорогой Бруно, Я получила твою записку еще вчера. Я уже очень скучаю по тебе. Надеюсь, этот платок скрасит твое «заточение».

Искренне твоя,

Мария Пасада.»

Фамилию выбрала случайно. Просто спросила у Ариадны, которая читала книгу, фамилию одного из героев. — Пасада. — Ответила она, перелистывая желтоватые страницы. Платья Ариадны были роскошны и красиво ниспадали, когда она сидела в кресле. Цвета их были яркими и насыщенными, потому женщина в них была похожа на цветок. Русые волосы были либо забраны в косу, либо в пучок, закрепленный мундштуком. Касита предстала величественной, но при этом маленькой уютной виллой. Конечно, нигде не было вездесущих цветов Изабеллы, и это радовало девушку. Дом слышал шаги приближающейся девушки и бесшумно открыл дверь. — Спасибо, Касита. — вырвалось из Мирабель, и она одернула себя за столь опрометчивую глупость. Вилла же, любовно скрипя половицами, выразила что-то похожее на « Не за что» Все спят. Мирабель хотела просто положить записку Бруно под дверь и быть таковой, но планы ее сгорели, как благовонии Ариадны прошлой ночью. Скрипнула дверь Пепы. Хозяйка протяжно зевнула. Девушка оглядела пространство вокруг, в поисках спасения. Она оглядела весь верхний этаж. Фотографии в ярком свете солнца блестели рамками. Двери же сияли, как яркие звезды, лучась магией. Но взгляд Мирабель приковал знакомый столик с кофейником и чашкой. Картина. Быстро шмыгнув за нее, Мирабель оказалась в стенах. Не таких потрепанных и заделанных на сто рядов, как через 33 года. Пахло деревом и свежей выпечкой. Похоже, не только Пепа проснулась. Стоять в стенах не было никакого смысла, и девушка по знакомой дороге отправилась в маленькую комнатушку, где через некоторое время будет жить ее дядя. Она делала это не спеша, рассматривая гладкие стены по пути. К ее удивлению, комната была худо-бедно обставлена. Кресло, еще не потрепанное жизнью, и стол с табуреткой, около него. Неизменным осталось лишь одно. Маленькая шелка на одной из стен, сквозь которую пробивался свет и некоторые звуки. Мирабель подошла к ней и присмотрелась. В столовой находились Джульетта и Пепа. У последней рыжие кудрявые волосы торчали во все стороны. Она села на стул и продолжала улавливать те кусочки сна, которые остались у нее. Старшая же уже во всю готовила завтрак. Через десять минут пришла Абуэлла и девушка присела в кресло. Ничего интересного. Но тут послышался знакомый голос, от которого на душе становилось тепло. — Доброе утро. — Девушка подбежала к щели. Сонный Бруно выглядел потрясающе. Мысленная пощечина. — Доброе. — Ответили его сестры в раз. Пепа чуть ли не спала лицом в миске, а Джульетта что-то замешивала. — Бруно. — Послышался холодный голос бабушки. — Где ты пропадал все эти дни? Джульетта вышла из столовой с миской. По запаху, это было тесто для арепас. Это же чуть ли не самое главное блюдо завтрака. Из соседней комнаты послышалось черкание спички и стрекотание огня. — Ты обещал рассказать еще позавчера. — Альма села рядом с сыном. Он же, в свою очередь опустил голову и завесил свое лицо волосами, словно шторками. Руки же рьяно теребили четки. Их ему купила Мирабель на первые деньги с работы сиделкой, а точнее за вытертую пыль и натертые до блеска полы. — Гулял. — Бруно выплюнул слово будто перец, случайно попавшийся в блюдо и уже раскушенный. — С кем это ты гулял? — Оживилась Пепа. — Друзей себе нашел? — улыбнулась она. Голова девушки была спасена от полного погружения в миску с салатом. Солнышко, появившееся над ней, заинтересованно сияло. — Нет. — Бруно снова замолчал. Четки пролетали в руках быстрее. Мирабель была напряжена, словно перетянутая струна на старенькой гитаре, на которой частенько играл Камило. Поджав губы, она наблюдала за всей этой картиной. « Теперь я как никто понимаю дядю.» — Вздохнула в мыслях она. — «Вот ты, на расстоянии двух шагов, а сделать ничего не можешь.» — Неужто ли с девушкой? — Хихикнула Пепа. — Хотя… Если ты нашел себе девушку не выходя из дома, то у Джульетты бы подгорели арепас. — активно жестикулируя бровями подвела итог средняя сестра. Повисло неловкое молчание, которое прервала старшая из тройняшек, выходя с большой тарелкой кукурузных лепешек. — Сегодня немного меньше ареп, чем всегда. Парочка подгорели. Лицо Пепы исказилось в удивлении. Если бы ее челюсть имела свойство растягиваться при удивлении и в прямом смысле падать на пол, она бы докатилась до середины соседней улицы точно. — Да ладно, в нашей семье не только я провидец? — Саркастично усмехнулся Бруно. Тут уже удивилась и Джульетта. Пепа же раскрыла глаза шире. Над ней плыла маленькая тучка, вопрошающая одним своим видом. — Доченька, тебя удивляет, что у твоего брата девушка появилась? — поинтересовалась Альма. — И это тоже. Он умеет говорить несколько слов за раз??! — возмутилась Пепа, Джульетта неловко прыснула. — Я, пожалуй, поднимусь в комнату. Дочитаю книгу. Ваши объяснения, юный сеньор, я ожидаю после завтрака. — проговорила Альма, запинаясь, и поспешно удалилась. Когда шаги стихли, а дверь на втором этаже захлопнулась, сестры со скоростью звука подлетели к брату. — Кто она? Я ее знаю? — едва сдерживая себя от восторженного писка, тараторила Пепа. — Нет. — буркнул юноша, проводя по волосам. — Эта та девушка, из-за которой подрался с Вахо? — щебетала Джульетта, барабаня пальцами по столу. — Да. — Сердце Мирабель замерло. — Расскажи. — Протянули они, и Бруно встал из-за стола. Аромат свежеприготовленных лепешек донесся до Мирабель, и есть захотелось как никогда. Но сейчас это не главное. Девушка затаила дыхание, вслушиваясь в звенящую тишину и ожидая ответа юноши. Что он скажет? Стук сердца гулко отдавался в ушах, когда после долгой паузы Бруно ответил. — Хорошо. Я расскажу. Но вы приготовите салат с лаймом. Идет? — Девушки кивнули и принялись готовить. — Ее зовут Мария. Она работает сиделкой у сеньоры Рамидез. В глазах девушек зажегся детский интерес и предвкушение. Сердце Мирабель стучало так, будто она целый час танцевала джороппо не останавливаясь. — Она просто замечательная. Такая добрая, милая. — Бруно добродушно улыбнулся. Сестры переглянулись. Его интонация, такая нежная, как перышко, гладила Мирабель по сердцу. Мурашки проходили победным маршем по коже. — Расскажи еще о ней. — сказала Пепа. — Она очень открытая, с интересом слушает мои рассказы…- Начал Бруно как его перебили. — Тут уже все понятно. — Улыбнулась и подмигнула сестре Джульетта. Дальше девушка не слушала. На глазах проявились маленькие слезы радости. От слов произнесенных Бруно, девушка растаяла, словно оставленный на солнце шоколад. Сердце пронзило чувством, до этого незнакомым. После завтрака Мадригали пошли в город, что дало Мирабель возможность покинуть Каситу. Но через одну из щелей в стенах, она увидела прижимающего платок к груди, Бруно. Он улыбался на входе в комнату. Она неслась со всех ног по улицам и переулкам. Она была взволнована до предела и хотела спросить у Ариадны, что это такое. Она забежала на второй этаж и, запыхавшись, ввалилась в комнату Доньи. — Dios mío, Мира, чего так пугаешь. — Она схватилась за грудь в области сердца. — Откуда ты так несешься? — Простите. — Мирабель отдышалась и продолжила. — Мне нужен ваш совет. — Какой? — Она заинтересовано выгнула бровь и села в кресло. — При виде одного человека у меня чаще бьётся сердце, хочется обнять его и не отпускать, а когда он говорит у меня мурашки по коже. — Мирабель тараторила симптомы. — Сердце будто вот-вот выпрыгнет из груди… — Стой, стой, стой, стой. — Она приложила руку ко лбу девушки. Он был горячим. — Дорогая, да ты влюбилась! — радостно подытожила Ариадна. Улыбка заиграла на ее лице, а девушка немного растерялась. — Ч-что? — Ты влюбилась, девочка моя. Да еще и в первый раз! — Женщина резко вскочила и обняла Миру. — Все нормально, это хорошо. — Она погладила ее по плечам. Мысли рвали голову Мирабель, как разъяренные шакалы. Она не могла собрать все ниточки воедино. Что с ней случилось? Но, как заметила девушка, это было довольно приятно. Ощущение бабочек в животе, как в книгах, было самым ярким из его проявлений. Ей будто стало легче дышать и хотелось ходить на цыпочках, ведь ее уносило куда-то вверх, к небу. — Когда я в первый раз влюбилась, это было волшебно. — Сеньора предалась воспоминаниям. — Он был иллюзионистом в труппе цирка, а я всего лишь шестнадцатилетней девчонкой. Все то время что они находились в городе, я тайком бегала к нему. Это была короткая, но красивая любовь. Он даже писал мне письма, какое-то время после отъезда. Но пошел защищать честь сестры на дуэль. Его зарезали. — Какая печальная любовь… — Выдохнула Мирабель. Ей было жаль и Ариадну, и артиста, имени которого она не знала. — Итак, что обо мне, да обо мне. — Она отошла к большому и, на вид, тяжелому и вместительному комоду. — Ты, моя дорогая, влюбилась, и я предлагаю это нам с тобой отпраздновать. — Она достала зеленоватую бутылку. — Мне всего шестнадцать! — Даже Камило, который был немного старше Мирабель, на его шестнадцатилетние не дали и капли вина. — А что ты так волнуешься? Тебе уже шестнадцать! — Она округлила глаза и с гулким стуком поставила бутылку. — Я же тебя не спаивать собираюсь. — она отошла и достала из того же комода пару красивых бокалов. — Сейчас ведь утро! — Мирабель всплеснула руками. — А что нам мешает? — Ариадна налила немного в каждый из бокалов. Вдруг в дверь постучали. — Мам, я принесла завтрак тебе и Мире, но она не открывает, — В комнату зашла tia Сара. Мирабель обернулась и глянула на стол, но бутылки и бокалов будто и не было. — А. Вот ты где. — Она поставила на стол поднос с энчиладами. — Ну ешьте, завтрак нельзя пропускать. — И вышла. — Да у вас молниеносная реакция. — Шепотом подметила девушка. — Спасибо. Она, как раз таки, виновница того что эта бутылка до сей поры была закрыта. — Ариадна отпила из бокала. — Ммм. А оно вкусное. Купила я в 20 лет эту бутылку и поклялась, открою когда моя дочь влюбится. А она… — Она посмотрела на дверь. — Сразу о помолвке сказала. Около часа они ели фрукты и энчилады. Они у сеньоры Сары получились очень аппетитные и вкусные. Но ближе к полудню Мирабель захотелось побыть одной. Сказав, что ей плохо и попросив прощения у Ариадны, девушка закрылась в своей комнате. Она металась из угла в угол, чуть ли не рвала волосы на голове и думала. Много думала. Сердце чуть ли не выскакивало из груди. — Это все реальность??? — Девушка стекла по стене на пол и села, уткнувшись лбом в колени. — Как так могло вообще случиться? Сколько бы вопросов не возникало, одно было ясно точно. Она влюбилась в своего дядю. Пусть и молодого, но дядю. Хоть и отдаленно, она понимала, почему она в него влюбилась. Но сейчас ей было не до раздумий на этот счет. Она твердила себе, что это неправильно. Что это опасно. Что это ужасно. В конце у нее уже была истерика. Она лежала на кровати лицом в подушку. Вдруг она почувствовала чью-то руку, которая нежно ее гладила. Это действовало невероятно успокаивающе. Вскоре всхлипы Мирабель прекратились. Она с закрытыми глазами прижалась к тому, кто ее гладил. Ей казалось, что это Ариадна. Она уснула лишь ближе к полуночи, а на утро не обнаружила никого рядом с собой. Лишь записка.