13 Жертв

Наступает то самое завтра. Мне страшно и холодно, второй день без еды, но я так привык, что спокойно могу не есть недельку. Хелли просыпается не сразу. По нашим меркам, сейчас семь утра. Все уже готовы и взволнованны, словно первый раз идут в школу. Я всю ночь думал, как быть в случае солнечного света. Ведь мы все не приспособлены, и можем потерять зрение. А дальше никак… Но в итоге я пришел к выводу, что будем молиться на облачность, а сидеть под землёй больше нельзя. Надо как-то двигаться. Хелли проснулась, и мы все были в сборе. Я ещё раз повторил наш план и пошёл первым. Камера была закрыта, но эту проблему мы обошли ещё давно. Просто прокопали подкоп, так как там был рыхлый пол. Мы все залазим в яму и выходим снаружи. Тёмный коридор встречает нас привычным полумраком. Хелен берёт меня своими тёплыми пальцами за руку, и мне становится очень мягко на душе. Я незаметно улыбаюсь ей. Все остальные держатся вместе одной агрессивной толпой. Мы все боимся потерпеть неудачу, а ещё никто не знает, кому мы будем нужны на свободе. Но внутри живёт надежда, поэтому команда двигается дальше. Впереди тусклый фонарь, который поменяли всего три раза за семь лет. Я узнаю это место, эти обветшалые колонны, и мне становится странно. Будто это всё из прошлой жизни. Словно тогда я умер, а сейчас второй раз прохожу уровень. Я веду всех чисто по памяти, а сам вспоминаю нашу жизнь… Поездка в грузовике. Лоскуточек синего неба над головой, запах полевых трав, солнечные лучи и разгар лета. Новые девочки, которых мы никогда не видели. Куромаку ещё сказал, что нас везут в аквапарк. Ха… Маленькие, глупые дети, живущие счастьем и светом внутри себя. Как бы я хотел переиграть сценарий и выпрыгнуть из транспорта посреди дороги. И снова стать ребёнком, прожить детство как все. Потом убийство хозяина. Нашего создателя, которого мы считали самым верным другом. Мы думали, что он нас правда любит, как своих детей. Ну, или хотя бы как друзей. Мы с Вару тогда ещё пошли наперекор страху. Защитить, мол, хотели всех. Встали поперек грузовика, за руки взялись. Как братья, преданные друг другу, хотя были глупыми мальчишками. И все наши вроде так удивились, что мы такие смелые. Но потом бронированные психопаты достали оружие, и любая смелость рассыпалась вдребезги. Затем первый день в подвале, первые синяки. Мы даже не думали, что в мире так бывает. Когда взрослые обижают детей. Потом Габриэль и его самопожертвование. До сих пор не знаю, зачем он это сделал. Хотел показаться сильным? Или и вправду был готов убить себя ради нас? Потом грустная жизнь. Мы сидели без Габри, я чувствовал совесть, что наш союзник покинул нас, а я как лидер ничего не сделал. Потом я пошел за ним. Шок от разных микстур, постепенная привычка к новому образу проживания в темноте. Я тогда выбрался впервые через окно, и словно выпил глоток свободы. Но это была не та воля, о которой я мечтал. Это было спасение, взамен на гибель друзей. Я бы хотел сейчас сказать, что дальше жизнь не менялась. Просто мы все сближались. Я и Хелен даже влюбились. Конечно, мы оба не знаем, какого любить по-настоящему. Никто никогда не учил нас любви. И не любил. Все остальные тоже потихоньку делились на пары. Куромаку и Николь, Феликс и Эмма. Казалось, словно родственные души понаходили друг друга в давно знакомых приятелях. Вару таскался со мной и Хелен. Мы как играли в дочки матери, а он был нашим неугомонным ребёнком. Я не любил эту жизнь, но привык и искал в ней радости. Очень хотелось бы начать всё сначала. Но вот мы подходим к двери, и яркий свет ударяет в лицо. Я жмурюсь и мне физически сложно открыть глаза, я прикрываюсь локтем и смотрю хоть так. Всё белое. Я разворачивались, и у моей команды та же реакция. Кажется, это солнечные лучи просачиваются через щёлочку. — Так, всем спокойно. — шепчу я. — Пару минут привыкнем к свету, и идём дальше. Сейчас всем спрятаться за колоннами! Пока нас не нашли! Ну, бегом! Наши быстро разбегаются и плюхаются у тряпок. Я также делаю это, и не чувствую ничего по поводу, что мы сбегаем. Ведь я… Не верю? Что мы действительно спасаемся? Хелен идёт ко мне, и мы в обнимку валяемся у железной колонны. Я вспоминаю, как семь лет назад за мной крался охранник, а я сбежал, сидя у той же колонны. И сколько было таких случаев, когда жизнь и смерть отделялись тонкой гранью? Наверное, и не сосчитать. Проходят десять минут, и я вижу чуть лучше. Мне кажется, чтобы привыкнуть к солнечному свету, понадобятся годы. Мы все поднимаемся по моей команде, идём к двери. Отворяем аккуратно, будто боясь ошпариться, и бесстрашно заходим. Пусто и глухо. Может, эту подземную станцию давным давно покинули? Хотя бред. Кто тогда приносит нам еду? Мы идём к окну, но лестница не стоит. Хелен снова берёт меня за руку. Она всегда так делает, когда волнуется. Я переплетаю наши пальцы и улыбаюсь. Феликс запирает дверь на замок, чтобы нас никто не заметил, и я в одобрении киваю. Мы так странно близко к цели, что даже не верится. Почему жизнь подкидывает удобные совпадения? Никого нет в помещении, на улице облачно. А ведь могло быть ровно наоборот. Будто ангелы с неба хотят как-то помочь. Ромео и Куромаку обыскивают комнату, и быстро тащят старую стремянку. На их лицах счастливые, но напуганные улыбки. Я же не чувствую ничего, будто эмоции просто поставили на «беззвучный режим». Первым лезу я, чтобы открыть окно. Показывается двор и асфальт, засыпанный цветами. Так сейчас весна?.. Я думал, январь. Какой вообще год, реально интересно… Я ожидаю подвоха, но стекло отворяется. Я первым выкатываюсь, солнце слепит. Слышу, что остальные следуют за мной и тихо повизгивают. Поднимаю нос к небу, горячо. Будто кипяток льют на голову. Это же зовётся солнечным светом? — Господи, Господи! Солнце! — вскрикивает Феликс, восторженно закрывая дрожащей рукой себе рот. Ромео подхватывает его за плечи, червовые вертятся чудаковатым вальсом. Я начинаю различать картинки, вижу слёзы на глазах Феликса. Хелен стоит молча и ровно, и будто принюхивается. — Так сейчас весна… — смотря в одну точку, тихо говорит она. Вару переводит взгляд на девушку. — Я думала, что начало осени. — Я думал, что конец зимы. — встревает Зелёнка. — Я думала, что Новый год где-то! — весело подпрыгивает Николь. Каждый считал время по-своему… Габриэль ест цветок, Клео помогает. Потом оба выплёвывают и давятся ребячьим смехом, который кажется давно и позабыли. Я смотрю и не чувствую абсолютно ничего, кроме зарождающегося счастья. Будто я сбросил с себя тяжёлый рюкзак. Куро задумчиво сидит у дерева и смотрит на свою одежду. — Хорошо, что сейчас не зима. А то с нашей рваной одеждой было бы не кстати. — говорит он, сдирая отставшую нитку со своей рубашки. Я смотрю на всех, и мы будто дикари. Одни — смотрят на бутоны, словно на чудо света. Другие — выглядят странно и дивно. Я мысленно обещаю, что постараюсь выкарабкаться из этой дыры вне нормальной жизни, и иду к какому-то выходу. Все переводят на меня взгляд и хороводом скачут следом. Хелен идёт плечо о плечо со мной и молчит. Наконец, какой-то проём. Мы выходим, и у всех перехватывает дыхание. — Это же тот двор, в котором мы впервые очутились! — кричит Данте, и все обнимаются плача. Наконец, мои чувства включаются на максимум, и я лечу к Хелен, захватывая её в поцелуй. Дует ветер, на нас летят лепестки вишни. Мне кажется, что я… Что я оживаю заново. Я шепчу Хелен в поцелуй, что люблю её, слышу такой же ответ. Но внутри тревожно, что мы не успеем выбраться. Я аккуратно отпускаю её и беру за руку, быстро вылетая за пределы двора, как… Как слышу выстрел. Сердце летит в пятки, я падаю на землю, поднимается песочный дым, пуля с грохотом впивается в землю у моих ног. Я прикидываюсь мертвым, остальные падают. Звуки не утихают, словно идёт расстрел. Я чувствую дикий ужас. И разочарование, и гнев. А ещё страх. Ведь я боюсь за свою Хелен. Но я знаю, она умная девочка, её не убьют. Я верю. На меня что-то падает. Я в страхе пытаюсь не дрожать, но я чувствую тяжесть. Проходят две минуты. Охранники тихо матерятся и ржут, я чувствую физическую боль в душе. Они уходят. Приоткрываю один глаз, в немой надежде, и… Переворачиваюсь, с меня спадает Хелен. У неё изо рта идёт кровь. Её глаза открыты, улыбка на лице. Но она, чёрт побери, не моргает. Я вскакиваю и беру её лицо в ладони. — Зайка, солнце, всё в порядке? — целую её лицо, её руки, её пальцы. Я в истерике смотрю в её немые глаза, в её бледное лицо. Я перехожу на крик, ведь мне страшно! — Хелен, прошу, ответь мне?! Хелен! Я реву. Слезы застилают глаза, потому что я чёрт побери не верю. Её не могли убить! Нет! Не могли! Я не верю!!! Она не могла пожертвовать собой ради меня! Не могла закрыть своим телом моё! Нет! Я беру её ладонь и переплетаю наши пальцы, её кисть в крови. Я перевожу взгляд, и на талии Хелли огромное бордовое пятно, прошедшее через одежду. И на пояснице. И на лопатках, и на бедре. — Нет! Нет! — я ору вслух и шатаю головой. Они не могли. Убить. Её! Нет! Мы почти выбрались! Я. Не. Верю! Другие клоны поднимаются с песочной земли и бегут ко мне, в ужасе замирая в паре метров от меня. Я оборачиваюсь, и все живы. Абсолютно. Только Хелен? За что!!! — За. Что!!! — я рву одежду на себе, сдираю обветшалый рукав, и мне пофиг на всё. Я резко поднимаю Хелен на себя, я молю всё живое, чтобы Хелли сказала мне хоть слово. Я не выдерживаю эту тишину, слезы ручьем капают в одну лужу. Лужу из её крови и моих слёз… — Ты не достойна смерти из-за меня! Не смей умирать! Слышишь? Не покидай меня, ты нужна мне, Хелен! — я как в бреду кричу на весь двор, она слабо кивает головой. Я подпрыгиваю на месте и вытираю рукой огромный поток слёз. — Хелли?! Малышка, скажи мне, что ты жива. Умоляю тебя, одно слово… — мои губы дрожат и сами поджимаются, я громко всхлипываю вслух, клоны обступили меня и тихонько плачут. Дамы смотрят на Хелли и даже Эмма вытирает глаза. — Я… Сделала это ра-ради теб-б-бя, мо-мой П-пик. — она закрывает глаза и жмурится. Слеза течёт по щеке. Я прижимаю её к себе и дрожу как от озноба. — У-уходи, пож-жалуйста-т… — она тоже дрожит, будто у неё температура. И я реву ещё сильнее, ведь понимаю, что она не дойдет с нами. Ведь понимаю, что Хелен умрёт из-за меня. — П-прошу, я-я хочу… Хо-очу чтобы ты ж-жил. Пожалуйста, ради меня. Она выдыхает, и я понимаю, что это конец. Я кричу и разбиваю руки об пол, потому что мне больно. Вздираю голову к небу, слезы струями льются по шее. Ведь десять минут назад мы все были живы. Мы были счастливы. Мы мечтали. Меня оттаскивают за руки Феликс, Ромео и Куромаку. Я тяну руку к Хелен, свернувшейся на земле, и понимаю, что больше никогда не увижу. Внутри просто дыра вместо сердца. Мне так плохо. Я не знаю, что делать. Наконец, мои друзья оттаскивают меня на дорогу. Идёт длинная трасса, поле подсолнухов. Пахнет так же, как едва мы сюда приехали. Мои глаза сухие и очень болят, я плачу снова. Но поднимаюсь на ноги и бегу. Просто бегу вперёд, чтобы сбежать от этого мира. Злюсь на себя. Ребята бегут за мной, мы бежим десять минут, пока я просто не падаю на землю без сил. Что было дальше — я не помню. Только помню приглушённый свет солнца, сильную боль и крики. *** — Тоесть, вы хотите сказать, что прожили половину своей жизни взаперти? В подвале лаборатории? — Да… Это было так странно. Я не верю, что мы выбрались. Врачи мелькают туда-сюда, я разлепляю глаза. Пациенты смотрят на меня таким взглядом, будто не видели никогда ничего подобного. Вспышка фотоаппарата, куча репортёров, журналистов. Моим друзьям в лицо тыкают микрофоны и штативы. Что… Происходит? Ребята переводят на меня взгляд и облегчённо вздыхают. — А вот и наш лидер, о котором я говорил. — искренне радостно улыбаясь, говорит Ромео и показывает на меня. — Если бы не он, мы все погибли бы. Я тру переносицу. У нас берут интервью? Мы живы? Я оттряхиваю затекшей рукой, но к ней подключена капельница. Стоп, я в больнице? Вспоминаю Хелен, слёзы наворачиваются на глаза. Я не понимаю, как нас спасли и кто, но её нет рядом с нами. Это был не сон. Журналисты озабоченно выдыхают. — Ой, бедненький. Почему он плачет? — слышно шёпот. Все такие дофига весёлые, что аж мерзко. Почему они так переживают за меня? А наши чего такие радостные? Погиб же человек… Ко мне шажками кто-то подходит, я не поднимаю головы. Моей ладони касается чья-то изящная белая рука. Я понимаю, что такая была у Хелли, от этого больнее. Моё сердце такое потресканное, что вот-вот разобьётся. Я слышу успокаивающие слова. — Ты не приходил в себя месяц. Я так рада, что мы снова вместе. И поцелуй в ушко. Я резко оборачиваюсь, ведь только Хелен имела право меня целовать. Да что вообще происходит?! И вижу перед собой её замученное, но такое доброе лицо. Я застываю и вскрикиваю. — Хелен! Затем быстро впиваюсь в её губы, и весь зал тянет «ооо, боже мой! как мило!». Пациенты, дедушки и бабушки сладко улыбаются, обнимая друг друга. Детки из соседних палат прибегают с родителями, громко шепча «там снимают фильм, мамочка!». Кто-то из фотографов гордо высказывает что-то про «настоящую любовь». Репортёры фотографируют нас, подносят микрофон к Куро, который смущённо распинается, как Хелли чуть не умерла. Мы отрываемся друг от друга, и я не могу понять своих эмоций. Слишком много всего. Я думаю, мне придётся многое пережить. Переходить много психотерапевтов и выслушать много умных слов. Мне нужно будет заново найти себя. Работу. Создать свою личность, семью. Родиться вновь. Я уже не тот мальчик, которым был 7 лет назад. Я слишком много прожил, и никогда не смогу забыть. Но я счастлив тому, как идёт жизнь. И я рад, что выбрался. Позже открывается история, как мы выжили. Оказывается, что какой-то добрый человек нашёл нас посреди дороги и на грузовике отвёз в больницу, хотя спешил по другим делам в другую сторону. Так же, этот добрый мужчина спас Хелли. Феликс был в сознании и сказал, где находится лаборатория, а там и нашли мою любимую. Сейчас открыли дело и ведут расследование, обыскивают лабораторию и садят в тюрьму всех сотрудников. У меня была кома целый месяц. За это время реабилитировали Хелен, она даже смогла нормально ходить, несмотря на многочисленные пулевые ранения. Затем выходит газета «13 жертв». Репортёров заинтриговала наша судьба. Газета становится быстро популярной, и наша компания клонов начинает иметь деньги. Весь мир интересуется нашей историей, у каждого из нас мечтают взять интервью. Я и Хелен встречаемся как пара. У меня много травм, но я обещаю стать лучше ради своей любви всей жизни. Все остальные клоны живут чудесной жизнью. Газета продолжается, на протяжении следующего года у нас всех расспрашивают максимально деталей про нашу жизнь в подземной тюрьме. Выходит последняя статья в ноябре 2021 года. Её текст гласит: Когда-то мы были 13 детей. Затем 13 жертв. Но сейчас, победив зло и научившись любить, мы стали 13-ю героями. Так закончилась Эта История. Конец!!!