я запомнил сон, где мы вдвоем пытали день, морили ночь

Юграм никогда не умел просить о помощи. Умел — небесно-голубые стрелы спускать в тела, облаченные в черные балахоны. Умел — едва приподняв уголки губ говорить Баззарду, что всё хорошо, всё в порядке (всегда в порядке). А о помощи просить — нет. /Хотя главный вопрос еще — не умел или же не хотел? / И поэтому даже тогда, когда в сердце и легких цветами вспыхнула любовь, он лишь тяжело вздохнул и стал как можно больше времени проводить в одиночестве, запираясь в своей спальне. Не обратился к Унохане с просьбой о исцелении. Не доложил Королю о том, что умрет раньше, чем план их придёт в исполнение. Лишь окончательно замкнулся в себе, не позволяя никому заглянуть за маску холодного спокойствия. Глориоза отныне украшала его подоконник. Юграм не был удивлен — разве не к этому всё шло изначально? К тому, что Блэк обратит его в пепел, лишь раз по-пьяни прикоснувшись к чужим губам. Это даже показалось бы забавным, не будь цветки окрашены его кровью — их роли, кажется, поменялись после того поцелуя. Пламя бурлило у Хашвальта в крови, выжигало кислород в радиусе нескольких метров, заставляя задыхаться от вида безмятежного спокойствия на лице Базз-Би. *** Базза тошнило уже неделю. Тошнило не выпитым мерзким чаем, которым Владыка поил их, понахватавшись от Айзена, нет. Из глотки в унитаз сыпались красные бутоны роз. Роза — королева цветов, величественная и неукротимая. Не трудно было догадаться, кто решил прикончить его таким необычным способом. Баззард смеялся, пока хватало сил, а после заливал разодранное шипами глотку дешевым саке, притащенным (тайно, конечно же) из Каракуры рыжим недо-шинигами. Было больно. А ещё обидно. Один поцелуй, и что, вот так сразу — смерть? Блэк прикрывает глаза от усталости. С того самого дня, как розы проросли в его груди, он не мог нормально спать, а потому целыми днями ходил словно убитый. Даже придурок Цан Ду заметил, и теперь сыпал колкостями насчёт его внешнего вида. То, что так продолжаться больше не может, он понял в тот момент, когда посреди ночи его скрутило от боли в подранных лёгких и он чуть не захлебнулся в собственной крови. *** Когда в дверь постучали, Юграм невольно вскинулся в надежде, что за дверью окажется Базз. Что сейчас он зайдет, коснется его снова… И цветы завянут, осыпятся горячей золой. Вот только почти сразу же подавил эти мысли влюбленного идиота. Их жизнь — далеко не сказка. /Пусть Хашвальт и был похож на принцессу/ Вот только за дверью действительно обнаружился Блэк. С заебавшимся взглядом, выглядящий так, словно сутки подряд носился по лесу меносов. С запекшейся кровью в уголках губ. Он шагнул вперёд, нахмурившись, а после… А после Юграм снова загорелся, от самой ладони, которую Баззард сжал до боли, до сердца. — Юго. И больше слов не нужно. Хашвальт впервые с момента их поцелуя начинает дышать. /Пока губы Базза не заставляют его начать задыхаться вновь/