Во все цвета

К первому концерту после своего "выпуска на волю" Глеб внезапно обзавёлся рыжими бакенбардами, на этот раз приблизившими его скорее ко льву Бонифацию, чем к Пушкину - а заодно и неистощимым запасом энергии, призывающим его сунуть свой нос во все процессы подготовки, даже если ими заведовал Вадим. -Чего-то там не того немного,- чесал затылок местный звуковик, вынуждая старшего Самойлова незаметно морщиться от бесконечных заминок. -Буква "с" чего-то не того - поговори в микрофон на "с" чего-нибудь. -Семьсот, семьсот,- со смирением домашнего попугая повторял Вадим - Глеб кружил где-то неподалёку, наигрывая на басу что-то залихватское и очень знакомое. -Чего это такое?- не выдержал Саша, мучительно напрягавший все запасы своей памяти - тот посмотрел на него почти что оскорблённо. -Здрасссьте... Здравствуй, моя Мурррка, Здррравствуй, дорогая, Здравствуй, моя Мурка и пррощщщай! Ты зашухарила всю нашу малллину, И за это пулю получай Эх, Мурка, ты мой Мурррёночек, Мурка, ты мой котёночек.... -Господи,- выразительно прокомментировал Козлов, косясь в его сторону и даже произнося "Господи" через "х". -Как будто блатной какой-то, чесслово... Глеб только отмахнулся, прерывая свои "блатные" экзерсисы и переходя на что-то из репертуара "Металлики". -Не занудствуйте, Александр Константинович. -Семьсот, семьсот,- мученически твердил Вадим в микрофон - Глеб повернул в ту сторону голову. -Восемьсот! Звуковик нервно дёрнулся куда-то чуть в сторону. Взгляд Вадима приобрёл долю укоризны - довольный Глеб вернулся к "Мурке". ...То ли сработало заветное заклинание "семьсот-семьсот", то ли группа успела засидеться на месте, как лошади застаиваются в стойлах, но феерия концерта превзошла даже предыдущие ураганы - Вадим блистал кожаными штанами, Глеб махал рыжеватой в свете софитов гривой и отпускал веские замечания в любое удачное время между песнями, Саша не то проговаривал слова, не то колдовал за синтезатором, пока Андрей не жалел ни рук, ни ног, ни улыбок: по окончанию долговязый Гафаров, торжественно ведущий за собой маленьких взмокших агатовцев, напоминал гордую гусыню с выводком. За поворотом к гримёрке выяснилось, что по пути Глеба успели украсть двое репортёров, теперь нависающих над звездой русского рока с двух сторон, пока звезда подслеповато щурила усталые глаза, задрав голову к микрофонам. -Вы ведь выступали и за границей?- наседал первый, не давая времени разобраться, при чём тут заграница - Глеб пожал плечами. -Выступали. -И тоже пели на русском? Изогнутые брови выгнулись ещё сильнее - Самойлов рассеянно провёл ладошкой по спутанным кудрям. -А на каком надо... вы же какого-нибудь Ника Кейва не будете спрашивать, на английском он поёт в России или нет - правильно? К тому же, это вообще неважно. -Как это неважно,- тут же налетел второй - в голубых глазах, поблёскивающих ещё не утихшим с концерта азартом, промелькнуло хорошо скрываемое раздражение, но ровный голос не изменился ни на секунду. -Да вот так. Кому надо было, те всё равно понимали - а тут... тут меня и русские на русском не всегда понимают. Это просто как вам сказать, ну душа у вас есть - ею и слушайте, там язык не важен. -Позвольте,- тут же оживился первый репортёр, загораясь охотничьим инстинктом. -Хотите сказать, у тех, кто вас не понимает, стало быть, души нет? Или как же? -А... да почему, собственно, нет,- снова пожал плечами Глеб, мельком оглядевшись на предмет группы и снова поднимая взгляд к собеседнику - нависание всё больше выводило из равновесия. -Если человек глухой, это же не значит, что у него уш..шей нет. -То есть по-вашему те, кто не понимает ваших песен - глухие?- перешёл в атаку второй репортёр - Глеб понемногу начинал терять терпение. -В некотором роде. -Это в каком же именно роде? -К моей музыке - глухие,- резковато отозвалась "легенда русского рока", чей взгляд начинал заметно тяжелеть. -К чьей-то другой, может, и нет. -Последний вопрос - вы сейчас находитесь под действием каких-либо... -Позвольте,- вмешался спасительный Спартак, возникая из ниоткуда и тут же грабастая длинной рукой за плечо своего подопечного - Глеб, всё так же задрав голову, перевёл туманный взгляд на директора. -Артисты после выступления уставшие, интервью не дают - пропустите лучше. Глеб, казалось, слегка вернулся в реальность только когда деятельный Гафаров уже успел уволочь его по многочисленным коридорам ближе к гримёрке - кажется, директор усердно о чём-то трещал. -Чего? Спартак посмотрел на "артиста" так, словно видел впервые в жизни. -С какого места "чего"... Я говорю, ты бы в преддверии работы над альбомом как-нибудь осторожнее выстраивал отношения с прессой. Лучше бы. -С прессой у меня никаких отношений вообще нет, Боже упаси,- театрально ужаснулся Глеб, магическим образом выуживая непонятно откуда очередную сигарету. -Ещё только таких мне отношений не хватало, сплошной абьюз... Спартак терпеливо вздохнул, тщетно выискивая ещё кого-нибудь из агатовцев. -Да я... В общем просто аккуратнее с ними выражайся, пожалуйста. На него снова сощурились цепкие глаза из-за облачка дыма. -Я как-нибудь разберусь, спасибо,- едко ответил Глеб, диалог с которым в дальнейшем не предвещал совсем уж ничего хорошего. -Когда вы меня в следующий раз просеете, обязательно буду аккуратнее. Оставь меня на минутку в покое, будь так добр,- устало добавил он, заметив поползновения Гафарова в сторону не то праведных возражений, не то просто поддержания светской беседы. -Отсюда я и сам как-нибудь дойду. Спартак бросил прощально-тревожный взгляд и снова где-то растворился с искусством иллюзиониста - Глеб вернулся в состояние отсоединения от планеты Земля. Однако, возле гримёрки восстановить соединение всё же пришлось - прямо у двери в подозрительно решительной позе курила высокая блондинка. Глеб глянул на неё снизу вверх, ясно высказывая претензию. -Барышня! "Барышня" повернулась с нескрываемым раздражением - Глеб продолжил с непринуждённо-ироничной игривостью. -У нас тут не положено - видите, на бумажке написано? Это, конечно, мой почерк, так что я понимаю некоторые затруднения, но тут написано, что толь-ко для ко-ман-ды. Понимаете? Вы не команда,- на всякий случай пояснил он с ядовитой любезностью. Блондинка презрительно выгнула бровь, словно была вынуждена общаться с дворецким при визите к графу. -Я к Вадику,- сквозь зубы бросила она, сбивая пепел - Глеб, по-прежнему не теряясь, многозначительно фыркнул. -Тут, знаете ли, пол страны к Вадику - это дела не меняет. В ответ в него вцепились тёмно-серые, буравящие насквозь глаза - на долю секунды Глеб почувствовал себя ещё меньше, чем был, и даже как-то подозрительно уязвимо, но усилием воли сохранил позицию хозяина положения и гримёрки. -Я его девушка,- с ещё большим презрением пояснила девушка - брови младшего Самойлова поползли куда-то к кудряшкам. -Уууу,- совсем уж многозначительно протянул Глеб, снова щурясь на курящую амазонку и заодно открывая дверь. -Ай нет,- шустро уточнил он напоследок, неожиданно проворно проскакивая за дверь и всё-таки успевая её закрыть. -Это у нас тоже не пропуск. Несмотря на временно выигранный бой, в голове царил некоторый сумбур - с одной стороны, фанатки бывают всякие, и говорят тоже всякое. С другой - подозрительная уверенность в её тоне и самом её положении невольно тревожила. -Вадик,- наконец перешёл в наступление Глеб, подходя к брату - тот устремил к нему вопросительный, задёрганный всеми концертами взгляд. -Это что у тебя за такие блондинистые фрау? У тебя вкусы поменялись, что ли? Больше с такой скоростью при Глебе никто не бледнел - карие глаза тут же уставились на него с долей почти что с животного страха. -Какие блондинистые фрау,- пробормотал Вадим, под недоуменно-ироничным взглядом Глеба даже как-то излишне поспешно подскакивая со стула. -Да торчат тут всякие. В глазах Вадима пробежала паника - Глеб на всякий случай сделал пару шагов назад, с интересом ожидая продолжения. -В смысле "торчат"? Ты её за дверью оставил, что ли? Она там сейчас? -Нет, я должен всех подряд сюда пускать - естественно, за дверью,- придирчиво отозвался Глеб, на этот раз щурясь уже чуть менее по-доброму - к окончательному удивлению собравшихся, Вадим метнулся за дверь с коротким "Господи". Трое агатовцев как по команде ринулись туда же, заинтригованно слушая гневное жужжание мелодичного женского голоса и ответное мяуканье своего предводителя, отдающее нотками отчаяния - наконец дверь снова открылась, едва не съездив Андрею по уху, и в комнату явились Вадим с блондинистой амазонкой. Агатовцы постарались занять максимально естественные места. -В общем... я давно хотел вас познакомить, так что это Настенька,- каким-то не своим голосом объявил Вадим. Глеб подозрительно закашлялся, пока Саша с ещё более подозрительным энтузиазмом похлопал его по спине. -Мы встречаемся,- на всякий случай добавил Вадим, видимо, для закрепления эффекта. В голове Андрея с предельной ясностью собирался пазл из диет, кожаных штанов, туманной задумчивости и панической боязни фанаток. -А я Глебушка,- наконец ехидно подал голос Глеб, глядя при этом прямо на брата - Вадим в первый раз не ответил тем же, смотря куда-то перед собой. -А это вот Сашенька и Андрюшенька. Ваденька, можно тебя на пару словечек буквально? -Это ещё для чего,- снова послышался красивый, но резкий голос "Настеньки", вновь прожигающей взглядом младшего Самойлова. -Я его девушка, что за секретничания - если есть что-то, можно обсудить и при мне. Голубые глаза задержались на точёном, таком же резко-гордом лице. Наконец снова вернулись к брату - Вадим по-прежнему не смотрел в его сторону. Саша с Андреем усиленно ожидали взрыва - однако, его не произошло. -Действительно,- не то иронично, не то отрешённо проговорил Глеб вместо взрыва, доставая красные мальборо. Режим диктатуры Анастасии Кручининой пришёл в действие в полной мере.